Дверь ВНИТУДА - Фирсанова Юлия Алексеевна 13 стр.


Глава 9
ЧУДЕСА ФЛОРЫ

Вернулся Ледников столь же неожиданно, как и исчез, и еще более хмурым. Если раньше мне казалось, что степень мрачности его носатой физиономии и так зашкаливает, то теперь было ясно: прежде куратор был лишь слегка насторожен.

- Чего такой хмурый, Сергей Денисович? Телепортировались не с той ноги? - не смогла я упустить возможность для метания шпильки.

- Один из привратников мертв, - сухо объяснил куратор, не включившись в пикировку.

- Убили? - ахнула я, наверное, под впечатлением отличной почти состоявшейся встречи с внедорожником. Всякое желание шутить и ерничать пропало напрочь.

- Ее жизнь клонилась к закату, возможно, сердце просто устало биться. Я пришел по зову браслета, но успел лишь констатировать смерть и забрать гостя, - задумчиво поделился соображениями Ледников. Ворот его черной рубашки распахнулся, и из-за пазухи выпорхнуло дивное создание.

Радужные, как у бабочки, крылышки, золотистые волосики - копна-одуванчик, гибкое тельце, платьице из цветочных лепестков, голосок звонче колокольчика и капризное выражение на перепуганной мордашке.

- О, фея Динь-Динь, - ошалело идентифицировала я малютку. Чисто теоретически имелась уверенность в том, что в мире подлунном, я про вселенную, возможно все. Чуть-чуть шокировало только то, что оно имеется прямо здесь и сейчас. К примеру, лицезреть такое создание - сказочную крошку, очень похожую на мультяшную феечку, - было действительно неожиданно.

- Какая крохотуленька! - умилился минотавр, плененный тесной кладовкой. Для него летающая девочка была что для меня муха.

- И вовсе нет! - Малютка скроила еще более капризную гримаску и топнула в воздухе ножкой, поворачиваясь вокруг своей оси так, чтобы каждый из присутствующих верзил имел счастье наблюдать ее недовольство. - Динь-Динь - моя двоюродная тетушка, а я Тинь-Тан!

От темпераментного вращения крошки юбчонка на мгновение задралась, и я совершенно точно увидела, что он - не Динь-Динь. Под тканью у феечки совершенно отчетливо просматривались мужские колокольчики.

- Приятно познакомиться, Геля, - в свою очередь представилась я, несколько смущенная стриптизом, пусть и в столь ювелирном, то есть миниатюрном исполнении.

- Старуха солгала, обещала открыть дверь к Каалахарне и умерла! Черный верзила сказал, эту дверь откроешь ты! - Если б не нежность и тонкость голоска, я бы сказала, крылатый малютка нахально рявкнул требование. Его миниатюрность не стала бы препятствием для ответной резкости с моей стороны в духе: "Раз черный обещал, пусть он открывает". Но бесшабашная решимость, плескавшаяся в синющих глазах малыша, свидетельствовала о том, что его приказной тон не более чем ширма, за которой притаилась последняя и самая отчаянная надежда вкупе со страхом.

- А я могу открыть дверь перед чужим гостем? - озадаченно запросила я подсказку зала - инструкцию у куратора.

Тот невозмутимо кивнул:

- Прецеденты имеются.

"Раз можно, то о чем базар? Есть клиент, значит, будет дверь", - мысленно согласилась я, несколько насторожившись при слове "прецеденты" и стоящей за этим очевидной реальностью, касающейся смертности кураторов и потенциальной опасности сей увлекательной, чего греха таить, работы.

- Если тебе действительно нужно именно туда, получишь свою Калахари, - пожала я плечами. Малая личная статистика переходов свидетельствовала: клиенты, уходящие порталами, оставались довольны конечным пунктом назначения.

- Каалахарну! - поправил Тинь-Тан, надув алые, как сок клубники, губенки.

Теперь этот мелкий обиделся, что я с первого раза не воспроизвела зубодробительно-географическое наименование цели. У меня вообще со скороговорками туго. Если сакраментальную историю сосущей Саши я еще могла повторить худо-бедно в приемлемом темпе, то стоило зайти речи о траве и дровах, как поленница у меня мигом менялась местами с мелкой растительностью. Стаська, гад, одно время специально выискивал самые языколомательные скороговорочки и хохотал как умалишенный над моими вольными импровизациями на тему.

