Дейдре, чертыхнувшись, прибавила скорость.
– Скиталец догоняет.
Франческа старательно перебирала руками, одновременно следя, чтобы не соскользнула нога.
Наконец они добрались до восьмиугольной крытой площадки, увенчивающей башню. Восемь широких окон выходили на парапет, заслонивший собой все, кроме неба. Перед шестью окнами лежали сложенные воздушные змеи, из двух оставшихся проемов тянулись ввысь толстые цепи, лязг и бренчание которых эхом разносились по площадке.
Не дожидаясь, пока Франческа отдышится, Дейдре кинулась к одному из ярких свертков. Внезапно где-то внизу взвыл мужской голос. Дейдре обернулась.
– Демонопоклонник!
Франческа заглянула в шахту – по лестнице взбиралась темная фигура. При виде Франчески преследователь хрипло взвыл и полез быстрее. Что у него в руке? Нож?
– Отойдите, – велела Дейдре. – Как только высунет голову, оглушите заклинанием.
Франческа отпрянула от шахты и с бешено бьющимся сердцем проверила заготовленные в плече золотые фразы. Дейдре, отыскав кусок железной цепи, заняла оборонительную позицию.
Вопли из колодца усилились.
– Саванный Скиталец воздействует своими чарами на сознание, разрушая его почти целиком, – бесстрастно разъяснила Дейдре. – Этот бедолага в башне уже все равно что мертв. А потом, когда все заканчивается, Скиталец что-то делает со своими адептами – то ли вбирает в себя, то ли заглатывает…
Из минаретного колодца показался преследователь. Лет тридцати, худощавый, в потрепанном длинном жилете. В руках он сжимал грубо вытесанную дубину. Выбравшись на площадку, он с громким воплем кинулся на Дейдре – та легким движением увернулась и, раскрутив цепь, заехала преследователю по лицу. Тот попятился.
Вскрикнув, Франческа метнула оглушающее заклинание. Сеть из золотых фраз опутала голову обидчика, и тот моментально рухнул.
Франческа тяжело осела на каменный пол.
Сквозь звон в ушах до нее донесся ликующий смех Дейдре.
– Франческа, идите сюда. Нужно взять змея и выбираться… – Аватара умолкла, задумчиво глядя на поверженного преследователя. – Нет, погодите. У меня идея. Да, мы вполне можем обвести демона вокруг пальца. Скитальцу уже случалось поглощать артефакты. Франческа, браслет у вас? Который я сняла с вашей ноги?
– Да. – Франческа постаралась не выдать внутреннюю дрожь. – В кошеле на поясе.
Руки все-таки тряслись.
– Идите сюда, скорее. Нужно запихнуть браслет в это горемычное тело.
– К-как это?
Франческа, пошатываясь, поднялась.
– За Скитальцем водится привычка красть и поглощать магические артефакты, воспользуемся этим, чтобы его подловить. Идите сюда. Браслет необходимо поместить внутрь тела, не на лодыжку, не на руку и не на одежду. Только внутрь, чтобы Скиталец не заметил до последнего, когда будет уже слишком поздно. Можете вскрыть ему желудок? Положить туда браслет, а потом зашить снова?
Франческа зажала браслет в руке.
– Нет, – покачала она головой. – Проще будет заклинанием протолкнуть его в желудок через глотку.
– Давайте так, – согласилась Дейдре. – Только скорее.
Франческа создала в плече несколько серебряных абзацев и соединила в тонкую и гибкую текстовую трубку. Потом приписала на конце еще абзац для захвата, чтобы удерживать браслет.
– Переверните пациента на бок, – велела она. – Голову запрокиньте, рот откройте.
Дейдре послушно исполнила указания.
Франческа опустилась на колени рядом с оглушенным противником. Привычные четкие действия успокаивали и помогали сосредоточиться. Отточенными движениями она ввела заклинание в рот "пациента" и протолкнула в гортань. Потом, осмотрев горло с разных сторон, убедилась, что просвечивающий сквозь кожу текст не ушел ни в трахею, ни в легкие. С профессиональной ловкостью она провела заклинание через пищевод, и, вильнув влево, оно свернулось кольцами в желудке. Натянуто улыбнувшись, Франческа отредактировала фразу на внешнем конце зонда – завершающий абзац разомкнулся, отпуская браслет.
