Стогггул сделал Сорннна СаТррэна прим-агентом только в уплату за Кольцо Пяти Драконов. Но за это недолгое время регент осознал, что поставил нужного в'орнна на нужное место. СаТррэн преобразовал сферы влияния пререкающихся Консорциумов и с успехом провел мудреные дебаты, касающиеся находки весьма прибыльного месторождения необработанного терция в холмах за ручьем Шелкового Бамбука к западу от Борободурского леса.
Все это время Стогггул украдкой наблюдал за Курганом. Он не мог свыкнуться с видом баскира в кхагггунской форме, тем более собственного сына! Но ведь Курган всегда был странным ребенком. В восемь лет он увлекся охотой со страстью, граничащей с одержимостью. Сыновья вообще были бременем Стогггула. Терреттт, младший брат Кургана, родился умственно неполноценным и содержался в одном из отделений "Недужного духа", построенного кундалианами у Гавани приюта. Стогггул никогда не навещал его, целиком полагаясь на периодические отчеты Маретэн, младшей из двух дочерей, которая частенько заглядывала к брату. Хотя на самом деле нужды в отчетах не было: улучшения все равно не предвиделось.
Маретэн доводила свойственное женщинам сочувствие до крайности. Именно она заботилась о брате. Это несколько раздражало Стогггула, который считал, что дочь обладает большим художественным талантом, однако губит его, тратя время на глупую благотворительность.
С Курганом тоже всегда были проблемы. Сначала мальчишка то и дело исчезал из хингатты, потом подружился с Анионом Ашерой, а теперь сумел как-то подольститься к звезд-адмиралу. Морка-то слишком глуп, но Стогггул достаточно хорошо знал сына, чтобы понимать: у того какой-то опасный перекос в мозгах. С мальчишкой что-то не так. С самого раннего детства он пренебрегал правилами и предписаниями - и нарывался на наказания. Хотя толку от них не было никакого. У Кургана отсутствовало чувство истории, уважения к традициям. По слухам, Бак Оурррос позволил себе даже острить по этому поводу. Что ж, теперь Курган стал проблемой звезд-адмирала, и вроде бы Морка благоволил ему.
Кстати о Баке Оуррросе. Стогггул пригласил его специально, чтобы подлить кремния в рану. Бак Оурррос чуть не умер, когда регент увел у него Далму. С того случая между двумя Консорциумами началась ожесточенная и продолжительная торговая война. Не важно. Приглашение Бака Оуррроса и Кефффира Гутттина на первый банкет будет знаком доброжелательности и великодушия.
Стогггул, широко улыбаясь, но внутренне смеясь, встал со своего места во главе стола. Гости замолчали.
- Надеюсь, все вы хорошо провели время. Мне хотелось бы официально представить в'орнна, которого многие из вас уже знают, нашего нового прим-агента Сорннна СаТррэна. - Стогггул поднял руку; молодой в'орнн встал, поклонился в ответ на аплодисменты и сел. - Между командировками в Корруш новый прим-агент очень деятельно занимался реформированием нашей касты, обеспечивая более высокие прибыли каждому баскирскому Консорциуму.
Он посмотрел на звезд-адмирала, перевел взгляд на Олннна Рэдддлина, на Кургана, потом оглядел остальных гостей и наконец остановился на бледных лицах Бака Оуррроса и Кефффира Гутттина.
"Два праэна в одном стручке, - подумал он. - Один замышляет предательство, другой совершает его. А ведь Кефффир Гутттин, с его вспыльчивостью и пугающей физической удалью, вполне годится на роль загонщика Бака Оуррроса".
- Следующее сообщение касается предполагаемого строительства За Хара-ата. К сожалению, мои сотрудники обнаружили многочисленные нарушения в разрешениях и договорах, поданных в канцелярию регента.
- Что? Что это значит? - сразу же взревел Кефффир Гутттин. - Сам регент Элевсин Ашера заверил нас...
- Теперь регент - я! - отрезал Стогггул, оскалившись. - Вероятно, нарушений удалось бы избежать, если бы в проекте не участвовал сам бывший регент. Конфликт интересов, знаете ли.
Бак Оурррос пошевелился.
- И когда, скажите, пожалуйста, эти нарушения будут рассматриваться?
