- Отнюдь, - улыбнулся (или что он там сделал) кузнечико-маркиз. - Его Высокоблагочестие в силу понимаемых обстоятельств не может позволить себе длительного отдыха даже в одном из самых лучших поместий Старой Литании. Он чрезвычайно занят миссионерскими трудами, пастырской деятельностью, наставлением на путь истинный всех несчастных, с этого пути сбившихся. Кстати, хотел бы привести уместный пример. Наверняка все вы слышали, дурная слава вперед бежит-то, о недостойном, я бы даже сказал, развратном поведении графа Дилидона Хуана, совсем забросившего вопросы веры и благочестия и употреблявшего свои несметные сокровища на цели весьма и весьма недостойные. Так вот, однажды граф сподобился чести побывать на персональной проповеди у Его Высокоблагочестия, пекущегося непрестанно о душах своей паствы. Сами понимаете, что даже такой распутный человек, как граф, не мог отклонить предложение, от которого невозможно отказаться. Беседа меж ними была долгой, и после нее граф Дилидон Хуан вернулся в мир совершенно иным человеком. Во-первых, он победил в себе грех стяжательства и сребролюбия и в ближайшее же время отписал все свое имущество святой юстиции, что, несомненно, послужит к увеличению добра и красоты в нашем государстве и даже за его пределами.
- Но где же теперь живет граф Хуан? - осмелилась подать голос я.
- Он решил повторить подвиг своего учителя и заказал для себя огромную полую каменную статую. Статую он повелел поставить на кладбище, покидает ее он только ради неотложных нужд, а пребывая внутри, издает вопли глубокого стенания и раскаяния. Особенно он умоляет о том, чтобы его более не удостаивали чести зреть Его Высокоблагочестие - таков оказался эффект воздействия святого подвижника на бывшего распутника.
Мы с Оливией переглянулись. Это что ж там надо было увидеть, чтобы заточить себя в каменный саркофаг на остаток лет?
Мессер маркиз помахал пальчиками, привлекая наше внимание.
- Вернемся к сегодняшней ситуации. Как явствует из карты, герцогство обладает обширными пустошами, которые Его Высокоблагочестие пожелает обозреть ради рекомендаций по их планомерному использованию. Думаю, визиту на пустоши можно будет посвятить третий день торжества. Первый день, день встречи Его Высокоблагочестия под сводами замка, мы должны обговорить более подробно.
В лапках у него материализовался зеленый блокнотик и зеленый же карандашик.
- Итак, - начал маркиз. - Начнем с того, что кортеж Его Высокоблагочестия на сей раз очень скромен: всего двенадцать святых послушников и два десятка священных гвардейцев. Вот, у меня здесь схема замка, давайте посмотрим, где лучше разместить свиту, ведь они одновременно должны и не мешать святому теодитору, и быть доступны по первому же его зову…
- Тогда, возможно, нам следует сначала решить, где мы разместим Его Высокоблагочестие?
- О, ну это же ясно! - всплеснул руками Фигаро. - В лучших покоях замка, где в свое время останавливался его величество…
- Нет, нет, - покачал суставчатым пальчиком кузнечикоид. - Его Высокоблагочестие запрещает делать себе покои внутри помещения. Он предпочитает свежий воздух, и поэтому мы должны особое внимание уделить крыше замка. Его Высокоблагочестие разместится именно там. Фигаро, в каком состоянии находится крыша замка?
- В… в хорошем, маркиз. Ее полтора года назад перестилали - теперь она застелена в два слоя лучшим тролльским плоским шифером…
- Тролльским? Хм. Это досадно. Разве герцог не знает, что мы ввели санкции против Троллии? И к тому же король призывает всех подданных поддерживать отечественных производителей! А вы - тролльским. Уж, на крайний случай, крыли бы черноросским. У нас с ними давняя дружба, и картофель у них замечательный… Даже не знаю, что делать. Ведь перестелить крышу заново за столь короткий срок не удастся?
- Никак нет, маркиз!
