Питер приказал Кею и Бедивиру осторожно сдвинуть в сторону тяжелый камень, закрывавший вход в туннель. Анлодда подала Питеру зажженный факел - а он и не заметил, как она его зажгла. Питеру не слишком приятно было осознавать, что он не умеет зажигать факелы. Пока у него не было времени поупражняться в обращении с огнивом и трутом.
Питер взял факел и поднес его к отверстию, стараясь осветить туннель как можно лучше. Тут явно можно было продвигаться только ползком. Туннель изгибался влево и имел едва заметный подъем.
Проследив взглядом поверху, следуя предполагаемому направлению подземного хода, Питер не увидел города - холмы и холмы.
- Пожалуй, будет лучше, если первым пойду я, - объявил Питер. - Там ответвления есть?
- Немного. Я пойду сразу за тобой. Конечно, мне кажется, что разумнее было бы мне пойти впереди, так что - если устанешь, дай мне знать.
Он улыбнулся.
- Устану - ты будешь первой, кому я скажу об этом. Корс Кант, Кей, Бедивир, постройтесь друг за другом. - Питер на миг задумался. А как там с вентиляцией дело обстоит, в этом туннеле? И что подумают юты, когда увидят, как в общественной бане откуда ни возьмись появятся трое бриттов при полном вооружении? Он быстро принял решение:
- Всем оставить оружие здесь. Топоры, мечи, доспехи. С собой взять только кинжалы.
Бедивир вскрикнул так, словно получил удар током. Кей повиновался беспрекословно и одарил Бедивира таким взглядом, что тот в конце концов смирился и исполнил приказ Питера. На Анлодде и Корее Канте никаких доспехов не было, и из оружия у них при себе оказались только кинжалы.
- Анлодда, - сказал Смит. - Ты ведь знала, как тут тесно. Могла бы посоветовать нам оставить оружие и доспехи в лагере. Зачем мы волокли на себе такой груз?
- Я тебе говорила, что в доспехах и с оружием ты едва-едва протиснешься в туннель, и ты бы избавил себя от тяжкой ноши, если бы мужчины время от времени все-таки слушались женщин!
Корс Кант явно растревожился. Ни топора, ни меча у юноши не было, но он прижал к груди свою арфу, словно спасательный круг.
- Оставь ее здесь, сынок, - посоветовал барду Питер, как он надеялся, тепло, по-отечески. - Я понимаю, что она для тебя значит, но… Ну, заберем ее отсюда попозже.
Бард побледнел, хотя, может быть, то шутила шутки луна. Он смотрел куда-то - быть может, в сторону скрытого за холмами горизонта.
- Я знаю, что должен бросить ее, - проговорил он негромко. - Но сейчас не время. Время еще придет.
- Ты собираешься тащить эту тяжеленную арфу полтора дня по туннелю?
Корс Кант моргнул и вернулся оттуда, куда улетел его дух.
- Государь! О да, я должен! Я не могу бросить ее здесь!
- Но почему? Ты же сам только что сказал, что должен бросить ее!
- Но не здесь!
- Почему не здесь?
Корс Кант пожал плечами, а Анлодда положила руку ему на плечо.
- Ты же знаешь, он бард-друид, а у них порой бывают предчувствия, как у нас, женщин, когда мы точно знаем, что с нами должно случиться.., это.
Правда, и она смотрела на барда не без любопытства.
Питер сменил тактику.
- Когда?
- Я пойму когда. Очень скоро, и я страшусь этого мгновения. Но пока я не должен расставаться с моей арфой, куда бы ни шел.
- Ладно. Это твое бремя. Трогаемся, - распорядился Питер и отдал девушке факел.
Питер присел у входа в туннель, спустил ноги и наконец нащупал пол. Вытянул вверх руку, нащупал потолок и пролез внутрь.
За ним последовал Кей, зажавший подмышкой незажженный факел, и схватил Питера за руку. Следом за Кеем в туннель пролезли Анлодда, Корс Кант и Бедивир. Затем Кей приготовил трут. Питер внимательно наблюдал за тем, как сенешаль наклонился и высек из кремня искру. Как только одна из искр упала на трут, Кей осторожно раздул пламя и поднес факел к огоньку. Факел разгорелся не сразу, но все же разгорелся, и притом почти бездымно, что крайне порадовало Питера.