– Готово. – Франческа вытянула заклинание у бедолаги изо рта, проверила, дышит ли он и ровный ли у него пульс. Кашля и рвоты не намечалось. – Идеально.
Издалека донесся одиночный вой, и спокойствие, навеянное привычными действиями, тут же улетучилось. Перед глазами замелькали оранжевые точки. Пришлось сесть.
– Отлично, – похвалила Дейдре, возвращаясь к сложенному змею. – А теперь осталось выбраться.
Франческа постаралась поймать спутницу в фокус.
– Вы как там? – спросила Дейдре, не оборачиваясь.
– Как помидорчик, – отрапортовала Франческа. – Только глаза все время… – Нужное слово вертелось на языке, что-то на "р", похоже на "рассыпаются" и "расползаются".
Выругавшись, Дейдре ухватила Франческу за руку и потащила к окну.
– Держитесь. У вас афазия. Скиталец близко. Так, сейчас надену сбрую… – Плечи и талию Франчески обхватили какие-то лямки, судя по запаху, кожаные. Жаль, не разглядеть, в глазах плывет.
Пол содрогнулся в очередной раз, и комната наполнилась безумными криками. Чей-то новый голос донесся из колодца.
Франческа снова попыталась сосредоточить взгляд на Дейдре, но та представала расплывчатым темным пятном, едва проступающим сквозь оранжевые сполохи.
– Что вам известно о магии воздушных змеев? – тем временем выясняла Дейдре, видимо, тоже надевая лямки. – Они меняют форму, так? Приобретают ту, что нужна для полета?
Франческа покачала головой.
– Знаю только, что бывает… крыло, а бывает зонтик, пропитанный иеро… иерофантскими чарами, которые управляют воздухом. Зонтик, покрытый ветряными заклинаниями… называется прыгошют. Он выпускает воздух и тянет… – Она взвизгнула.
Что-то лезло из минаретного колодца, словно пена. Франческа попыталась рассмотреть… и не смогла. Она словно ослепла, глядя на извивающиеся щупальца пустоты.
Франческа попятилась, но тут же почувствовала на плечах руки Дейдре.
– Франческа! Прекратите вопить!
Щупальца обвились вокруг ног.
– Слепота! В воздухе… слепой воздух! – выдавила Франческа, вырываясь, но Дейдре держала крепко, словно клещами.
– Это всего лишь иллюзия. Ваша реакция на близость чудовища. Оно отключило ту часть вашего сознания, которая отвечает за зрение.
Пузырящаяся пустота накрыла их с головой. Мир растворился в слепоте.
– Я, кажется, нашла прыгошют, – сообщила Дейдре, перекрикивая вой. – Это оно?
В руки Франчески ткнулось что-то круглое и тугое.
– Ткань. Язык иерофантов… держится… только на ткани.
– Как наложить заклинание?
Франческа покачала головой.
– Нужен иерофант… управлять чарами в ткани… и колдовать…
Вокруг заплясало воющее эхо – на этот раз голос был женский.
– Проклятье! – выругалась Дейдре. – Подождите.
Стук каблуков по камню. Шуршание, как будто что-то волокут. Потом лязг. Сперва громкий, потом приглушенный. Вой утих. Смягченный удар. Потом еще более странная какофония: два вопящих голоса.
Руки Дейдре снова легли Франческе на плечи.
– Кажется, я пробудила его от вашего оглушающего заклинания.
– Кого?
– Преследователя, в которого мы запихнули браслет. Я сбросила его на лезущих сюда адептов, он полетел кувырком, сбивая их на дно. Может, переломал им кости, но они все равно не остановятся, пока не погибнут – или пока не погибнем мы. – Она помолчала. – Слушайте.
Вой нарастал.
– И что же делать? – растерялась Франческа.
– Спасаться на змее. Прыгошют обвязан тканевой лентой. На ней эмблема ветряного маршала. Что произойдет, если разорвать повязку?
