Охотники за мифами - Кристофер Голден 10 стр.


Колетт оглянулась. Дальше располагалась комната ее брата. Но там царила тишина. Ни движения, ни полоски света под дверью. Скорее всего, по коридору ходил отец. И как бы ей ни хотелось, чтобы это был Оливер, вернувшийся домой, она направилась к отцовской комнате. Прошла мимо ванной, потом прямо под лампой, освещавшей верхнюю площадку лестницы.

Следующая комната по правую руку и была спальней хозяина дома. Из-за дверей послышался шорох и скрип: похоже, отец ходил по комнате. Она вздохнула. До нее вдруг дошло, что отца так же, как и ее, могла сейчас одолевать бессонница. Колетт даже обрадовалась. По крайней мере, это показывало, что он настолько же обеспокоен, насколько зол. Должно быть, это он подошел к ее комнате, но потом передумал. Весь вечер отец не разговаривал с ней, если не считать нескольких формальных фраз об обеде и пожелания спокойной ночи.

- Папа? - позвала она, едва сознавая, что уже лет двадцать не называла своего отца так.

Колетт мягко постучала и открыла дверь. В тот же самый момент она почувствовала под босыми ступнями песок. Света от лампы в коридоре не хватало, но на окнах отцовской спальни, как и ее собственной, горели рождественские лампочки, и в их оранжевом свете глазам Колетт предстала жуткая картина.

Весь пол был усеян песком. Макс Баскомб лежал навзничь на персидском ковре, а над ним возвышалась завернутая в серый плащ фигура в капюшоне. Она волнами колыхалась в воздухе, словно рой из тысячи пчел. Кожа существа была грубая, цвета песка на полу. Черты лица - невероятно, нечеловечески тонкие, нос, скулы и подбородок резко заострены, а глаза светились желтым, лимонным светом. Существо повернулось к ней и ухмыльнулось, оскалив короткие острые зубы.

Колетт не сомневалась, что видела его раньше.

- Прошлое - это сон, от которого нам никогда не проснуться, - произнесло существо хриплым шепотом, похожим на царапанье по стеклу.

- Нет! - прошептала Колетт, качая головой, не желая соглашаться с тем, что видит, а горячие слезы уже щипали ей глаза.

Глаза…

У отца отсутствовал один глаз, и на месте его зияла пустая окровавленная глазница. Все лицо заливали кровавые слезы. И когда она вошла и увидела все это, и когда Песочный человек усмехнулся ей в лицо, он острым, похожим на нож пальцем выхватил у Макса Баскомба оставшийся глаз. Глазное яблоко выскочило с жутким звуком, таща за собой, словно хвост, оборванный зрительный нерв. Существо аккуратно сунуло глазное яблоко себе в рот и раскусило. Жидкость хлынула из глаза, намочив сразу же потемневший песок на полу.

А отец остался неподвижен. Мертв.

Колетт онемела. Она задыхалась, пытаясь высвободить свой голос из парализующего ужаса, который охватил ее.

Существо в сером плаще поплыло к ней, раскрывая объятия. Оно схватило ее своими тонкими, как у скелета, пальцами, и Колетт почувствовала, как грубые, покрытые песком руки отрывают ее от пола, поднимают и серый плащ начинает окутывать ее.

Только теперь Колетт закричала.

Крик длился всего секунду, а потом силы оставили ее. Веки закрылись, и она провалилась в сон, из одного ночного кошмара - в другой.

Глава 6

Горячий ветер тихо шелестел по Песочному замку, словно прочесывая его насквозь. Песок полз почти как живой. Он крался медленно и неумолимо, обещая, с помощью ветра и времени, замести и погрести под собой все вокруг.

Оливер разглядывал остатки алмазной призмы, некогда служившей тюрьмой Песочному человеку. "Изначальному Песочному человеку", как назвал его Фрост. Уточнение испугало Оливера. Оно неуютно напомнило ему, как мало он знает о мире за Завесой и как сильно приходится полагаться на зимнего человека, если он хочет выжить, а вернее - прожить здесь еще хотя бы одну ночь и один день.