Питер пригнулся и пошел вперед по туннелю. Анлодда ухватилась за его пояс. Караван тронулся в путь. Проход плавно сворачивал влево. Через несколько минут вход уже не был виден.
Ноги Питера быстро устали в полусогнутом положении. Стены туннеля оказались влажными и холодными. Питер не слышал других звуков, кроме шагов и хрипловатого дыхания своих товарищей.
Похоже, всем путь давался с трудом. Питер то и дело слышал за спиной вздохи и постанывания. Часто приходилось останавливаться, пока кто-нибудь из идущих разминал онемевшее колено. Остальные в это время жадно пили воду. Питер стискивал зубы и торопил товарищей.
Время в этой бесконечной могиле тянулось мучительно долго.
- Далеко еще? - изможденно выдохнул Питер. Туннель пошел вверх под углом примерно в двадцать пять градусов.
- Мы дойдем.., до подземного.., ручья.., а он… - прямо.., под городской стеной, - ответила Анлодда. - Голос у нее был усталый, измученный. - До него.., еще далеко. Если.., не потонем.., еще довольно долго добираться.., до бань. Две свечи.., а может быть.., три.., точно не помню.
- Три свечи! - в ужасе воскликнул Бедивир. Анлодда отдышалась и заговорила возмущенно:
- Хватит плакаться! Я же не жалуюсь! Вечно вы, мужчины, нюни распускаете!
Корс Кант, еле дышавший от усталости, задышал ровнее.
Питера пугало не только то, что путь еще предстоял долгий: Он заметил, что движение воздуха в туннеле изменилось. Дым от факела тянуло вперед, а это значило, что их приближение не останется незамеченным для любого, у кого есть нос. Да и для того, у кого есть уши, тоже.
Передохнув столько, сколько можно было передохнуть здесь, где ощущалось крайне неприятное давление со всех сторон, они снова тронулись в путь. Туннель сузился. Питер продвигался вперед, задевая стены широкими плечами. Будь он в доспехах, он бы уже давно застрял. "Какой ужас! Слава Богу, что я не уперся и не потащил сюда весь отряд! - благодарил судьбу Питер. - Анлодда была права".
Питер никогда не жаловался на клаустрофобию, но здесь и ему стало не по себе. Он никак не мог избавиться от снова нахлынувших воспоминаний о том, как он, залитый кровью сержанта Конвея, лежит, заваленный обломками. Питер закусил губу, сморгнул набежавшие на глаза капли пота.
День прошел, и еще день, уже целая неделя пролетела. Скоро минуты покажутся годами. А потом.., потом Питер вдруг ощутил удушливый запах гниения. А когда они подошли к подземному ручью, запах усилился. Питер попытался дышать ртом, но тут же чуть не задохнулся.
- Намочи платок и закрой им нос, - посоветовала ему Анлодда. - Запах от этого, конечно, никуда не денется, но тебе так покажется, а это почти одно и то же.
Они остановились и смочили драгоценной водой платки, превратив их в "противогазы".
На бровь Питера упала капля, потом еще одна. Над его головой текла зловонная липкая жидкость. С потолка туннеля стекала вода, насыщенная известью, медью и еще кучей мерзких, опасных примесей.
- На твоем месте я бы не стала пить эту воду, - произнесла Анлодда - как будто Питер сам не догадался бы, что этого делать не следует! Он бы скорее выпил воды из Ганга - реки, в которую индусы опускали своих умерших предков.
Потолок снова навис ниже. Теперь всем пришлось передвигаться ползком по мокрой, скользкой земле.
- И ты говоришь, что сотню раз проделывала этот путь? - недоверчиво произнес Питер.
- Ну, не то чтобы сотню, - призналась девушка, - Я тут бывала.., сейчас сосчитаю… - Она умолкла, отдышалась. - Дважды. Первый раз, когда мне было шесть лет, а второй - в прошлом году, когда убежала.., то есть ушла.
