Вскоре они вбежали в какую-то рощицу. Сначала Юсуп не мог понять, куда это они угодили. Потом догадался. В этой роще они с друзьями часто прятались от родителей или просто играли, когда было не очень солнечно и в океане купаться запрещалось. Они прозвали ее Ивицей - из-за растущих здесь огромных ив. Деревья стояли уже не один десяток лет, и стволы их были широкими и могучими. Одна, особенно большая, даже служила поводом для споров - сможет ли на нее кто-нибудь залезть? Насколько Юсуп знал - до вершины не добирался никто. Он сам оставил метку на стволе метрах в шести над землей. Помнится, затем он сорвался, скользя по гладкому, влажному стволу, ободрал себе локти и порвал рубашку. То-то родители ругались потом!
В темноте Ивица выглядела совершенно не так, как днем. Вода, поднявшаяся почти до щиколоток, скрыла все знакомые тропинки. Ветра здесь не было, зато усилился шум. К рокоту надвигающейся волны прибавился треск раскачивающихся веток. Дождь тоже почти не проникал сквозь листву.
Когда за деревьями не стало видно береговую линию и волну, мужчина неожиданно остановился и тревожно спросил в темноту:
- Ийя?
- Ойдаха игл! - ответили ему. - Что вы здесь делаете?
- То же, что и вы! Пришли спрятаться! - ответил мужчина.
- От цунами тут не спастись, - сказали из темноты, и говоривший подошел ближе.
К своему удивлению, Юсуп узнал старика, который убегал с ним из дворца.
Ильнур тоже разглядел юношу и ухмыльнулся в бороду:
- Ты все-таки пришел сюда, малец? А как же твои родители?!
- Не напоминай ему про родителей, - перебил мужчина, и Ильнур понятливо кивнул.
- Погибли? Не переживай, малец. У меня в городе остались сестра и сын. Правда, они могут позаботиться о себе.
- Мой отец тоже бы смог, - еле слышно выдавил Юсуп, - если бы знал…
- Никто не знал наверняка, - заметил мужчина, который, казалось, ничуть не удивился знакомству Ильнура с Юсупом. - Были лишь предположения. Я вот, например, считал, что демон нападет никак не раньше зимы!
- Кто вы такой? - сощурился Ильнур со свойственной старикам подозрительностью. - Я знаю вас?
- Меня нмногие знают, - усмехнулся мужчина, - имя мое Сомуяр!
- Сомуяр? - На лице Ильнура отразилось некоторое замешательство - Что-то не припомню я такого на Острове… но ты же маг? Ты же назвал пароль всех магов Острова!
- Да, я маг. Но вынужден скрываться, чтобы остаться в живых. Да и для жителей Острова так лучше будет, я думаю.
- Сомуяр, тебе не кажется, что жителям уже все равно? - спросил Ильнур. - Кто же ты на самом деле?
- Любопытство, как известно, сгубило кошку, - поговоркой ответил маг. - Сейчас лучше всего приготовиться к тому, что надвигается на нас с океана! Отсюда можно посмотреть, что происходит на берегу?
- Обязательно! - Ильнур засуетился, раздвигая руками тяжелые ветки, и скрылся где-то в гуще деревьев.
Юсуп и Сомуяр последовали за ним и вскоре вышли на небольшую поляну. Два мощных ствола нелепо сплелись между собой, оставив у начала переплетения небольшое отверстие. В него очень хорошо просматривался темный океан и огромная волна.
Боже! Как она выросла! Юсуп уже не видел ее вершины. Она сливалась с черными тучами и небом!
А еще Юсуп заметил, как низко к береговой линии они спустились. Сомуяр немного сместился в сторону, открывая юноше обзор.
Отсюда были хорошо видны причал, два фрегата, раскачивающихся на волнах, и замершие люди с факелами. Человек тридцать. Еще столько же застыли на кораблях, вытянув шеи и рассматривая волну.
Казалось, все они без исключения находятся под чудовищным гипнозом, созерцая приближение смерти.
Вокруг царила мертвая тишина. Только скрип ветвей и шум волны. И все. Люди, казалось, даже не дышали, так они были поглощены. Юсуп тоже задержал дыхание.
