– Нет, в редакции тебе делать нечего, – решила она, усадив меня на заднее сиденье и посмотрев на мою улыбающуюся рожу, после чего, достав телефон, начала кому-то звонить. Кому именно – не знаю. Я уснул.
Глава 4,
в которой герой преимущественно занимается всякими мелочами
Спал я крепко и безмятежно. Вика кое-как добудилась меня, когда мы подъехали к дому, я на автопилоте дошагал до квартиры, где практически сразу рухнул в кровать и снова уснул. Сны мне не снились, тень невинно убиенного Федерика Седьмого мне не являлась, предчувствия новых трудов и лишений на время удалились. Проще говоря, усталость и коньяк сделали свое общее святое дело – я продрых без задних ног почти полсуток.
Проснулся я сам, минут за пять до будильника, свежий и бодрый, как огурец с грядки. И голодный до невозможности.
– Мм, проснулся, – сонно пробормотала Вика, каким-то своим десятым чувством опознавшая мой переход от мира снов к реальности. – Сейчас завтрак приготовлю, небось кишка кишке стучит по башке.
– Есть такое, – приятно удивился я ее интуиции. – Откуда знаешь?
Вика открыла глаза, фыркнула и, надев халат, отправилась в сторону санузла.
Я посмотрел ей вслед, подумал о том, что она опять меня опередила на полкорпуса, поскольку я не только есть хотел, и пошел курить.
– Ты сегодня дома? – спросила Вика, с удовольствием глядя на то, как я, урча, подбирал с тарелки разогретую отбивную с гречкой.
– Не, я сегодня в редакцию поеду, – обрадовал я ее. – Нельзя вот так прямо сразу этих новых шпаргонцев одних оставлять, ну или только с тобой. Приглядеть за ними надо, как бы они дурить не начали, от энтузиазма и энергии излишней.
– Очень хорошо, – с видимым облегчением вздохнула Вика. – А то знаешь, все равно как-то…
– Понятное дело, знаю, – успокоил ее я. – Мне ли не знать.
Я еще несколько месяцев назад сам был подневольным человеком, хотя, конечно, при этом и вольным казаком, но у меня даже и мыслей не было о том, что скоро мне придется рулить коллективом, да еще и столь пестрым.
– Вик, ты позвони, закажи нам машину из гаража. – Еще вчера я для себя окончательно решил, что если уж пошла такая пьянка, то надо брать от "Радеона" все, что он дает. И даже если мне потом выставят счет, то он и сейчас уже настолько велик, что такие мелочи, как казенная машина или оплаченный компанией ужин в ресторане, никакой погоды не сделают. Все равно так и так платить придется, рано или поздно.
Вика одобрительно кивнула и пошла за телефоном.
– Через час машину подадут, – крикнула она из комнаты.
Я доел, помыл посуду и вознамерился наконец посмотреть на ассортимент благ, находящихся в огромном пакете, который я, естественно, прихватил с собой из кабинета Зимина – мимо рта я ложку сроду не проносил. Но это начинание превратилось в ничто, поскольку Вика сочла, что час – это достаточно много времени, чтобы потратить его просто так, и ждала меня она в комнате во всеоружии. Аргументы вроде:
– Ну я же только что поел! – в расчет не принимались и не рассматривались.
В машине Вика мне долго и в красках расписывала, как ее вчера водили по "Радеону", как там все круто и что чего там только нету. Там все было очень неплохо сделано для сотрудников, попавших в основную обойму корпорации, – тренажерный зал, очень приличная столовая, разнообразные сервисы и, к моему немалому удивлению, даже небольшой кинозал. На пятом этаже находилось что-то вроде жилой зоны, некоторые руководители средней руки имели там апартаменты, где частенько оставались ночевать, а высший состав, как узнала Вика, жил там почти постоянно. Для сотрудников калибром поменьше были предусмотрены капсульные номера.
– Вот бы там работать! – под конец грустно сказала она. – Вот где все во имя человека сделано.