Кицунэ первой пошла вперед. Она скользила между тел мертвых Красношапочников, маленьких уродливых гоблинов, разорванных на части Охотниками за мифами. Возможно, слово "гоблин" не совсем подходило, но классификация существ в этом царстве несколько отличалась от той, к которой привык Оливер.

Он долго смотрел на потоки солнечного света, проникавшие сквозь высокие сводчатые окна песчаного замка и блестевшие на рыжем меховом плаще Кицунэ. Потом повернулся к Фросту. В каждом его мускуле трепетала нервная энергия, он ждал от зимнего человека слова или жеста - хоть какого-то указания, что делать дальше, как выбираться отсюда.

Фрост опустился на колени и подобрал с пола горсть алмазов, почти невидимых на фоне бледно-голубого льда, из которого он состоял. Туман сочился из уголков его глаз. Казалось, зимний человек погрузился в глубокое раздумье. Оливер скрестил руки на груди и снова огляделся по сторонам, тревожно постукивая каблуком по полу. Кицунэ встала перед одним из высоких сводчатых окон. Пригнувшись, она оглянулась на них. Лицо скрывалось в тени капюшона.

- Нам надо идти, - сказал Оливер. - Нельзя здесь оставаться. Вдруг Охотники вернутся - откуда нам знать?

Зимний человек обернулся к нему с бесстрастной неторопливостью, словно с трудом оторвавшись от раздумий:

- Откуда нам знать - может, они и не уходили?

В горле у Оливера мгновенно пересохло. Он покачал головой, по-прежнему держа в руке длинный клык, который подобрал, чтобы использовать в качестве оружия. Теперь его пальцы сжались еще крепче.

- Не говори так. Я не большой поклонник зловещего и таинственного.

Зимний человек сдвинул брови, прислушиваясь (лед еле слышно треснул), и осмотрел останки множества растерзанных, разбросанных по всему залу Красношапочников.

- Так же, как и я, - сказал Фрост.

- Но нам вправду нужно выбираться отсюда.

- Нет. Мы должны сделать то, что собирались. Отдохнуть. Восстановить силы. Составить план действий. Если опасность здесь, она последует за нами, куда бы мы ни направились. А если нет, мы можем позволить себе передышку. В отличие от всех остальных Песочный человек остался жив. И я спрашиваю себя: почему Охотники не убили, а освободили его?

Оливер посмотрел на Кицунэ, которая снова шла по залу.

- Ты назвал его "изначальным"… Как это понимать? - спросил он, не отрывая глаз от их спутницы. - Столько мертвецов… Что здесь произошло? Во что мы, собственно, влипли?

За спиной знакомо звякнули сосульки. Обернувшись, Оливер увидел, что Фрост нагнулся к одному из лежащих на полу Красношапочников. Грудь убитого была рассечена, из зияющей раны сыпался песок.

- Они не всегда были такими. Эти Красные шапки. Кровавые шапки… В прежние времена их встречали повсюду в Европе - и в селах, и в городах. Все они вели себя как довольно вредные, а некоторые - как по-настоящему дикие и жестокие существа. Самые гадкие любили прятаться в сиротских домах и приютах, охотясь за младенческой плотью. Песочный человек считал детей - всех детей - своей собственностью, поэтому повел тихую войну с Красношапочниками и постепенно заставил их служить себе.

Ваши современные легенды о нем довольно привлекательны, однако на самом деле Песочный человек был настоящим чудовищем, монстром, который прокрадывался по ночам к детям в спаленки и пожирал их глаза. Если к его приходу дети уже спали, он не мог их коснуться. Сон являлся их единственной защитой. По всей земле дети прятались под одеяла и надеялись уснуть к тому времени, когда придет Песочный человек. Тем же, кому не повезло, больше никогда не удавалось заснуть. Или проснуться, если тебе так больше нравится.