И вдруг береговая линия зашевелилась. Юсуп завертел головой, не в силах понять, что происходит. А потом догадался.
Волна накатывала! Вода медленно отходила от берега, поднимаясь все круче и круче над головами людей. Корабли и яхтенки закачались, словно хотели взлететь, и начали одна за другой переворачиваться. Один из фрегатов неожиданно подлетел, рассыпав кричащие фигурки, и упал на воду мачтой вниз, погрузившись целиком и подняв фонтан брызг!
Ветер взвыл, как затаившийся зверь, нашедший свою жертву.
И на берегу люди ожили, засуетились, закричали. Стали бросать факелы и в ужасе убегать на склон холма, надеясь там найти спасение.
Вода отошла от берега и скрылась из виду.
- Держитесь! - судорожно глотая ртом воздух, вскричал Ильну. - Держитесь за что-нибудь! Она же сейчас упадет!!
- Уходим в глубь рощи! - Сомуяр решительно поднялся и побежал в темноту, раздвигая плечами ветки. Юсуп бросился за ним, следом поспешил и старец, что-то бормотавший взволнованно себе в бороду.
Гул стал настолько громким, что заглушил тревожный шум деревьев. Юсупу вдруг подумалось, что сейчас лопнут барабанные перепонки, и он навсегда оглохнет, если, конечно, выживет!
Сомуяр остановился среди деревьев и замер, оглядываясь. Подбежавший Ильнур ткнул пальцем в темноту и воскликнул:
- Туда! Там можно укрыться!
Гул нарастал.
Неожиданно налетел такой сильный ветер, что стволы жалобно заскрипели. Где-то слева послышался звонкий хруст, и ветки деревьев дрогнули!
Испуганный Юсуп уже не видел вокруг себя ничего, кроме размытой темноты и кривых ив. Он бежал непонятно куда и непонятно за кем, сердце его гулко стучало в голове.
В самый последний момент, когда юноша готов был упасть в грязь да там и остаться, не в силах больше сделать даже вздоха, сильные руки Сомуяра подхватили его под мышки, подняли, резко встряхнули и сунули куда-то в темноту.
Было тесно и пахло плесенью - наверняка дупло в стволе какого-то дерева. Юсуп, как в бреду, попытался вылезти обратно, отмахивался руками, когда его толкали назад…
А затем откуда-то сверху на него обрушилась вода!
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
Я пойду, и точка…
- Я пойду, и точка! Кто это придумал, что самый молодой берет на себя все самое трудное?! - Ильнур оторвался от поглощения мяса и, смачно причмокнув губами, утер подбородок.
Юсуп, Алаида, Дементий и Калаха сидели за столом и завтракали.
За окном жарило солнце, суетился народ. Калаха, как истинный купец, предпочитал держать свой товар поблизости. С утра к нему приходили многочисленные торговцы, которые работали с ним, чтобы забрать свою часть товара.
Ели мясо и обсуждали, кто пойдет к немецкому послу Гиберту фон Клауссенцу.
После того как выяснилось, что Гиберт никакой не упырь, вызвалась идти Алаида, но тут - то ли взыграла эгоистичная натура, то ли просто стало завидно - старец уперся, ни в какую не желая уступать, и заявил, что он лично пойдет к Гиберту и уговорит оного пригласить их на бал к Аише. Гипнотизировал Ильнур неплохо, да и правда - засиделся он на месте.
- Юсуп вон - то от нелюдей убегает, то по стенам ползает, аки человек-паук какой, а я что?! - вопрошал старик, вгрызаясь в хорошо прожаренную ляжку. По случаю гостей Калаха приказал забить самого жирного своего барана и подать картофель с маслом.
- Ты у нас - мозговой центр! - наставительно произнес Юсуп. Ему было, в принципе, все равно, кто пойдет, он бы и сам мог, но чувствовал, что за последние несколько дней устал: жутко хотелось хорошенько выспаться.
- А еще - кладезь мудрости и волшебства! - вставила Алаида. - Нет, пойду я! Если погибну в темных и сырых подземельях немецкого посольства, вы, мне кажется, не очень-то и расстроитесь!
- Что-то раньше мне не доводилось слышать из твоих уст о себе такое! - подозрительно сощурился Ильнур. - А насчет подземелий…
- Да пошутила я насчет подземелий! - воскликнула Алаида. - Но ты и в самом деле более нужен здесь!
