* * *
Верховный Масконосец вышагивал неторопливо, с важностью, приличествующей его сану. Правителя ко-ронетов сопровождали четверо стражников.
– Доброго дня в Золотом лесу! – произнес он. – Почему ты призвал меня сюда, человек? – Слово "призвал" не совсем вязалось с происходящим, зато как нельзя лучше отвечало отличавшему коронета высокому мнению о своей персоне. – Разве нельзя было поговорить в нашем городе? Я пытаюсь заглянуть тебе в мысли, но ничего там не понимаю. Какое дело нам до потравленного мяса и людей, пытающихся поубивать друг друга?
– Терпение, Верховный, – отвечал я. – Я попросил прибыть сюда также Старейшину сворков. Когда он присоединится к нам, я все объясню.
– Нет у меня более важного занятия, – недовольно ответил Масконосец, – чем стоять здесь и ждать, пока притащится предводитель трупоедов.
Старейшина города Своркмиддл не заставил себя долго ждать.
Сворк взял с собой только двух охранников. Эти сворки были не простыми стражниками, но ближайшими помощниками Старейшины, помогавшими ему в управлении городом.
Когда все правила вежливости были соблюдены, я сказал:
– Сейчас я покажу вам то, чему был свидетелем сегодня.
Когда мой рассказ был закончен – если передачу мысленных образов можно назвать этим словом, – Старейшина сворков погрузился в глубокое молчание.
Зато Верховный Масконосец сразу же отреагировал.
– Но я этого не понимаю, человек, – мысленно произнес он. – В Лесу есть множество мест, которые никому не принадлежат. Мой народ знает это, как и прочие секреты здешних краев. Мы живем высоко, на вершинах, и разговариваем с духами неба. Ответь, человек, – зачем люди хотят захватить нашу землю, если вокруг хватает ничейной?
– Не вашу, – ответил я. – Ваша земля им ни к чему.
– Человек, – покачал Масконосец мохнатой головой, – смотри, к чему приводит любовь к мертвечине. К глупости. Если люди не хотят отнимать у нас землю, зачем они готовятся к войне?
– Если Дархму удастся развязать войну, многие фермы будут разрушены, их хозяева – убиты. Падет часть свободных городов. Когда все успокоится, Дархм станет полновластным диктатором в Золотом лесу.
– О небесные боги! – воскликнул Верховный Масконосец. – О Цинтия, повелительница свежего ветра! О Оракс, великое горящее солнце! Теперь ясно, к какому помешательству может привести поедание трупов.
Старейшина сворков молчал, но та эмоциональная волна, что растекалась вокруг него, говорила – он сильно обеспокоен услышанным.
– Как вы могли понять, – продолжал я, – мне будет сложно найти поддержку среди людей. К сожалению, они сами не видят той пропасти, в которую их толкают.
– Так же вы поступаете и со скотом, – вставил Масконосец, – которого сперва откармливаете, а потом оправляете на бойню. Разве этот один пример не может многому вас научить, о соседи? Я кивнул:
– Жители вашего города сидят на деревьях на несколько миль вокруг Беркена. Все привыкли к этому, и никто не обращает на вас особенного внимания.
– Это не так, – возразил Верховный. – Стоит человеку увидеть одного из нас, он тут же начинает думать, будто мы хотим подслушать его мысли. А если разобраться, что уж там найдешь хорошего, в ваших головах?
– Вот именно, – согласился я. – Однако на сей раз все иначе. Пусть коронеты спустятся немного понижено так, чтобы с земли их нельзя было заметить.
– Это можно, – произнес Верховный. – Обычно мы не прячемся, но если захотим – ни один сворк в мире нас не отыщет.
– Читайте мысли всех, кто проходит мимо, – сказал я. – Пусть ваш народ знает, что люди не хотят воевать. Такие мысли рождаются в голове заговорщиков, но не простых фермеров.
– Мы так и сделаем, – согласился Масконосец.
– А если к тому же вам еще удастся узнать что-то о планах Дархма, – тем лучше.
– Я поди не какая-то там жужелица глупая, – отвечал Верховный. – Сам, что ли, не догадался бы.
В его словах промелькнуло нечто – почти неуловимое. Словно думал в этот момент Масконосец о чем-то еще, своем, потаенном и не хотел, чтобы мысли эти кто-то смог разобрать.
И все же скрыть до конца их не удалось. Трудно описать словами возникшее у меня ощущение. Будто мелкая рябь по воде, чувство пробежало вокруг Верховного – вопреки его воле.
– А что думает мой уважаемый сосед, – спросил он, – обо всем произошедшем?
– Я полностью согласен с вами, – дипломатично отвечал сворк.
– Ну? – нетерпеливо спросила демонесса, когда мы остались одни.