Стогггул повернулся к нему:
- Дорогой Бак Оурррос, поверьте мне, у канцелярии есть гораздо более срочные дела.
- А что думаете об этой задержке вы? - обратился Бак Оурррос к Сорннну СаТррэну.
Молодой прим-агент пожал плечами.
- Все именно так, как говорит Веннн Стогггул. Это дело должна распутывать канцелярия регента. Таков закон.
- О да, я знаю, какое важное дело занимает регента в последние дни, - вмешался Кефффир Гутттин. - Прореживание популяции месагггунов.
- Преследования коснулись только жрецов Энлиля и их самых ожесточенных приверженцев, - невозмутимо сказал Стогггул.
- Их преследовали, пытали и убивали. - Кефффир Гутттин все больше заводился. - Будьте любезны не редактировать отчет.
- Отчет? С каких это пор регент отчитывается о своих делах?
- Элевсин Ашера отчитывался. Он запрашивал инвестиции на каждом шагу проектирования и строительства За Хара-ата. Многие среди нас кровно заинтересованы в его завершении. Такой важный межкультурный эксперимент...
- "Межкультурный эксперимент!" - Презрение Стогггула было очевидно всем. - Эвфемизм для характеристики города любителей скотоложства!
- Это слова Элевсина Ашеры.
Оурррос мог бы усмирить своего загонщика одним-единственным жестом. И его каменное молчание, дающее безмолвное согласие на эту вспышку гнева, еще больше подстегнуло Стоптула.
- Не говорите мне о бывшем регенте. Годами благонамеренные в'орнны стояли в стороне и наблюдали, как он допускает неоправданное смешение рас. Это внушает нам отвращение, и не зря. Мы - в'орнны! Мы - хозяева вселенной! Мы не валяемся в сточных канавах. За Хара-ат был глупой причудой бывшего регента. И для меня умер вместе с ним.
- Элевсин Ашера! - прогремел Гутттин. - У бывшего регента было имя. Прославленное имя. Вы унижаете его и всех нас, отзываясь о покойном недоброжелательно.
- Теперь регент - я, - повторил Стогггул, вложив в голос всю угрозу, на какую был способен. Он до смерти устал от Элевсина Ашеры. - А вы сейчас - во дворце регента, по моему приглашению. Вы унижаете себя и своих соратников, когда говорите с вашим регентом в такой предательской манере.
- С каких это пор откровенность стала называться предательством? Вы так боитесь взглядов, не совпадающих с вашими? Вы не мой регент; вы не регент ни для кого из сидящих здесь и слушающих вашу нелепую ложь. Если вы вообще регент, то только и исключительно для Консорциума Стогггулов.
Стогггул удивлялся, сколько еще звезд-адмирал позволит наглецу извергать еретические речи.
- Я знал, что ты дурак, Кефффир Гутттин. Но сегодня вечером ты проявил себя опасным дураком.
Кефффир Гутттин вскочил.
- Это угроза, регент? Ты убьешь меня в моей собственной спальне так же трусливо, как убил Элевсина Ашеру? Ты убьешь всех и каждого из нас, кто не согласен с твоим образом мыслей?
- Слушайте, мои друзья и коллеги! - воскликнул Стогггул. - Он вынес себе приговор своими же собственными словами!
- Регент, ты не представляешь последствий своих действий. Помяни мое слово. Так же наверняка, как я стою здесь... - Внезапно выражение лица Гутттина изменилось. Из губ его вырвалось хриплое бульканье вместе с тонкой струйкой бирюзовой крови. Потом он упал. В спине торчал металлический штырь.
Позади него стоял Курган, вытянув левую руку в том направлении, где стоял Гутттин. Это он выстрелил.
- Берегитесь, - сказал Курган. - Вот так кхагггуны обходятся с предателями.
Стогггул уставился на тело Гутттина. Неожиданность была не из приятных. Действовать следовало звезд-адмиралу. То, что он доверил убийство Кургану, наводило на размышления. С другой стороны, Курган решил задачу весьма рационально. Возможно, не зря он позволил мальчишке стать адъютантом звезд-адмирала. Далма снова дала ему хороший совет.
