- Я отправился вперед, чтобы определить наилучшее место для входа в город. Нам придется сделать круг, чтобы войти с юга. - Фрост повернулся к Кицунэ. - Караул сменяется на рассвете, надо этим воспользоваться. Значит, надо торопиться. Лошадей придется отпустить.
Оливер ахнул:
- Разве это разумно? Что, если придется бежать?
- Наше появление покажется не таким подозрительным, если мы пойдем пешком.
- Что значит "наше приближение"? - спросила Кицунэ. - Ведь ты можешь превратиться в ветер и без риска бродить где угодно.
- Верно. Но когда мы окажемся в стенах города, вам двоим предстоит проделать кое-какую подготовительную работу. Вы можете смешаться с жителями. А я - нет.
Взявшись за луку седла, Оливер спешился.
- Хватит болтать. До смены караула не больше двадцати минут. Надо идти.
Оба Приграничных смотрели на него, словно изумляясь резкому тону. Оливер развеселился. Как бы ни изумляло его все окружающее, включая двоих товарищей, благоговейный ужас, который он испытывал с того момента, как впервые пересек Завесу, уменьшался с каждым часом. Оливер считал, что это к лучшему. Ведь благоговейный ужас в трудный момент может привести к колебаниям, а колебания - к гибели.
Кицунэ тихо засмеялась и слезла с лошади. Потом потянулась к уху животного и что-то прошептала. Оливеру было любопытно, могут ли Кицунэ и лошадь понимать друг друга, но спрашивать не стал.
Путники покинули рощицу и направились через зеленые поля к Перинфии. Зимний человек быстро шагал рядом со спутниками. Они побежали по тропинке, которая наискосок пересекала Дорогу Перемирия, стараясь преодолеть открытое пространство как можно быстрее. Слышались только топот Оливера, звяканье сосулек на голове Фроста да свист ветра. Тропинка проходила как раз за участком выжженной вулканической земли. Из глубин ямы шел такой вонючий серный запах, что Оливеру пришлось дышать ртом. Он пожалел, что не может вообще перестать дышать.
Они мчались, пригибаясь и выбирая участки с самой высокой травой, то и дело поглядывая на город. Там начали загораться огни: ранние пташки приветствовали приход зари. Но сторожевые башни оставались погруженными во мрак и тишину.
К городу приближались под углом, но затем, по знаку Фроста, свернули на прямой путь. Он пролегал как раз меж двух сторожевых башен, расположенных примерно в четверти мили друг от друга. Небо продолжало светлеть, и Оливеру показалось, что в верхнем окне правой башни он увидел какую-то темную фигуру. Слева не было заметно никакого движения, но внезапно до Оливера дошло, какую поразительную ошибку они совершают.
- Сущий идиотизм! - прошептал он. - Вам обоим совершенно незачем показываться, вы же выглядите очень подозрительно. Сейчас меня не нужно защищать. Нас всех поймают…
- Оливер! - предостерегающе воскликнул Фрост.
- Уходи отсюда. И ты, Кицунэ, тоже. Когда мы так бежим, мы привлекаем лишнее внимание. Доверьтесь мне. Просто уйдите.
Не успел он договорить, как зимний человек уже превратился в воронку из снега и льда и унесся вместе с ветром, пробежавшим по лугу. Кицунэ подняла капюшон, одним неуловимым, плавным движением трансформировалась и, став лисой, тут же исчезла в высокой траве.
Оливер остался один в ста ярдах от городской черты. Солнце начало всходить. Не обращая внимания на сторожевые башни, он поднял воротник и пригнулся, стараясь защититься от ветра. Зашагал торопливым шагом, не переходя на бег, - обычный прохожий, сожалеющий о том, что решился выйти на прогулку. Конечно, он ни секунды не надеялся, что это сможет усыпить бдительность любого стража, который его заметит. Ни в поле, ни на дороге не показывалось ни души - значит, такого рода прогулки за пределами Перинфии были явлением необычным. Вопрос заключался в том, насколько рьяно заняты власти поиском Вторгшегося.
Конечно, гораздо лучше было бы остаться вовсе незамеченным, чем думать о том, каким может оказаться ответ на этот вопрос. Поэтому, склонив голову, он шагал вперед и шепотом молился. Все тело буквально зудело под взглядами устремленных на него глаз - хотя, скорее всего, ему лишь мерещилось. "Паранойя", - подумал Оливер. Щеки у него разгорелись, ладони в карманах покрылись холодным потом.
