Глава 3
Лорд Мейбор проснулся поздно и сразу почувствовал себя счастливым - естественно для человека, спасшегося от верной смерти. Была у него и другая причина для счастья: его дочь будет королевой.
Когда он станет королем - то есть не он, а его зять, - при харвеллском дворе произойдут большие перемены. В Обитаемых Землях неспокойно - проклятые вальдисские рыцари с их высокими идеалами и нетерпимостью к другим только и знают, что сеют смуту. Проиграв южные рынки Рорну, они стремятся закрепиться на севере. Он, Мейбор, этого не потерпит. Он слышал, что рыцари до смешного честны, а честность, как известно, в торговом деле черта опасная. За Бреном тоже нужен глаз да глаз: надо, пожалуй, заключить мирный договор кое с какими из северных держав, чтобы честолюбивый герцог выкинул из головы завоевательские планы. Да, Мейбору многое предстоит сделать, стоя за троном.
Он быстро оделся, осторожно обходя мертвого слугу. В это утро ему хотелось одеться как можно торжественнее, и он выбрал пышный наряд из густо-красного шелка. Кто знает - вдруг придется принимать чужестранных посланников. Не проходит ни дня без того, чтобы к воротам замка не явилась какая-нибудь значительная персона.
Мейбор чувствовал себя слегка виноватым за то, что позавчера вечером ударил дочь. Теперь, когда его будущее обеспечено он будет добрее к ней, и она постепенно смирится. Он купит ей подарок. Точно: купит ей красивый и баснословно дорогой подарок. Недавно Мейбор слышал о редком и необыкновенном драгоценном камне, привезенном из-за Сухих Степей, - звался тот камень "Иссльт". Говорили, будто он сияет собственным светом, будучи синим, как море, - в цвет глаз Меллиандры. Как раз то, что нужно. Мейбор не посчитается с расходами. Дочь получит этот камень, будь он хоть с кулак величиной. Мейбор сегодня же отдаст нужные распоряжения.
В то время как он любовался своей статной фигурой в зеркале, в дверь постучали.
- Войдите. - Мейбор удивился, увидев горничную дочери, Линии, и приосанился, предположив, что эта вострушка будет не прочь позабавиться с ним. - Чего тебе, красотка? - У девушки был испуганный вид. - Говори, не бойся - многие женщины предпочитают мужчин постарше, стыдиться тут нечего.
Линии вспыхнула под стать одеянию Мейбора.
- Я не за этим, ваша милость. - Линии помедлила и добавила, прищурив глаза: - Хотя мужчина вы необыкновенно красивый.
- Да, зеркало говорит мне об этом каждый день. Однако к делу. Говори, зачем пришла, а потом мы можем прилечь ненадолго, ежели ты не против.
- Я-то не против, ваша милость, но боюсь, что после моих слов вам самому не захочется.
- А что стряслось-то? Или госпоже Меллиандре надеть нечего? - Мейбор снисходительно улыбнулся. Женские заботы известны: либо гребенка пропала, либо медальон сломался, либо башмачок жмет.
- Госпожа Меллиандра пропала, - потупясь, сказала девушка.
Мейбор похолодел.
- Как пропала? Куда пропала?
Девушка, не глядя ему в глаза, нервно сплетала пальцы.
- Утром я вошла к ней, как обычно, а ее нет.
- Так, может, она вышла погулять или навестить подругу?
- Она мне сказала бы, ваша милость.
Мейбор в порыве гнева встряхнул девушку за хрупкие плечи.
- Уж нет ли у нее любовника?
- Нет, ваша милость, - дрожащим голосом ответила Линии.
- Если ты мне лжешь, я велю вырвать тебе язык.
- Да нет же, она невинна - я уверена.
Мейбор зашел с другой стороны:
- А ночь она провела в своей постели?
- Покрывало немного помято, ваша милость, но, по-моему, госпожа там не спала.
- Пойдем со мной! - Мейбор схватил Линии за руку и потащил в комнату Мелли. Баралис! Если этот демон и тут приложил руку, он умрет еще до исхода дня.
Входя к дочери, Мейбор уже кипел от гнева. Мелли исчезла бесследно. На глаза ему попался ларец слоновой кости, где она держала свои расхожие украшения. Ларец был пуст!