Когда по приказу Киннния Морки тело Гутттина унесли, Стогггул сказал:
- Друзья и коллеги, никто не сожалеет об этом несчастном случае больше меня. - Он окинул пристальным взглядом собравшихся в'орннов, пытаясь понять выражения лиц и размышляя, сколько из присутствующих баскиров втайне согласны с Оуррросом и Гутттином. Это необходимо выяснить, хотя процесс обещал быть долгим и болезненным. Наконец его взгляд остановился на заклятом враге. - Мой дорогой Бак Оурррос, - сказал регент сладким голосом, - желаете ли вы закончить то, что начал Кефффир Гутттин?
- Взгляды Кефффира Гутттина были его собственными, - сухо произнес Оурррос. - Он мертв. Пусть покоится в мире.
Стогггул склонил голову. Он видел, каким ударом оказалась для Бака Оуррроса смерть друга и союзника. Он наслаждался потрясением и горем Бака Оуррроса. С другой стороны, Сорннн СаТррэн казался совершенно равнодушным. Он спокойно сидел, наблюдая за Стогггулом из-под прикрытых век. Не мелькала ли у него на лице тень улыбки?
Стогггул приказал подать еще огнесортного нумааадиса, и вскоре полилось вино, появились блюда с горячей пищей, и банкет начался всерьез. Как истинные в'орнны, гости сразу же выкинули из головы совершившееся у них на глазах убийство, а когда из зала унесли пустой стул и столовый прибор, вместе с ними исчез и последний след Кефффира Гутттина.
Уже подали десерт, когда к звезд-адмиралу приблизился один из хааар-кэутов и что-то шепнул. Киннний Морка сразу же поймал взгляд Стогггула и незаметно кивнул. Потом встал из-за стола и вышел из комнаты. Через минуту регент тоже встал, предложил гостям продолжить веселье и, извинившись, вышел. Сорннн СаТррэн проводил его взглядом.
За дверью регента ждали звезд-адмирал и тяжеловооруженные хааар-кэуты.
- Неприятное происшествие, - сказал звезд-адмирал. - В главной казарме хааар-кэутов сработало самодельное взрывное устройство.
Регент Стогггул сердито погрозил кулаком.
- Я говорил вам, что Элевсин Ашера был слишком снисходителен к кундалианам!.. Ну, что предпринято?
- Убиты двое членов Сопротивления. К несчастью, нам не представилась возможность допросить их. Третий все еще на свободе.
- Насколько велик ущерб?
- Довольно велик. Пятнадцать погибших, еще два десятка раненых.
- Найти третьего члена Сопротивления и примерно наказать.
- Да, регент.
Вместе они спустились в подземные пещеры, над которыми был построен дворец.
- Кстати, о другом, - заметил звезд-адмирал. - Кефффир Гутттин не одинок в своих взглядах.
Регент фыркнул.
- Насадите голову предателя на пику и выставьте перед главным входом во дворец, пока не почернеет. Это заставит сочувствующих забиться в норы.
Звезд-адмирал велел одному из кхагггунов передать приказ.
Стогггул шепнул:
- Я хочу сделать из отсечения головы зрелище для черни. Церемонию. Вы, кхагггуны, знаете о церемониях и ритуалах больше нас, баскиров. - Он не заметил выражение, промелькнувшее на лице Киннния Морки. - Я хочу, чтобы свидетели запомнили, а все остальные услышали об этом от тех, кто видел.
- Как пожелаете, регент, - четко сказал звезд-адмирал. Когда они спешили мимо циклопической двери Хранилища, Стогггул махнул рукой.
- Знаете, звезд-адмирал, гэргоны считают, что там - величайшая награда и величайшая тайна Кундалы.
- Ну и пусть получат их.
- Я дал им ключ от двери - Кольцо Пяти Драконов. Я вижу его там, в центральном медальоне, однако дверь остается запертой. Странно, вам не кажется?
Киннний Морка пожал плечами; кундалианские легенды интересовали его не больше, чем регента. Они быстро прошли по коридору к тюремным камерам. Когда Аннон и Джийан бежали из дворца, здесь было совершенно пусто. Теперь самую дальнюю камеру охраняла пара крепких хааар-кэутов, вытянувшихся во фрунт при появлении начальства.