- Ты, Алаида, не убедишь меня, будто считаешь, что есть кто-либо на свете важнее тебя самой! - сказал Ильнур. - Признайся: хочешь выполнить это опасное задание и потом замучить нас своим гонором?
- Ну, задание-то как раз несложное, - рассеянно пробормотал Юсуп, жуя картофелину, - к колдуну сходить, оно, пожалуй, посложнее было.
- И все равно! - возразил Ильнур. - Пущай он не вампир, а вдруг все равно нечисть?!
- Грек сказал, что немецкий посол чист, как лист! А нечисть я что-то в городе вообще не вижу. Вчера от чародея шел - даже запаха их не учуял! Затаились, что ли?
- Верно тебе говорю - затаились, антихристы чертовы! - энергично работая челюстями, заявил Ильнур. - Так что мне идти нужно! Вдруг они нас прямо у посольства-то и поджидают?! А? Видели же они Юсупа, вот и подумали, что он первым делом решит договориться с иноземцами, чтобы эту внедрить… как ее… интергенцию!
- Во-первых, - поправил Юсуп, - интервенцию, а во-вторых - здесь по городу столько посольств, что у Упыря просто рабов столько не наберется - у каждого дома патруль ставить!
- Вот-вот! - воскликнула Алаида. Она мясо и картошку не ела, соблюдая строжайшую диету, дабы сохранять тело свое в форме. Перед ней на блюде лежал пучок салата и тушеная капуста с ломтиками баклажанов. Впрочем, к ним она тоже не прикоснулась и пила крепкий чай. - Нет, придется идти мне! А то эка вздумали! Я что - неженка?
- А кто ж?.. - проворчал себе под нос Ильнур, но его никто, кроме Юсупа, не расслышал.
Калаха молча переводил взгляд с одного говорившего на другого, не в силах понять смысла их разговора. Такие слова как "нечисть", "Упырь" и "волшебство" вообще не доходили до него, заменялись тонким пронзительным писком, который вызывал у Калахи тупую зубную боль.
- А я люблю опасность! - меж тем предъявила весомый аргумент Алаида. - Разве ж согласилась бы я идти с вами в Назарад только ради того, чтобы быть простой домохозяйкой и следить за чистотой твоих волшебных горшочков, Ильнур?
- Я бы не возражал, - заметил Ильнур, вгрызаясь в мясо.
- Зато я возражаю! - Алаида ткнула под нос старику кукиш и встала из-за стола. - Я пойду!
- Нет я, - спокойно возразил Ильнур.
- Идите оба! - неожиданно влез в разговор до этого помалкивавший Дементий. - Пошто ругаться, ежели можно и вовсе не спорить!
- Вдвоем мы привлечем много внимания!
- Поодиночке не меньшее! - возразил Юсуп - Создадим, значится, легенду! Алаида привела своего страдающего беспамятством дедушку к немецкому посольству, потому что он якобы, как слышит немецкую речь, тотчас оживает и вспоминает себя! А ежели с немецким послом поговорит, - вообще еще лет двести прожить сможет!
- Я похож на страдающего беспамятством дедушку? - подозрительно сощурился Ильнур.
В данный момент он походил на злобного колдуна, евшего мясо своих жертв, но Юсуп ничего не ответил.
- Кстати, кто-нибудь из вас умеет говорить по-немецки?
- А жучки на что? - искренне удивился Ильнур, который всегда считал, что всевозможные жучки (будь то жучки-наблюдатели или же жучки-переводчики) - лучшее средство выпутаться из любых передряг. Не беда, что жучки эти приносили больше вреда. Зато они были самым эффективно действующим волшебством старика.
- Опять жучки, - поморщился Юсуп. Он еще не забыл, как спалил всю свою одежду в лесу и полночи сидел в комнате, натертый оливковым маслом. Тогда они его изрядно покусали!
- Другого способа нет! - возразил Ильнур. - Если я похож на сумасшедшего старичка, то Алаиде придется ходить с жучком в ухе!
- Только никаких жучков-наблюдателей на одежде! - предупредила Алаида.
- А на кой они нужны, если я сам иду? - возразил старик.
