- А как он тебе вообще? - спросила Лита как-то вечером, когда мы сидели на все той лавочке под деревом, где я впервые ощутила проблеск дара. - Карл? Ну, ты ведь понимаешь, о чем я.
Я пожала плечами.
- Даже не знаю, что сказать. Он мне не противен, но и не очень-то нравится. Ну и у нас еще ничего не было. Я сказала, что не хочу до свадьбы, и он согласился. По-моему, его мои слова даже не расстроили.
- Совсем-совсем ничего? - глаза Литы горели а лицо раскраснелось. - Даже не целовались?
- Несколько раз, - я смутилась.
- Ну и? Тебе понравилось?
- Да, наверное. Целуется он неплохо, - я не стала признаваться, что во время поцелуев закрывала глаза и представляла на месте Карла какого-нибудь красавчика из числа знакомых либо же незнакомцев, увиденных на улице.
- Повезло тебе, - вздохнула Лита. - Богатый, нестарый, нестрашный, еще и целуется хорошо.
- Только все равно я не выйду за него замуж, - неожиданно для самой себя произнесла я.
Подруга уставилась на меня с изумлением.
- Ты случаем не заболела? - она осторожно пощупала мой лоб. - Прохладный вроде бы. И что на тебя нашло? С чего тебе взбрело в голову отказываться от свадьбы?
- Я вовсе не собираюсь отказываться, - попробовала пояснить я. - Просто я чувствую, что свадьбы не будет. Вот есть это знание где-то внутри.
Лита недоуменно покачала головой.
- Чудная ты. Нет чтобы радоваться и выбирать себе наряды, ты всякие глупости придумываешь.
В ее тоне я явственно уловила осуждение и даже некоторую толику зависти. Бесспорно, Лита, происходящая из крепкой работящей семьи и всегда чувствовавшая превосходство передо мной, поскольку ее родители даже толком никогда не ругались, была шокирована год назад, когда Карл сделал мне предложение. Пусть она никогда об этом и не заговаривала, но я-то видела, что подруга недоумевает, чем именно я могла приглянуться богатому солидному мужчине, ведь внешне она была куда как привлекательнее: высокая брюнетка с тяжелой грудью и крутыми бедрами. Без ложной скромности я могла бы признать себя очень хорошенькой, но Лита была настоящей красавицей, вслед которой оборачивались почти все проходящие мимо мужчины от совсем мальчишек и до убеленных сединами стариков, опирающихся на трость дрожащими руками. Однако же к чести подруги следовало заметить, что она смогла успешно побороть свою зависть и всегда стремилась помочь мне.
Я хотела сказать ей что-то малозначащее и легкомысленное, что давно уже выветрилось у меня из памяти, но вновь произнесла неожиданное:
- Ты завтра собираешься после обеда в лавку Мадлен? Не ходи туда.
- Да что с тобой, Дара? - не на шутку встревожилась Лита. - Ты точно себя хорошо чувствуешь? Какая-то ты сегодня странная. Мы ведь только утром договорились с твоей матушкой, что я завтра забегу к Мадлен забрать заказанные платки.
- Не ходи, - настойчиво повторила я.
Я не стала рассказывать ей о промелькнувшем у меня перед глазами видении из опасения быть поднятой на смех, но твердо решила на следующий день сбежать из-под матушкиного присмотра, дабы предотвратить несчастье, что должно было случиться с моей лучшей подругой.
Успела я как раз вовремя, чтобы буквально вытолкнуть Литу из-под копыт внезапно понесшей лошади. Мы с ней кубарем покатились к обочине, изрядно извозившись в пыли, расцарапав руки и сбив колени.
- Я ведь тебя предупреждала! - вне себя от пережитого страха кричала я. - Я тебе говорила, чтобы ты не ходила к Мадлен! А если бы я не успела?
Лита в ужасе зажала мне рот рукой.
- Замолчи сейчас же, - прошипела она мне на ухо. - Хорошо еще, если твои слова никто не расслышал.