- Погляди, все ли ее платья на месте... Живо! - рявкнул Мейбор на Линии, а сам взял хрупкий ларец в руки, растерянно качая головой.
Горничная выбежала из гардеробной.
- Нет одного шерстяного платья и толстого дорожного плаща.
Мейбор обезумел. Что будет с дочерью? Тысяча опасностей подстерегает молодую девушку за стенами замка. Меллиандра не имеет никакого понятия о внешнем мире, ни малейшего. Она точно ягненок, которого гонят под нож.
- Черт! - Мейбор швырнул ларец, разбив его о стену. - Ведь она совсем еще дитя! - Глянув на осколки слоновой кости, он остыл и промолвил скорее себе, чем служанке: - Надо ее вернуть. Она не могла уйти далеко. А ты, - сказал он Линии, - молись, чтобы она нашлась, не то я тебя призову к ответу. Ты за ней недоглядела. - Линии тряслась с головы до пят. - Куда она могла пойти? Думай как следует, девушка.
- Понятия не имею, ваша милость.
Мейбор смерил девушку взглядом. Она была слишком глупа, чтобы что-то скрывать от него.
- Придешь ко мне нынче вечером, - распорядился он и выбежал прочь, не дожидаясь ее согласия.
Значит, дочь сбежала! Строптивая, упрямая девчонка, больше похожая на него, чем все его сыновья, самое дорогое его сокровище и самая крупная карта - сбежала из замка. Надо снарядить людей на ее розыски. Он вызовет сыновей, и они возглавят отряд. Найти ее в их интересах. Мейбор внезапно стал как вкопанный. Королева! Нельзя, чтобы королева узнала о побеге Меллиандры. Аринальда горда и способна отменить брак, ежели решит, что девица его не желает. Надо действовать осторожно. Он не станет оповещать гвардию - обойдется своими людьми.
Проносясь по замку, Мейбор встретил Баралисова дурака Кропа и отвесил ему насмешливо-учтивый поклон.
- Передай своему господину мои наилучшие пожелания, да смотри не забудь. - Мейбору в его несчастье осталось одно утешение: не только его планы сегодня потерпели крах.
* * *
- Выпей горячего сбитня. Тебе станет лучше. - Меган протянула Таулу чашу пряного дымящегося напитка, и Таул вспомнил, что раньше ему тоже давали питье, от которого становилось легче. Как же оно называлось?
- Лакус, - произнес он вслух.
Меган, недоуменно взглянув на него, спросила:
- Это место, откуда ты родом?
Таул улыбнулся и даже засмеялся, хотя и слабо.
- Нет, лакус - это напиток, которым когда-то поил меня один мудрый старец. Он говорил, что лакус излечивает почти все болезни.
- Жаль, что его нет у нас теперь. - Меган весело улыбнулась, блеснув зелеными глазами, и Таул впервые заметил, как она хороша.
- Отчего ты решила помочь мне? Проще было бы оставить меня умирать.
- Кто его знает? - пожала плечами Меган. - Мне и самой непонятно. Может, из-за твоих золотых волос. Тут у нас такие не часто встретишь. - Девушка казалась смущенной, и Таул не стал продолжать этот разговор. Сбитень немного облегчил боль в руках, и Таул стал припоминать, что с ним случилось.
- Какой это город?
- Рорн, какой же еще. Самый большой город на востоке.
Таул снисходительно улыбнулся гордости, с которой она это сказала. "Рорн, - подумал он. - Какая нелегкая занесла меня в Рорн?"
Меган, приведя молодого человека ночью в свою жалкую каморку, окружила его нежной заботой - вымыла, покормила, натерла целебными маслами и укутала в теплые одеяла.
Таул, чувствуя под одеялами голую кожу, догадался, что раздет донага. Меган, увидев, что он это понял, сверкнула улыбкой.
- Неужто ты такой скромник? - Таул на самом деле был стыдлив и хотел ей об этом сказать, но она перебила: - Я такое каждый день вижу, при моем-то занятии. - Вызывающе взглянув Таулу в глаза и не дождавшись ответа, Меган сказала: - Тебя это коробит.