- А что, если… - подала голос Оливия, и все посмотрели на нее так, словно заговорила ваза на камине. - Что, если плотно застелить крышу коврами? Ковров, особенно отечественного производителя, у нас в избытке. Мы настелем их в два слоя и по краям прикрепим металлическими скобами, чтоб ветром не сдуло. И крыша приобретет к тому же праздничный вид.
- Мне нравится ваша идея, малютка, - сказал маркиз. - Вы ведь дочь герцога Монтессори?
- Совершенно так, маркиз.
- Чувствуется благородная кровь. Хорошо. Готовьте ковры немедленно и пошлите на крышу слуг, чтобы они сделали там все, как должно. Да! И обязательно проверьте, чтобы в коврах не было моли! Его Высокоблагочестие не благословляет моли плодиться и размножаться, она приводит его в священную ярость, а этот его визит священной ярости не предполагает, как я надеюсь. Теперь вернемся к тому, с чего начали - с размещения свиты. И раз уж Его Высокоблагочестие будет пребывать на крыше, следовательно, его свите можно будет полностью занять чердак. Полагаю, чердак в замке обширный?
- О да, - сказал Фигаро. - Обширный, но он несколько захламлен.
- Вычистить. До последней пылинки.
- А следует ли доставлять туда какую-либо мебель?
- Не стоит, - сказал маркиз. - Голые стены, голый пол. И никаких ковров туда! А то святые послушники быстро окукливают… э-э, погружаются в молитвенный подвиг. А гвардия вообще должна круглосуточно бдеть, охраняя Его Высокоблагочестие. Кстати, на чердаке есть окна?
- Да…
- Застекленные?
- Конечно.
- Стекла следует вынуть. Так гвардии легче будет вести круговой осмотр.
Мы с Оливией переглянулись. Интересно знать, когда это стекла мешали круговому осмотру. Мешают они только в том случае, если из окна нужно вылететь какому-нибудь… насекомому.
- Заметьте, - поднял пальчик маркиз. - Я не обсуждаю с вами, что следует подавать на стол Его Высокоблагочестию и свите.
- Да, - кивнула Сюзанна. - Мы не обговаривали меню, а это так важно…
- Вот сейчас этим и займемся. Много ли в поместье цветочного меда?
- Достаточно.
- А варений, пастилы, желе?
- Они занимают большую комнату в подвале, маркиз.
- Замечательно, - протянул маркиз. - Две бочки меда - не самого превосходного качества - вам следует растворить в белом вине и поставить чаны с напитком на чердаке. Это питание для гвардии и послушников.
- Какой странный рацион! И потом, через открытые окна на сладость налетят мухи, комары, осы…
- Не страшно, - маркиз улыбнулся или изобразил улыбку, и вот это действительно было страшно. - Как налетят, так и поплатятся за это… Теперь о питании Его Высокоблагочестия. Он вкушает пищу в полном одиночестве и в своих покоях, то есть на крыше. Туда вы отправите чан с вареньем и четырнадцать дюжин куриных яиц.
- Все четырнадцать дюжин сразу?
- Да. Они должны лежать рядами в плоских корзинах и исключительно на солнцепеке.
- Но они же протухнут!
- Это вас не должно волновать, - кузнечикоид внимательно обвел всех нас своими жуткими глазами. - Если вы еще не поняли, к вам в замок приезжает исключительная личность. И у нее свои правила, свои вкусы, привычки и распорядки. Никто не вправе критиковать или, избави Исцелитель, осуждать вкусы и привычки Защитника веры. Все все поняли? Как видите, наши запросы невелики. И несложны. Так что, если вы немедленно приступите к выполнению поставленных задач, то потратите на это совсем немного времени. Как велик святой теодитор в своей непритязательности и скромности! Ступайте, я вас больше не держу. Сам я пока поезжу по поместью. Думаю, в ближайшие часы я вам не понадоблюсь, а все дополнительные вопросы мы обсудим за ужином.
Все мы вышли из покоев маркиза в состоянии тяжелого когнитивного диссонанса. Проще говоря, у нас на некоторое время поехали крыши.