– Будем ждать.
– Чего?
– Продолжения, – буркнул я.
Я остался у ствола дерева, сложив руки на груди. Не прошло и десяти минут, как в кустах снова раздался треск.
Девушка развернулась, молниеносно выхватив меч из заплечных ножен.
Перед дубом вновь показался Старейшина. На сей раз помощники не сопровождали его.
– Я думал, что никогда не смогу от него отделаться. Он все шел и шел рядом со мной. Завел бесконечный разговор о том, что сейчас мор какой-то напал на некоторые лианы.
– Масконосец что-то скрывает, – заметил я.
– Верно, – согласился сворк. – Ты понял что?
– Думаю, догадался.
– Пару минут он даже раздумывал, не высказать ли свою идею вслух. Но потом не решился. Не знал, как ее воспримут.
– О чем это вы? – нетерпеливо перебила Франсуаз.
Эмоциональный поток рептилии заколебался, словно говоря – о эти женщины! Поскольку у его диких предков самки нередко поедали самцов, он знал, о чем толкует.
– Масконосец хочет, чтобы коронеты кое-что внушили людям, – пояснил я. – Так, между делом. Нашептывали им всякие разности. Например, "коронеты – хорошие", "лучше друга нет, чем славный коронет". И все такое.
– Я думаю, в плане Масконосца нет ничего дурного, – заметил я.
– Да, – согласился сворк. Он хитро прищурился.
– Особенно если мы сделаем вид, будто ничего не знаем. Нельзя превращать подобное в правило. К тому же пусть чувствует себя немного виноватым, раз обманул нас. Ему пойдет на пользу.
Я молчал, так как знал, что мой старый друг вернулся вовсе не поэтому. Существовала более важная тема, которую следовало обсудить.
– Не все мои сородичи любят людей, – проговорил Старейшина.-Увы, есть среди них такие, кто просто терпеть вас не может. Мне стыдно за то, что такие сворки живут в моем городе. Но я ничего не могу поделать.
– Везде хватает придурков, – подтвердила Франсуаз. Если она думала, что поддакнула сворку, то я придерживался иного мнения.
– Даже я не всесилен, – продолжал сворк. – Если, как вы это называете, огонь войны разгорится, в Свор-кмиддле найдутся те, кто станет раздувать его с нашей стороны.
7
Возвращаться в Беркен мне хотелось примерно так же, как жениться или снова пойти учиться в школу. Но я сильно подозревал, что мои новые друзья-заговорщики станут искать меня по всему лесу.
Прятаться от них вряд ли стоило – все равно найдут. Следовало первым нанести удар или, по крайней мере, легкий щипок.
К тому же Франсуаз вызвалась потолковать с бойцами, охранявшими усадьбу Дархма. Я считал, что никого из них раньше утра не отпустят, но промолчал. Не так уж часто выдается случай от нее отделаться.
В Беркене мне хлопот и так хватит.
Предчувствие не обмануло меня. Вскоре из-за деревьев появилась группа вооруженных людей. Впереди на своем низкорослом ящере ехал сам констебль Клиф Уотертаун.
– Куда собрались в такую рань, офицер? – поинтересовался я.
– По делам государственной важности, – несколько смешавшись, ответил Клиф.
– Уж очень важное, видно, дело, раз заставило вас, как дикого клопа, скакать под луной по лесным дорогам, – хмыкнул я.
Уотертаун отвесил себе пару мысленных оплеух, и это помогло ему собраться с мыслями.
– Майкл Амбрустер, приказываю вам спешиться, – прогудел он. – Вы арестованы по подозрению в государственной измене.
– Хорошо, – бросил я. – Поехали, выясним, что там у вас стряслось.
– Приказываю вам спешиться, – повысил голос Уотертаун.
– Приказать можно и василиску, чтобы он ручным стал. Только он не послушается.
– Если вы ослушаетесь моего приказа, я вас стащу силой. – Констебль от возмущения дал петуха.
– Попробуйте, – усмехнулся я.
Клиф грузно сполз со своего ящера, подчиненные последовали его примеру, направляясь ко мне с твердым намерением стащить на землю.
Когда они были в нескольких шагах, я направил своего скакуна прямо на них.
Не ожидая ничего подобного, Клиф не успел отойти в сторону и кубарем покатился с дороги, громыхая тяжелыми доспехами. Такая же судьба постигла и сопровождающих. Объехав их ящеров, я остановился.
– Долго еще будете отдыхать, констебль? – спросил я. – Кто-то грозился доставить меня в крепость. Поехали, пока я не передумал.
Красный от злости и негодования, Уотертаун с трудом поднялся на ноги и, тяжело дыша, подошел ко мне.