Но она ошиблась. Нашлись люди, которые не только расслышали мои слова, но и донесли о них. И очень скоро на пороге моего дома возник служитель Молчаливого.
- Я наслышан о сегодняшнем происшествии, дитя мое, - обратился он ко мне, не утруждая себя приветствиями и не обращая ни малейшего внимания на озадаченных его появлением отца с матерью. - Это правда, что ты предсказала несчастье, которое должно было произойти с твоей подругой?
Я еще смутно представляла себе цель его визита, но на всякий случай решила отпираться до последнего, догадываясь, что ничего хорошего мне появление служителя не сулит.
- Я ничего никому не предсказывала, - отрезала я. - Просто увидела, как лошадь несется прямо на Литу и…
- Лгать нехорошо, дитя мое, - укоризненным тоном перебил меня мужчина. - Люди слышали твои слова. Ты ясно сказала, что подруга ослушалась твоего предупреждения.
Под его внимательным цепким взглядом мне стало не по себе.
Я попробовала было пролепетать какие-то объяснения, но служитель властным взмахом руки остановил меня.
- Итак, дочь моя, ты - Прорицательница, - торжественно провозгласил он. - Следовательно, место твое - в храме, среди служителей Молчаливого Бога.
О Прорицательницах я знала крайне мало, поскольку последняя из них скончалась более ста лет назад. Мои скудные сведения сводились к тому, что эти женщины жили при храмах, могли за деньги предсказывать судьбу всем желающим и умирали отчего-то исключительно в молодом возрасте.
- Я не могу быть Прорицательницей, - облегченно выдохнула я, радуясь, что произошла ошибка. - У меня было всего лишь одно видение, причем я о нем не просила. Я не способна предсказывать судьбу.
Служитель недобро усмехнулся.
- Тебе не следует об этом волноваться, дитя мое. Молчаливый Бог отводит тебе три дня на то, чтобы ты успела завершить свои мирские дела и попрощаться с близкими. По истечению этого срока тебе надлежит явиться в храм. Вещи можешь не брать, они тебе не понадобятся.
И, сделав это заявление, он развернулся и вышел, оставив нас переглядываться в растерянности. А спустя совсем короткое время к нам пожаловал следующий гость. Карл смущался, мялся, неловко теребил в руках край своего пояса и, наконец решившись, заявил, что разрывает брачный договор, поскольку не смеет претендовать на ту, что предназначена Молчаливому Богу. Матушка ахнула и зарыдала, а отец помрачнел и разом как-то постарел.
- Карл, - робко произнесла я, - вы ведь обещали, что будете заботиться обо мне. Как же так, Карл? Разве вы отказываетесь от своих слов?
- Непредвиденные обстоятельства, - промямлил мой уже бывший жених, разглядывая угол комнаты так, словно там находилось нечто в крайней степени любопытное. - Да, вот именно, непредвиденные обстоятельства. Всего хорошего, Дара. Надеюсь, у вас останутся обо мне теплые воспоминания.
И поспешно ретировался, позабыв попрощаться с моими родителями.
После его ухода отец, ссутулившись, подошел к комоду и вытащил из ящика мешочек с золотыми, приготовленными для оплаты новых матушкиных нарядов.
- Не ждите меня ночевать, - надтреснутым голосом произнес он и тоже скрылся за дверью.
Мама, безутешно рыдавшая в кресле, стоило лишь захлопнуться за отцом двери, разъяренной фурией подлетела ко мне и с размаху ударила по лицу.
- Маленькая дрянь! Так-то ты отплатила нам за то, что растили тебя, отказывая себе во всем! Уничтожила наш последний шанс на нормальную жизнь!
Продолжая бесноваться, она принялась швырять на пол подушки с дивана, а затем упала на них и захохотала. В страхе я попятилась из комнаты, а потом в свою очередь выскочила из дома и сломя голову понеслась по улице.
Запыхавшись, я добежала до дома Литы и рванула дверцу калитки. О том, что лучшая подруга тоже может отвернуться от меня, я даже не задумывалась.
- Дара? - голос Литы прозвучал на редкость встревоженно. - Они уже успели побывать у тебя? Так?