– Не вздумайте! – закричала Франческа. – Разрыв магического мани… ману… надписи выпускает все чары. Неизвестно, что будет…
– Но так можно привести прыгошют в действие?
Ослепшая Франческа в панике попыталась ухватить спутницу, чтобы донести до нее не желающую облечься в слова мысль.
– Нас обеих утащит прямо…
К воплю из колодца присоединились еще три.
– Некогда! – крикнула Дейдре. – Их там слишком много.
– Да хоть легион! Нельзя, это безумство… – начала Франческа.
И тут же услышала громкий треск рвущейся ткани.
Глава пятая
Ринувшись к окну, Шеннон подставил руку под солнечный луч. В луче обозначилась смуглая кожа, узловатые пальцы – и едва заметно просвечивающий сквозь ладонь деревянный пол.
Шеннон дернул себя за левый мизинец. Сустав блеснул золотом. Тогда Шеннон потянул решительнее, и палец развернулся в золотистую облачную спираль.
Он не Шеннон. С формальной точки зрения, по крайней мере. Он текст.
Отпущенные золотистые фразы свернулись обратно в полупрозрачный мизинец. Ощупав лицо, Шеннон обнаружил короткую бородку, усы, крючковатый нос и длинные седые космы.
Заклинание, повторяющее внешний облик Шеннона и ощущающее себя Шенноном, вот что он такое. Он прижал руку к груди. Дышать ему не требовалось, но легкие все равно расширялись и опадали. Он призрак, текстовая копия Шеннона.
– Создатель, смилуйся! – прошептал дух – или попытался прошептать. Голосовые связки, составленные из золотистых рун нуминуса, способных преломлять лишь свет и текст, не оказывали ни малейшего физического воздействия на материальный мир. – Создатель! – попробовал он снова. Ни звука.
В голове пронеслись мириады вопросов. Как умер его автор? Почему он в Авиле? И, самое главное, как ему теперь выжить?
Магические руны способен производить лишь живой мускул или божество, а он сейчас призрак, с конечным запасом чар. Каждое его действие расходует частицу текста. Избежать текстового истощения призрак может лишь в некрополе, которые встречаются в магических академиях. Если за несколько дней он не доберется до такого некрополя, то рассыплется. И умрет. Снова.
Как-то это все нехорошо.
Отдаленный вой усилился. Потом раздался грохот, словно хлопали дверьми. Нужно выяснить, что происходит. И поскорее.
Призрак оглянулся на дверь. У порога лежали оставшиеся осколки текста.
Странно.
Разбитые нуминусные руны, как правило, растворяются в воздухе.
Он подошел к перемешанному предложению. Вот оно что: руны сцеплены между собой, поэтому не разрушились, истаяло лишь порождающее заклинание.
Призрак принялся перебирать рассыпавшийся на разрозненные кучки текст. Из самой большой получилось: "Отыщите клирика Франческу де Вега. Только она…" Призрак добавил остальные фрагменты. "Только она поможет найти вашего убийцу".
Призрак сглотнул, хоть слюна во рту и не вырабатывалась. Его автор умер не своей смертью? Но когда?
Текстовый дух, находившийся в теле своего автора в момент гибели, обычно теряет логику, связность сознания. В данном случае ничего похожего – значит, его выдворили из тела до убийства?
И было ли убийство? Кто написал это предостережение на нуминусе?
Длинный рунный осколок закатился под стол. "…предупредить Никодимуса!" – прочитал призрак.
Он застонал беззвучно. Память взорвалась фонтаном глубоко зарытых воспоминаний. Молодой какограф Никодимус в Звездной академии, череда необъяснимых смертей, беготня от Фелруса, изумруд, демон и… болезнь.
Вот оно, самое яркое воспоминание. Во время тех роковых кошек-мышек Фелрус с помощью изумруда наложил на Шеннона язвенные чары, которые начали медленно точить мага изнутри. А потом Никодимус, ненадолго завладев изумрудом, сумел приостановить течение болезни. В долине Небесного древа Шеннон вроде бы пошел на поправку, однако от года к году здоровье неуклонно ухудшалось.
