Они побежали - если это можно назвать бегом - по глубокому снегу, взметая вихри на бегу. Полицейские орали им в спину. Один спрыгнул с платформы в снег. Оливер не сомневался, что это он - тот, что первым последовал за ними и первым отшвырнул чашку с кофе, кто первым ворвался на станцию.
- Быстрее! - кричала Кицунэ, и, когда она схватила его за руку, ему показалось, что он и вправду движется быстрее и стал проворнее. Возможно, это была игра воображения, а может, виной тому были жар ее прикосновения и сила убеждения.
Рыжий плащ тек по снегу, заметая следы.
Снег!..
Теперь уже не просто ветер взметал снежинки с земли. Ясный декабрьский вечер, полный алмазных звезд, вдруг заволокла серая мгла, и оттуда повалил свежий снег.
Они обогнули паровоз спереди. В свете ярких огней в окошке виднелся силуэт машиниста.
По другую сторону рельсов снег оказался еще глубже, зато за ним был только лес. Чудесный, темный и густой. Полицейские по-прежнему что-то кричали, но их голоса уже заглушались вечерней тьмой и поднявшейся вьюгой.
Оливер и Кицунэ побежали к лесу, и ветер налетел на них, как ураган. Тихий зимний вечер превратился в метель, в настоящее белое торжество. Снежные стены вознеслись со всех сторон. Снег взвивался с земли, снег валил с небес. Оливера пронизал такой холод, что он не мог пошевелиться. Кицунэ схватила его, обняла, закутала в свой плащ, и он ощутил тепло ее меха.
А потом буря подняла их и понесла, качая в колыбели из снега и ветра. Ветер нес Оливера, снег служил ему одеялом. Никогда в жизни ему не было так холодно, как сейчас. Он крепко закрыл глаза, прижался к Кицунэ и вверил себя зимнему человеку и метели, гадая, сможет ли он согреться еще хоть когда-нибудь.
Глава 7
В последние годы сон неохотно гостил в доме Теда Холливэлла. То есть, конечно, он навещал Теда чуть чаще, чем дочь, но в общем старался не задерживаться. Нет, засыпал он довольно легко. Чаще всего - во время одиннадцатичасовых вечерних новостей, как раз между спортом и погодой. Но в половине третьего вдруг просыпался и смотрел в потолок или на пыльную занавеску, заслонявшую от него ночную тьму и мерцающие звезды. О том, что происходило в эти одинокие бессонные часы, он предпочитал не распространяться. По правде говоря, в эти предрассветные часы Холливэллу являлись призраки - фантомные тени людей, которые не умерли, но покинули его жизнь. "Призраки" жены и дочери гостили у него до самой зари. Он обводил комнату взглядом, и память порождала разные образы: вот Джоселина гладит белье перед телевизором, вот Сара прыгает на кровати, как на батуте, вот они с женой занимаются любовью, просыпаются рождественским утром, дружно занимаются генеральной весенней уборкой…
Когда начинало светать, ему порой удавалось подремать еще часок-другой, но в общем спал он обычно не больше четырех часов. Уже давным-давно Холливэлл понял, что его жилище населено привидениями, а главное среди них - он сам: дух, неприкаянно бродящий по коридорам. Да, он мало отличался от привидения. Иногда Тед чувствовал себя в доме как в ловушке, и ему казалось, что он обречен оставаться в нем вечно. Но бывали и такие дни, когда он вдруг чувствовал себя свободным и торопился как можно скорее покинуть этот дом.
Утром понедельника, на следующий день после того, как Теда Холливэлла посылали убивать время у Макса Баскомба, его разбудил звонок шерифа. Часы показывали самое начало девятого.
- Алло?
- Тед, это Джексон.
- Я не буду готов раньше двух, шериф.
В Управлении шерифа округа Уэссекс Тед Холливэлл чувствовал себя как дома. И вовсе не потому, что это было высококлассное и высокооплачиваемое место, - отнюдь нет. Просто настоящая работа с честными людьми, которые заботятся о соблюдении закона. Однако, как бы уютно он себя там ни чувствовал, обычно он не позволял себе так резко разговаривать с Джексоном Норрисом. Этот человек нанял Холливэлла и часто говорил, как благодарен Теду за то, что тот работает у него. Но это не сделало их ни братьями, ни даже друзьями.