Вика многозначительно посмотрела на меня, ожидая ответную реакцию. Я точно знал, что она хочет от меня услышать, но говорить я ей что-либо не спешил, поскольку точно не знал, является водитель человеком Азова или работает на кого-то другого. Но уверенность в том, что он на кого-то да работает, у меня была просто абсолютная, поэтому я уклончиво ответил ей:
– Надо хорошо трудиться – будет нам и белка, будет и свисток.
Судя по ее лицу, Вика ждала другого ответа, но секунду спустя кивнула, соглашаясь со мной.
Серебристый "мерседес" Шелестовой снова стоял на моем месте. Вика скривилась и злобно сказала:
– Узнаю, чья это колымага, – убью. А если не узнаю – колеса все попротыкаю. Что же это такое, это наше место!
Понятия "мое" и "не мое" у Вики были абсолютными. Не являясь скрягой или жадиной, при этом она очень скрупулезно относилась к вопросам приобретения, приумножения и сбережения материальных ценностей. Как-то раз, случайно заглянув в ее наладонник, я увидел пару схем, в которые крайне точно и тщательно были занесены наши доходы и расходы, причем даже был нарисован некий график – какие-то волнистые линии, пометки и реперные точки.
Как только она определилась, что мы живем вместе и отношения наши приобрели некую стабильность, то выволокла на свет кучу счетов, которые я оплачивал обычно по мере их накопления, наличия у меня денег и следуя правилу: "Надо уже пойти заплатить, а то отключат на фиг все". Последний пункт обычно был самый действенный, мне как-то раз уже электричество отрезали, я потом все ноги до колен стоптал, пока обратно подключили, коммунальщики – это еще те бюрократы. Принцип "одного окна" – вещь хорошая, но вот в чем беда – одно окно они, конечно, открыли, жаль вот только, что все остальные позакрывали…
Впрочем, вернемся к Вике. Она сидела над счетами весь вечер, а в следующий вечер пошла куда-то в ЖЭК (или ДЭЗ), долго там орала, махала журналистской корочкой, обещала всех вывести на чистую воду и пересажать и в результате добилась какого-то пересчета (или перерасчета, я в этом не силен), после которого мы теперь еще полгода могли вообще ни за что не платить. Ну или что-то в этом роде, я особо не вникал.
Не знаю, как она жила до нашей встречи, но понятие "мое" для нее было святым. И сама мысль о том, что кто-то посмел занять ее законное место ("мое" и "его", насколько я понимаю, у нее в голове уже давно окончательно трансформировались в "наше", а значит, обратно в "мое"), бесила ее неимоверно.
– Да ладно тебе, – тихонько сказал ей я, заработал негодующий взгляд (мол, это наше место, как ты так легко ко всему относишься?) и решил сегодня же поговорить с Шелестовой. Я-то переживу, что она сюда свою машину поставила, а вот переживет ли сегодняшний день Шелестова, если Вика узнает, чей это "мерс"? А она рано или поздно узнает, это к бабке не ходи, она упорная.
В редакции кипела работа, причем в наших старых помещениях. Новые кабинеты уже привели в божеский вид, и, похоже, четверка новеньких даже уже поделила столы, но рабочий процесс шел в привычном для меня месте.
Новенькие столпились вокруг стола, на котором лежало четыре кучки листов, и смотрели на Генку, который тягал по листу из каждой кучки и зачитывал его вслух. После чего давал комментарии. Наставник, однако, сэнсэй…
– Что, человечество, функционируем? – поприветствовал я коллектив.
– Есть такое, – отозвался Геннадий. – Привет, шеф.
Все разноголосо поприветствовали нас. Причем Соловьева не поленилась даже потрясти мне и Вике конечности, что вызвало немедленную ироническую улыбку Шелестовой, которая тут же сделала книксен.
– Обжились? – спросил я у новеньких. – Канцтовары, чашки-ложки, все такое?
– Обогревателей бы надо прикупить, пока еще не похолодало, – неожиданно изрек Жилин. – Тут здание фиговое, постройка семидесятых годов, зимой колотун будет, померзнут девчонки. И кулер надо новый, я этот посмотрел, он древний, и фильтр в нем никогда не меняли.