- Жрец Па'ан, - сказал звезд-адмирал. - Он последний.
Стогггул, вглядевшись в сумрак камеры, увидел изнуренного в'орнна, на котором из одежды осталось лишь несколько жалких тряпок. Запах свежей крови и отбросов делал вонь почти осязаемой.
- Как видите, регент, мы делали все от нас зависящее, чтобы развлечь жреца.
- И он отплатил вам тем же?
- О да, регент. Показать?
Стогггул поднял руку.
- Пожалуйста.
Звезд-адмирал отключил защитную решетку, и в'орнны вошли в вонючую камеру. Жрец, подвешенный за кольцо к потолку, посмотрел на них налитыми кровью глазами, с трудом сфокусировав взгляд. Он зажмурился и застонал, когда вспыхнули атомные лампы.
Киннний Морка остановился перед несчастным, широко расставив ноги.
- Ну и где же теперь твой бог, а, жрец? - Морка ткнул пленника в ребра. - Где же Энлиль, которому ты клялся в верности, учение которого ты проповедовал невежественным и легковерным?
- Энлиль здесь, - прохрипел жрец распухшими и почерневшими от засохшей крови губами. - Он повсюду, в самом воздухе, которым мы дышим.
- Да ну? - В голосе звезд-адмирала звучала насмешка. - Тогда ему, должно быть, так же тошно, как нам. - Он хмыкнул. - Ты тут крепко нагадил, а?
- "Энлиль - мой меч, мой вожатый, мой праведный гнев..."
Звезд-адмирал нанес ему страшный удар по почке. Жрец застонал и повис на цепи; изо рта потекла свежая кровь.
- Не болтай перед регентом!
- Довольно, звезд-адмирал. - Стогггул поддержал жреца и снял с него цепи.
- Регент, что вы делаете?
Не обращая на него внимания, Стогггул уложил жреца на скамью, прикрепленную к каменной стене.
- Послушай меня, брат Па'ан, - прошептал он. - Я хочу знать все, что знаешь ты. Жрецы - духовные хранители месагггунов. Эта каста очень многочисленна, но совершенно неизвестна мне, как и предыдущему регенту. Он не трогал ни их, ни их отмирающую религию, проповедующую ересь против воли гэргонов. Теперь все изменилось. Но прежде чем подчинить их, я должен узнать их пламенные надежды, их заветнейшие мечты... и их глубочайшие страхи. И все это откроешь мне ты.
- Я скорее умру, - ответил жрец. - Энлиль примет меня в объятия и сбережет мою душу.
- Ты так думаешь, брат Па'ан? - Стогггул снял плащ и накрыл им жреца. - Думаешь, я буду пытать тебя до смерти? А ты все героически выдержишь из верности давно забытому богу? Энлиль умер, друг мой, если вообще когда-либо существовал. Единственные живые боги во вселенной - это гэргоны.
- Ты меня с кем-то спутал, - прохрипел жрец. - Я не друг тебе; я твой враг.
- Надо же, жрец с чувством юмора! - фыркнул звезд-адмирал. - И что вы будете делать, регент? Этот паразит понимает боль и только боль.
- Брат Па'ан достаточно выстрадал. - Стогггул посмотрел на измученное лицо. - Не так ли, друг мой? - Он осторожно дал пленнику попить, потом набрал на окумммоне какой-то код. Выползла терциевая проволока и всунулась в центр маленького бледного шрама на левой стороне шеи жреца. - Ну-с, - шепнул Стогггул, - если память мне не изменяет, ты был связан с богом кусочком его боевого щита, верно? - Жрец безучастно смотрел на него. - Именно этот обломок щита Энлиля позволяет тебе быть его представителем в этом мире. Он позволяет тебе соединяться с ним, позволяет ему слышать твои молитвы и отвечать на них. Без него ты отрезан от своего бога. Я пока прав?
Понимание отразилось на лице жреца, когда он почувствовал короткую, резкую боль.
- Что ты собираешься делать? - прошептал он. Тоненькая струйка крови начала собираться в лужицу во впалой ямке плеча.
- Да я уже все сделал. - Стогггул показал ему маленький обломок, извлеченный терциевой проволокой из шеи.
Жрец закрыл глаза и застонал. Из глаз потекли слезы.
