- И это пугает меня, Кристи, потому что это так похоже на Ее царство, Ее огонь, пронизывающий этот мир подобно дыханию, Ее огонь, наполнивший плотью нас, которые встречаются, расстаются и снова встречаются и не забывают. Но для Золотых не было ничего кроме этого мира. И так, изображая некое окончательное прекращение, они поклонялись ему. Чтобы быть вне мира, чтобы быть ничем…
Я слышала в ее голосе ритм этой литании смерти; ее непереводимые слова отдавались эхом в интонациях речи ортеанки. Я взяла бокал с вином из зиира , выпила и выронила, расплескала зеленую жидкость, когда керамика разлетелась на куски, ударившись о каменный пол.
- Простите; я чувствую - мне плохо…
Внезапно она обрела деловитость Говорящей-с-землей.
- Это все еще с вами? Тогда скажите вслух. Вам нужно это сделать. Мы, те из нас, кто помнит такие вещи, должны говорить о них.
Чистая правда: не мог ли контролировать тот оставшийся неузнанным язык, забытый подобно сну, но не разгаданный?
- Чтобы быть вне мира…
Я подхватила литанию, изо всех сил стараясь подбирать слова, зная, насколько мне это не удавалось:
Чтобы войти в эту сияющую тень, чтобы завладеть небытием; желание прыгнуть в бездну, чтобы любить ее больше жизни. Не чтобы отвергнуть Ее, но чтобы любить сияющее уничтожение больше , чем Ее. Чтобы ощутить опустошенность от страстного ее желания. И сжечь все в своем едином и желанном конце…
- Еще, - потребовала Кассирур.
- Высшее достижение - стремиться к ней; воплощением стал только голос, возносящий хвалу уничтожению, - боль, которая становится радостью, как холод может казаться обжигающим. Считать все это одним мгновением в границах смертного круга, великолепием уничтожения… Идти добровольно, со всей радостью, чтобы встретиться с ней; стать поглощенным этим великолепием, чтобы выбрать эту сияющую тень - Смерть - и умереть, и уйти в абсолютное небытие…
И это было правильно - высказать это значило избавиться от ее блеска. "Хотя бы только потому, что у меня так плохо это получилось", - подумала я, а потом мне можно было расслабиться, даже посмеяться вместе с ортеанкой.
- У меня нет слов - я эмпат, а вам тут нужен поэт.
Пальцами с когтеобразными ногтями она убрала назад с угловатого смуглого лица завитки гривы, эти алые жгуты. Улыбка постепенно сошла с ее губ.
- Это не более чем образ Золотого Народа Колдунов. Что бы вы делали, если бы у вас была наша живая память? Рабство в течение тысячелетий до этого .
От сильного чувства ее голос на последнем слове стал хриплым.
И, как ни странно, это вернуло мне человеческое чувство перспективы. Есть достаточно проблем в настоящем, теперь я знаю наверняка, что здесь существует технология, которую Компания захочет иметь. Я потянулась, нажав пальцами на поясницу, а потом пожала плечами.
- Это прошлое, Кассирур. Это только образ. Причинит ли Раквири ущерб избавление от этого? Торговля с "ПанОкеанией" не превратит Сто Тысяч в еще одну Золотую Империю, я знаю это так же хорошо, как и вы.
- Вы хотите, чтобы я убеждала вас, Кристи?
- Я желала бы, чтобы кто-нибудь это сделал.
Она усмехнулась, в линии ее руки, плеча и сильно выпуклых ребер стал заметен некоторый спад напряжения.
- Ах… Плохо, что нас разделяют эти вопросы. Мы с вами могли бы стать друзьями.
- В таком случае, мы враги?
В Свободном порту, в той комнате, заполненной представителями такширие , она казалась мне Говорящей-с-землей, здесь же она казалась полностью политиком. Одна из тех, кто вынужден всегда стремиться к различным частям своей разделенной натуры.