- Крыша, - подал голос Фигаро. - Я, безусловно, повидал в этом замке разных гостей за годы своего служения, но еще ни один из них не устраивал себе покои на крыше. Даже леди Бланши, которая посещала его светлость, как припоминаю, пятнадцать лет назад, поселилась всего лишь в донжоне… Правда, она испортила пять комплектов льняных простыней, сделав из них себе платье со шлейфом, чтобы вывешиваться на нем по ночам из бойницы…
- Не отвлекайтесь, мессер Фигаро, - деликатно тронула дворецкого за плечо Сюзанна. - Давайте подумаем, кого нам послать на крышу.
- Сначала ее надо отчистить от мусора. Пусть это будут конюх, три его помощника…
- Маловато.
- Нам еще чердак от хлама разгружать.
- Логично. На чердак кого? Вассалов же нельзя - они рыцари, они не привыкли таскать тяжести… Горничных?
- Ни в коем случае! Можно подумать, они привыкли таскать тяжести.
- У меня идея, - сказала Оливия. - У нас ведь масса родственников болтается по замку, жрет, пьет и ни дрына не делает. Один Себастьяно Монтанья чего стоит! Надо их в принудительном порядке, в связи со сложившейся ситуацией, заставить помогать в подготовке к визиту Его Высокоблагочестия. Откажутся - всех в двадцать четыре часа вон из замка без узелков со съестными припасами!
- А вот это, - улыбнулся Фигаро, - отличная идея! Наконец-то затраты на проживание и питание этих господ окупятся.
- Я составлю список, распределю всех по фронтам работ, - сказала Сюзанна. - Главное - не пускать никого лишнего на кухню к кухаркам и главному повару. Мессер Кальве очень трепетно относится к процессу приготовления пищи, и его половник без пощады сразит любого, кто посмеет как-то этот процесс нарушить. К тому же он может и передником задушить. С него станется. Я, например, в кухню ни ногой, когда там мессер Кальве командует поварятами.
- Значит, кухню исключаем. Госпожа экономисса, жду вас со списком через полчаса. Госпожа Оливия, вы с компаньонкой…
- Мы с Люцией займемся украшением замка внутри. Ну, гирлянды повесим из бумаги, флажки, фонарики, - Оливию понесло в удивительные дебри, но я лишь кивала головой и улыбалась. - Опять же, мы столько гобеленов вышили - повесить надо.
- Как будет угодно. Главное - поменьше путайтесь под ногами.
Нет, а вот это - откровенная наглость! Да Оливия и я - первые в любом приключении!
Все разошлись. Мы с Оливией, как обычно, отправились в библиотеку - якобы для изготовления картонажных украшений, а на самом деле - для обсуждения сложившейся ситуации. Роясь на полках в поисках цветной бумаги или хотя бы книг с цветными картинками, мы с полчаса трещали по поводу загадочного гостя и его свиты. Мы, кстати, заодно просмотрели подшивку альманаха "Вестник Рома. Как живет Церковь трудами святого Защитника веры". В пухлых глянцевых альбомах "Вестника" было очень много гравюр - вот Его Высокоблагочестие освящает новую партию инструментов для пыток и казней, вот благословляет лиганийские регулярные войска, вот дает аудиенцию королеве, вот объезжает поля спелой ржи где-то в провинции, вот совершает молебен на введение Старой Литанией санкций против Союза Республик Ветхого Совета… Но ни на одной гравюре мы не смогли рассмотреть лица святого теодитора. То есть смогли бы, но всюду оно было завешено плотной вуалью, даже без прорезей для глаз. В каком-то из альманахов мы прочли, что эта мера применяется для того, чтобы свет лица Винченцио Доминикано не лишил зрения простых смертных. И в целях общей безопасности. Его величество тоже вон постоянно ходит в шлеме, даже, говорят, моется в нем и спит. А мало ли! Вдруг враги Литанийского королевства, узрев высокие лица, сглазят их? Такой возможности никогда нельзя исключать. Даже собственных ведьм приходится сжигать по сто - двести штук ежемесячно, судя по рапортам недремлющей святой юстиции. А если против нас еще и заграничные ведьмы ковы плетут, а они наверняка плетут!
