Храм Саламандры - Вадим Арчер 11 стр.


Витри и Шемма вошли к магу. В комнате сразу стало тесно. На полках, на столе лежали заготовки для игрушек и обломки старых эфилемовых амулетов, которые Сейен вставлял в игрушки для отгадывания магических свойств.

– Может, игрушками интересуетесь? – указал на полку Сейен. – Для деток. Работы у меня не много, вот и занимаюсь.

Он снял с полки глиняную собачку с круглыми эфилемовыми глазами, поставил перед ними и по-мальчишески свистнул. Собачка подскочила и кувыркнулась в воздухе. Шемма ахнул. Витри незаметно толкнул его в бок.

– Нет, отец, нам не до игрушек, – ответил он старику. – У нас важное дело.

– Понимаю, понимаю, – слегка разочарованно сказал Сейен. – Что у вас сломалось, молодые люди?

– Алтарь.

Глаза Сейена сделались большими и круглыми, как у магической собачки. Он нащупал сзади стул и сел.

– Вы сказали «алтарь», молодой человек? Я мог ослышаться по старости.

– Да, – подтвердил Витри. – Синий алтарь, в Лоане. Он потерял силу.

– Невероятно, – пробормотал старик. – Нет, мальчики, вам нужно не ко мне. У меня даже жезла нет, не дотянул. Вам нужен настоящий, сильный маг.

– Мы никого здесь не знаем, отец! – взмолился Витри. – Где нам найти такого мага?!

– Дайте подумать, мальчики. – Старик надолго замолчал, затем поднял глаза на Витри и сказал:

– В городе есть маги, но все они лечат людей.

По амулетам и по магии здесь дел мало, этим сыт не будешь. Лучше бы вам пойти на алтарь Саламандры или Феникса.

– Мы не можем идти так далеко, – вздохнул Витри. – Это слишком долго, и денег у нас не хватит.

– Тогда попробуйте сходить к Гуратте. Он берется за любое дело, если оно ему под силу, и никогда не станет водить за нос, если не может справиться. Его дела идут хорошо, у него большой дом в переулке у купеческой улицы.

Дом Гуратты был невелик по сравнению с возвышающимися вокруг купеческими домами, но все же это было двухэтажное каменное строение со всеми принадлежностями зажиточного цитионского дома – двором с фонтаном и ухоженным садиком, резной белой изгородью и декоративными башенками. Войдя в калитку, лоанцы увидели двоих людей, хлопочущих у лошади, понуро стоящей посреди двора.

Один держал лошадь за уздечку, другой, высокий и смуглый, размашистыми движениями проводил вдоль боков лошади чем-то похожим на малярную кисть.

Витри и Шемма подошли поближе. Высокий мужчина медленно вел кистью над хребтом лошади, задерживаясь над выбранными точками. При каждой задержке кончик кисти вспыхивал ярко-оранжевым цветом, по которому Витри догадался, что принял за кисть жезл Саламандры. Некоторые точки на теле лошади привлекали особое внимание мужчины. Он убирал жезл и выполнял над точкой вращательные движения свободной рукой, большой и костистой, как у молотобойца. Увидев лоанцев, он коротко спросил:

– Вы ко мне? – и показал на входную дверь, не тратя времени на приветствия. – Идите туда.

Лоанцы вошли в просторную прихожую, служившую магу приемной.

Вскоре туда вошел и Гуратта, закончивший лечение лошади.

– Что у вас, парни? – спросил он.

– Видите ли, мы родом из Лоана… – начал Витри.

– Прекрасно. Какое у вас дело?

– Нас послал сюда колдун…

– Что нужно вашему колдуну?

– Вы слышали о нашем алтаре? Синий алтарь…

– Разумеется, слышал. Сила холода. Ближе к делу, ребята!

Витри кое-как приспособился к прямой, стремительной манере мага вести разговор.

– Наш алтарь потерял силу, – сказал он. – Что нам делать?

Гуратта приподнял бровь.

– Других дел у вас нет?

– Нет.

