Вечером Корс Кант замечает, как в комнату Ланселота входит Бедивир. Как только Бедивир покидает комнату, туда проскальзывает бард и обнаруживает там бутылку отравленного вина. Звучат шаги Ланселота. Корс Кант вынужден вылезти в окно. Он висит, уцепившись за подоконник. Руки срываются, и он неминуемо должен упасть вниз на камни и разбиться, но его спасает призрачный меч, воткнутый в стену прямо под подоконником. Ухватившись за него, юноша подтягивается к окну и таким образом избегает падения.
В Камланн прибывает король Эйра Лири. Он желает присоединиться к альянсу Артуса и Меровия. Анлодда прячется, не желая попадаться на глаза Лири, так как боится разоблачения.
Питер не в силах более сопротивляться чарам Гвинифры. Его тянет к ней, как мотылька на пламя, хотя он знает, чем грозит истории их роман. Они оказываются в постели, и чувства Питера так сильны, что он пугается их. Ведь прежде Питер никого по-настоящему не любил.
В ночь перед походом на Харлек Анлодда забирается на крышу дворца, спускается по веревке и проникает в покои Артуса. Одетая так, чтобы ее никто не узнал, с укутанным лицом, она прячется в гардеробной и ждет, сжав в руке кинжал. Является Артус и начинает молиться. Анлодда покидает укрытие, встает за спиной у Артуса, заносит меч для удара, надеясь, что, если убьет короля во время молитвы, тот попадет на Небеса. Но она не в силах осуществить задуманное. Рука ее падает - она воин, но не убийца.
В покои короля вбегает Ланселот: он, проходя по двору, заметил свисающую с крыши веревку. Он и Корс Кант, явившийся чуть раньше на зов короля, замечают преступника, не догадываясь, впрочем, о том, кто это. Анлодда спасается бегством, воспользовавшись тем, что все бросаются не к тому окну, через которое в покои Артуса проникла она. Она уходит тем же путем - хватается за веревку и спрыгивает во двор. Во дворе она сбрасывает "камуфляж" и идет в пиршественный зал, где притворяется пьяной. Это помогает ей избежать подозрений.
На следующее утро отряд под предводительством Питера выступает в поход на Харлек. Питер пребывает в полной уверенности, что ночью помешал Селли Корвин убить Артуса.
Добравшись до реки Северн, отряд садится на трирему "Бладевведд", Мысли о Селли не дают Питеру покоя и он прибегает к хитрости: он "подогревает" подозреваемых и заставляет их шпионить друг за дружкой. Неожиданно он обнаруживает необъяснимое влечение к Анлодде. Именно влечение, а не любовь. Он боится своих чувств к Гвинифре и полагает, что интрижка с рыжеволосой вышивальщицей куда безопаснее.
Но все страсти отступают, когда перед глазами камланнских посланцев предстает Харлек, объятый пламенем. Разбойники-юты захватили и подожгли родной город Анлодды!
В это время, пятнадцатью веками позже, в лаборатории Уиллкса ученые тайком от полковника Купера готовятся к переброске в прошлое Марка Бланделла, понимая, что тело Питера не выдержит новой попытки вернуть назад его сознание. Но Купер догадывается о замысле ученых, мешает им осуществить его и требует вернуть Смита назад любой ценой.
Сбываются самые страшные предчувствия Бланделла. Тело Питера бьется в конвульсиях и умирает. Теперь майор лишен возможности вернуться в свое время.., и все равно кто-то должен отправиться в прошлое и предупредить его о том, что Селли Корвин не подчиняется ИРА, что там о ней не знают, что она опаснейшая фанатичка, действующая сама по себе.
Анлодда с помощью вспышек фонаря ночью посылает с борта "Бладевведд" тайное послание на берег. Она думает, что разговаривает с подданными отца, и сообщает им, что не выполнила задания Горманта: что Артус жив, а Канастир погиб. Анлодда обнаруживает, что на самом деле разговаривала с ютами и невольно выдала соратников.
Питер объясняет отряду свой план: они подплывут поближе к берегу, вплавь доберутся до суши и на берегу перегруппируются. Анлодда не говорит ни слова об ожидающей их засаде.