Питер остановился, повернул голову. Освещенные факелом волосы Анлодды казались намного темнее, чем были на самом деле.
- Только дважды?
- Я же сказала, что ползала тут сто раз. Но на самом деле ползла только один раз. С точки зрения логики это справедливо.
Она слишком устала для того, чтобы превратить сказанное в шутку.
Какое-то время они ползли вперед, издавая противные чавкающие звуки, и это напомнило Питеру о первом месяце учебы в Сэндхерсте. И вдруг туннель заполнился едким дымом факела. Питер закашлялся, вытянул руку перед собой и нащупал препятствие еще до того, как его осветил факел. Обвал!
Страх сковал Питера. Потолок туннеля давно мог обрушиться и завалить их всех! Похоронить заживо! Но страх постепенно отступил. Годы опыта сделали свое дело.
"Это все нереально, это только сон! - урезонил себя Питер. - Поднимись над ситуацией, взгляни на себя со стороны. Ты ползешь по грязи. Да ведь ты только этим всю жизнь и занимался!" Много лет. Слишком много вылазок. Теперь все это казалось выдуманным, ненастоящим. Кто же он, закованный в грязном туннеле? Рыцарь Круглого Стола, лжемасон, офицер СВВ?
Он лежал неподвижно, зарывшись одной рукой в грязь. Никто не произносил ни слова, все только кашляли из-за едкого дыма.
"О Боже! Я забыл, что такое "легенда", а что такое настоящая жизнь!" Мысль эта напугала Питера. Словно зеркало отвернулось от него, и он стал видеть только то, что творится у него за спиной. "Неужели это я? Зачем сдался этот поход в Харлек? Чтобы найти ирландскую шпионку или для того, чтобы освободить город? Город, в существование которого я даже не верил в то время, когда жил на самом деле?" Кончики пальцев Питера все глубже зарывались в теплую землю. Велика ли преграда? Выяснить это можно было только эмпирическим путем.
- Принц, мы тебе поможем, - послышался голос Кея ниоткуда. Благородное предложение - вот только Кею было никак не перебраться через Бедивира, Корса Канта и Анлодду. А вот девица могла бы действительно немного помочь.
- Могу я помочь? - спросила Анлодда, словно прочитала мысли Питера.
Питер скрестил усталые руки и с готовностью согласился.
Анлодда подползла поближе к завалу. Она старалась при этом держаться как можно ближе к стенке туннеля, но все равно задевала Питера.
По-своему Анлодда была столь же хороша собой, сколь и Гвинифра. Она излучала откровенную сексуальность. Кажется, это называлось эффектом "девственницы-шлюхи", а бывшая жена Питера утверждала, что для мужчин наиболее привлекательным является именно такой тип женщины. Между тем Анлодда была себялюбива, агрессивна и решительна. И все же ее тело было бриллиантом чистой воды - можно сказать, "голубым карбункулом".
Питер ощутил прилив желания - это произошло помимо его воли, несмотря на кошмарную обстановку - тесноту и грязь. Через пару мгновений Анлодда перестала рыть землю и посмотрела на него. Она тоже почувствовала это, да и как могла не почувствовать, будучи так близко? В ее глазах светилось.., но что? Трепет? Бесспорно, некое желание…
Она незаметно покосилась на Корса Канта и еще менее заметно покачала головой. Но что она при этом имела в виду - "потом" или "никогда", - этого Питер сказать не мог. Анлодда снова принялась рыть землю завала. И все же она что-то почувствовала. Но, скорее всего, поняла умом, а не телом, которое было так близко.
Слишком близко.
Питер нервно буркнул:
- Пожалуй, теперь моя очередь. Анлодда перестала копать. Она тихо, молча лежала рядом с Питером.
- Не стану тебе мешать, - сказала она и отползла назад, при этом не слишком стараясь прижиматься к стенке туннеля.