Я кивнула и разрыдалась, чувствуя, как силы покидают меня. Мой мир, такой привычный, казавшийся столь незыблемым, рухнул в один миг. Подруга крепко обвила рукой мою талию и затащила меня в дом.
- К Карлу ходила? - деловито спросила она.
- Он сам приходил. Сказал, что разрывает договор.
- Плохо дело, - брови Литы сдвинулись к переносице. - Подарки хоть не забрал? И деньги?
Я улыбнулась сквозь слезы. Почему-то мысль о Карле, требующем назад свои подношения и сражающемся за них с моими родителями, не желающими выпускать то, что уже полагали своим, из рук, насмешила меня.
- Деньги отец забрал. И ушел.
- Пить, - уточнила очевидное Лита.
Я кивнула.
- Плохо, что ты в свое время стала ходить в наш храм, - продолжала подруга. - Хотя никому и в голову не могло взбрести, что ты - Прорицательница.
- Да какая из меня Прорицательница, - досадливо отмахнулась я. - Три предсказания за всю жизнь: одно видение и два смутных ощущения. Этак храмовники годами будут ждать моих пророчеств. Может, они разберутся и отпустят меня?
Но подруга мои надежды не разделяла. Напротив, услыхав мои слова, она забеспокоилась еще сильнее.
- У тебя даже видение было?
- Ну да, с тобой и с лошадью, - ответила я, не понимая, к чему она клонит.
- Совсем худо.
- Да почему же? - не выдержала и вспылила я. - Если бы не мое видение, ты погибла бы под копытами!
- Дара, - Лита взяла меня за руку, - не обижайся, но ты ведь ничего не знаешь о Прорицательницах.
- Кроме того, что они все вымерли, - пробурчала я.
- Их никогда и не было много, - тихо произнесла подруга. - А если учесть, что почти все они умирали бездетными, то в каждом поколении их рождалось все меньше и меньше. Храмовники уже полагали, что больше Прорицательниц не будет, ведь после смерти последней из них обнаружить новую так и не удалось. Потому-то они и вцепятся в тебя.
- Но я ведь действительно не умею предсказывать по заказу, - растерянно прошептала я.
- Прорицательницы - не гадалки, которые пытаются угадать судьбу. Они видят опасность и могут предостеречь от нее. А в храмах им давали настои особых трав, чтобы обострить восприятие. Бедные девушки быстро сходили с ума, зато их видения становились более частыми, яркими и отчетливыми.
Несмотря на теплый летний день меня затрясло в ознобе.
- А ты откуда это знаешь?
- У моего дедушки был брат-храмовник. Скончался он в нашем доме и после него остались кое-какие книги. Мне было любопытно, вот я и полезла их читать.
- И ничего не сказала мне, - обиженно вставила я.
- Я вообще никому ничего не сказала, мне было страшно. И потом, мне и голову не могло взбрести, что у тебя есть дар!
- Мне тоже, - понуро согласилась я. - И что теперь мне делать?
- Бежать! - голос подруги прозвучал решительно.
- Но как? И куда?
Я пребывала в растерянности. Пусть на мои плечи с юных лет и легли заботы о родителях, но я полагала себя абсолютно неприспособленной к самостоятельной жизни. И я никогда не покидала столицу. Но Лита, не утратившая в тяжелую минуту способность быстро соображать, мигом составила план побега.
- Уйдешь из города, как только рассветет. Если встретятся попутчики - говори, что осталась сиротой и добираешься к тетке, меньше расспросов о семье будет. Плохо вот, что папаша твой деньги забрал, ну да ладно, есть у меня кое-какие сбережения, отдам их тебе.
- Не стоит, - тихо возразила я.
- Стоит! - сверкнула глазами подруга. - И не смей со мной спорить! Да, вот еще: те безделушки, что надарил тебе Карл, не помешало бы забрать, авось что из них и продать сумеешь. И самое важное: надо изменить тебе внешность!
Я ахнула.
- Это еще зачем?