Корс Кант волнуется. Он ходит по палубе и встречается с Меровием. Барда посещает новое видение: сначала он видит закутанное в саван тело, а на ткани савана проступают странные латинские слова: "Et in Arcadia ego" - "И я в Аркадии…" Буквы рассыпаются и начинают складываться в анаграмму: "I tego ar…" но тут видение обрывается.., но прежде привидевшаяся барду Анлодда подает ему пузырек с каким-то зельем, на котором написано "выпей меня".
Наконец Корс Кант находит Анлодду. Та в слезах смотрит на горящий город. Странно - она вымаливает у Канта обещание: верить в то, что она принцесса, что бы ему ни говорили другие. Затем она признается, что это она была той ночью в покоях Артуса и пыталась убить его. Теперь она утратила веру в себя как в воина и окончательно запуталась.
Некогда она дала Корсу Канту разрешение завоевать себя, но сейчас сама должна попытаться вновь завоевать его любовь и доверие.
Бард потрясен услышанным. Неужели Анлодда не убила Артуса только из-за своей любви к нему, Корсу Канту? Разве от этого может зависеть жизнь или смерть такого человека, как Dux Bellorum?
Корс Кант на несколько часов забывается тревожным сном. Перед рассветом командиры будят воинов.
Отряд Ланселота отправляется на штурм.
Вот обо всем этом и написан "Артур-полководец".
Глава 1
"Не сегодня, - решил Корс Кант. - Сегодня я думать о ее предательстве не стану".
"Бладевведд" взлетела на гребень волны, и ее нос круто задрался вверх, а потом упала вниз с крутизны так, словно стремилась в подземное царство Плутона. Корс Кант в отчаянии уцепился за канат, не удержался и заскользил по мокрой накренившейся палубе. Волна хлестнула через борт, окатила лицо юноши. Он закашлялся, наглотавшись соленой воды, встал на четвереньки.
У борта стояли Кей, Ланселот и капитан. Они смотрели на город. Корс Кант с трудом поднялся на ноги и, пошатываясь, добрался до них, памятуя о наставлении Кея: держаться рядом с Ланселотом.
- Вон там, - негромко проговорил дворецкий, указывая на черную точку на волнах. - Видите? Галера, даю правую руку на отсечение.
- Две, - уточнил капитан Нав, и тут же поправил себя, ткнув пальцем левее. - Три. Еще одна в полумиле на северо-восток.
- Откуда они, черт бы их побрал, узнали о нашем прибытии? - гневно вопросил Ланселот и стукнул кулаком по поручню. - Так… Худо дело. Они разворачиваются к нам. Задний ход, да поскорее!
Нав развернулся и промчался мимо Корса Канта, чуть не сбив того с ног.
- Право руля, ослы, поживее право руля, чтоб вас!
Матросы очумело торчали на палубе, но капитан быстро расставил их по местам.
На корме другая группа матросов навалилась на рулевое весло. Корабль развернулся, черпнув воды левым бортом.
Корс Кант ухватился за поручень и почувствовал, что ноги его уносит назад. В ужасе он увидел, как смыло за борт волной одного из воинов Какамври. Тот вскрикнул, но вопль его был почти не слышен из-за рева разбушевавшегося моря, и его тут же накрыло волной.
Корса Канта качнуло так сильно, что он едва успел заметить, что к "Бладевведд" мчатся две боевые ютские галеры с подветренной стороны. Нав вел корабль прямо на них. "Бладевведд" шел на веслах и под парусами. Корабль снова сильно тряхнуло, когда он налетел на очередную высоченную волну. Пальцы Корса Канта разжались.
Он покатился по угрожающе накренившейся палубе, дважды кувыркнулся, отчаянно пытаясь хоть за что-нибудь ухватиться. Вот его ноги уже за бортом. Мгновение - и его ждет верная гибель!
Но тут кто-то схватил его за волосы, дернул на себя. Юноша уцепился за растрепанный канат и уставился на разгневанную Анлодду. Девушка вымокла до нитки, а ее волосы в предрассветных сумерках казались каштановыми.
- Ты что, решил поскорее сделать меня лгуньей. Корс Кант? Следовало бы мне догадаться, как трудно барду устоять перед искушением достославно погибнуть!