– Тогда выход вон там. Мне не до глупых шуток.

– Какие шутки?! – с обидой сказал Витри. – Неужели вы думаете, что мы ехали в такую даль, через ущелье, в чужой город для того, чтобы вас. разыгрывать?

Гуратта встревожился. Алтари никогда не теряли силу, на этом основывался труд магов. Он машинально взглянул на жезл Саламандры, который держал в руке. Если такое случится с Оранжевым алтарем, то его жезл станет обычным куском камня, а без жезла немыслимо зарабатывать на жизнь магией.

– Как это было, парни? – спросил он. В рассказе Витри не оказалось ничего, что могло бы объяснить случившееся. Маг сосредоточенно задумался, вспоминая все, что узнал об алтарях за годы обучения при храме Саламандры, но не мог припомнить ни слова о чем-нибудь подобном.

– Я не знаю, в чем дело, – нахмурился он. – Вам нужно рассказать это высшим магам. Идите в Оккаду или в храм Саламандры.

– А здесь, в Цитионе, нет высших магов? – спросил Витри.

– Есть один сильный маг, но он знатного рода и очень богат. Вам к нему не попасть, – взгляд Гуратты прошелся по крестьянской одежде лоанцев, – без рекомендации.

– Вы можете дать ее нам?

– Конечно нет. Кто я такой, чтобы давать вам рекомендацию к самому Равенору?

Витри и Шемма стояли молча, не зная, как быть. Гуратта, тоже заинтересованный в деле, предложил лоанцам:

– На базарной площади стоит дом купца Тифена. Тифена знают в городе и уважают не за то, что он богат, и не за то, что он снабжает товарами двор самого правителя, а за то, что это человек порядочный и неравнодушный к чужим бедам. Попробуйте обратиться к нему за помощью. Тифен не владеет магией, но хорошо знаком с магами Феникса, и один из его сыновей – маг. Если вы сумеете уговорить Тифена, он даст вам рекомендацию и к Равенору, и к оккадским магам. – В ответ на благодарность Витри Гуратта только отмахнулся:

– Пустяки! Я буду рад, если найдется маг, который умеет возвращать силу алтарям. Мало ли что еще может случиться!

Был уже вечер, когда лоанцы вышли от мага. Они возвращались в гостиницу усталые и голодные, начиная понимать, каким трудным оказалось порученное дело.

– Пора ехать назад, в Лоан, – сказал Шемма. – Мы ничего больше не сделаем. К этому Тифену, наверное, тоже не попадешь без рекомендации.

– Но ведь мы еще не пробовали встретиться с ним! – возразил Витри.

– И где у тебя деньги, чтобы рассчитаться с Тоссеном, вернуть сельчанам? Ведь дело-то мы не сделали.

Шемма уныло вздохнул.

– Мы здесь всего один день, а ты хочешь бежать обратно, – продолжал Витри. – Дело твое, ты уже поступал по-своему, а я останусь здесь и добьюсь встречи и с Тифеном, и с Равенором. А если потребуется, поеду и туда, куда они посылают… в Оккаду эту или в храм. Я не могу вернуться назад с пустыми руками.

Шемма опять вздохнул. Дорожные заботы и лишения не нравились табунщику, но он чувствовал правоту своего спутника.

– Нет уж, вместе так вместе, – рассудил Шемма. – Как я появлюсь там один? – добавил он, побаиваясь, что Витри выполнит поручение в одиночку и явится в село победителем после его бесславного возвращения.

– Хорошо, – сказал Витри. – Тогда не будем больше говорить о возвращении, а лучше займемся нашими делами. Скампада, наверное, уже вернулся.

Скампада действительно уже вернулся в гостиницу. Он ушел из дворца раньше обычного и в отличном настроении. Сегодня, как и в предыдущие дни, он проводил послеобеденное время за поисками сведений о камнях Трех Братьев.

Книги, в которых Скампада надеялся найти хоть что-нибудь, были давно прочитаны.