– Немедленно спешиться, я приказываю, – прошипел он.
– Догоняйте, – бросил я через плечо, направляясь в город.
Более смешного ареста еще не видели жители Беркена. Впереди на благородном ящере легкой рысью ехал арестованный. Позади на низкорослом скакуне поспешал изрядно помятый констебль. Двое всадников замыкали процессию.
* * *
Городская ратуша стояла посередине центральной площади.
Мы прошли приемный зал овальной формы, подошли к стене, и констебль жестом фокусника, достающего кролика из шляпы, нажал на замаскированную под шляпку гвоздя кнопку.
Деревянная панель бесшумно откатилась в сторону, открылся узкий проход.
– Возможно, вам хоромы маловатыми покажутся, но уж не обессудьте.
Клиф из всех сил старался играть роль радушного хозяина, принимающего дорогого гостя.
Равнодушное выражение моего лица изрядно раздосадовало констебля.
– Поторапливайтесь, – грубо сказал он и поднял сжатый кулак, собираясь толкнуть меня.
В ту же минуту его рука повисла плетью. Уотертаун был ошарашен – он даже не смог уследить за моим молниеносным ответным движением. Я хлопнул тюремщика по плечу, и тот почувствовал, что онемение постепенно проходит.
– Никогда, слышишь, Уотертаун, никогда не поднимай на меня руку. И думать не смей.
"Он не только изменник, – злобно пыхтел констебль, – но еще и колдун проклятый. Это он у коронетов-сворков научился всякой гадости".
Крутая каменная лестница вела вниз.
Казалось, что спуску не будет конца. Я протянул руку и тут же отдернул ее, натолкнувшись на что-то склизкое и неприятное на ощупь.
Тварь, недовольная, что ее потревожили ярким светом и прикосновением, зашипела и стекла на лестницу.
– Лучше бы сидел на месте и не рыпался, – недовольно прошептал Клиф. – Сам виноват. – Лицо констебля раскраснелось от ходьбы и волнения. – Не хоромы, к которым вы привыкли, но жить можно. Тем более если недолго. Как в вашем случае.
Он коротко хохотнул и открыл узкую дверь, ведущую в камеру.
Я вошел, двери за мной захлопнулись. Каменные стены сочились влагой, какие-то мерзкие твари деловито сновали по потолку и полу.
Не прошло и пары минут, как я уловил какой-то отдаленный шум. Кто-то шел по коридору – но не со стороны двери, в которую вошли мы с констеблем.
– Прикройте глаза, Майкл, я не хочу вас ослепить, – раздался знакомый голос. Скрипнула дверь.
– Не думал, что придется встретиться вот так. – Я узнал голос Джоэла Линдена.
Комендант вошел через какой-то потайной ход, которых здесь было видимо-невидимо. Он держал факел в одной руке, в другой же у него был армейский рюкзак, по виду довольно тяжелый.
– Я слышал о том, что произошло. Хотел предупредить вас, но все-таки не ожидал, что они осмелятся вас арестовать.
Речь коменданта отличалась той особой правильностью и размеренностью, которая многих раздражала и выводила из себя.
Комендант жестом пригласил меня следовать за ним. Мы не пошли к двери, через которую прошел Клиф Уотертаун, а направились к потайному ходу.
Дверь за нами плотно затворилась, не издав ни звука. Вскоре мы оказались в большом помещении, видимо, караульной, но почему-то пустой.
– Они выпили лишнего, – хитро улыбнулся Линден. – Алкоголь сам по себе в сон клонит. Ну а если что туда подложить, тем более.
– Зачем вы это делаете? – спросил я.
– Такая смерть не для эльфов, – ответил он. – Тем более не для благородных.
С видом гостеприимного хозяина Линден скинул с лавки чьи-то пожитки и приглашающе повел рукой.
– Итак, друг мой, – в голосе его прозвучали привычные командирские нотки, – сейчас мы посмотрим план лабиринта. – Комендант достал старую истрепанную карту и разложил ее на столе. – Вот здесь мы с вами сейчас находимся.
Я не без досады отметил, что в обычной ситуации Джоэл не позволил бы себе фамильярного "друг мой". Но таковы уж люди.
– Скоро утро, – озабоченно бубнил Джоэл. – Ворота открываются, все внимание стражников сосредоточено на входящих в город. Как правило, на выходящих они не обращают внимания…
8
Когда я добрался до выхода из туннеля, солнце стояло уже довольно высоко.
Я вынул из кармана берет, который получил от Линдена, и пониже натянул его на острые уши.
Мой побег был таким же нелепым, как и арест. Ведь, даже выбравшись из подземелья, я все еще оставался внутри городских стен…
Добравшись до ворот, я присел за грудой ящиков и принялся осматриваться.