Целый час ушел на то, чтобы расчистить завал. А может, и больше часа. Здесь, где не было ни солнца, ни звезд, ни несения дозора, ни даже разговоров, по которым можно было бы судить о времени, могло пройти сколь угодно часов. Наконец можно было продолжать путь.
Питер чуть было сознание не потерял, надышавшись дыма.
Как только они перебрались через место завала, с потолка перестало капать.
- Теперь мы уже по другую сторону стены, - объяснила Анлодда. - Вдоль наружной стены идет ров. Под ним мы только что проползли.
- Анлодда, - тяжело дыша, проговорил Питер. - Ты говорила, что бежала из города. Что это значит?
- Бежала?
- Ты дважды сказала о том, что бежала через этот подземный ход.
- Не понимаю, о чем ты. Я вовсе не говорила, что бежала.
- Говорила!
- Нет. Я сказала, что уходила из города.
Питер решил пока оставить этот разговор. Однако вопрос повис в воздухе. "Все подозрительнее и подозрительнее", - думал Питер. Но с другой стороны - разве стала бы Селли Корвин сочинять такую запутанную и легко разбиваемую в пух и прах историю? Была ли мрачная тайна Анлодды в том, что под ее личиной скрывалась террористка из двадцатого века? Нет, уж больно все выглядело замороченно.
"Если только она не хочет, чтобы я именно так и думал…" Питер тряхнул головой, отбросил размышления. Классическая схема дезинформации: каждый новый факт только сильнее мутил воду вместо того, чтобы прояснять. Единственным средством сменить пластинку было отказаться от схемы "сомнение-уверенность-сомнение". И потом, парнишка Корс Кант, который и нового Ланселота уже успел заподозрить в том, что он не настоящий, наверняка уже уловил бы какие-то перемены в своей возлюбленной.
"Сначала гора есть, - писал Лао-Цзы в "Дао" - "Книге Пути", - а потом ее нет, но потом она снова есть". Что же тогда получается? Поп-певец Донован "Донован (Donovan Beitch, 1946) - английский поп-певец. Питер вспоминает о его песне "There is a mountain", где в рефрене цитируется Лао-Цзы." (кстати, еще один ирландец) - китайский агент?
Питер пополз быстрее - теперь это было легче, так как туннель пошел под уклон. Ему нестерпимо хотелось оказаться на воздухе. Долгое пребывание под землей пагубно сказывалось на его психике.
Через какое-то время туннель вдруг резко пошел наверх. Питер и его спутники с трудом взбирались по наклонному полу, где липкая грязь чередовалась с полосами песка.
Полосы песка. Расследование, где все до единого подозреваемые. "Помните, - наставлял их инструктор Хиатт в первый день работы Питера над самым первым в его жизни криминальным расследованием разряда "Ужас 101":
"При истинной конспирации все фигуры - пешки, кем бы они ни были на самом деле".
- А теперь тихо, - скомандовала Анлодда шепотом. - Бани примыкают к казарме стражников. Тут они отдыхают и пялятся в греческие пергамента, где нарисованы обнаженные женщины. Как в той колоде карт, что у тебя, Кей. Господи, вот только почему мужчины придают этому такую таинственность!
- Обнаженные женщины? - переспросил Корс Кант.
- Где заканчивается этот туннель? - прошептал сикамбриец.
- Вот это самое интересное, принц. Нам будет очень-очень жарко, но я голову дам на отсечение: саксам никогда не найти, где это.
- Ютам, - поправил девушку Питер несколько раздраженно. "Вот поганка! Я и сам сакс!" - Пришли. Пропусти меня вперед, Ланселот. Питер не стал распекать Анлодду за проявленную ею фамильярность. Туннель стал гораздо шире, так что Анлодда прошла мимо Питера, не задев его.
Они остановились там, где в потолке туннеля виднелся люк.
- Есть только одна маленькая сложность, о которой я забыла упомянуть, - проговорила Анлодда. Ланселот молча ждал.
- Если горят печи с обеих сторон… - задумчиво произнесла Анлодда и умолкла. Стащив с руки перчатку, она поднесла пальцы к люку и осторожно коснулась его. Отдернула пальцы, словно коснулась горячей духовки, прикоснулась снова, более уверенно, и наконец осмелилась положить на крышку люка всю ладонь.