Вчера Тед Холливэлл ради шерифа побывал на побегушках у Макса Баскомба, и это пришлось ему весьма не по вкусу. А то, что телефонный звонок разбудил его всего после нескольких часов сна, и вовсе вывело из себя. Но Джексон Норрис словно не заметил раздраженного тона Холливэлла.
- Я знаю, Тед. Прости, но вынужден сказать тебе, что нынче рабочий день опять придется начать спозаранку.
В его голосе прозвучало нечто, заставившее Холливэлла нахмуриться и сесть на постели:
- Что случилось?
- Макс Баскомб мертв. Убит. Ребята из Киттериджа уже выехали, но вроде бы и дочь тоже пропала…
Холливэлл чертыхнулся и потер переносицу. Обогреватель работал всю ночь, и теперь воздух в комнате стал таким сухим, что у Теда разболелась голова.
- Она - жертва? Или подозреваемая?
- Вот это я и прошу тебя выяснить, - ответил шериф.
- А полиция Киттериджа не сочтет, что мы перебегаем им дорогу?
- Не думай об этом, Тед. Мне уже дышат в затылок люди из фирмы Баскомба. У них создалось впечатление, что я им чем-то обязан - и, вполне может быть, так и есть. И я не могу позволить себе завести таких врагов. Я заверил Баскомба, что ты - лучший следователь в округе, и теперь они хотят, чтобы делом занялся ты. Да и что ребята из Киттериджа знают о работе детектива? Они способны разве что найти украденный велосипед или зафиксировать факт ночной кражи со взломом, дабы люди могли подать бумаги на получение страховки. Так что постарайся поспеть на место преступления раньше, чем они успеют испоганить все так, что ты уже не сможешь ничего обнаружить.
Возможно, доверительный тон был вполне искренним, но звучал довольно фальшиво. Тед был нужен шерифу, вот в чем дело. И даже если он действительно "лучший в округе", это весьма слабая похвала. Ведь далеко не в каждом полицейском управлении штата имеются Холмсы и Ватсоны, способные расследовать убийство.
- Еду, - сказал он и повесил трубку.
Двадцать две минуты спустя он уже мчался в Киттеридж. Кругом лежали сугробы футов по десять высотой, а те, что навалили снегоуборочные машины, - и того выше. Посреди парковки у супермаркета высилась настоящая белая гора. Как будто снег больше сваливать некуда. Кое-где тротуары расчистили, чтобы дети смогли попасть в школу. В других городках до сих пор с этим делом не справились.
Прибыв на Роуз-Ридж-лейн, Тед увидел, что проезд к дому Баскомбов перекрыт двумя полицейскими машинами. На посту стояли люди в форме. Тед знал только одного из них - широкоплечего, с бычьей шеей и стрижкой "ежиком" парня, которому куда больше подошла бы униформа рядового конной полиции. Звали его Джеймс Бонавентура, и был он племянником шефа полиции Киттериджа.
- Детектив Холливэлл, - сказал Бонавентура, когда Тед подъехал и показал в окно свое удостоверение.
- Привет, Джимми. Жуть что творится, а?
Коп мрачно кивнул.
- Я сам не видел. Но после того, что услышал, вряд ли захочу посмотреть.
Другой офицер следил за этим диалогом с любопытством и странным неодобрением. Но что бы ни говорили о соперничестве между местной полицией и Управлением шерифа, в дружелюбном тоне Теда не было никакой насмешки.
- Не хочешь ли меня пропустить?
Бонавентура улыбнулся:
- А с чего бы округу интересоваться этим делом?
Холливэлл не ответил на улыбку.
- Это мое дело, Джимми. Вчера я потратил весь день, разыскивая сына Баскомба. А теперь он сам стал жертвой. Прокурор федерального судебного округа и шериф Уэссекса хотят точно знать, что здесь произошло.