- Теперь ты - ничто. Ты утратил Энлиля. Если я решу убить тебя - что вполне возможно, - он уже не примет тебя. Твоя душа канет в Бездну, где разделит вечность с неверующими, богохульниками и развратниками. Вот что ждет тебя. Если...
Глаза жреца распахнулись.
- Если - что?
- Если ты не расскажешь мне то, что я хочу знать о твоей пастве.
В камере надолго воцарилось молчание. Потом жрец медленно, запинаясь, проговорил:
- Верни то, что предназначено мне.
Стогггул поместил обломок на кончик проволоки, и та снова заползла в шрам на шее жреца.
- Вот, брат. Твоя связь с богом Энлилем восстановлена. Слезы снова потекли по щекам жреца.
- Среди месагггунов большое волнение. Их враждебность к кхагггунам дошла до точки кипения. Настолько, что традиционалисты и прогрессисты заключили соглашение.
- Вот самая бесполезная дезинформация, какую я только слышал, - сказал звезд-адмирал. - Счеттта дурачит нас.
Отмахнувшись от него, Веннн Стогггул прошептал:
- Неужели ты говоришь правду? Вражда между традиционалистами и прогрессистами тянется много поколений. Как это сомнительное соглашение состоялось?
- Нашелся посредник, - сказал жрец.
- Кто?
- Не знаю.
- Да убейте этот лживый кусок дерьма! - прогремел Киннний Морка.
- Брат Па'ан, предупреждаю тебя, - надавил Стогггул. - Если ты солжешь, если утаишь информацию, я вытащу твой знак посвященности, и никакие мольбы не заставят меня вернуть его.
- Это не ложь, - твердо сказал жрец. - Знаю только, что посредник не в'орнн.
- Так этот жрец хочет, чтобы мы поверили, будто чужаки не только установили контакт с месагггунами, но и устроили с ними заговор против нас?
- На первый взгляд это звучит нелепо, - согласился регент. - И однако я не могу позволить себе пренебречь этими сведениями, звезд-адмирал. Если в его словах есть хоть немного истины, мы должны знать. Я ясно выразился?
- Да, регент.
Стогггул снова повернулся к жрецу.
- Последний вопрос, друг мой, и можешь отдыхать. Что объединило твою касту? Ради чего они отказались от давней ненависти и недоверия?
- Строительство За Хара-ата. Город Миллиона Самоцветов важен для нас. Мы объединяемся, чтобы продолжить его строительство.
- Все это очень занятно, но едва ли серьезно. - Стогггул склонился над жрецом. - У нас есть способы ведения дел с вашим братом.
- Вам не удастся расколоть месагггунов, - вяло сказал жрец.
Стогггул помедлил, глядя на жреца. Тот отвернулся.
- Что такое, брат Па'ан? Чего ты не говоришь мне?
- Поверь мне, регент, ты не захочешь услышать это. Стогггул ласково положил руку на лоб жреца и повернул его голову.
- Как бы то ни было, я услышу это.
- Как хочешь, регент. - Жрец облизнул губы. - В сущности, группировки месагггунов связывает страх.
- Страх? Чего им бояться, кроме кары регента?
- Они боятся центофеннни.
Звезд-адмирал побелел и резким жестом отослал хааар-кэута за пределы слышимости.
- Так что там насчет центофеннни? - спросил Стогггул голосом чуть менее повелительным, чем раньше.
- О них говорится в самых древних пророчествах. Вы, отрезавшие себя от бога Энлиля, не знаете об этом, - сказал жрец. - "Посреди миллиона самоцветов, на стыке вселенной, когда миры столкнутся, когда восстанет Узурпатор, кровавые центофеннни последуют за ним".
- Что за ерунда! - воскликнул звезд-адмирал. - Какое прогрессистам дело до пророчества от мертвого бога, в которого они не верят?
Стогггул поднял руку.
- Нет, не так. Брат Па'ан, что вдруг придало злободневность древнему пророчеству?
- Мы узнали об аналогичном кундалианском пророчестве.
- Он лжет, - прорычал звезд-адмирал. - Никогда не слышал, чтобы рамаханы говорили об этом на допросах.
- Потому что это не рамаханское пророчество, - ответил жрец. - Оно друугское.