С мясом наконец было покончено, и он, тяжело отдуваясь в бороду и похлопывая себя по животу, удалился на улицу мыть руки.
Алаида последовала в подвал готовиться, Дементий с Калахой тоже куда-то скрылись. Юсуп вышел на крыльцо и стал наблюдать за тем, как купцы проворно вытаскивают из сарая полные мешки с мукой и загружают их на телегу. Вернее, не сами купцы, конечно, таскали, а их слуги и крестьяне. Куда уж купцам такая тяжкая работа!
- Чтой-то мне в городе больше нравится, нежели там, в лесу! - сказал Ильнур, подходя ближе. Он вытирал руки махровым полотенцем, и от него приятно пахло свежими маслами. - Чай и сам заметил? Не так страшно, вроде. Да и людно. Обчества поболе. Хоть поболтать с кем можно.
- Ты не очень-то болтай с окружающими, - произнес Юсуп. - Я-то нелюдей распознать могу, а вот ты - кто его знает, с кем разговариваешь?
- Я ж сама могила! - возразил старик, вытирая полотенцем бороду.
- И в посольстве поосторожнее будьте. Хоть и наговорил чародей много чего хорошего, но что-то тревожно мне насчет Гиберта. Может, не он сам, так его приближенные с Упырем сталкивались, да и сами нелюди уже!
- Ну, Алаида-то определять их умеет! - ответил Ильнур.
- Я на всякий случай предупреждаю. Нехороший был тот сон с борловым…
- Борловым, борловым. Была б кака польза от этого твоего борлова. А то только жаловаться умеет насчет того, что ты его не выпускаешь.
- Время придет, и он понадобится!
- Ага, когда тебя на кол посадют да на городские воротины выставят! Ты их воротины видал? Сплошное кладбище воров да попрошаек!
- Там художник один есть, - заметил Юсуп.
- Ты хочешь сказать - был!
- Ну да. Он картины красивые рисовал. Прямо как на Острове во дворце вдоль стен висели. Помнишь?
- Чего ж не помнить-то?! Помню! Гобелены роскошные из натуральной кожи! Краски не тлеющие и не трескающиеся даже на солнце! А мозаика какая на потолке? А? - Старик грустно вздохнул. - И все ж это в прошлом! Одни только мы и остались, чтоб это прошлое помнить! Алаида-то хоть и с Острова, но ведь ни черта не помнит. А о Дементии и говорить нечего. Древлянин - одно слово!
- Но-но! - грубым басом сказал Дементии, появляясь в дверном проеме за их спинами. - Я хоть и последний в своем роду, но так вдарить могу, што…
- Вдарить-то оно, конечно, хорошо, но как ты, Дема, с воробьями общаться будешь? - Ильнур хитро скосил левый глаз - так он обычно делал, когда играл на невежественности Дементия.
Древлянин насторожился, слегка склонив могучую голову набок, и поинтересовался:
- А что воробьи? - Как и всякий уважающий себя древлянин, Дементии к воробьям относился с опаской и даже немного их побаивался.
- Ну, вот вдарить ты, гришь, можешь, а с воробьями как общаться будешь? Вдарить-то ты им не сможешь, ведь верно я говорю?
- Верно, - пораскинув мозгами, согласился Дементии, - воробьи - это плохо! Они крылатые и жгучие!
- Правду говоришь! - все больше раззадоривался старик. - А вот скажи мне, Дементий, чего ты их так боишься?!
- Не боюсь я, - вяло оправдывался детина два на два метра. Юсуп без опаски отпустил бы его на битву с диким медведем гризли, точно зная, что победа окажется на стороне Дементия.
- Чего ж не боишься, когда боишься? Что я, древлян ваших не знаю, что ли! Все вы, как воробьев учуете, сразу креститься начинаете да плюваться через все плечи подряд - лишь бы пронесло!
- Вот я те щас как плюну! - грозно пообещал Дементий, но авторитет старика был несравнимо выше, и древлянину ничего не оставалось, как удалиться в дом.
- Чего ты с ним так? - спросил Юсуп, когда Ильнур вновь вернулся к нему и встал рядом, облокотившись о перила крыльца и наблюдая за работой купцов.