- Ладно, ладно. - Бонавентура поднял руку, призывая Теда не нервничать. - Не нужно качать передо мной права, детектив. Я просто малость пошутил. К тому же, думаю, шеф и сам вас ждет. Когда убивают таких людей, как Баскомб, многим хочется узнать, как именно это произошло и почему.
Они откатили машины в сторону, чтобы Тед мог проехать. И когда он добрался до дома, расположенного в самом конце проезда - длинного ущелья со стенами из высоких снежных сугробов, - шеф полиции Пейтон Бонавентура уже ждал его внизу. Холливэлл помахал ему, пристроившись в конце длинного ряда полицейских машин. Там стоял черный фургон службы медэкспертизы и одна гражданская машина - маленький спортивный "гео". Тед мог поклясться, что она не принадлежала никому по фамилии Баскомб.
Выбравшись из машины, Тед вдруг почувствовал приступ нелепой клаустрофобии. В этом было какое-то противоречие: ему стало хуже не в душной машине, а снаружи. Он сделал глубокий вдох и постарался стряхнуть с себя эту странную тяжесть, давящую напряженность момента. Стоял мороз, дул сильный ветер, но при этом сияло солнце, и небо сверкало чистой, по-зимнему свежей синевой. Он был просто обязан почувствовать облегчение от возможности размять ноги, подышать свежим воздухом. Но почему-то не чувствовал.
- Наверное, Джимми передал тебе по рации, что я еду? - спросил он у шефа полиции.
Пейтон Бонавентура хмуро ухмыльнулся:
- Угу. Хорошо хоть кто-то сообщил мне, что ты едешь.
Холливэлл глубоко вздохнул и посмотрел на шефа полиции так же хмуро:
- Вчера мне пришлось весь день вести себя вежливо и дипломатично с Максом Баскомбом и его "ребятами", Пейтон. Хотелось бы думать, что ты выше политики.
- В отличие от шерифа Норриса, - усмехнулся Бонавентура.
- Что, так и будем продолжать? - разочарованно спросил Холливэлл.
- Да нет. - Пейтон пожал плечами. - Просто лучше бы он сам приехал сюда. Пожалуйста, Тед, - проходи, осматривай все, что хочешь. Хотя я и не знаю, что там можно обнаружить. Здешний дворецкий, или как его, мистер Фридл, рассказал мне о несостоявшейся свадьбе и об исчезнувшем сыне. Сдается мне, сын вернулся. Может, сестра помогла ему, а может, он и ее прикончил, а тело выкинул куда подальше.
Холливэлл неопределенно кивнул:
- Похоже на то.
Но он совсем не был в этом уверен. Многие детали оставались для него непонятными, причем с того самого времени, как он впервые приехал сюда, на Роуз-Ридж-лейн, - вчера после обеда. Во-первых, Колетт Баскомб не сердилась на своего брата за то, что он бросил свою суженую у самого алтаря, - она боялась за него и ни капли не сомневалась в том, что он не мог просто сбежать, даже не объяснившись с невестой. Во-вторых - загадка с машиной Оливера Баскомба. Автомобиль по-прежнему стоял в гараже, и, учитывая снегопад, ни одна другая машина не могла бы приехать и забрать Баскомба-младшего. Поэтому, куда бы ни ушел Оливер, ушел он пешком. Если только кто-нибудь не поджидал его на Роуз-Ридж-лейн в самый разгар метели, когда замело все дороги, и не увез его. Но Холливэлл лично допросил всех друзей и остался ни с чем.
Да, задачка. Настоящая головоломка.
И теперь к ней добавилось несколько новых зловещих кусочков.
Шеф Бонавентура провел его в дом. В комнате слева от входа, той самой, где Холливэлл встречался вчера с Максом Баскомбом, пара следователей из полиции Киттериджа все еще допрашивала Фридла. Тед кивнул им в знак приветствия, но Фридл решил, что кивок адресован ему, и ответил на него полным надежды взглядом. Наверное, считал, что детектив шерифа спасет его от докучливых местных копов. Но он ошибался. Холливэлл был почти уверен в том, что все трое Баскомбов мертвы. А это автоматически заносит Фридла в список подозреваемых, какое бы алиби он ни представил.