Слишком напуганный для того, чтобы противоречить возлюбленной, бард покрепче ухватился за разлохмаченный канат, а Анлодда рванула его к себе за волосы, сама при этом цепко обхватив ногами поручень. Юноша, судорожно перебирая руками канат, подтягивался выше и выше. И вот наконец он перевалился через поручень.
- Тут все кувырком, - крикнула Анлодда. - И как они только узнали про нас? Наверняка нас кто-то предал, и клянусь, я знаю, кто!
"О Господи, - в ужасе подумал Корс Кант. - Я ведь тоже знаю, кто!" Он вспомнил сакского принца, Куту, стоявшего около башенки для лучников с фонарем-фетишем. Он сказал, что свечу зажег в знак поклонения божеству, но ведь на самом деле он мог кому-то сигналить фонарем!
Анлодда отпустила волосы юноши. Он упал на раскачивающуюся палубу, хватая воздух ртом, словно рыба. Грудь ему сдавило словно кузнечными щипцами. "Бладевведд" какое-то время беспомощно вертелась на месте, покуда ее паруса ловили ветер, а потом рванула вперед, словно напуганный теленок, - прямо на юг, к ближайшей ютской галере.
Развернувшись бортом к берегу, корабль закачался на волнах. Анлодду и Корса Канта швырнуло к фок-мачте. Они ухватились за нее изо всех сил, не обращая внимания на грубые выкрики суетившихся рядом матросов.
Харлек пылал, и на затянутом тучами небе отражались сполохи пламени. От ютской галеры к "Бладевведд" полетел град стрел, но они не долетели и попадали в волны.
- Держись покрепче, когда будем таранить галеру, - предупредила Корса Канта Анлодда. - Удар будет силен, ты такого ни разу в жизни не испытывал!
Юноша обернул вокруг руки провисший линь, другой рукой покрепче прижал к себе арфу. "Мой меч! Надо бы проверить, при мне ли он!" Но для этого пришлось бы отпустить или веревку, или арфу, а если честно, на самом деле Корса Канта его оружие не слишком заботило.
- Заряжай катапульту! - скомандовал капитан Нав. Он стоял, широко расставив ноги, сжав в руке гладиус, орал команды, и держался довольно уверенно на бешено раскачивающейся палубе. - Тысяча чертей, сейчас мы протараним этих ублюдков!
- А.., почему из катапульты не стреляют? - осведомился бард.
- Это замедлило бы ход корабля, а для того чтобы протаранить вражеское судно, он должен как следует разогнаться. А вот по другому выстрелят, это я тебе обещаю. Ну, держись, сейчас ударим!
Корс Кант в ужасе смотрел на ютскую галеру. Она казалась ему ожившей римской крепостью. Она плыла прямо на "Бладевведд" и теперь пыталась развернуться и тоже пойти на таран.
Увы, юты просчитались. На миг даже море, казалось, застыло в неподвижности. Корс Кант прочитал название галеры: "Кусающийся волк". Оно было намалевано желтой краской на борту цвета тусклого янтаря.
"Бладевведд" нанесла удар ближе к носу галеры. Корс Кант ударился лбом о мачту, а мачту оторвало страшным толчком, легко, как если бы взрослый вырвал игрушку из рук ребенка. Анлодда налетела на юношу и ухватила за талию. Они вместе покатились по скользкой палубе. Девушка выкрикнула какой-то боевой клич - что-то про Иерусалим.
"Бладевведд" по инерции несло вперед. Корс Кант изумился. Их корабль отрезал нос ютской галеры.
Тонущий корабль загорелся, пламя перекинулось на корму "Бладевведд". Ланселот вскрикнул:
- Греческий огонь!
Матросы бросились тушить огонь, но тщетно. Корс Кант, выпучив глаза, смотрел на пламя. Ничего подобного ему прежде видеть не доводилось. Пламя быстро перекинулось на навес. Матросы бросились туда, в страхе вопя.
Анлодда поднялась на ноги, помогла встать Корсу Канту и прокричала:
- Быстрее на нос, "Бладевведд" конец! Придется перепрыгнуть на чужую галеру!" Они бросились вперед. Анлодда тащила барда за собой. Корс Кант отчаянно прижимал к себе арфу. Он оглянулся. Весь корабль дальше грот-мачты был охвачен пламенем.