- Я боюсь Золотых Колдунов. Наверное, эта Рэйчел-Аширен права; я абсолютно суеверна. Кристи, я боюсь их, под каким бы именем они ни пришли.
- Я снова буду говорить с вами, - предложила я. - Если вы станете говорить со мной. Кассирур, нам нужна добрая воля с обеих сторон. Что бы ни случилось.
Она на миг сжала мои руки, ее кожа была сухой и теплой.
- У вас она есть… Мне нужно идти. Не в моих интересах позволять вашей Рэйчел слишком долго говорить наедине с Баррисом и с'аном Раквири, не так ли?
Она улыбнулась мне улыбкой, на десяток лет уменьшившей ее возраст, и вышла.
Говорящая-с-землей, с'ан , Хранитель Источника, такширие …
Артефакт из хирузета мерцал в глубине ниши, и мгновение я не могла думать ни о манипуляции влиянием, ни о том, какая помощь могла бы потребоваться "ПанОкеании", ни о том, насколько близки или далеки мы от торгового соглашения. Это сумрачное восьмиугольное помещение было холодным, а ниша скрывала в себе только тень.
Холод: сияющая жгучая тень…
И Кассирур Альмадхера страшится ее не потому, что она ей отвратительна. Она боится ее по той же самой причине, что на мгновение подавила меня: так легко увидеть эту сияющую тень и полюбить.
Часть вторая
Глава 8. Ущерб от войны
Звезда Каррика садилась во всех цветах мороза и огня, когда я, наконец, привела одного Барриса Раквири к большой террасе. Молли Рэйчел повернулась к нам от изогнутых стеклянных стенок террасы, сквозь которые смотрела наружу. В выражении ее лица было заметно какое-то беспокойство. Она гнала его от себя.
- У нас есть соглашение?
- Мы договорились о цене, - сказала я. - Знания.
Женщина с Тихого океана посмотрела на Барриса, его бледную кожу, казавшуюся теплой в лимонном свете заката. Ее брови удивленно поползли вверх.
- Что вы хотите знать?
- Все, - сказал Баррис Раквири.
В его тоне прозвучала поразившая меня энергия. Я не привыкла слышать о такой нужде в голосе ни от одного ортеанца; подобное относится к расам, у которых нет уверенности в реинкарнации.
Молли сказала:
- Я не уверена, что поняла.
- Он хочет доступа к информационным сетям. Неограниченного доступа.
Терраса была теперь почти пустынна. Временная, с трудом достигнутая уединенность. Где-то в дальнем конце музыкант играл сложную, холодную мелодию. Внимательный взгляд Молли Рэйчел вернулся к Баррису, этому невысокому темногривому ортеанцу, чьи окрашенные химикалиями руки охватывали сверху трость из ханелиса , на которую он опирался.
- Боже праведный, о чем только не узнают эти люди… - Она перешла с сино-английского на морвренский: - Т'Ан , если вы хотите узнать об обитаемых мирах, то вы могли бы обратиться к нам за тем, чтобы покинуть Орте.
В ее голосе появилась снисходительная нота.
- Вы принадлежите к одному из видов, которые страдают синдромом пребывания вне своего мира, я знаю. Но вы могли бы на непродолжительное время…
- Будьте справедливы, - сказала я. - Я знала людей, у которых тоже наблюдался синдром пребывания вне своего мира.
Она задумчиво посмотрела на меня. Я отнесла это тогда на счет моей защиты ортеанцев. Смуглый ортеанец сказал:
- Разве имеет значение то, как вы это называете, Т'Ан ? Мы живем под Ее небом. Мы - Ее часть, и мы не можем без Нее жить.
Согласно имеющимся сведениям, было восемьдесят семь ортеанцев, которые неофициально, в то или иное время на протяжении десяти последних лет побывали за пределами своей планеты. Шестьдесят восемь из этих восьмидесяти семи вернулись на Орте в течение полугода - почти пугающее единодушие. Но затем остальные девятнадцать… остальные девятнадцать умерли . Не от болезни или в результате несчастного случая. Даже не от своих собственных рук. Однако умерли, как дикие животные, которые не могут жить вне дикой природы.