Ух ты. Хозяйственный.
– Вик, возьми Сергея и в пятницу отведи его к завхозу, – скомандовал я. – Правильно мыслишь, Серега. Ты тогда сам этим процессом порули, коли в этом разбираешься.
– Есть, шеф, – ответил Жилин. – Надавить, если что, можно? Знаю я этих завхозов, у них снега зимой не допросишься.
– Дави. Но чтобы без следов, – разрешил я. Завхоза мне было не жалко.
Я прошел в свой кабинет, где за пару часов набросал очередную бредятину под грифом "От главного редактора". Я прекрасно понимал, что, кроме меня, верстальщика и теперь, наверное, Соловьевой, эту дичь никто не прочтет, поскольку она никому не интересна, но делать это было необходимо, так как оно обозначало мою работу. Ну и потом, традиция – в хороших изданиях главный редактор всегда в начале номера что-нибудь мудрое и скучное изрекает.
Закончив столь бесполезный труд, я пошел перекурить и, вернувшись, не стал затворять дверь кабинета – так мне открывался отличный вид на спорящих новичков, которые дискутировали о качестве, количестве и наполнении новостной колонки.
– А я вам говорю, что здесь надо брать количеством, – немного визгливо утверждала Соловьева. – И тогда каждый читатель найдет что-то свое.
– Чушь, – вальяжно парировала это утверждение Шелестова. – Один раз читатель пропустит часть новостей, другой пропустит, на третий – совсем читать не станет, а еще через пару недель вообще журнал не купит. А через полгода нас уволят и наберут новых сотрудников.
– А то и раньше, – подтвердила Вика из своего угла.
– Ну да, – согласилась Шелестова. – А то и раньше.
– Надо больше халявы, – неожиданно заявила Таша. – Люди любят халяву. Вот один конкурс есть, но он какой? Примитивный и громоздкий. Надо сразу несколько конкурсов, небольших, практических, вроде как на знание игры и с неожиданными призами. Супермеч, например, или шмотка, которой ни у кого нет, или зелье какое-нибудь нестандартное. Можно еще вот экскурсию в "Радеон" призом сделать, так сказать, на родину игры, и чтобы обязательно с программистами пообщаться, со сценаристами. Народ такое любит.
– Факт! – подтвердил Жилин. – Красивая идея.
– Поддерживаю, – откликнулся Юшков. – Нормально придумано. И по призам, и по нескольким конкурсам тоже по уму. Например, "Где водится этот моб?" или "Узнай, что это за место".
– Вот только согласятся ли на это собственники? – немного ревниво засомневалась Соловьева. Понятное дело – идея на земле лежала, а подняла ее не она. Обидно, да?
– А мы Викторию попросим, – сладким голосом пропела Шелестова. – Виктория Евгеньевна-а-а, у нас тут идея есть интересная, так, может быть, вы ее озвучите нашему непосредственному руководителю? Вам ведь это сподручнее делать, у вас доступ к его телу в любое время?
Вот язва. Ведь знает, что я все слышу.
– Хорошо, Елена, при случае непременно озвучу вашу идею. Жаль, не вчера вы это придумали, можно было сразу это Максу или Никите предложить.
– Кому? – не поняла Соловьева.
– Зимину или Валяеву, – невозмутимо пояснила Вика. – Мы с ними запросто общаемся, они не любят официоза между друзьями.
Соловьеву слегка передернуло от зависти, Таша, такое ощущение, что и не слушала Вику вовсе, перебирая какие-то бумажки, Жилин сделал некое движение губами, что-то вроде: "Во дает", и даже Шелестова сузила глаза – ее колкость не прошла.
Н-да, и вот кто из них?
Я взял четыре небольших листочка и изобразил новеньких – по одному на каждом листочке. Художник я никакущий, поэтому, скорее, получились контурные шаржи с некими определяющими персону деталями, например, у кого прыщ, а у кого – отличная фигура.
Разложив творения перед собой, я откинулся на кресле и стал думать. Информации для размышления было пока немного, зато ее бесценные источники располагались неподалеку и опять принялись ругаться.