Начитавшись "Вестника Рома", мы почувствовали себя несколько обалдевшими. Оказывается, у Старой Литании столько врагов, что внешних, что внутренних, - ужас! И если бы не активное вмешательство в дела королевства Его Высокоблагочестия, нам всем давно бы пришел трындец. А так - народу хоть репу пареную есть можно. И брюкву - в изобилии, и репчатый лук с квасом.
- Поневоле начинаешь гордиться своей страной, - задумчиво протянула Оливия. - Если у нас столько врагов, значит, мы что-то значим в мировом раскладе сил? Слушай, давай в армию завербуемся! Маркитантками!
- Оливия, уймись уже. У тебя глаза блестят, словно ты в одиночку напилась бахрейнского портвейна.
- А откуда ты знаешь про портвейн?
- А то я не видела початую бутылку за твоим ночным горшком!
- Гнусная шпионка. Что тебе было нужно за моим ночным горшком?!
- Мне просто обидно, что ты вылакаешь все в одно рыло, а мне останется ненавистная трезвая действительность.
- А ты знаешь, что наше королевство вот уже четыреста лет ведет борьбу с пьянством и алкоголизмом?
- Понятно. И ты уже решила подготовиться во всеоружии к юбилейным торжествам…
- Не дрожи, Люция, жалкое существо. Бутылка все там же. И уровень портвейна в ней прежний. Я проверяла утром. Мы с тобой вечерком это дело провернем… Запасемся вареной репой. Репа и портвейн… Эх, жалко кетчупа нет!
- Кто здесь что-то говорит о портвейне?
Расшвыривая во все стороны тома из полного собрания сочинений затуманского философа Бертрама Вустера, взорам нашим предстал помятого вида мессер Себастьяно Монтанья.
- Ой, тысяча голых нимф! - простонал он, хватаясь за встрепанные кудри. - Я-то думал, тут разговаривают порядочные люди, а это вы, гарпии, драконши, гадюки…
- Сколько сложных слов сразу, - хмыкнула Оливия. - Люция, как ты думаешь, он их по бумажке выучил или на стенах комнаты написал?
- Просто у него похмелье, - у меня на это дело глаз-алмаз. - Вот и говорит незнамо что.
Себастьяно жалобно скривился:
- Здесь прозвучало божественное слово "портвейн"! А иначе я никогда бы не вылез из своей уютной норки…
- Ты посмотри, герцогиня, на это прыщавое рыло! Он, значит, опять лазил в винный погреб, накачался, как токарь пятого разряда, и дезертировал в библиотеку, в то время как весь остальной замок трудится до седьмого пота, готовясь к приезду Его Высокоблагочестия! Себастьяно!
- Чё?
- Ты ничтожество!
- Я в курсе. Мой папа говорит мне это двести четырнадцать раз в сутки. Еще новости будут? И все-таки как мы решим вопрос с портвейном? Настоящим дамам полагается быть милосердными к рыцарям, коих снедает тяжкое похмелье.
- Из тебя рыцарь, как из меня балерина королевского театра, - отрезала Оливия. - Но портвейн тебе будет.
- Оливия, ты владычица моего сердца, - криво становясь на одно колено, пропел Себастьяно. Не удержался, рухнул на стопку журналов "Что должна знать настоящая принцесса". - Ну-ка, неси стаканы на стол… Я готов даже на тебе жениться.
- Была нужда, - фыркнула Оливия. - Люци, сбегай-ка в мои покои. У меня появился план.
- И ради этого плана ты дашь вылакать настоящий бахрейнский портвейн этому недоделку?
- Беги давай, это приказ.
Я повиновалась. Бутылка и впрямь оказалась на месте. Хорошо хоть, служанки, что опорожняют местные ночные горшки, ее деликатно не заметили.
Когда я вернулась, Себастьяно и Оливия сидели там же.
- Третьей будешь? - аристократично спросила Оливия.
- Я нахожу этот вопрос неуместным, ваша светлость, - надменно сказала я, но тут же расхохоталась. - Я даже стаканы принесла.