Несмотря на холодный ветер, он вспотел. Горло сжималось, пульс участился. Облизывая губы, он глянул под ноги - и вдруг с удивлением обнаружил, что каблуки его ботинок уже не приминают мягкую траву, а ступают по мощенному булыжником тротуару. В глубине души мелькнула искра надежды, но он отсчитал еще двадцать шагов и лишь затем решился поднять голову.
Он оказался посреди улицы. Вдоль тротуаров стояли рядком ухоженные дома, в основном из бурого камня, с гранитными лестницами и высокими арочными окнами. Все вокруг напоминало Старую Европу, без конкретных указаний на ту или иную страну; впрочем, грубоватость каменной кладки домов и цветочные ящики под окнами наводили на мысль о Голландии. Цветы источали такой приятный аромат, что Оливер даже остановился.
По обе стороны улицы тянулись ряды уличных фонарей, уже потушенных. Солнце поднималось все выше, заливая ярким утренним светом левую сторону улицы, а правую оставляя в тени. Оливеру страстно хотелось выйти на свет, но приходилось держаться теневой стороны.
С улицы он видел лишь верхушки сторожевых башен, мимо которых только что прошел, но не окна. Оливер был напряжен, как струна. Он каждую секунду ожидал окрика или другого знака, означавшего, что его заметили. Но все было тихо.
В доме через дорогу открылась дверь. Он испугался, но сделал глубокий вдох и быстро зашагал дальше. В этот момент он был единственным пешеходом на улицах Перинфии.
Женщина вышла из дома на той стороне улицы - старая, горбатая, в черном траурном платье. У нее был длинный, крючковатый нос, а глаза казались крошечными белыми бусинами. Встретившись со старухой взглядом, Оливер вздрогнул. Противные глазки буравили его.
Ее губы скривились в некое подобие улыбки, и Оливер почувствовал, как у него пересохло в горле. Он не сомневался: сейчас она заговорит с ним, спросит, что он делает на этой улице, где стоят одни жилые дома. У него нет никаких причин прогуливаться здесь, если он не местный житель и не вор. Но старуха лишь с любопытством осмотрела его и заковыляла на север, к центру Перинфии.
Оливер замедлил шаг, чтобы не догонять ее.
Улица уткнулась в перекресток - не только двух улиц, но и двух стилей. На запад отходила узкая улочка, скорее, переулок, по обе стороны которого стояли два здания, похожие на пагоды. Между ними виднелся залитый утренним светом двор. Несколько десятков человек стояли на коленях, приветствуя восходящее солнце. Среди них были и женщины в белых узорчатых одеяниях. А еще (сердце Оливера учащенно забилось) - солдаты в тяжелых доспехах. Большинство собравшихся казались азиатами, но далеко не все. Среди них попадались такие, кого и вовсе нельзя было назвать людьми. Например, огромная ящерица со странной мохнатой мордой и крохотными крыльями. Оливер поначалу принял ее за статую, настолько неподвижно она сидела.
Но вот солнечные лучи упали на ящерицу, и она зашевелилась - правда, очень медленно.
Были там и другие существа - маленькие коренастые человечки. Они открывали рты, как заведенные, точно распевая какие-то утренние гимны. А еще - кошки. Великое множество кошек. Оливер во все глаза смотрел на них, позабыв даже о солдатах. И лишь потом подумал: интересно, солдаты здесь по службе или каким-то образом участвуют в некоем ритуале, невольным свидетелем которого он стал?
Его внимание привлек скрип приближавшейся телеги. Возница сидел на высоком облучке - уродливый человечек в зеленой войлочной шляпе. Повозку, показавшуюся Оливеру очень древней, тащила пара вороных коней. Впрочем, здесь все было древним, старинным. При утреннем свете стали лучше видны высокие здания на улицах, простиравшихся к северу и востоку от перекрестка. Часы на башне пробили семь, но Оливер не был уверен, что здешнее время, с его слишком длинными днями и ночами, полностью совпадает с обычным. Город, расстилавшийся перед ним, казался гобеленом, сотканным из разных стран и эпох. Немножко викторианской Европы, лоскуток древней Азии, вполне солидный кусочек Америки двадцатых - тридцатых годов.
К своему огромному удивлению, на улице к северу от перекрестка Оливер увидел настоящий автомобиль - "Форд-Т"! Он тарахтел и подскакивал на булыжной мостовой.
- Ого! - прошептал Оливер и невольно улыбнулся. Страх, терзавший его всего несколько минут назад, испарился, уступив место восхищению.