Каждый из них и подходил и не подходил одновременно. Жилин – морпех, спокойный, явно неглупый, но тюлень. Было видно, что Шелестова им уже крутит как хочет, и его это устраивает. Сама Шелестова – ну да, красива, ну да, умна, ну да, прямо Мата Хари. Но у нее богатый папаша в комплекте, который наверняка пасет каждый ее шаг, а значит, вряд ли проглядит ее небезопасные отношения с "Консорциумом" и вовремя их пресечет. Надо будет потом из любопытства пробить, что именно стало с тем первым замом из "Белого знака". Ох, думается мне, что ничего хорошего. Тем не менее она явно авантюристка. Ей не признания и славы надо, а нервы пощекотать. Ей жизнь без приключений – как суп без соли. И все остальные такие же. Все – и ничего конкретного.
Я замурлыкал себе под нос какую-то старинную мелодию и попробовал сделать фигурку ежика из скрепок. Не получилось. Тогда я начал отгибать кончики скрепок и аккуратненько их складывать кончиками вверх. Получилось, но что-то не то, явно не ежик.
– О, дикобраза выложил, – хихикнула тихонько вошедшая в кабинет Вика. – Скучаешь? Статью написал?
– Да написал, сейчас тебе отправлю, – кивнул я. – Скучаю? Ну не то чтобы, думаю…
– Слышал, что Таша сказала? – Вика присела на краешек стола. – Считай, мою идею озвучила, я ее тебе еще вчера хотела изложить.
– Здраво, поговорю с Зиминым. Он не откажет, я так думаю. Ну супермеч и прогулка в "Радеон" – это вряд ли, но придумаем что-нибудь.
– Не сомневаюсь. – Вика нагнулась ко мне и поцеловала. – Езжай домой. Я же вижу, в игру ты хочешь в эту свою. Я скоро тебя к ней ревновать начну, честное слово.
– Не имеет смысла, – взял я ее руку. – Это тоже часть работы. И от нее, в том числе, зависит, будут у нас апартаменты на пятом этаже или нет.
– Я бы хотела, чтобы были. – Вика взяла меня двумя руками за щеки и теперь не мигая смотрела мне в глаза. – Ты пойми. Это наш шанс, такой, который не каждый день выпадает и не каждому. Если мы его профукаем, то всю жизнь потом будем локти себе грызть.
И этой девочке двадцать пять? Это были глаза умной, повидавшей жизнь женщины. Капкан-то, похоже, захлопнулся…
– Ладно, пойду все-таки выясню, чей это "мерс" под окном. – Вика вышла из кабинета.
Чей, чей… Ейный…
– Елена! – гаркнул я во все горло, как только Вика скрылась в коридоре. – А ну ко мне!
– Да, мой генерал. – Через секунду Шелестова была у меня в кабинете и стояла, вытянувшись в струнку и выставив вперед грудь идеальной формы, причем ничем под свитерком из альпаки явно не сдерживаемую.
– Вольно, – скомандовал я. – А то мне как-то армия вспомнилась.
– Там было так плохо? – Даже невинные вопросы от нее воспринимались двусмысленно.
– Там было весело и увлекательно, – съязвил я. – Но кормили плохо и, по первости, поколачивали. Впрочем, к делу это не относится.
– А что относится? – Елена начала накручивать локон на палец, игриво шаркая ножкой по полу.
– Некий серебристый "мерседес" относится, который второй день на моем парковочном месте стоит, – пояснил ей я.
– Это вон тот? – спросила Шелестова, подойдя к окну, и показала одной рукой на машину, а второй оперлась на мое плечо.
– Он самый, – подтвердил я. – Там что написано на асфальте было, ты читала?
– Там все правильно было написано, как надо. – Шелестова переместила на мое плечо вторую руку. – "Место мое. Кто поставит машину – убью".
– Правильно, – не стал спорить я. – Но написано это мной. Ты видела, тетя Вика побежала куда-то с недобрыми глазами? Так это она следствие побежала проводить, выяснять, кого конкретно убивать будет. Я-то только стращаю, а вот она – нет. Она – человек дела.