Наверху они встретили Бекку Грин из отдела судебно-медицинской экспертизы: она продолжала свою работу в спальне убитого. Через открытую дверь Холливэлл с облегчением увидел и ее, и прикрытое тело жертвы. Именно отсюда должно начинаться настоящее расследование. И уж если кто-нибудь и может найти что-то важное, так это Бекка. Шеф полиции постучал по дверному косяку, и патологоанатом подняла голову, оторвавшись от своего занятия: она соскабливала с пола какую-то липкую дрянь.
- Что ж, отлично, вся банда в сборе! - Бекка устало улыбнулась.
Это была миниатюрная женщина, не более пяти футов ростом. Смуглая, с густыми черными волосами. По отдельности черты ее лица вроде бы не казались красивыми, но в целом создавалось очень привлекательное впечатление. Возможно, причиной был ум, поблескивающий в глазах, думал Холливэлл, или лукавство, сквозящее в насмешливой улыбке. Нет, в романтическом плане Бекка Грин нисколько не интересовала его - Тед полагал, что эта часть его жизни уже отмерла или, по крайней мере, отошла от дел, - но он чертовски восхищался ею.
- Вижу, ты оставила себе для компании мистера Баскомба, - как всегда грубовато произнес Холливэлл. Он высоко ценил Бекку Грин, но имидж необходимо поддерживать.
- Он потрясающий собеседник. Как и ты.
Шеф Бонавентура вздохнул:
- Вы бы шли устраивать шоу на дорогу.
- Труп захватить? - осведомилась Бекка. Но тут же посерьезнела и перешла на деловой тон. - Хочешь, я кратко изложу суть происшедшего?
Холливэлл кивнул:
- Пожалуйста.
Бекка повернулась и окинула взглядом комнату.
- Тут был посторонний. Шеф подтвердит, что замки не взломаны…
"Значит, убийца мог иметь при себе ключ", - подумал Холливэлл.
- Есть признаки непродолжительной борьбы, но не настоящей драки. Кто бы ни убил мистера Баскомба, он одолел его почти мгновенно. Убийце хватило силы удержать жертву на весу, предположительно одной рукой…
- Ого! Постой-ка! - Шеф полиции поднял руку, призывая Бекку остановиться. - С чего ты это взяла?
Но Холливэлл уже посмотрел и на пол, и на ковер. Он увидел пронумерованные отметки, оставленные Беккой, и быстро сообразил, как она пришла к таким выводам.
- Следы его ног на полу. Брызги крови на ковре и на паркете, - сказал он. Бекка кивнула в знак подтверждения. - Это говорит о том, где он находился. В момент смерти его ноги не стояли на ковре. Но, Бекка… Я встречался с Максом Баскомбом. Это был крупный мужчина. Не думаю, что я смог бы удержать его так дольше нескольких секунд. И то обеими руками. А уж одной…
Это означало, что Колетт можно вычеркивать из списка подозреваемых, равно как и Фридла. Но не Оливера. Холливэлл никогда не встречался с Оливером Баскомбом и не знал, насколько физически силен молодой адвокат.
- А как ты поняла, что он держал его только одной рукой? Почему ты так решила?
Бекка мрачно взглянула на него и подняла маленькую пробирку, которую только что запечатала, - с образцом, взятым ею с пола.
- Если не ошибаюсь, это остатки стекловидного тела. Из глаз жертвы. Преступник удерживал убитого на весу, одновременно вырывая ему глаза.
У Холливэлла зазвенело в ушах. Он стоял с открытым ртом и наверняка выглядел как полный идиот, но ничего не мог с этим поделать. Потом нахмурился и посмотрел мимо Бекки на толстое покрывало, скрывавшее труп. Потом Бекка принесет из фургона специальный мешок, в который упакуют тело.
Тед подошел к мертвому Максу Баскомбу, стараясь обходить места с маркерами, расставленными на месте улик, и сдернул покрывало.
Глаз не было. Вместо них зияли пустые глазницы, заполненные засохшей красно-черной кровью.
- Причина смерти - остановка сердца. Боль от ран вызвала сердечный приступ.