Небо и море играли красками рассвета. Ниже палубы в ужасе вопили гребцы, до которых добрался огонь.
Воины и матросы - все в панике перебегали ближе к носу. "Бладевведд" не могла набрать ту скорость, с которой мчалась на таран, а к ней уже на всех парусах неслась вторая галера. В отличие от первой она предусмотрительно развернулась. С подветренной стороны, как успел заметить Корс Кант сквозь клубы черного дыма, приближался еще один вражеский корабль. "Бладевведд" угодила, что называется, между молотом и наковальней.
Ланселот пробирался между сгрудившимися на носу людьми, удерживаясь за веревки и канаты. Его черные волосы растрепались.
- По команде Кея всем прыгать за борт! - повторял он вновь и вновь.
- В море? - в ужасе вскрикнул Корс Кант. - Но.., как же моя арфа?
- К берегу поплывем! - поправила его Анлодда, указав в сторону земли.
- Посмотри, тут всего-то полмили, Корс! Ты ведь умеешь плавать?
В ее голосе впервые за все время с начала морского боя прозвучал страх.
- Умею, конечно, - ответил бард, но не уточнил, что ему никогда не доводилось плавать в ледяном море обнаженным, не говоря уже о том, что он, конечно же, никогда не проделывал такого заплыва в одежде, сапогах, с тяжеленным мечом и арфой, за которую страшно переживал.
Они с Анлоддой с трудом удерживались на ногах. "Бладевведд" немилосердно переваливалась с борта на борт, а ютская галера неумолимо приближалась.
От сильного толчка Корс Кант опустился на колени. Анлодда упала на него. Галеру тоже тряхнуло, и скорость ее значительно уменьшилась.
- Мы ударились о дно! - догадался бард.
- О песчаную косу, - уточнила Анлодда. - В один прекрасный день надо будет как следует расчистить гавань.
От "Бладевведд" во все стороны расплывались по волнам весла. Крепкий утренний ветер продолжал толкать "Бладевведд" к ютской галере.
- Люди Хира Эйддила, за борт! - гаркнул Кей громогласно, перекричав треск горящего дерева и шум пожара. Корабль сотрясся - выстрелила катапульта с горящей кормы и осыпала приближающуюся галеру десятками каменных ядер размером с человеческую голову. Большая часть ядер перелетела через вражеское судно, но некоторые угодили на палубу. Один выстрел получился особенно удачным: у ютской галеры оторвало кормовое весло.
- А мы чьи? Хира Эйддила? - крикнул Корс Кант в страхе. Никто не ответил ему, но Анлодда не двигалась с места и крепко держала его.
С десяток матросов вскарабкались на украшенный головой дракона бушприт и прыгнули в бурлящее море. Оно сверкало, подобно горящим угольям в красках зари, и казалось разверстой пастью, готовой проглотить всех, и вся. Корс Кант слишком старательно держался за руку Анлодды и не разглядел матросов, прыгнувших в воду.
- Люди Сугина, за борт! - раздалась новая команда Кея.
- Это мы! - крикнула Анлодда и потащила Корса Канта за собой. Они смешались с горсткой воинов, спешащих к бушприту. Кавалерийский командир Сугин из Сугнедидда замыкал отряд.
Корс Кант дрожащими ногами ступил на бушприт, когда до него дошла очередь, всем сердцем мечтая о возможности сдаться. Уж лучше пусть его заберут в плен юты, чем разгневанный Ллир, бог моря! Вдруг юноша вскрикнул от боли - ему рассек ладонь острый край тарана.
Корс Кант выронил арфу, она сползла вбок. По ладони потекла кровь. Где он видел такое прежде? Вспомнил! Тогда, в пещере, когда Анлодда порезала его руку, когда они соединили кровь, они. Строители Храма…
Корабль вновь сильно раскачался на волнах. Теперь он был совсем недалеко от берега - так близко, что уже было видно, как волны разбиваются о прибрежные камни. Корса Канта тряхнуло, он не удержался на ногах и упал в воду, получив напоследок удар по лицу висевшей на шее арфой.