Он начал просматривать полки подряд и обнаружил книгу, которая заинтересовала его. Книга была написана во времена Эмбара одним из его военачальников и называлась по-старинному длинно и вычурно: «Жизнеописание Сиркоттана, храброго воина, и его опасных и удивительных приключений в землях уттаков». Стиль книги был тяжеловат, но простая, естественная интонация очевидца увлекала и затягивала.

Сиркоттан повествовал о сражениях с уттаками, о дворцовых обычаях тех времен, о том, как попал к уттакам в плен и не был съеден, потому что племя воевало удачно и было достаточно убитых. Он описывал свою жизнь в плену, нравы и привычки уттаков. Зная, что его съедят, когда удача отвернется от племени, Сиркоттан решился на побег. Спасаясь от погони, он сбился с пути и был вынужден переправиться на остров Керн, расположенный к северу от Келады.

Начав читать книгу, Скампада не мог от нее оторваться. Ему нравились меткие характеристики, точные описания быта и нравов, мест и поселений, изложенные храбрым воином. Он с интересом прочитал описание острова Керн, о котором мало что. было известно, рассказ про огнедышащую гору на острове, и про племя мирных жителей у ее подножия, приютившее Сиркоттана.

Очередная фраза книги заставила Скампаду вздрогнуть. Сиркоттан, описывая быт кернского племени, рассказывал об идоле, стоящем посреди поселения. Огромный идол из серого камня был одноглазым, а в единственный глаз идола был вставлен большой пурпурно-красный драгоценный камень, переливающийся тысячами граней. Форма камня повторяла глаз, напоминая треть яблока, идущий от него свет был заметен не только по ночам, но и в пасмурные дни.

Скампада еще и еще раз перечитывал описание камня. Это был, несомненно, Оригрен, Средний Брат. «Сто пятьдесят лет назад… – подумал Скампада. – Там ли он сейчас?» О том, как с ним расплатится Каморра, если отправится на Керн и не найдет там камня, Скампаде не хотелось и думать. В подтверждение слов следовало показать книгу, и тогда полученный от Каморры задаток можно было бы считать отработанным. Чтобы книга не затерялась на полках, он положил ее отдельно, на маленький столик в углу, намереваясь унести ее с собой после получения денег за родословную.

Скампада еще и еще раз перечитывал описание камня. Это был, несомненно, Оригрен, Средний Брат. «Сто пятьдесят лет назад… – подумал Скампада. – Там ли он сейчас?» О том, как с ним расплатится Каморра, если отправится на Керн и не найдет там камня, Скампаде не хотелось и думать. В подтверждение слов следовало показать книгу, и тогда полученный от Каморры задаток можно было бы считать отработанным. Чтобы книга не затерялась на полках, он положил ее отдельно, на маленький столик в углу, намереваясь унести ее с собой после получения денег за родословную.

Когда Витри и Шемма вернулись в гостиницу, Скампада сидел в ресторанчике, заказав свои любимые блюда. В этот вечер он был особенно приятным собеседником, и у его стола не смолкали разговоры, смех и шутки. Настроение Скампады ничуть не омрачилось, когда подошедший Тоссен сообщил ему, что двое молодых людей, прибывших утром, хотят поговорить с ним. Это означало добавочные заботы, и больше ничего, но Скампада был в духе. После ужина он зашел в комнату к лоанцам.

– У вас какое-то дело ко мне, молодые люди? Витри строго взглянул на Шемму, и тот начал:

– Понимаете, ваша милость, у нас случилось несчастье. Когда мы ехали сюда по ущелью… очень опасное место… у нас оторвался один мешок и упал в пропасть. Там были все наши деньги. – Шемма стеснялся в открытую попросить денег и начал постепенно подводить разговор к цели:

– Мы никого здесь не знаем, а вы такой добрый человек… вы нам сразу понравились. Не могли бы вы… подсказать, как быть…

Скампада все понял еще на слове «деньги». Лоанцы не ошиблись, в глубине души он был добрым человеком и никогда не отказывался помочь, если это не требовало денег. Хорошее отношение людей было для него ценностью, в которую стоило вкладывать труд, но не деньги, которые являлись конечной целью вложенного труда. Одному Скампаде было известно, как непросто заработать на жизнь, достойную сына первого министра.