Оливия, не чинясь, разлила портвейн по стаканам:
- За нас и за спецназ! - произнесла она тост, который очень любила, но сути его не понимала. Как и я, впрочем. Что это за таинственный "спецназ", мы не ведали.
Осушив стаканы, мы блаженно выдохнули, правда, Себастьяно, нарушив торжественность минуты, рыгнул. Что с него взять, недоделок - он и в Литании недоделок.
- Как хорошо-о-о-о! - томно простонал он и понюхал свою кружевную манжету. - А давайте по второй, не тормозя!
- Стоять! - голос герцогини Монтессори стал железным. Я убрала бутылку за спину. - Сперва дело делать будем. Себастьяно, от тебя требуется тупой физический труд и некоторая доля прыткости.
- Так я и говорю: по второй! И тогда все что угодно!
- Налей ему, Люци. На полпальца.
- Все герцогини такие жмотки, - проворчал Себастьяно, но выпил молниеносно.
- Я чувствую себя мифическим богом Кераклом и готов раскерачить все, что к полу не приколочено. Герцогиня, повелевайте.
Это он подольститься пытается. Бутылка-то еще наполовину полна.
- Мы с Люцией решили слегка приукрасить замок в связи с приездом Его Высокоблагочестия. Простенько, по-детски, но со вкусом. Цепи…
- Ух? - восхитился Себастьяно. - Наручники, плетки?! Может быть, даже страпоны? Шалунья!
- Заткнись и дослушай, урод. Страпоны ему. Вожжой тебя отхлестать, и то…
- Оливия, перестань так говорить, а то он стал какой-то красномордый…
- Извращенец.
- Да! - радостно выдохнул Себастьяно.
- Заткнись! Цепи будут из бумаги. Цветной. Мы навырезаем. Нужно будет их развесить на балках главного зала - ярко, празднично. Еще будут бумажные фонарики на ленточках. И вот еще у меня идея - из золотой фольги мы с Люцией вырежем звездочки, птичек, бабочек, в общем, всякую слащавую дрынотень, а ты будешь крепить их к стенам…
- Чем крепить?
- Язы… Клей дам, то есть не совсем клей. От кого-то из прежних герцогов Монтессори осталась масса клеящего крема для вставных челюстей, вот он и пригодится, - Оливия поняла, что воображение у похмельного Себастьяна богатое, и стала осторожнее в словах. - Люци, как ты думаешь, вырезанные из красного бархатного картона слова "Добро пожаловать!" украсят главный вход?
- По-моему, там лучше повесить орифламму с гербом рода Монтессори. А то прямо какой-то детский лагерь получается.
- Что ты знаешь о детских лагерях, - мечтательно протянул мессер Себастьяно. - Какие там вожатые… А песни у костра…
Пришлось еще раз выпить, чтобы мысли Себастьяно окончательно приняли деловое направление. Он клятвенно заверил нас, что выполнит все, что мы пожелаем, и даже наши гобелены вывесит в холле.
Мы дали ему немного подремать, пока сами разыскивали цветную бумагу, ленты, фольгу, клей и прочую мишуру. Настроение у нас было самое творческое. Правда, к нему примешивалось некое коварство.
А что из всего этого получилось, вы поймете дальше.
Глава девятая
Встреча Особо Важной Особы - 1
Трудолюбие и терпение - вот две главные добродетели, которые надо воспитать в человеке. Возможно, против его воли.
Из проповедей Его Высокоблагочестия, т. 87
Ужин нам принесли в библиотеку. Мы настолько увлеклись вырезанием и склеиванием, что служанка посмотрела на нас с уважением. Даже на меня - впервые за все время пребывания в замке Монтессори.
Себастьяно от ужина отказался (!), мотивируя это тем, что ему приходится пользоваться стремянкой, а она старая, все время скрипит и может не выдержать его веса. Вот портвешку стаканчик - это да.
Портвешку не дали, дали несколько ярдов разноцветных бумажных цепей и благословили на подвиг. Следить за выполнением обязательств юного пьяницы нам было некогда, в рекордное количество времени мы склеили полторы сотни бумажных фонариков, украсили их шелковыми ленточками и принялись за фольгу.