– Да? – Шелестова на мгновение задумалась. – Ведь, пожалуй, что и найдет. Ну и славно. Я тхэквондо занималась долго, так что если драка будет настоящей…
– Не надо драки. – Я вздохнул. – Нет, это забавно, и тотализатор можно устроить, а уж как Соловьева обрадуется… Но мы ведь здесь для дела собрались, а не для гражданской войны, понимаешь? И если вся эта мышиная возня перерастет в собачью грызню, я просто буду вынужден устранить источник дрязг. Ты славная, но Вику я знаю дольше, чем тебя, и потом – она мой зам, а ты…
– Как не понять, мой генерал. – Шелестова пробарабанила по моим плечам какой-то марш и пошла к выходу из кабинета. – Она зам, а я… А я пойду, пожалуй, и впрямь переставлю свою ласточку. Не буду доводить начальницу до кипения. Она же не борщ?
– Верное решение, – похвалил я ее. – Рациональное. Конструктивное.
– Что вы пьете, фельдмаршал? – Шелестова остановилась на пороге. – В четверг мы небольшой курултай устраиваем, надо же знать, чем любимого господина порадовать?
– Все я пью. Кроме незамерзайки и политуры. Хоть самогон приноси, я и его выпью.
– Небалованный, – отметила Шелестова. – Это хорошо. Это радует. Я-то думала, что вы там, в высших сферах, к элитному пойлу попривыкли, а тут все так демократично, по-простому.
– Так и я простой парень, из народа, – объяснил я ей. – Высшие сферы сегодня есть, завтра нет, так что нечего особо привыкать к хорошему, отвыкать потом будет сложно.
– Это да. Хоть и банально, но правда. – Шелестова мне подмигнула. – Никто не знает, что будет завтра.
Ну, завтра будет завтра, а сегодня – это сегодня. Я стоял посреди все той же равнины, где и завершил свой путь третьего дня. Светило солнце, дул ветерок; шелестя травой и подвизгивая от неожиданности, от меня улепетывал гоблин с торчащим изо рта змеиным хвостом, совершенно офонаревший от того, что ему во время обеда чуть ли не на голову свалилась напасть с мечом и в доспехе.
Я немного поулюлюкал ему вслед и достал свиток портала. Идти мне больше не хотелось, да и смысла особого я в этом не видел – потратить несколько часов, сэкономив полторы тысячи и при этом рискуя нарваться на неприятности? Нет, можно было бы, конечно, но следует учитывать две вещи: в сумке добра – на многие тысячи, а врагов у меня теперь побольше, чем друзей. Так что – во Фладридж, в гостиницу. Да и письма надо почитать, вон значок внешней почты показывает, что сообщения есть.
В номере я разгрузился, что-то сбросил в сундук, что-то нет. Немного поэкспериментировал с рунами. Как это ни печально, но звук "пф-ф-ф" они издавали куда чаще, чем приятно светились. Если честно, то только "пф-ф-ф" они и делали, пять рун – не три, вероятность удачного сочетания ощутимо ниже. Поэкспериментировав с пятью, я начал пробовать варианты с четырьмя рунами, но тоже не преуспел. И только когда я вообще собрался вернуться к первоначальному комплекту, планшет окутался золотистым облачком.
"Уведомление. В связи с успешным слиянием рун "Вейрд", "Дагаз", "Эйваз", "Джера" вы получаете дополнительные бонусы к их стандартным показателям: + 7 % к урону, наносимому нежити; + 4 % к прочности амуниции; + 2 % к шансу нанести урон холодом".
Ну, как обычно, ничего особенного. Но все равно приятно – считай, с неба свалилось. Вот только стремно их с собой носить: если прикончат, то не вернут, это точно. Но, с другой стороны, все в сундук не положишь, поэтому планшет с сочетающимися рунами отправился в сумку. Но две остальные рунки тут пусть полежат, будут золотым запасом.
Выйдя из гостиницы, я подошел к почтовому ящику: надо было доделать все второстепенные дела, а потом уже прикидывать, каким макаром я буду добираться в Сумакийские горы.