Она улыбнулась.
- Позакрывали заслонки - ленивые грязные барсуки. Да и с какой бы стати им как следует разжигать печь, если они мыться-то не собираются?
- Ну? И что это значит, Анлодда?
- Это значит, что мы выберемся наружу, не поджарившись, как хлебы в печке. Ты, видать, в рубашке родился, полководец, либо удача сопутствует нам, потому что с нами бард. Теперь радуешься, что не отправил Корса Канта к морю вместе ,с остальными?
Анлодда отодвинула засов и нажала на медную крышку люка плечом.
Питер выбрался следом за ней и оказался в помещении с низким потолком, поддерживаемым толстыми колоннами. А с левой стороны пылал огонь! Щеки Питера обожгло жаром, он чуть не задохнулся, но быстро понял, что перед ним печь парилки. В здешней бане топили "по-черному". Дым наружу выходил через отверстия в крыше.
Теперь он понял, почему Анлодда сказала, что им повезло. Если бы печь работала на полную мощность, люк открывался бы прямо в самое пекло - превосходное средство защиты для захватчиков Харлека от сюрпризов, которые таили в себе городские бани!
- Мы прямо под кальдарием, - прошептала девушка. - Тихо! Эти дырки ведут к этажу над нами. Будем шуметь - нас услышат.
Из люка появился Корс Кант, за ним - Кей и Бедивир. Вскоре маленький отряд сгрудился под низко нависшим потолком.
Анлодда указала на полтора десятка куч напиленных дров, сложенных в кирпичные ящики.
- Если бы юты хоть когда-нибудь мылись, мы бы поджарились, как свиные отбивные.
Затем она указала на дальнюю стену. Там в камне виднелись выбоины - что-то вроде грубо сработанных ступеней. Выбоины вели к еще одному люку.
На этот раз воительница-вышивальщица открыла люк крайне медленно и осторожно и выглянула, чтобы посмотреть, что происходит в "кальдарии". "Что бы это такое ни было", - думал Питер.
- Идите за мной, - шепотом распорядилась Анлодда, - открыла люк целиком и выбралась наверх.
Кальдарии оказался турецкой парной, только сейчас тут не было ни пара, ни парящихся, хотя парная была неплохо освещена. "Даже во время оккупации здешние "электрики" работают", - не без удивления подумал Питер.
Пол покрывала замысловатая мозаика из цветных изразцов - сочетания квадратов, кругов и треугольников. Красные изразцы чередовались с лиловыми. Вдоль стен стояли деревянные и каменные скамьи, в полу виднелись отверстия, сквозь которые в парную проникала тепло снизу, от печей, когда на раскаленные камни плескали воду.
Убедившись, что в парной действительно никого нет, Анлодда устало опустилась на ближайшую скамью, чтобы отдышаться. Бард упал рядом с ней на колени, взял за руку, а она зажала его голову коленями.
"Она боялась!" - понял Питер. Но чего? Ей было страшно в туннеле? Или она страшилась мысли о том, что здесь, в банях, окажутся юты. Он неуклюже шагнул к девушке, но кто-то схватил его за руку.
- Парнишка сам с ней договорится, - сказал Кей. - Я бы и сам, честно говоря, с радостью посидел тут немного и отдышался.
Питер буркнул в ответ что-то неразборчивое и опустился на скамью у противоположной стены. Отвернулся, чувствуя себя полным идиотом. "Какое право я вообще имею даже думать об этой девушке? Вот с Корсом Кантом у них настоящая любовь. А мне нужно только то, что у нее между ног".
Испытывая глубочайшее отвращение к себе, Питер решил поразмышлять о следующем этапе операции.
- Принц? - окликнул его Кей через какое-то время. Наклонившись к самому уху Питера, он прошептал:
- Что дальше?
- Найти и уничтожить, - автоматически отозвался Питер. - Добро пожаловать в "Ужас сто один". Мы познакомим короля Грундаля с доселе неведомыми ему понятиями о нашем военном искусстве.