Женщина с Тихого океана сказала:
- Некоторые из ваших людей жили за пределами этого мира.
- В течение очень недолгого времени, Т'Ан Рэйчел. Мне нужно знать больше, чем я мог бы узнать подобным образом.
- Мне нужно поговорить, - сказала Молли с извиняющимся взглядом, отводя меня на несколько шагов от Барриса. Теперь от стекла террасы, потемневшего и искажавшего наши отражения, исходил холод.
Я сказала по-сино-английски:
- Это Ограниченный мир; как вы сможете открыть доступ к сети баз данных?
- Это все, что мы можем предложить?
- Это все, в чем он заинтересован.
Она нахмурилась.
- Это Ограниченный мир, это не Закрытый мир.
А теперь мы на сомнительной территории. Это просто, как камень, приводящий в движение лавину: если это принесет успех в Раквири, то другие телестре …
- Не делайте этого. Безотносительно к закону или политике Компании; не выпускайте Барриса Раквири в неограниченные сети передачи данных. Я не говорю, что одно лицо может иметь большое значение для всего, что здесь существует, но тем не менее…
И мне интересно знать: если обычаи Орвенты требуют уничтожения этой вновь изобретенной технологии, то сожалеет ли об этом Баррис Раквири?
- Нам следует рискнуть. - Молли повысила голос, вовлекая Барриса в разговор. - Т'Ан Баррис, речь идет о том, чтобы обсудить некоторые условия с моей Компанией, но в принципе это не кажется невозможной просьбой.
Принципы? Это меня заинтересовало. Может быть, это моя первая возможность. Если я заранее устрою утечку новостей в штаб-квартиру, а может быть, и в правительство, через Дугги, они - я надеюсь - заявят протест. Как еще мне сдержать культурный шок, если не его замедлением?
- Т'Ан С'аранти .
На террасу вышел Джахариен Раквири. Его шаги были беззвучны. С ним пришли еще несколько человек из телестре Раквири: мужчины и женщины с темными гривами и глазами. Однако без Кассирур Альмадхеры и Халтерна н'ри н'сут Бет'ру-элена.
- С'ан Джахариен. - И я удивилась про себя, как много он слышал? Я подумала: "Нам было бы лучше сделать это с достоинством". Поскольку я считаю, что достоинство - это все, с чем мы собираемся остаться…
Он взглянул сначала на Молли, а затем на меня, не скрывая своего удовлетворения.
- Кажется, я был неправ. - В его голосе чувствовалась своеобразная радость. Он стоял, слегка касаясь плеч молодых мужчин и женщин, а те толпились возле него. - Неправ, позволив вам приехать в эту телестре. Т'Ан , я предоставил вам право гостя. Я беру его назад. Покиньте Раквири. Это все, что я должен сказать.
В этот час? Как же нам, по их разумению, ехать в Морврен? На скурраи-джасин по безлюдной пустоши ночью? Это невозможно!
Я могла гордиться Молли Рэйчел. Она не высказала никаких протестов, а только слегка наклонила голову на ортеанский манер и сказала:
- Мы покинем вас прямо сейчас, с'ан Джахариен.
С другого конца террасы в холодный воздух взлетала нестройная музыка. В этот час вторых сумерек пахло готовящейся пищей. Мороз рисовал узоры на стекле. Джахариен поплотнее натянул темную мантию на свои широкие плечи.
- Вы можете уехать утром, - сказал он.
Судя по лицу Молли Рэйчел, ей это унизительное милосердие понравилось не больше, чем мне. Она ответила:
- Благодарю вас, с'ан .
- Утром, - сказал Джахариен, - потому что никого из этой телестре я не стану просить подвергать себя опасности, отправляясь ночью в Морврен на скурраи-джасин . Только по этой причине.