– Надо же, – пробормотал я, – сегодня их открыли пораньше. Даже Линдена не дождались.
Комендант мог сам отдать такой приказ, чтобы освободить мне дорогу. Но в это мне верилось меньше, чем в пословицу "кто не работает, тот не ест".
Джоэл был не из тех, кто идет на риск.
Я подождал, пока схлынет основная масса пришедших, и стал подстерегать удобный момент, чтобы выскользнуть за городскую стену.
Несколько охранников, пользуясь отсутствием командира, собрались в кружок, чтобы обсудить неслыханную новость. Констебль приказал арестовать эльфийского дипломата.
Такая новость заслуживала обстоятельного разговора. Что стоит за этим приказом? Может, его просто хотят вынудить отдать на расправу верную подружку, красавицу-наемницу? Говорят, на днях она перебила тьму народу.
– Он, небось, уже сам ее наказал, сейчас поведает констеблю, что зарубил и в лесу закопал. Собственноручно, – глубокомысленно качая головой, говорил усатый сержант. – А Клиф ему за это даст огромадную награду и большой надел земли, попомните мое слово.
Все знали, что усач болтун и пустомеля. Он любил врать и делал это вдохновенно и беспрестанно – скорее из любви к искусству, чем ради выгоды. Да и пользы из своих придумок он никогда не извлекал. Только одни неприятности.
Но теперь охранники охотно слушали байки товарища. А вдруг случится чудо и то, что он говорит, окажется правдой?
Твари напали совершенно неожиданно.
Четыре вивверны показались в воротах. Возможно, утро было чересчур жарким, или их обнадежило отсутствие у ворот охранников.
Стражники растерялись. Двое из них сразу были сбиты с ног и отважно притворились мертвыми.
Их уловка имела успех. Вивверны устремились к базарной площади, где толпился народ.
– Закрыть ворота! – громко закричал начальник стражи.
Команда была услышана. Четверо добровольцев навалились на ворота, которые не без труда удалось закрыть.
На базарной площади четыре вивверны остались один на один с беззащитной толпой.
Все это плохо укладывалось в мой сценарий незаметного отступления. Но бывают случаи, когда у тебя нет особого выбора, как ответил жених на вопрос священника.
Оставалось только надеяться, что никто здесь не знает меня в лицо.
– Уводите людей, – громко приказал я. – В дома, уходите все в дома.
Твари не обладали ни смекалкой, ни разумом. Если бы ворота остались открытыми, то, встретив сопротивление, вивверны тут же убежали бы в лес.
Но теперь бежать им было некуда. Они принялись сновать по площади, кусая попавшихся им на пути людей.
Женщины и дети, обезумев от страха, бросились к домам. Но жители Беркена, испугавшись рассвирепевших чудовищ, крепко позапирали окна и двери.
Твари опьянели от свежей крови. С их острых колющих стилетов стекали алые струйки. Они быстро настигали людей, вонзая в них короткие хоботки.
Я бросился к воротам. Тяжелый засов не поддавался.
– Четверо ко мне! – громким голосом скомандовал я.
Начальник караула, оправившийся после первоначальной растерянности, понял мой замысел. Он позвал трех солдат, и впятером мы сумели открыть ворота.
– Гоните их прочь! – крикнул я.
Из одного дома выскочили трое вооруженных мужчин. Увидев, что ситуация на площади изменилась в лучшую сторону, они решились прийти нам на помощь.
Люди с громкими устрашающими криками ринулись к тварям. Одна из них увидела открытые ворота и спасительный лес.
Не обращая внимания на удары клинками, она ринулась прочь из негостеприимной крепости. Следом за ней устремились другие.
Такое случалось и раньше, правда давно. Виной нынешнего происшествия стала беспечность стражников. Был нарушен ритуал открытия ворот, когда комендант давал команду впустить людей в город.
– Это все мерзкие лесные твари виноваты, – заголосила женщина над бездыханным телом своего мужа, которой лежал в луже крови.
– Проклятые сворки, они наняли убийц, чтобы истребить всех людей, – поддержал ее молодой парень с пудовыми кулаками и тяжелым мечом на поясе.
Выглядел он спокойным и не имел ни единой царапины. Я сразу понял, что этот молодец не принимал участия в битве.
– Кто приказал открыть ворота раньше времени? – сурово спросил я пожилого охранника, руки которого дрожали не то от страха, не то от напряжения.
Мужчина не сразу понял, о чем его спрашивают. А потом кивнул головой на груду тряпья, некогда бывшую живым человеком.
– Он старший, он приказал, только какой теперь с него спрос? – с неожиданной ненавистью воскликнул солдат. – Эх, сколько людей полегло…