- Да хоть в Сахару! - припомнив детские обиды, огрызнулась я.

Но мотылек меня уже не слушал.

- Пахнет сладко! - объявил он, потянув носом аромат, идущий от духовки, где доходила до готовности шарлотка.

"И этого кормить!" - обреченно подумала я и поскорее, пока решительный малявка не взял штурмом плиту, объявила: - Шарлотке еще пятнадцать минут печься. Придется подождать! Из готового есть рыба.

- Рыбу не ем! - категорично отказался мелкий привереда и устремился к новой цели, засеченной его внутренним локатором.

Обращая на минотавра столько же внимания, сколько на стену и утварь (может, он на крупные предметы как на живое вообще не реагировал?), Тинь-Тан метнулся к полкам кладовой. Он завис над банкой с цветочным медом, успевшим за давностью лет перейти из жидкого в твердое состояние. Да что там твердое. Продукт уверенно стоял на пути к стопроцентному окаменению. Подарочек с личной пасеки дедушки одного из сослуживцев на день рождения совершал этот сложный химический процесс, потому как у меня не поднялась рука передарить подарок, сделанный от всей души. Подруги иногда добавляли медку в чай, а я хранила его как НЗ на случай ангины. Иных путей реализации, из-за отсутствия тяги к сладкому у владелицы банки, не наблюдалось.

Так вот, Тинь-Тан завис у банки с выражением маньячного вожделения на кукольном личике и чуть ли слюной не истекал. Я возликовала! Пусть и мелкий, зато гость, которого можно угостить и уменьшить какой-то нескончаемый запас сладкого, без угрызений совести по перепихиванию подарочного продукта.

- Это мед. Открыть банку?!

- Хочу-у-у! - пропел мотылек, и в тоне его мне послышалось винни-пуховское: "То и другое, можно без хлеба". Значит, в отдельную емкость не выковыриваем!

Я протянула руки (мимо минотавра втиснуться в кладовую целиком никакой возможности не было), взялась за крышку и потянула. Летун, не дожидаясь завершения процедуры откупорки, ввинтился в зазор. Картинно раскинув руки, упал в каверну засахаренного продукта.

Когда-то мне на глаза попал тупой детский мультик. Сути его не помню, хоть убейте, зато в памяти прочно засел эпизод про термитов, которые в считаные секунды уничтожают в доме всю мебель: стол, диван, кресло. Так вот, крошечный Тинь-Тан работал челюстями и ручками с бритвенно-острыми ноготками со скоростью тех мультяшных термитов. Вряд ли прошло больше минуты с того мига, когда он влетел в банку, до торжественного излета из нее с самым блаженно-умиротворенным выражением на личике. Фей слупил весь мед, нисколько не заморачиваясь тем, что нарушил своими действиями несколько физических законов Земли. Мне осталось только удивленно вытаращиться на героя-освободителя, чьими трудами я избежала позорной необходимости выкидывать подарок, да в придачу отпала необходимость отмывать банку. Она сверкала такой чистотой, что следовало лишь сполоснуть для проформы.

- А теперь в Каалахарну! - попросил сияющий как лампочка кроха, торжественно объяснив причину спешки: - Я чувствую силу предстать перед священным цветком предков!

- Ну если чувствуешь, давай попробуем… - Следовало только предупредить минотавра о том, что сейчас "может вылететь птичка". Рогатик почел за лучшее зажмуриться и перестраховки ради даже закрыл глаза громадными ладонями.