- Чтобы тебя тяжелее было опознать, - снисходительно пояснила подруга. - Храмовники через три дня кинуться тебя искать. Повезло еще, что родители твои, скорее всего, не станут бить тревогу, обнаружив, что ты пропала. Да и вряд ли заметят твое исчезновение до завтрашнего вечера, покуда не проголодаются и не удивятся отсутствию ужина. А вот когда ты не появишься в храме, твои описания - хорошо еще, если не портреты - точно уж облетят всю страну. Лучше всего, конечно же, было бы тебе переодеться в парня, да только тебя вмиг раскусят. Потому мы выкрасим тебе волосы. Можно в рыжий - луковой шелухой, а можно и в темный - ореховой настойкой. В темный, наверное, даже лучше, он меньше внимания привлекает. Опять же, старше казаться будешь.
И Лита засуетилась, разыскивая необходимое для покраски. Я же тем временем вернулась домой, дабы собрать вещи. Матушка, все еще сотрясающаяся в рыданиях, не обратила на меня ни малейшего внимания. Вот мать Литы, некстати вернувшаяся домой как раз когда мы смывали с моих волос краску, выслушала мою историю с сочувствием. Более того, она напекла мне в дорогу пирожков и дала несколько золотых.
- Уж чем богаты, - вздохнула она. - Береги себя, девочка.
Лита сунула в узел с моими платьями еще и оставшиеся от бывшего храмовника книги.
- Вдруг прочтешь в них чего нужного, - пояснила она.
Рано утром мы с подругой распрощались у городских ворот. Из глаз у обеих текли слезы, которые мы даже не посчитали нужным вытирать.
- Быть может, мы еще встретимся, - прошептала Лита, обнимая меня в последний раз.
- Волею богов, - ответила я, хотя надежда на эту встречу была, прямо сказать, совсем невелика.
И пусть я ни разу не обернулась, выйдя за ворота, я знала, что Лита смотрит мне вслед и беззвучно шепчет молитвы одними губами. Меня же ждала неизвестность, страшащая порой не меньше, нежели плачевная судьба, уготованная Прорицательницам в храме…
Глава 7
Огонь, весело плясавший в центре пещеры, едва рассеивал полумрак в том углу, где мы устроились. Спящий рядом со мной Келебран внезапно приподнялся на локтях. Переход от сна к бодрствованию произошел столь мгновенно, что я только и могла, что в который раз подивиться необычности нашего с Диего попутчика - было в его реакциях и действиях нечто невиданное мною ранее.
- Смеркается, - произнес блондин. - Диего, просыпайся. Риона, вы так и не уснули?
И он укоризненно покачал головой. Я бросила взгляд на вход в пещеру. Сквозь узкую длинную щель невозможно было разобрать, что именно происходит снаружи, как, впрочем, и определить время суток, но я уже привычно поверила Келебрану. Раз он сказал, что наступают сумерки, значит, так оно и есть. Диего был прав, говоря о том, что чутье ни разу не подводило его друга.
- Уже? - спросил королевский кузен, открывая глаза и потягиваясь. - Жаль, я так чудно спал. Перекусим?
Я полагала, что в ожидании неведомой опасности кусок не полезет мне в горло, однако же, как вскоре выяснилось, заблуждалась. Мы допили остатки медовухи из фляги дел Арьянте, закусывая ее холодными пирогами. Потом Келебран бросил в мою сторону скептический взгляд, на мгновение задумался о чем-то, слегка поморщился и отвязал от пояса незамеченную мною ранее небольшую плоскую фляжку из черненого серебра.
- Один глоток, Риона, - предупредил он, протягивая ее мне. - Не больше.
Я послушно глотнула неведомый напиток. Даже знаменитая горная слеза не обжигала так внутренности и не согревала кровь, как это не пробованное мной доселе питье. Мгновенно стих начавшийся было озноб, невесть откуда появились силы, а в голове на удивление прояснилось. Келебран, которому я вернула фляжку, вопросительно посмотрел на Диего.
- Не стоит, - с очевидным усилием отказался тот. - Запас невелик, а вам с Рионой нужнее. Я - обычный человек, мне этой ночью придется куда как легче, нежели вам.