- Так просто, - пожал плечами старик. - Понимаешь, я все хочу из него этот страх нелепый выдавить по капле! Суеверный он слишком, Дементий-то наш. А воробьев боится поболе всего!
- Забудь пока о Дементии, - посоветовал Юсуп, - сейчас главное выйти на контакт с Гибертом. Ты точно знаешь, что от вас с Алаидой требуется?
- А то какие знать-то?! Мы, значит, уговариваем посла пригласить нас на вечерний бал к Аише во дворец.
- Да. Во дворце нам надо будет найти гроб, чтобы знать наверняка, что Аиша - Упырь. А уж потом нанесем удар! - Кулаки Юсупа сжались, и он с силой трахнул по перилам - так, что одна из резных перегородок сухо треснула и тонкая щепа отлетела в сторону.
Он чувствовал, что час расплаты близок. Все меньше сомнений оставалось в том, что Аиша и есть тот монстр, которого они разыскивают вот уже почти год. Запах нелюдей преследовал его постоянно и повсюду. Когда Юсуп бродил по городу, запах этот окутывал его с ног до головы, резал ноздри и заставлял идти, вжав голову в плечи и засунув руки в карманы. А пальцы цепко сжимали удачливую монетку. В доме купца Калахи запах чуть слабел, но все равно пробивался через форточки и половицы, не давая Юсупу спокойно спать по ночам. До самых петухов смотрел он в темный потолок, размышляя.
Конечно, он сказал напарникам, что запаха нет, - но только для того, чтобы не испугать их раньше времени. Как-никак, им предстояло выполнить довольно-таки опасное поручение.
Врал он и когда говорил, что нелюдей в городе не видел. Он сталкивался с ними постоянно. На базаре нелюдей было больше всего. Нет, не продавцов. Наблюдателей! По одному-два человека в черных плащах, в черных туфлях с сеткой розовых артерий на них - всегда находились около покупателей, стояли на всех входах и выходах базаров и рынков, бродили меж рядов, делая вид, что выискивают что-нибудь для покупки.
Около городских ворот теперь круглосуточно дежурили одни только нелюди.
Они были везде.
И Юсуп чувствовал, что с каждым днем их становится все больше и больше! Это как в математике, которую преподавал им Учитель Тыква-Н-До. Один упырь мог обратить в себе подобного трех человек за ночь. Новообращенные тут же начинали кусать других. И так до бесконечности. Правда, упырь не станет нападать на жилые дома или на людей, у которых крепкая вера, есть крест и прочие христианские принадлежности. Они пьют кровь только у тех, кто запоздал ночью домой, засиделся в кабаке, в общем, оказался один в окружении домов, темноты и нелюдей…
С учетом того, что Аиша появилась в Назараде на полторы недели раньше их маленького отряда, к сегодняшнему дню почти половина города могла быть нелюдями.
Еще почти неделя требовалась молодому упырю, чтобы стать полноправным членом кровососущей братии. Тогда ему выдавались ботинки, плащ; он получал множество привилегий. Такие упыри уже могли нападать на кого угодно без исключения. То есть совсем скоро Назарад мог перейти в полную власть того, кто захотел править миром.
Ну и амбиции же у этого Упыря!
В дверном проеме показалась Алаида. Одета она была в легкое платьице, волосы распущены, а на ногах - легкие сандалии.
Ильнур, оглядев ее с ног до головы, аж сглотнул. Да, Алаида определенно умела производить впечатление на окружающих.
Взгляд Юсупа на секунду задержался на красивых ее ножках, потом застыл на не менее прекрасном личике.
- Я готова! - весело сообщила Алаида, поигрывая зажатым в руке кожаным мешочком. - Заодно зайдем на базар и кое-что купим! У меня масла кончились! Где ты, мой умалишенный дедушка?..
Гиберт не любил турков. Невежественный, некультурный народ!
Подумать только: турки никогда не ели свинины, когда для Гиберта она была одним из любимых лакомств! Особенно запеченная с яблоками!
А еще Гиберта фон Клауссенца раздражали турецкие сабли, изогнутые полумесяцем на манер монгольских, с неудобной рукояткой. Гиберт разбирался в холодном оружии отлично, но на дух турецкие сабли не переносил, презрительно морщась при их виде.