- А где глаза?
- Здесь их нет, - ответила Бекка.
Холливэлл выпустил из пальцев покрывало и глубоко вздохнул. Во что же он вляпался, черт побери? В мозгу лихорадочно прокручивались возможные варианты. Вчера вечером Тед склонялся к мысли, что Оливер Баскомб бросился с утеса прямо в разгар снежной бури - или, может, просто напился, вышел погулять и заблудился в снегу. Но теперь он не сомневался: дело обстояло совсем не так. Что, если Оливер вообще никуда не выходил? Что, если он спрятался, дожидаясь возможности сделать свое ужасное дело?! Кусочки мозаики не образовывали у него в голове единую картинку, но, по крайней мере, выстраивались в некоторую логическую цепочку. Рациональное объяснение - вот что сейчас совсем не помешало бы.
Но тут Холливэлл вспомнил взгляд Колетт Баскомб. Ее искренность. Ее уверенность в собственной правоте.
- А что сестра, Пейтон? - спросил он. - Никакого намека на криминал?
- Нет, - ответил Бонавентура. - Она просто исчезла.
Как и ее брат. Холливэлл почувствовал неприятное покалывание на границе сознания.
- И ее машина по-прежнему в гараже? Так?
Шеф полиции нахмурился и кивнул.
- Да. Но мы думаем, что девушка тоже стала жертвой, Тед. Никто не считает, что она уехала.
"Да, - подумал Тед. - Но и ее брат никуда не уезжал".
- А одежда? Она взяла с собой что-нибудь?
- Насколько мы можем судить, она была в банном халате.
Холливэлл смотрел на тело Макса Баскомба. У этого человека были власть, богатство и отменное здоровье. Да, Холливэлл считал его пронырливым сукиным сыном, но такой смерти никто не заслуживает.
- У вас есть фотографии и приметы Оливера и Колетт? - спросил он.
- Разослали по всему штату, - ответил шеф Бонавентура.
- Хорошо. Посмотрим, что будет дальше, - сказал Тед и медленно кивнул. - Я бы очень хотел поговорить с Оливером Баскомбом. Если он еще жив.
Он еще раз взглянул на тело, лежавшее на полу. И мог бы поклясться, что мертвец - даже накрытый покрывалом и лишенный глаз, - посмотрел на него в ответ.
Кицунэ почти не оставляла следов на снегу. Все утро, пока они шли строго на север, через лес, Оливер то и дело обращал на это внимание. Сам он плелся, постоянно проваливаясь чуть ли не по колено. Она же словно скользила поверху, оставляя лишь слабые, едва различимые отпечатки ног да порой задевая свежий белый покров полами мехового плаща.
От воспоминаний о полете на снежном урагане, в который превратился Фрост, у Оливера до сих пор захватывало дух. Зимний человек пугал его и в обычных условиях, когда менял форму своего тела и управлял, пусть в определенных пределах, влажностью воздуха. Однако зимой, в мороз его сила становилась просто исключительной. Фрост не был неуязвим - что и доказал Сокольничий. Но холод и снег делали его более чем грозным противником.
Нельзя сказать, что проявление могущества не стоило ему никаких усилий. Для того чтобы вызвать метель и спасти их, он потратил много сил. Но, к счастью, снежная погода и мороз быстро восстанавливали зимнего человека.
Много часов они брели по лесу - очевидно, государственному заповеднику какого-то штата. Более точно определить его местоположение Оливер не сумел. Вчера вечером ему не удалось узнать название городка, в котором они очутились. И все, что он мог сказать об их дислокации утром, - это что они постоянно идут на север, все время оставаясь в пределах заповедного леса.
Он понимал, что земли по ту сторону Завесы как-то соотносились с заповедным пространством по эту сторону: старым, не имеющим частных владельцев, не используемым людьми. Неиспорченным. Свободным. Таковыми являлись общественные парки, государственные леса, пустоши и, разумеется, океан. Эти свободные земли были неизъяснимым образом связаны с первозданностью магии, которая не только создала Завесу, но и питала все легендарные существа, жившие по другую сторону от нее.