Я отступила за порог тесной кладовки и закрыла дверь. Выждала миг-другой и снова рывком распахнула. Вместо правой стены кладовой был луг. Нет, был ЛУГ. Цветы и травы, на нем произрастающие, страдали гигантоманией в тяжелой форме, или, вернее, они ею наслаждались. Нельзя страдать так ярко и красочно! Буйство красок и ароматов составляло грандиозную феерию, королевой которой был громадный цветок, настолько величественный, что Раффлезии Арнольди и Аморфофаллусу Титаниуму оставалось лишь нервно курить в сторонке и считать себя вольфиями из пруда. Больше всего гигантский цветик-лютик походил на лилию, слившуюся в страстном лобзании с ирисом. Интенсивно фиолетовый в середине, лиловый дальше, вся радуга красного от сердцевины к краю, источающий великолепный аромат. Удушающий, словно от десятка флаконов с дорогими духами, разлитыми в одном месте, но вместе с тем удивительно приятный. Это растение было волшебно. Я ничуточки не удивилась, когда Тинь-Тан благоговейно выдохнул:

- Каалахарна! - и кометой помчался к цветку.

Лишь у лепестков он немного затормозил, чтобы свечкой взмыть вверх и столь же резко ринуться вниз, в сердцевину бутона. От его падения пыльца взметнулась могучим взрывом, подобным фейерверку из мерцающих фиолетовых искр.

Взрывная волна сияющей пыльцы, как и полагается при взрыве, зависла грибом над соцветием, а потом начала распространяться во все стороны, в том числе и в сторону нашей кладовой.

Словом, убежать или дождаться затворения портала никто не успел. Нас накрыло с головой. "Надеюсь, оно не радиоактивно!" - мелькнула опасливая мысль, ноздри защекотали мельчайшие пылинки, и я оглушительно чихнула. Мой жалкий, какой-то кошачий чих потонул в групповом акте громового чихания. В глазах потемнело, пол ушел из-под ног, а когда прояснилось, оказалось, что я не стою в проеме двери, а почему-то сижу на кухонном диване.

Рядом, на полу, практически у моих ног, валяется куратор, пуская слюни на ламинат и вытирая его черной волной волос. А чуть поодаль лежит и Конрад, причем лежит не один. Руки вампира нежно и крепко, как величайшее сокровище во вселенной, сжимают меч в гигантских черных ножнах. Грудь вампира мерно вздымалась.

Убедившись в том, что оба моих как бы опекуна и подстраховщика от буйных гостей из-за двери живы и на первый взгляд здоровы, я вспомнила о минотавре: "Рогатик! Он же до сих пор в кладовой и выбраться не может!"

Соскочив с дивана (пришлось, конечно, переступить через куратора, ну да ладно, он все равно уже высокий, больше расти незачем), я рванула к кладовой. Распахнула дверь. Вид на луг - мечту импрессиониста и огромные клубы пыльцы исчезли как не бывало. А вместо крупноформатной объемной фантасмагории на тему "скрестили человека и быка" на скамье между канистрами с водой сидел крупный детина, прикрывший голову руками и съежившийся чуть ли не в клубок. Хорошо хоть портал на чудный лужок закрылся, унося с собой двух постояльцев.

- Эй, ты как? Живой? - осторожно уточнила я у перепуганного бедняги, сменившего минотавра на боевом посту.

- Геля, я живой, только странно. - Сиделец отнял руки от лица, распрямился, и я охнула. С вполне человеческого широкоскулого лица с носом картошкой и пухлыми губами на меня смотрели удивительно знакомые глаза Рогатика.

- Рогатик, ты?

Вот такие мы бываем дуры, женщины, переспрашиваем очевидное. Но парень удивляться не стал, только оторопело промычал:

- Я-я-я. - И добавил: - Только рога исчезли, копыта тоже и… хвост.

- Ты превратился в человека, - констатировала я.

- Значит, теперь я могу остаться здесь? - первым делом обрадовался Рогатик, то есть теперь уже бывший Рогагик. - Ты же говорила… - На середине предложения не-минотавр запнулся, отчаянно покраснел и спрятал руки между коленями. Набедренная повязка по-прежнему оставалась его единственной одеждой, только теперь из нее вполне можно было сотворить цельную кожаную тунику.

- Говорила, - пришлось согласиться, отказываться от своих слов было бы бесчестно. - Только я до сих пор не уверена, что ты не просто изменился, а изменился для того, чтобы остаться на Земле. Вполне возможно, для тебя все-таки откроется подходящая дверь.

- А если нет?

- Тогда устроим тебя тут! - бодро подтвердила я, очень надеясь, что, проспавшись, ЛСД не откажется заняться ассимиляцией экс-минотавра, тем паче что я готова предоставить ему под место жительства семейную дачу.