Утром он с удовольствием вызвался проводить парней до гостиницы, думая, что сделает доброе дело я им, и Тоссену, чем заслужит хорошее отношение обеих сторон. Сейчас дело обернулось по-другому. Парни вот-вот попросят у него денег, а хозяин вряд ли будет благодарен ему за безденежных постояльцев. Шемма еще не кончил говорить, а мысль Скампады уже стремительно обрабатывала ситуацию, ища вариант, удобный для всех и, разумеется, бесплатный для него самого.

– Молодые люди, вы, наверное, думаете, что я богат, – сказал он вслух, удрученно опустив глаза. – Богатые люди не разъезжают поодиночке и не живут в гостиницах. Даже таких прекрасных, как эта, – добавил он по привычке.

Увидев, как вытянулись лица лоанцев, Скампада принялся утешать их:

– Не падайте духом, молодые люди. Выход всегда найдется. А в будущем, как говорится, никогда не кладите все яйца в одну корзину.

– Это мы уже поняли, – ответил Шемма. – Где взять яйца, вот вопрос.

– Есть самый простой выход. Продайте коня, – вспомнил Скампада, сам поступавший так при нехватке денег. – Солового, конечно, за пегую вы ничего не получите.

– Буцека?! – ахнул Шемма.

– Хоть бы и Буцека. Базарный день наступит через два дня, а до тех пор живите у Тоссена в кредит. Если не продешевите, на месяц вам денег хватит.

Шемма протестующе замычал. Витри с упреком взглянул на него:

– А ты чего хотел? Это чужое терять легко.

– Тебе хорошо говорить, у тебя нет коня.

– Лучше бы он был. Я бы и связываться с тобой не стал, продал бы, и все. Ты что, забыл, что на нас все село надеется?

Скампада сочувственно слушал их перепалку, припоминая кое-какие разговоры в ресторанчике.

– Послушайте, молодые люди, – вмешался он в разговор. Лоанцы замолчали и повернулись к нему. – Вы знаете купца Тифена? Говорят, он человек добрый и помогает тем, кто попал в беду. Попросите у него помощи – я думаю, он выручит вас если не деньгами, то еще чем-нибудь.

– Нам уже говорили про Тифена, – ожил Шемма.

– Тем более. – Скампада кивнул им на прощанье. – Идите к Тифену.

Наутро лоанцы отыскали дом Тифена и постучались в дверь. Слуга позвал к ним мужчину лет тридцати, энергичного и подтянутого, от которого они узнали, что купец уехал за товарами в Оккаду и со дня на день должен вернуться домой.

– А не могли бы вы… – начал Шемма. Витри, не хотевший, чтобы в этом доме их приняли за побирушек, дернул Шемму за рукав.

– Извините. Мы придем попозже, когда он появится.

– Делать нечего, Шемма, – сказал он, когда они вышли на улицу. – Придется тебе проститься со своим Буцеком.

VIII

Наступил базарный день. Гостиница Тоссена до отказа заполнилась торговцами, съехавшимися в Цитион накануне. Рано утром суета в гостинице разбудила Витри и Шемму. Окна их комнаты выходили на двор, поэтому лоанцы не видели площади, кишащей продавцами и покупателями, зато им была видна возня в гостиничном дворе, где с вечера стояли подводы с товарами. Сейчас подводы одна за другой покидали двор, выезжая на городской рынок.

Шемма, с утра глубоко несчастный, пошел почистить напоследок своего солового. Когда Витри пришел за ними в конюшню, шерсть Буцека блестела, грива и хвост были расчесаны. Шемма гладил коня по морде, скармливая ему припрятанные от ужина кусочки хлеба.

– Может, все-таки Мону продадим? – уныло предложил он Витри.