Поработив Красношапочников, Песочный человек расширил свое влияние. Он заставил их собирать детские глазки и приносить ему. Мазикины и атланты занялись созданием Завесы, и новоявленные маленькие песочные человечки не захотели навсегда быть изгнанными из замков, лесов и переулков, которые так любили. Они знали, что смогут остаться Приграничными лишь в том случае, если изменят легенду о Песочном человеке, прибавят ей благодушия, чтобы сказки о них продолжали рассказывать даже после того, как мир разделит Завеса. Тогда они поймали его и посадили в клетку…

Зимний человек подобрал осколок алмаза и глянул на потолок огромного зала, где висели остатки тюрьмы Песочного человека.

- Конечно, убить его было нельзя. По крайней мере, эти существа не сумели. Но они могли целую вечность держать его взаперти - таков и был план. Благодаря их усилиям появились сказки о Крошке Вилли-Винки, Билле Винкере и все подобные. Кое-какие ужасные подробности легенды о Песочном человеке остались, однако план сработал, и к тому времени, когда завершилось создание Завесы, песочные человечки оказались среди Приграничных.

А теперь умницы Красношапочники мертвы, а чудище разгуливает на свободе. Охотники сохранили ему жизнь. Я содрогаюсь при мысли о том, для чего им это могло понадобиться.

Оливер тоже содрогнулся. Хотя он никогда не видел Песочного человека, легенды оказалось достаточно, чтобы занервничать. Он в последний раз окинул взглядом замок и направился к выходу, напряженно вглядываясь в каждую тень, прислушиваясь к каждому порыву ветра и песка на полу.

- Ладно. Вы оставайтесь, а я ухожу отсюда. Я… я лучше посижу там, на солнышке, и подожду, пока что-нибудь не убьет меня. Все лучше, чем оставаться тут, рядом со смертью.

Зимний человек ничего не ответил. Оливер двинулся обратной дорогой, но, не сделав и десяти шагов, остановился и оглянулся. Даже здесь, в этом невероятном, причудливом мире он был прежним Оливером Баскомбом - таким, как всегда. Боялся остаться, но еще больше боялся уйти. Сознавать это ему не нравилось, но и притворяться не получалось. Он спас Фросту жизнь, и зимний человек обещал, в свою очередь, защищать его - здесь, по эту сторону Завесы. Оливер почти надеялся, что его остановят и скажут, что и как надо делать, чтобы остаться в живых. Подсознательно он ждал, что с ним будут обращаться так, как всегда обращался отец.

Оливер покрепче сжал в руке клык-кинжал, даже костяшки пальцев побелели.

- Может, все-таки остаться? - предположил он. А потом кивнул сам себе: - Остаюсь.

Зимний человек тем временем пристально разглядывал дверь в дальней стене огромного зала. Не оборачиваясь, он произнес:

- Наверное, так будет лучше.

- Отлично. Но здесь мы уже все осмотрели. Давайте найдем другое место для отдыха. Комнату с дверью, где можно было бы запереться или забаррикадироваться. Если мы отправляемся в Перинфию, надо кое-что обсудить.

- Согласен, - ответил Фрост.

Он поднял руку и указал блестящим ледяным когтем на дверь, которую только что рассматривал, на самом верху вылепленной из песка лестницы. Обыкновенная дверь - насколько может быть обыкновенной дверь в таком необыкновенном месте, - слегка приоткрытая.

- Я бывал здесь лишь раз, но думаю…

С другого конца зала вдруг послышался странный звук - словно тявканье удивленной собаки. Оливер и зимний человек отреагировали одновременно: резко развернулись и приготовились обороняться. Ощущение опасности, подстерегавшей их в этом гигантском мавзолее, стало буквально осязаемым. Но двигалась во всем замке одна только Кицунэ. Маленькая женщина в рыжем лисьем плаще отскочила от кучки мертвых песочных человечков, выгнула дугой спину. Опустилась на четвереньки и быстро выпрямилась. Было видно, как она напряглась, как сощурились от подозрения ее глаза, как зашевелились ноздри. Женщина перевела взгляд с мертвецов на своих товарищей.