Вернувшись на кухню, первым делом я отключила таймер и вытащила из духовки на доску шарлотку. Судя по часам, в отключке мы как раз провалялись чуть больше десяти минут - ровно столько, сколько требовалось, чтобы довести сдобу до состояния полной съедобности. Даже спичкой для проверки тыкать не стала. А уж потом, после спасения обещанной вампиру-родичу выпечки, пришла пора заняться спящими. Каким-то удивительно востребованным для сна местом стал пол на кухне! Вчера я тут валялась, сегодня уже прилегли отдохнуть мы с Конрадом и ЛСД.

Кстати о птичках! Я хихикнула над тем, как к месту пришлась поговорка. Пора попробовать привести в чувство куратора. Пусть объяснит, чего тут творится. Опустилась на колени рядом с ним, пригляделась. Странно, без надменной гримасы лицо куратора оказалось не то чтобы красивым, но не лишенным эдакого мужского шарма. А еще у него были удивительно длинные и густые для мужчины ресницы. Наверное, бедняжки ужасно завидовали габаритам носа и изо всех сил пытались ему соответствовать.

Грудь мужчины не поднималась так явно, как у Конрада, я немножко заволновалась и склонилась ниже, прислушиваясь к дыханию. Надеюсь, с ним все в порядке, сильно не расшибся и простого похлопывания по лицу будет достаточно для перехода в мир бодрствующих. Зря, наверное, я таймер отключила, вместо будильника бы сошел. А с другой стороны, может, и не зря, кто их, кайстов с вампирами, знает? Как отреагируют на резкие звуки? У одного ногти, у другого меч и весь арсенал серого убийцы, таких "безобидных" мужчин лучше не нервировать.

ЛСД дышал, только очень легко. Я протянула руку и похлопала по левой щеке, но только собралась проделать аналогичную процедуру с правой, как меня цепко ухватили и, притянув к себе, принялись жарко целовать.

Ой, мамочки, и его я считала сухарем и ледышкой? Меня будто обдало расплавленной магмой, погрузило в самое жерло вулкана. Обжигающие, властные губы ничуть не походили на теплую, слюнявую, как улитка, пакость, с которой мне приходилось сталкиваться прежде, когда я пыталась гулять с вроде бы понравившимся парнем. Или просто симпатии было недостаточно, чтобы почувствовать что-то приятное? Но тогда почему сейчас? Я ведь не питала к ЛСД никаких романтических чувств, но телу было совершенно наплевать. Оно, предатель, реагировало так, словно меня целовал не противный длинноносый гад, а принц из сказки. В голове шумело, как после второго бокала вина, от кончиков пальцев до макушки пробегала сладкая дрожь, и что-то сладко сжималось внизу живота. Я горела и плавилась от этого поцелуя ровно до того момента, пока Ледников резко не распахнул глаза. Пылающий антрацит мгновенно подернулся пеплом, меня грубо оттолкнули, сопроводив жест брезгливо-недоуменным вопросом:

- Вам настольно не хватает мужского внимания, что готовы воспользоваться услугами первого встречного?

- Переадресую вопрос, - хрипловато ответила я, встряхивая головой. На губах все еще пылала печать поцелуя, но в сознании успело наступить протрезвление. Подгоняемая хлестким кнутом кровной обиды вкупе с разочарованием, вернулась язвительность. - В следующий раз я вас холодной водой издалека оболью, чтобы не стать жертвой сексуального домогательства настолько озабоченного и закомплексованного мужика, что у него желания только в пограничном с бессознательным состоянии проявляются.

Неизвестно, до чего бы мы с куратором допререкались, если бы поодаль не завозился Конрад. Я с облегчением переключилась на него.

- Ты как? - спросила я, подлетая к садящемуся прямо на полу и потирающему лоб вампиру. Другой рукой он прижимал к груди здоровенный меч в потертых черных ножнах и счастливо улыбался.

- Лучик, мой Серп вернулся! Я оставлял его в круге жертв якорем и думал, что навсегда… - рассеянно и светло, будто ему любимую погремушку всучили, поделился Конрад.