Тот окинул критическим взглядом вислопузую Мельникову кобылу.

– Скампада прав, за нее ничего не дадут. У нас не будет ни кобылы, ни денег. А твой – вон какой красавец!

– Не трави душу, – пробурчал Шемма. – Сам знаю. Выйдя на площадь, лоанцы поначалу растерялись. За три дня они привыкли к городу, но такое изобилие людей и вещей превосходило их воображение. Площадь, прежде просторная, была забита подводами, лотками, корзинами и кошелками, вокруг сновали толпы людей, осматривающих товары. Наконец Шемма и Витри пришли на конский торг, ведя за собой Буцека.

На продажу было выставлено немало коней. Нервничали, вскидывая головы, чистокровные тимайские скакуны, обнюхивали друг друга упряжные лошади, продающиеся выездами, невозмутимо стояли ширококостные кони босханской породы, выведенной для перевозки гранита из каменоломен. Буцек был хорошим крестьянским конем и выглядел красавцем рядом с Моной, но совершенно потерялся среди великолепных животных, предназначенных для продажи в богатые дома. Витри оставил Шемму и пошел по рядам узнать цены. К своему удивлению, он увидел там Скампаду, который тоже интересовался лошадьми.

– Добрый день, ваша милость! – окликнул он Скампаду.

– А, это вы, молодой человек. Добрый день, – вежливо поздоровался с ним Скампада.

– Разве вы покупаете коня? – спросил его Витри.

– Я заканчиваю свои дела и скоро покину Цитион, – ответил Скампада… – Коня я куплю через неделю, а сейчас вышел прицениться. Вы ведь продаете своего солового?

– Да, ваша милость. Не хотите ли купить его?

– Нет, – улыбнулся Скампада. – Мне нужен не такой конь.

– Здесь очень высокие цены на коней. Мы не знаем, сколько нам просить за своего.

– Просите за него раз в пять меньше, чем вот за такого. – Скампада указал на вороного жеребца, о котором только что спрашивал у торговца. – Когда будете торговаться, можете скинуть еще треть, и не считайте, что это дешево.

Сюда приводят на продажу лучших коней Келады.

Витри поблагодарил Скампаду и вернулся к Шемме. Они простояли довольно долго, но соловым никто не интересовался. Витри начинал терять надежду продать коня, Шемма повеселел.

– Продаете, что ли? – послышался сзади голос. Лоанцы обернулись.

Крестьянин средних лет внимательно разглядывал Буцека.

– Продаем, – ответил Витри.

– Почем?

Витри назвал цену.

– Дороговато, – покачал годовой крестьянин. – Разве если скинете треть…

Витри взглянул на Шемму:

– Скинем?

– Еще чего! – уперся Шемма. – Я своего Буцека за бесценок не отдам. Это ж золото, а не конь! Не нужда бы, век бы не продал.

Крестьянин еще раз оглядел коня.

– Ну хоть четверть скиньте.

Но Шемма стоял твердо:

– Не нравится, вон тех покупайте, господских. Я своему Буцеку цену знаю.

– Что те-то! Были бы и деньги, не купил бы. В хозяйстве от них забот много, а толку мало. – Крестьянин вздохнул. – Таких-то, как ваш, сейчас никто не продает – урожай скоро убирать. Поздней осенью я бы его за полцены купил, да конь сейчас нужен. Скинули бы хоть чуть-чуть, а то мне седло еще покупать надо.

Витри вспомнил про седло, которое осталось в конюшне.

– Шемма, зачем тебе седло без коня? Отдадим его с седлом?! – Он повернулся к крестьянину:

– За эту цену, с седлом, пойдет?

– Ладно уж, пойдет, – согласился крестьянин. – Дороговато, однако.

Все трое пошли в гостиницу за седлом. Пока крестьянин отсчитывал деньги, Шемма вынес седло и в последний раз заседлал Буцека.

– Только уж вы не обижайте его, он послушный, – попросил он, передавая повод крестьянину. – И хлебца, хлебца не забывайте давать.

Назад Дальше