- Не столько коробит, сколько вызывает жалость!
- Спасибо, только не нуждаюсь я в твоей жалости! - Меган поджала свои красивые губы и добавила с иронией: - Пожалеть следует скорее того, кого бросают умирать в темном переулке. - Но, сказав это, она тут же раскаялась. - Прости, Таул, я знаю, ты не хотел меня обидеть. - Она набросила на себя плащ. - Пойду куплю чего-нибудь поесть, и потом, тебе понадобится новая одежда. Старую я выкинула на улицу. Я скоро, не скучай. - Она взмахнула каштановыми локонами и исчезла.
Таул пригубил свое питье. Оно унимало боль и проясняло мысли. Он начал вспоминать, как оказался здесь. Он - рыцарь Вальдиса, посланный к мудрецу Бевлину, который, в свою очередь, отправил его разыскивать неизвестного мальчика. Память вернулась, нахлынув волной. Пять лет Таул разыскивал того, кто не имел ни имени, ни лица. Он вспомнил все города, где бывал, всех людей, с которыми говорил, все эти годы, истраченные по милости живущего в глуши старца.
Таул вспомнил и ночь, когда его взяли. Он пил в темной таверне, и на него напали четверо - они выволокли его наружу, избили и, окровавленного, заковали в цепи. Цепи привели Таула в неистовство, но это были еще пустяки по сравнению с теми муками, когда его начали пытать. Таул содрогнулся. О пытках он вспоминать не хотел. Ему без конца задавали вопрос, ответить на который было не в его власти: "Кто тот мальчик, которого ты ищешь?" Вопрос повторялся снова и снова, а Таул не мог ответить на него.
Сколько же он пробыл в цепях? Зачем они его выпустили? Он ведь не сказал им того, что им хотелось знать, - он просто не мог. Зачем тогда его освобождать?
Таул вспомнил тучного человека - тот часто глядел, затаившись в темном углу, как Таула пытают. От толстяка пахло тонкими духами, и голос у него был властный. Это он был виновником всех мучений Таула. По его приказу, стало быть, Таула и выпустили. Сколько же его продержали в тюрьме? Сколько времени он потерял?
Было еще что-то, что следовало вспомнить, - что-то, укрытое еще глубже. Он напряг память - и воспоминание вернулось к нему, ясное до дурноты, несущее с собой знакомое отчаяние. Теперь Таул полностью стал самим собой. Воспоминания были его бременем, и он так свыкся с их тяжестью, что без них чувствовал себя невесомым. Они определяли, кто он есть и кем должен стать.
* * *
Стояло жаркое лето - в том году ему сравнялось тринадцать. Комары кишели над болотами, словно дым большого пожара, и весь мир полнился их жужжанием. Вылезать на солнце можно было только ранним утром. Таул шел по тропке через болота ко все сужающемуся оконцу, где он удил рыбу, пристраивая удочку между двух камней. В тот день он не находил себе покоя. Вместо обычных мечтаний о подвигах и славе его осаждало видение страдающей матери.
Роды шли не так, как следует. Повитуха разломила пополам свечи, прежде чем зажечь их, и Таул, как всякий житель Великих Болот, знал, что это означает. Да ему и не нужен был этот обряд, чтобы понять то, что он видел сам: мать умирает. Слишком долго она мучилась, слишком жарко было в доме. Он полночи не спал, ворочаясь в мокрых от пота простынях. Дыхание матери притягивало комаров, а запах мочи - мух.
Он устыдился чувства облегчения, когда наконец настало утро и он получил повод уйти из дома. Повитухе нужно было заплатить, чем бы ни кончились роды, а расплатиться их семья могла только рыбой. Сестренок Таул не взял с собой: они были слишком малы, чтобы идти в такую даль, притом ему хотелось побыть одному. Рыба клевала неохотно, и только к полудню он наловил сколько требовалось: три для повитухи, две для матери, по одной себе и сестренкам и еще одну на случай, если родится ребенок. А отец пускай сам для себя постарается.
Повитуха встретила его у двери.
- Она слишком слаба, чтобы разродиться. Решай - должна ли я взрезать ее, чтобы спасти хотя бы ребенка?