Он повернулся к нам спиной и пошел прочь вместе с другими ортеанцами из Раквири, и свистящий шорох их ярких мантий, касающихся каменного пола, затих в тишине.
Мы уезжали, когда Звезда Каррика была опаляющей белой линией вдоль восточного горизонта. Я видела, как Молли обменялась несколькими словами с угрюмым Баррисом Раквири. Забираясь в повозку рядом со мной, она была слишком поглощена разговором. Я не видела Кассирур или Халтерна и подумала, что это, возможно, как раз к лучшему. Это потребовало бы, очень мягко выражаясь, напряжения моей профессиональной вежливости.
Когда скурраи-джасин поехала по тряской дороге, Молли Рэйчел выругалась. Некоторое время она сидела с опущенной головой, положив руки на колени, бежевый комбинезон оттенял смуглую кожу. Потом она выпрямилась и вздохнула.
- Проклятие … - Она быстро взглянула в мою сторону и пожала плечами. - Второй раз. Пропали два шанса: поселение Кель Харантиш и эта телестре . Сколько еще шансов мне нужно?
Две безуспешные попытки получения действующей технологии Колдунов… Я не могу сейчас думать об этом на языке Компании.
- Вы говорите, будто это были всего лишь механизмы…
- И ни что иное. - Ее лицо выглядело озадаченным. - Это может основываться на каких-то представлениях инопланетян о вселенной, а может, и нет; и так и этак, это всего лишь технология. Уясните это.
В моем мозгу непрошеные воспоминания: мертвые образы давно мертвой расы.
Намеренно деловито Молли сказала:
- У нас будет пара очень хлопотных дней. Я была на связи с Прамилой Ишидой: группа, наверное, сейчас спускается с орбитальной станции. А я придумала кое-что, над чем могу дать им поработать.
"Пока есть ортеанцы, преграждающие Компании путь к технологии Колдунов, - подумала я, - мне не нужно принимать никаких решений. Но что произойдет, если - когда - мы найдем кого-то, кто станет сотрудничать? Что мне делать тогда?"
Восьмой день Двенадцатой недели Орвенты: улицы Свободного порта белы от инея. Идя от конторы начальника порта в Резиденцию, я ощущала в воздухе едкий запах древесины лапуура , горевшей в уличных жаровнях. Четыре дня. Сегодня четыре дня, и чужое начинает становиться комфортным, быть впору, как старая одежда - или это одежда, из которой я выросла?
Солнце светило сквозь ветви ползучего растения ханелис . Его резко очерченные стволы цвета темно-серого чугуна соединяли стены домов-телестре , образуя вверху навес. Несколько диких бекамилов устроили гнездо в местах прямоугольных пересечений растения. На мгновение не было слышно ни единого звука, кроме их высокого гудения. Затем, когда улица вышла на площадь, я услышала шум.
Топали ногами и шипели скурраи , запряженные в крепкие повозки. Более крупные мархацы поднимали свои похожие на змеиные морды и кричали. Десять или пятнадцать ортеанцев, большей частью молодые мужчины и женщины, были заняты работой: быстро и умело закрепляли груз на трехколесных повозках. Зимнее солнце испаряло влагу, поднимавшуюся паром от слякоти, и освещало деревянные ящики и мешки из бекамиловой ткани. Я отступила назад, когда мимо прогромыхала повозка, и почувствовала ее тяжесть по вибрации земли.
- Приветствую вас, - обратилась я к невысокой женщине со светлой гривой, когда она повернулась в мою сторону, понаблюдав за ехавшей к докам повозкой. - Что здесь происходит, Т'Ан ?
Глаза без белков медленно прикрылись перепонками. Затем ее взгляд прояснился. Она кивнула и вытерла грязь со своих шестипалых рук.
- Т'Ан С'аранти , - узнала она. - Я слышала, что в порту опять появились пришельцы из другого мира… Бровари! Таллис! Вы перегрузите это, а я … так лучше.
Легкая зимняя дымка превратила дневные звезды в призрачные образы, закрываемые рашаку , устремляющимися на добычу.