- Что случилось? - спросил Оливер тихо, осторожно направившись к ней.

Кицунэ замерла, потом сделала несколько быстрых, почти балетных шажков назад, к тому месту, где ее что-то встревожило. Она двигалась с мягкой, совершенно нечеловеческой грацией, по-прежнему напряженно принюхиваясь.

- Здесь есть что-то живое.

Оливер посмотрел на то место, где Кицунэ стояла прежде и куда теперь возвращалась. Фрост поспешил за ней. Было видно, что он крайне встревожен открытием. Кицунэ подошла к кучке мертвых Красношапочников и снова опустилась на четвереньки, подметая полами плаща засыпанный песком пол. Подкралась, все больше выгибая дугой спину. Наконец остановилась и указала рукой на что-то, невидимое Оливеру.

Солнечный свет за окнами потускнел, стал рассеянно-золотым. Оливер попробовал убедить себя, что просто облако загородило солнце, но всей кожей почувствовал: это не так. Ветер стих. Теперь Песочный замок стал больше похож на древнюю, только что раскопанную ими же гробницу, нежели на место жестокой резни, которая произошла здесь всего несколько часов назад.

Быстро оглядевшись по сторонам, Фрост бросился мимо стоявшей на страже Кицунэ к холмику мертвых тел. Туман тек не только из глаз зимнего человека, но и из ладоней. Едва он дотронулся до первого трупа, как тот с хрустом осыпался, словно древний папирус. Оливер подумал, что причиной тому был вовсе не мороз. Фрост нахмурился и отбросил останки гоблина в сторону.

- Ля Дорметт, - сказал он, и голос его эхом разнесся по залу.

Он начал расчищать путь, убирая мертвые тела Красношапочников. Кицунэ кинулась помогать ему. Издалека Оливер не видел, что же они нашли там, среди мертвецов, и подошел ближе.

На полу лежала женщина в белоснежной одежде, удивительным образом ничуть не запачкавшейся. Если бы не изящество черт, Оливер мог бы принять ее за девочку девяти-десяти лет, такой маленькой и худенькой она казалась. Волосы такие же белоснежные, как платье, кожа - цвета песка.

Когда Фрост коснулся ее рукой, она застонала и подтянула колени к груди. На теле не было видно никаких ран, но его сотрясали спазмы, словно женщина находилась на пороге смерти. Она не открывала глаз - не могла или не хотела.

- Кто она? - спросила Кицунэ.

- Дорметта, - ответил Фрост. - Часть легенды о Песочном человеке. Дух детской комнаты у французов. Прямая противоположность своему страшному противнику.

Хотя лицо Фроста было вырезано изо льда, в бледно-голубых глазах светилось сочувствие, когда он ласково коснулся плеча Дорметты. Судороги прекратились, и она застыла, крепко зажмурив глаза, словно ожидая смертельного удара.

- Не бойся, сестра, - прошептал зимний человек ей на ухо. В белых волосах заблестели кристаллики льда. - Ты не одна.

Кицунэ плотнее завернулась в плащ и надела капюшон, из-под которого сверкнули нефритовые глаза.

- Почему ее оставили в живых?

Оливер почувствовал, как где-то в животе зловеще зашевелилась страшная уверенность.

- Она из Приграничных?

- Конечно, - ответил Фрост, по-прежнему преисполненный сочувствия к раненому мифическому созданию.

- Черт! - выдохнул Оливер, оглядывая зал - трупы песочных человечков, разбитую алмазную клетку, стены, двери, окна, солнечный свет за которыми уже изрядно потускнел… - Они бы ни за что не оставили ее в живых, Фрост! Их направили по вашему следу! Идет охота на вас всех! Ее не оставили бы в живых. А это значит, что Охотники не ушли. Она - приманка!