* * *
Таул грохнул кулаком о стену, и боль выдернула его из воспоминаний. Почему повитуха так поступила? Как могла она отдать судьбу матери в его руки? Предоставить решать ему, мальчишке тринадцати лет? Боль Таула сгустилась в гнев. Где тогда таскался его отец, никчемный пьяница? А вместе с гневом пришло облегчение. Гнев всегда помогал Таулу справиться с собой. Если не думать о том, что случилось позже - много позже, - можно обрести какое-то душевное равновесие.
Меган влетел в комнату, развеяв своей веселостью мрачные мысли.
- Вот и я. Быстро, правда? Чего я только не накупила. - Она принесла целую охапку свертков. - Тут у меня горячий пирог с угрями, гусиная печенка в желе и даже свежие фиги! - Она распаковала все эти лакомства, ожидая от Таула подобающего восхищения. Он улыбался, одобряя ее выбор. Он был рад, что она пришла. Ее присутствие отгоняло демонов.
- Пару фиг я, пожалуй, съем, а вот на угрей не отважусь. - Сказав это, он тут же пожалел о своих словах: радость на лице Меган сменилась разочарованием. Таул поспешно добавил: - Зато попробую печенки.
- Вот и хорошо, Таул, - заулыбалась Меган, - ведь я купила ее специально для тебя. А пирог я сама съем. Ой, чуть не забыла! Я и одежду тебе достала. - Она развернула самый большой из свертков. - Вещи не новые, ты уж не обессудь, но крепкие. Гляди. - Она извлекла на свет канареечно-желтый камзол и пару полосатых штанов. - Еще плащ - настоящая козья шерсть, пощупай.
Таул одобрил качество шерсти и был вознагражден сиянием зеленых глаз.
Когда они поели, Меган налила им по стакану сидра медового цвета.
- Как только на северо-западе началась война, несторский сидр стало очень трудно доставать. Да и подорожал он чуть не втрое.
Таул попробовал золотистый напиток, оценив его тонкий вкус, В голове слегка зашумело.
- Пожалуй, тебе завтра надо будет выйти подышать воздухом. Между прочим, завтра у нас парад - будет на что поглядеть. Тут тебе и песни, и пляски, и жонглеры из самого Исро.
Таул кивнул, хотя и не знал, хватит ли у него сил выйти.
Меган, окинув его задумчивым взглядом, ушла в дальний угол, чтобы переодеться. Пока она это делала, Таул изо всех сил старался смотреть в сторону, как подобает рыцарю. Кожа Меган золотилась в полумраке, как персик, помимо воли притягивая взгляд.
- Да ты смотри, если хочешь. Я не против.
Таул густо покраснел:
- Прости меня, пожалуйста.
Меган шагнула к нему уже без улыбки, обнаженная и прекрасная в мягком свете.
- Я не привыкла к учтивости, Таул, и благодарю тебя за нее. - Опустившись рядом на колени, она поцеловала его в губы.
- Не думаю, что в нынешнем моем состоянии способен доставить даме хоть какое-то удовольствие.
- Зато дама сможет доставить удовольствие тебе. - С нежной улыбкой Меган откинула одеяло и склонилась над Таулом. Давно уснувшее желание вернулось к нему, неся с собой желанное бездумье. Любовь - это забвение, и совокупления с незнакомкой у догорающего огня довольно, чтобы на время облегчить боль.
* * *
Мелли начинала жалеть о том, что покинула замок. Поначалу все казалось ей захватывающим дух приключением - надо было выбраться за стену, прикрыв лицо капюшоном, чтобы стража не узнала ее. Но холод быстро заставил ее ощутить свою неготовность к жизни вне дома. Ночевала она под стеной замка, решив не снимать комнату в городской таверне - там ее могли узнать, да и денег у нее не было.
Мелли чувствовала себя невыразимо несчастной. Она проголодалась, замерзла и почему-то промокла, хотя дождя и не было. Съесть бы сейчас чего-нибудь горячего да выпить сбитня, чтобы успокоить ноющие кости. Ночевать под открытым небом на голой земле оказалось крайне неприятно. Голод наконец одержал верх над осторожностью, и она направилась в городок.