Призрак закрыл глаза, возвращаясь мыслями в долину. Он помогал Никодимусу бороться с какографией, но получалось только хуже. Что еще досаднее, обнаружив у себя способность к кобольдскому языку, юноша совсем забросил чарописание, а потом, потеряв голову от неожиданно открывшихся возможностей, решил начать охоту на Тайфона. Шеннон воспротивился, и у них с Никодимусом случилась крупная размолвка.
Призрак чертыхнулся. Шеннона доконала не болезнь, его убили. "Говорил ведь мальчишке, что тренироваться надо дольше", – попытался прорычать он, но не издал ни звука.
У него вдруг заболела голова. То он чувствовал себя отдельной от Шеннона-смертного сущностью, то снова сливался воедино со своим автором, со всеми его воспоминаниями и чувствами. Кто из них кого создал? Что, если он, призрак, и есть автор – пусть не тело, но сознание?
Однако философствовать было некогда. Закрыв глаза, призрак стал вспоминать, когда они с Никодимусом покинули долину. Нет, бесполезно. Белое пятно. Не как прежде, когда воспоминания таились где-то в глубине. Они отсутствовали начисто.
Призрак оглянулся в поисках других осколков текста. Ближе к двери обнаружилась еще горка золотых рун. "Если вас найдут конструкты, прячьтесь в книгах. Ни в коем случае НЕ…"
Заглавный шрифт в рунных посланиях звучит как крик, и это отчаянное "НЕ" встревожило Шеннона.
"НЕ" что?
Больше выкриков поблизости не наблюдалось, но, прижавшись щекой к полу, призрак увидел четыре рунных осколка, улетевших через щель под дверью в коридор.
Он осмотрел дверь. Массивная секвойя. Созданию, почти целиком сотканному из бесплотного нуминуса, такое не открыть. На всякий случай он все же толкнул полотно ладонью. Пальцы утонули в дереве.
Тогда он опустил голову и шагнул сквозь дверь. Ступни пронзила боль, в ушах словно рой шмелей зажужжал. Видимо, какая-то часть внутреннего уха – скорее всего, то подзаклинание, что преобразует воздушную вибрацию в звук, – написана на магнусе, серебристом языке, воздействующем на материальные объекты, а не на свет и магический текст.
Жужжание стихло, и призрак понял, что находится в коридоре: деревянный пол, длинная белая стена со стрельчатыми окнами. За ними поблескивали черепичные крыши и золотистые песчаниковые минареты. Водостоки заливисто журчали.
Горящие от боли ступни вдруг погрузились в пол. Испугавшись, призрак вытащил ногу – подошва серебрилась магнусом, но текст заметно истрепался от прохода через дверь. Призрак погрузился еще на дюйм и упал на бок – сейчас он провалится сквозь пол… Но нет, стоило коснуться бедром пола, и падение прекратилось. Вызволив ноги, призрак в замешательстве осмотрел бедро. Там свернулись две серебряные фразы. Он уперся рукой в пол, и магнус тут же метнулся в ладонь, давая оттолкнуться.
И тогда призрак наконец догадался: эти жалкие крупицы магнусового текста, придающие ему осязаемость, распределяются по телу в зависимости от того, где требуется опора на поверхность.
Истрепавшийся текст на ступнях, похоже, восстанавливался. Когда восстановление завершилось, призрак приподнялся. Все, вроде больше не проваливается. Он уже хотел встать, когда увидел те самые улетевшие под дверь рунные осколки: ТЕМНА. ОДИТ ЮДАДО ЕОТС ВЫХ.
Еще один ребус. Точка после "ТЕМНА", значит, его в конец. ОДИТЮДАДОЕОТСВЫХТЕМНА. Теперь посмотреть, что еще к чему подходит. ТЕМНА – дотемна? ЮДА ДОТЕМНА – Е ОТСЮДА ДОТЕМНА. Уже на что-то похоже. Остались ВЫХ и ОДИТ… Он окинул получившееся свежим взглядом – и вздрогнул.
Перетасовав фрагменты, призрак мысленно соединил найденные руны с предыдущими частями и заново расставил пробелы. "Ни в коем случае НЕ ВЫХОДИТЕ ОТСЮДА ДОТЕМНА".