- Мы отправляем каботажный джат-рай в Алес-Кадарет, в Мелкати, - продолжала ортеанка. - В прошлом году у них был плохой урожай. Сомневаюсь, что этот год будет лучше.
Эти названия напомнили мне о давно минувшем лете и словах, сказанных… Рурик Орландис.
Кто-то однажды сказал мне, что если бы это не было против всех обычаев, в провинции Мелкати нужно было бы оставить половину от тех телестре , которые там имеются - и тогда она могла бы содержать свое население.
- Вы знаете Мелкати? - Она убрала клок волос гривы с лица тыльной стороной ладони. - Кстати, меня зовут Мезидон, Анрассет Мезидон Раквири. Да, в том, что вы говорите, есть какая-то правда.
- В этом вообще нет правды! - прервал ее новый голос. - Границы телестре не менялись две тысячи лет и никогда не должны меняться!
Я повернулась и увидела молодого ортеанца, прислонившегося к ящику. Он был в сапогах, брюках и куртке-безрукавке с вырезом на спине, на перекинутых через плечи перевязях висели харуры .
Он спросил:
- Кто вы, чтобы говорить о том, что должны делать телестре в Мелкати?
"Он молод, - подумала я. - Недавно вышел из возраста аширен ". Худощавый, впечатлительный мальчик с атласно-черной кожей и подстриженной рыжей гривой. Когда он отделился от ящика и пошел в нашу сторону, в его движениях была заметна сдержанная грация фехтовальщика на харурах .
- Приветствую вас, - сказала я забавляясь. - Меня зовут Линн де Лайл Кристи, Т'Ан .
Его изумленный взгляд встретился с моим. Я похолодела от внезапно хлынувшего в кровь адреналина. Тут даже инопланетянин не мог ошибиться: лицо юноши ожило от ненависти.
- Т'Ан Асше из Мелкати здесь для того, чтобы помочь отправить корабли с продовольствием, - Мезидон бросала быстрые взгляды на нас обоих.
- О да, - сказал юноша, - это - животное - знает Мелкати. А Мелкати знает вас, Кристи С'арант .
Находившиеся поблизости люди перестали загружать повозки и изумленно смотрели на нас, слыша его голос. Мезидон Раквири была в смущении:
- Асше, я уверена, что С'аранти не имела дурных намерений; и это то, что мы сами часто говорили о Мелкати.
Он не обращал на нее внимания и не сводил с меня глаз.
- Сказать вам, кто помнит Кристи С'арант ? Я скажу. Те, кто был там, когда от яда, от своих рук умерла Сулис СуБаннасен. Те, кто был там, когда Т'Ан Командующая Рурик Орландис сожгла телестре Орландис. Когда Т'АнСутаи-телестре Сутафиори объявила Орландис несуществующей и рассеяла ее людей по всем Ста Тысячам…
- А это, что же, имеет к вам отношение? - спросила я.
Он уставился на меня с юношеским вызовом, и я с трудом заставила себя не засмеяться. Но при следующих его словах мне стало совсем не смешно:
- Меня зовут Пеллин Асше Кадарет - теперь. Я был рожден как Пеллин Асше Орландис.
- Но ты был всего лишь ребенком… когда Сутафиори объявила, что все дети Орландис должны быть приняты как н'ри н'сут другими телестре . Ты был всего лишь ребенком. Но я не могу понять утраты для ортеанца земли, на которой он жил, с памятью о прошлой жизни, в течение ста поколений…
- Т'Ан Рурик сожгла Орландис, - сказал он, и гнев заострил черты его гладкого лица, - но вы вынудили ее это сделать!
Его надменность и неведение задели меня за живое.
- Т'Ан Асше, позвольте мне вам кое-что сказать. У вас нет права ненавидеть меня или говорить хотя бы слово о Рурик Орландис. Вы никогда ее не знали. А я знала .
- Вы заставили ее предать Сто Тысяч!