Харвелл за пределами замка представлял собой небольшое местечко, и большинство его жителей зарабатывали на жизнь благодаря сотням придворных, а также тысячам слуг и солдат, обитающих в замке. Городок помещался всего в полулиге к западу от замка - приятный на вид, с чистенькими деревянными домами.
Мелли не раз бывала здесь, чтобы купить ленты или букетики. Купить! Ей никогда не разрешалось платить за что-то самой.
"Запишите на счет лорда Мейбора", - говорила она лавочникам, и те позволяли ей выбирать что душе угодно. Мелли вдруг остановилась. Ну конечно! И как она не подумала об этом раньше? Сейчас она пойдет и купит все, что ей необходимо, а расплачиваться предоставит отцу. Отлично - отец сам оплатит ее побег. Мелли невольно заулыбалась, представив, как он взбесится, получив счет.
Дальше она шагала уже более легкой походкой, составляя в уме список всего, что ей понадобится. Во-первых, съестное. В городке была маленькая булочная, где продавались горячие пирожки и рогалики. Можно взять также сидра, а то и пирожное с кремом.
Мелли замедлила шаг. Нет, она не на увеселительную прогулку собралась. Она бежит от всего, что ей знакомо, направляясь в город, лежащий за халькской линией фронта.
Она вдохнула холодный воздух раннего утра, чувствуя себя одинокой и напуганной. На нее упала тень, и она увидела в небе серого лебедя. Благородная птица летела зимовать на юг. Это был знак. Серый лебедь изображался на их фамильном гербе. Мелли решительно нахмурила гладкий лоб: разве она не дочь лорда Мейбора? "Смелость и решимость" - так звучит их девиз, и она станет первой женщиной, которая докажет его верность. Она вошла в город, решив, что все-таки купит пирожное с кремом.
Час спустя Мелли, сытно поев, занялась приобретением дорожных припасов.
- Мой брат Кедрак заверил меня, - заявила она, разглядывая товары, - что вы сможете предоставить ему все необходимое для охоты. Он просил меня обратиться именно к... - Мелли попыталась вспомнить имя, стоящее на вывеске.
- К мастеру Трауту, ваша милость.
- Да, к мастеру Трауту. Вы ведь знаете, что нужно брату?
- Ну, это зависит от того, куда и насколько он собрался.
- Он едет на запад, - наудачу сказала Мелли.
- На запад, ваша милость? На западе нет охоты в это время года.
Мелли решила изменить тактику:
- Я, право же, не знаю, мастер Траут, есть там охота или нет. Я только исполняю поручение брата. Если у вас нет того, что ему надобно, я пойду в другое место. - И она сделала вид, что уходит.
- Постойте, ваша милость. Я вам все найду, что нужно. Может, он на рыбную ловлю отправляется? Есть у него хорошее удилище?
- Есть, мастер Траут. Но поторопитесь, прошу вас! - Мелли смотрела, как хозяин укладывает в мешок какие-то диковинные сухие припасы. Потом он прошел на зады, вернувшись с Флягой и кухонной посудой.
- Одеяла нужны?
- Да, и хороший теплый плащ. - Мелли уже убедилась, что одного плаща недостаточно.
- Насколько я знаю лорда Кедрака, он и табачку захочет пожевать. Положить жестяночку?
- Будьте так любезны. - Мелли стало одолевать нетерпение. Все это длилось дольше, чем она ожидала. Наконец лавочник подал ей мешок.
- Тяжеловато для вас, госпожа. Позвать мальчишку, чтобы снес его в замок?
- Не нужно, мастер Траут. У меня на улице свой слуга. Лорд Мейбор оплатит покупки.
- Разумеется, ваша милость. Всего вам наилучшего.
Меллиандра вынесла тяжелый мешок наружу и тут же облачилась в плотный плащ, решив по наитию не выбрасывать старый - он не так уж много весит, а ночи стоят холодные. Потом направилась к гостинице. Обременять отцовский кредит покупкой лошади она не решалась - лошадь придется купить на свои драгоценности.
Простояв у гостиницы несколько минут, она увидела мальчика, ведущего почтенного возраста клячу. Это было не то, к чему привыкла Мелли, но ей приходилось спешить.