Анлодда прыгнула головой вперед следом за ним, крепко сжимая в руках топор.
- Любовь моя! - успел крикнуть юноша.
Его накрыло волной, завертело, он глотнул солено-горькой воды. "Вверх! Выныривай на поверхность!" Да, но где поверхность! В черной, как чернила, глубине он никак не мог определить, куда плыть, чтобы оказаться наверху.
Корс Кант заработал руками. Вода, кругом одна вода. Он вертелся на месте, боясь, что, работая руками, будет не выныривать, а погружаться. И тут он вспомнил урок Мирддина.
Он открыл рот, выпустил пузыри и проследил за тем, куда они плывут. Цепочка пузырьков устремилась в сторону от него. Бард последовал за ними.
Он дважды судорожно рассек воду руками, и вот его голова уже над водой. И снова его накрыло волной. Однако на этот раз бард не так сильно испугался - его несло к берегу, а до берега оставалось не так уж далеко.
Он снова глотнул воды. Сжал зубы, боясь, что, вдохнув, снова наглотается и тогда уж точно задохнется. Страх немного унялся, как только он потерял из виду горящий корабль. Море бушевало, но теперь юношу качало только вверх и вниз. Волны несли его к берегу, хотя плыть было довольно трудно.
Он снова вынырнул на поверхность. Меч и арфа тянули его ко дну, но все же он хотя бы не был так отягощен доспехами, как другие. А как же выберутся Какамври, Кей, Бедивир, на которых римские нагрудники? "Забудь о них! - распорядился внутренний голос. - Выбирайся сам, а потом разыщи Анлодду!" Раздался звук, подобный удару грома. Юноша быстро оглянулся, когда очередная волна подняла его на гребень. "Бладевведд" ударилась о вторую ютскую галеру. Два корабля встретились в пламенном поцелуе. С обоих в воду в спешке прыгали люди.
Корс Кант закашлялся, его вырвало соленой водой. В изнеможении он перевернулся на спину и принялся грести, равнодушный к тому, какие морские чудища могут схватить его снизу. Постепенно движения Корса Канта стали ритмичными, его даже как бы укачало, и он чуть было не сломал руку в запястье, когда она ударилась о песчаное дно. Он окончательно опомнился, когда лицо его залило завихрившейся у берега волной.
Он перевернулся, встал на колени и на четвереньках добрался по дну до каменистого берега.
Ярдах в ста к берегу подплыла длинная лодка. Оттуда выпрыгнули совершенно сухие, полные сил юты и накинулись на вымокших измученных бриттов.
Корс Кант, шатаясь, встал на ноги, выхватил меч и растерянно, сам не понимая, что делает, взмахнул им. Тут же дико закашлялся, снова его стошнило морской водой. Над ним нависла чья-то зловещая тень.
"Ют. Но почему он движется так медленно? Забавно. Я, кажется, сейчас погибну…" Корс Кант ничего не чувствовал, Время замедлило ход. Он так сосредоточенно смотрел на громадный боевой топор юта, что даже удивительно - как это оружие не расплавилось. Корс Кант замер на месте, и ему казалось, что все на берегу замерло, остановилось.
Физиономию юта скривила ухмылка берсекера. Короткую рыжую бороденку забрызгала слюна. Он промычал что-то нечленораздельное, чары спали. Ют размахнулся.
Ярость ослепила его. Удар вышел чересчур сильным. Корс Кант попятился, и удар пришелся мимо.
Какая-то таинственная сила подняла руку барда, заставила его выставить перед собой меч. Потом он клялся, что меч сам взмыл вверх и потянул за собой руку.
А юта потащило вперед следом за топором, он споткнулся и налетел на острие меча. Вот так Корс Кант открыл счет своим боевым победам.
Мертвое тело юта навалилось на юношу, его швырнуло наземь. Ют упал сверху и придавил Корса Канта к песку. Мимо пронеслись смешавшиеся в кучу юты, бритты и сикамбрийцы. Мечи и топоры звенели. Бой шел не на жизнь, а на смерть. Корс Кант вертел головой, и взгляд его ловил то красноватые, то золотистые вспышки, то белые всполохи, похожие на блики на волнах.