- Твой меч из твоего мира? - уточнила я и получила в ответ счастливый кивок.

- Надо же! Я никогда не видела настоящих мечей в рабочем состоянии так близко, дашь потом потрогать и посмотреть? - с ходу попыталась застолбить я будущее развлечение. Не то чтобы мне когда-либо хотелось принять участие в турнире по историческому фехтованию или поработать в качестве мишени, но настоящий меч, не какая-нибудь самоделка - ручонки зачесались.

- Дам. Он к тебе пойдет, - немного поразмыслив или даже посоветовавшись с кем-то мысленно (с самим мечом, что ли?), согласился Конрад и огладил ножны так, словно они были лохматой шкурой любимого пса.

- Может быть, для начала стоит определиться с тем, что происходит? - Язвительный голос куратора вернул нас с небес на землю, то есть в кухню на пол.

- А черт его знает, - пожала я плечами. - После того как мелкий крылатик слопал весь мед из банки, я открыла портал. Тинь-Тан пролетел в открытую дверь и занырнул в фиолетовый цветок, страдающий гигантоманией. Тут-то все и случилось.

- Что все? Что вы видели? - продолжал загадочный допрос с пристрастием въедливый ЛСД, только что планшетку не вытащил для конспектирования. Наверное, рассчитывал на собственный склероз.

- То же, что и другие, всех здорово запорошило фиолетовой пыльцой из цветка. Какой-то пыльцовый самум разыгрался! Все расчихались, нас даже отрубило минут на десять, а Рогатик превратился в человека, - отчиталась я, хоть и никак не могла взять в толк, какого рожна куратору надо, чтобы я пересказывала и без того очевидное. Разве что минотавра, который робко топтался в кладовке, все никак не решаясь сделать шага за порог, он мог не успеть разглядеть и опознать.

- То-то мне казалось, что попахивает эльфийским винцом "Сбывшаяся греза", - задумчиво потер мочку уха Конрад.

- Ты пил эльфийские вина? - удивилась я.

- Почему нет? - пожал плечами вампир. - Вино не кровь, их спиртные напитки весьма приятны на вкус и нередко обладают интересными особенностями.

- Например? - деревянным голосом уточнил Сергей Денисович, подозревая подвох.

- "Сбывшаяся греза" дарует выпившему краткое видение-мечту, - объяснил Конрад, до попадания на Землю нынче днем бывший, как я подозреваю, космополитом в широком смысле этого слова, то есть личностью, свободно перемещавшейся по параллельным мирам. - Рецепт приготовления этого вина эльфы держат в великом секрете, но теперь, думается, нам стал известен главный компонент напитка - пыльца гигантского цветка Каалахарны.

- Обоснуйте свои выводы, будьте любезны, - потребовал куратор несколько нервно.

Он успел подняться и теперь стоял, привалившись к стене и скрестив руки и ноги в максимально закрытой позе. Этому толкающему бедных девушек ублюдку было неловко, и я почувствовала легкое моральное удовлетворение. Мстить ЛСД как-то иначе, нежели в словесной форме, неправильно. Ведь по сути, как бы грубо он ни поступил, мы - куратор с привратником - сидели в одной лодке. Да и я кое в чем виновата. Могла бы отбиваться более интенсивно, а не балдеть от странных, впервые испытанных ощущений.

- Мы получили реальное осуществление мечты, - резюмировал вампир и в доказательство, выхватив меч из ножен, рассек воздух. Тот запел от соприкосновения со сталью, а я восхищенно выдохнула. Как же это было красиво: мужчина и меч - продолжение руки. Все-таки многое потеряла Земля, где настоящие мужчины разучились держать в руках настоящее оружие. - Я жалел об утерянном клинке. Минотавр, желая остаться на Земле, готов был сделать все, что угодно, только бы не покидать место, где о нем позаботились и посочувствовали. Вот и превратился в человека.

- Никаких моих желаний не исполнялось, - логично возразил ЛСД.

- Возможно, ты вдохнул меньше пыльцы и получил только краткое видение, как если бы пил вино, - предположил вампир и с проказливым блеском в глазах добавил: - Именно из-за этого ты набросился на Лучика с такой жадностью, пока грезил.

Назад Дальше