Призрак начал озираться, пытаясь понять, почему нельзя выходить.
В коридоре ни души, только холодом веет. Снаружи по красной черепице скользнула длинная тень.
Призрак поднял глаза к небу.
Летящее на него безголовое существо было белесым и плоским, словно отбеленная бумага. На солнце блеснули четыре комплекта стальных когтей.
Глава шестая
По рукам Франчески забегали мурашки – реакция на незнакомый магический язык, выпущенный Дейдре на волю из разорванной тканевой полоски. Франческа затаила дыхание.
Ничего не происходило.
За стеной взревел ветер.
– Наверное, все же не… – начала Дейдре, и тут что-то рвануло Франческу вверх с такой силой, что подбородок врезался в грудную клетку.
Она закричала раньше Дейдре, но та взяла реванш в громкости. Что-то тянуло их ввысь с ускорением, от которого выворачивало желудок. Вокруг свистел ледяной ветер. От шока у Франчески прояснилось в глазах, и мир взорвался красками.
Над головой пузырился ярко желтеющий на фоне сапфирового неба прыгошют, наполненный невидимыми иерофантскими заклинаниями. Из него бил неистовый реактивный поток, в котором они с Дейдре болтались на кожаных лямках.
Внизу плыл массивный восьмиугольный купол святилища Кейлы с каменным ковчегом, хранящим душу полубогини. Красно-коричневая черепица, еще не высохшая после недавнего ливня, блестела на солнце.
Вокруг раскинулся Авил – лабиринт золотистых песчаниковых зданий, извилистых улочек и буйных садов. Толстые укрепленные чарами стены делили город на кварталы и отсекали внешним кольцом от окружающей дикой пустоши.
К востоку от города начиналась почти бескрайняя саванна. Ветер гнал по высокой траве долгие волны, на горизонте за бледной радугой набухали дождевые тучи.
Потом истошно вопящую Франческу крутануло в противоположную сторону, к мягким складкам предгорий. На северо-западе словно вырастала из городской стены величественная дамба канонистки Кейлы, обнимающая глубокий каньон, который отделял от саванны западные кварталы. Позади дамбы темнело водохранилище – округлое озеро, запустившее в предгорья щупальца узких извилистых стремнин. Горизонт заслонял высокий кряж Багряных гор.
Франческа с Дейдре поднимались все выше, пока их не подхватило воздушное течение, в котором парил десяток змеев.
Разматывающаяся за прыгошютом цепь дернулась и натянулась до отказа, не пуская дальше.
От рывка обе пассажирки кувырнулись вверх ногами и отчаянно закачались в лямках. Купол над головой развернулся в огромный прямоугольник.
Задохнувшись от резкой остановки, Дейдре с Франческой замолчали на мгновение, но сразу же заголосили вновь. Окружающая действительность опять слилась в сплошной неразборчивый вихрь, в котором их вертело и болтало. Франческа уже решила, что никогда не перестанет вопить от ужаса, и тут крик Дейдре превратился в торжествующий смех.
Их наконец перестало трепать. Если не считать периодического хлопанья тканевого крыла над головой, в небе воцарилась неожиданная тишь.
– Миледи, вы говорили, что принадлежите к полубогам, – напомнила Франческа, – но ни словом не упомянули, что вы еще и полоумная!
Дейдре посмотрела на нее с сияющей ярче любого магического текста улыбкой.
– Пусть полоумная, зато живая и свободная! – воскликнула она, смеясь.
Франческа перекинула на грудь свою длинную косу, чтобы не моталась туда-сюда.
– Миледи, это заклинание могло разнести нас в такие мелкие клочки, что и перьевой метелкой не соберешь.
– Смотрите, вон крыша лечебницы, – перебила Дейдре, показывая вниз.
Прыгошют, возносясь над Авилом, устремлялся на восток, но теперь дующий с Багряных гор ветер потихоньку относил крыло к западу.
Франческа не сразу различила лечебницу при святилище. А когда различила, поняла, что видит ее не целиком, словно по крыше гуляет маскирующее облако слепоты.
– Я вижу слепоту.