Кицунэ метнулась обратно в центр зала. Ничего подозрительного по-прежнему не появлялось - лишь ветер шуршал песком на полу. У Оливера пересохло в горле, свело мышцы. Он заставил себя оглянуться и увидел тень, мелькнувшую за окном неподалеку от двери, в которую они вошли. Нет, это не облако заслонило солнце. Нечто иное. И оно двигалось.

Фрост поднял Дорметту на руки. Но как только он сделал это, она закричала в агонии. Глаза широко раскрылись, тело сотрясли жуткие предсмертные судороги. Оливер в ужасе смотрел на зимнего человека и крошечную мифическую женщину, которую тот держал на руках. На левом боку Дорметты, том, на котором она лежала, виднелись разверстые раны. Оттуда, как из разбитых песочных часов, сыпался мелкий песок красноватого оттенка - ее кровь. А из пола, представлявшего собой утрамбованный почти до бетонной твердости песок, торчали две длинные острые алмазные пики, на которые и была наколота Дорметта.

Охотники начали дело, Фрост, сам того не желая, завершил его.

- Дорметта, - выговорил зимний человек упавшим, полным раскаяния голосом.

- Кирата, - выдохнула она, и последние остатки ее жизни просыпались на пол.

Кицунэ что-то кричала им обоим. Оливер едва ее слышал. Он неотрывно смотрел на Фроста и безжизненное существо у него на руках. Но спутница продолжала звать их по именам, призывала бежать, спасаться, и наконец он оторвал взгляд от Фроста и взглянул на нее.

- Уходим! Немедленно! - крикнула Кицунэ.

Оливер увидел, что она бежит вовсе не тем путем, каким они пришли, а к двери в дальнем конце зала - той самой, что была приоткрыта. Той, что разглядывал Фрост.

За окном уже мелькали и другие тени. Сначала одна, а потом другая превратились в темные силуэты, очерченные оранжевым светом полыхавшего за их спинами солнца.

- Кто этот чертов Кирата? - спросил Оливер Фроста.

Зимний человек уронил тело Дорметты на пол, кинулся к Оливеру, схватил за руку - так, что холод пронзил до костей.

- Беги! - приказал Фрост.

Совет оказался излишним. Оливер уже мчался со всех ног. В прошлой жизни ему доводилось испытывать подобный ужас только в ночных кошмарах, когда он бежал сломя голову по каким-то коридорам, задыхаясь и теряя рассудок.

Но теперь это был не сон.

Фрост отпустил его руку, и они помчались бок о бок. Оливер перепрыгнул через истерзанного Красношапочника. Кицунэ неслась впереди, заслоняя обзор, однако где-то там маячила приоткрытая дверь, которая завораживала обоих Приграничных с того момента, как они вошли в замок. Оливер рискнул оглянуться и увидел, что Охотники уже лезут в окна, спрыгивают с подоконников, тяжело приземляются на утрамбованный песок, пролегая по инерции несколько шагов. Стремясь к заветной двери, перескакивая через тела тех, кто уже стал жертвой Охотников, Оливер успел лишь мельком оглядеть преследователей. Исполинские создания, кто на четырех, кто на двух лапах, с могучими плечами и руками. Убегая от погони, он не сумел рассмотреть их лиц, но заметил, что, подобно Кицунэ, Охотники носили меховые плащи - только не рыжие, а ярко-оранжевые с черным.

- Оливер! - вскрикнул зимний человек.

Поздно.

Оливер споткнулся о рассыпающийся, как старый пергамент, труп песочного человечка и упал на колени. Сердце сжалось, он затаил дыхание, ожидая гибели. Опершись на свободную руку, почувствовал, как под ногами кирата дрожит земля. Ветер донес острый, звериный запах, от которого Оливер чуть не задохнулся. Когда он вскочил, одна из жутких тварей громоподобно взревела, остальные присоединились к ней. В ужасе Оливер судорожно вдохнул, исполненный боли и тоскливой уверенности, что все кончено.

Назад Дальше