Блондин согласно кивнул, подтверждая правоту друга, и в свою очередь сделал глоток.
- Помните, Риона, вам ни в коем случае нельзя покидать пещеру, - в очередной раз напомнил он. - И изо всех сил сопротивляйтесь внушению. У вас получится, я верю.
Я села на выступ, укутавшись в одеяло и приготовилась к ожиданию. Диего и Келебран расположились чуть ближе ко входу. Лица у них были напряжены, Келебран отчего-то вытащил меч и теперь крепко сжимал его рукоять, дел Арьянте же к оружию даже не прикоснулся. Я еще успела удивиться, зачем понадобился меч, ведь мужчины упомянули, что никто не сможет переступить порог нашего убежища, когда блондин выдохнул:
- Начинается.
Сначала я ничего не заметила, а потом разглядела, как в пещеру вползает - иначе не скажешь - серебристо-серый туман, посверкивающий крохотными искорками. Зрелище завораживало. Сначала туман клубился у входа, потом медленно потянулся к центру, отрезая меня от моих спутников. Поднялся над костром и попробовал поглотить его, но не смог сомкнуться над языками пламени. Я готова была поклясться, что услышала при этой попытке болезненное шипение. Огонь взметнулся выше, но ярче не стал. Туман стелился по пещере, стремясь заполнить все ее уголки, подобрался к моим ногам, но притрагиваться ко мне не стал, только поднялся до уровня моего лица. Дышать стало тяжело, я ничего не различала перед собой и меня медленно - куда медленнее, признаться, чем я могла бы полагать - начала охватывать паника. Я не могла разглядеть ни своих спутников, ни яркого пламени костра и мне на несколько чудовищных мгновений показалось, что я осталась один на один с неведомой угрозой. Возникло желание опрометью броситься вон из пещеры, на свежий воздух, к луне и звездам, туда, где не будет этого непроницаемого серебристого мерцания.
- Я не поддамся, - пробормотала я. - Я не выйду. Останусь здесь. Кем бы или чем бы ты не являлся, ты мне не страшен. Ты просто туман, убиваемый солнцем. Навредить мне у тебя не получится.
Несмотря на храбрые слова, я начала вздрагивать от страха. Пусть туман и не пытался пока навредить мне, он вызывал какой-то безотчетный ужас. А потом я явственно расслышала тихий смех.
- Дара, - прошелестел голос, отчего-то показавшийся мне смутно знакомым, - Дара, иди сюда. Я так по тебе соскучилась.
Зрение внезапно обострилось и я смогла разглядеть призрачную фигуру, протягивавшую ко мне руки.
- Дара, - звала она меня, делая шаг навстречу. - Ну что же ты сидишь? Обними меня, я так долго ждала, когда же мы наконец встретимся.
Я гулко сглотнула, узнав, наконец, этот голос.
- Лита, - прошептала я и слезы потекли из моих глаз сами собою. - Лита, родная моя. Я так часто тебя вспоминала.
Я уже приподнялась, собираясь броситься к подруге, как вдруг ощутила сильное жжение на груди. Это нагрелся и пульсировал, обжигая мне кожу, подаренный Равелем кулон.
Отрезвленная болью, я опять вжалась в стену. Опять послышалось шипение, на сей раз разочарованное, и туман, сгустившись, приник к полу и немного отступил, позволив мне дышать полной грудью. Я с наслаждением втянула сухой прохладный воздух, ощущая боль в груди. Голова слегка кружилась, тело ослабло, словно после тяжелой болезни. Я привалилась к стене, чтобы не упасть. Костер, вновь видимый мною, высоко вздымал языки пламени. Я бросила взгляд в ту часть пещеры, где находились мои спутники - но за плотной клубящейся серебристой завесой ничего не смогла разглядеть. Похоже, в покое оставили только меня.
А потом я услышала крик. Глухой, доносившийся словно сквозь толстое пуховое одеяло, но вполне различаемый. Кричал Келебран.
- Диего! Диего!