Конечно, он помнил о том, что нужно разыскать Фроста и Кицунэ, но все же пошел именно по этой, северной улице. Было еще очень рано, но людей становилось все больше. Навстречу Оливеру протопали и удалились восвояси три огромных, лохматых создания, пол которых остался для него тайной, не меньше двенадцати футов ростом каждое. Один из них тащил тележку, как у рикши. На тележке лежали бочки и дощатые ящики, наполненные разнообразными овощами и фруктами. Зимние груши, бананы, яблоки - такие красные, каких Оливеру никогда еще не доводилось видеть, - пучки моркови и лука, ведра с перцем…
"На рынок идут", - подумал он.
Продолжая путь, Оливер встречал и других странных существ. В одном месте дорогу, шатаясь, переходил гоблин - в длинном сюртуке и белой сорочке, но без малейшего признака штанов. Он пьяно горланил какую-то песню, стараясь при этом избежать солнечных лучей и поскорее попасть в тень. Туда и сюда по улице носились красивые, изящные, гибкие существа в ярких цыганских одеждах, ростом не больше чем по колено Оливеру. Они играли в какую-то игру с чем-то, похожим на кусок простой бумаги, вот только бумага эта постоянно меняла форму, словно некий дистанционно управляемый шедевр искусства оригами. Постукивая копытами, мимо прошел красивый мужчина. На голове у него росли оленьи рога, а на рогах резвились какие-то бесенята. Один из них сделал неприличный жест в сторону Оливера, остальные тоненько захихикали.
Но большинство жителей Перинфии определенно являлись людьми, причем на первый взгляд вполне обычными. Они сильно различались и по стилю одежды, и по внешнему виду, но никто не обращал на это ни малейшего внимания. Все так спокойно занимались своими делами, что Оливер почти успокоился.
На следующем перекрестке он немного постоял, наблюдая, как пробуждается город. Он дошел до торгового центра. Вдоль улицы на каждом шагу открывались магазины, бары, рестораны. Одно из зданий по правую руку было настолько большим, что его можно было принять за собор. Но когда Оливер увидел, что дверь "собора" ведет уже к другому, просто огромному, входу - не меньше тридцати футов вышиной, - он понял, что это дом - или какой-то бизнес-центр - для великанов. Гораздо более крупных, тем те, что шли на рынок.
- Очевидно, никто не принимает тебя за чужака.
Оливер тихо вскрикнул и резко развернулся, готовый защищаться. Но это оказалась всего-навсего Кицунэ. Капюшон рыжего плаща был отброшен назад, и лицо освещало солнце. А Оливер даже не заметил, что и сам он перестал прятаться в тени.
Он глянул по сторонам, желая убедиться, что они не привлекли ничье внимание. Потом просверлил ее взглядом:
- Не делай так со мной. А то меня хватит инфаркт.
Солнце придало ее нефритовым глазам молочный оттенок.
- Сомневаюсь.
- А что ты имела в виду, когда…
Но тут он сам сообразил, что она имела в виду. Он бродил по южной части Перинфии уже минут пятнадцать или двадцать, но никто не проявил к нему никакого особого интереса. Никто даже не приглядывался к нему, если не считать той старой карги в черном.
- Значит, все в порядке.
Кицунэ нахмурилась:
- Пока - да. Вряд ли жители знают, как ты выглядишь, но полиции это известно. Бродить по городу и таращиться вокруг, как малое дитя, - не лучший способ остаться на свободе.
Оливер кивнул.
- Не могу с этим поспорить. И что теперь?
- До вечера ничего поделать нельзя. Нам нужно где-то укрыться. Особенно Фросту. Он не может долго оставаться в бестелесном виде. И нельзя допустить, чтобы его увидели здесь. Об этом немедленно узнают Охотники.
- Полагаю, ты уже нашла такое укрытие?
Ее глаза блеснули.
- Конечно.
Глава 14
Сжимая в руке тяжелый железный ключ, Оливер поднимался по лестнице на третий этаж гостиницы "Fleur de Lis". Это было старое здание в классическом парижском стиле: три этажа гостевых комнат вокруг внутреннего дворика с фонтанами, клумбами и скамейками, где можно сидеть и читать, наслаждаясь желанным покоем. Позади мягко шелестел плащ Кицунэ. Когда Оливер остановился на верхней площадке, Кицунэ тихонько встала рядом.
- Сюда! - показала она и пошла по коридору, пересеченному полосками падающего из окон света.
Окна некоторых номеров выходили на улицу, но Кицунэ попросила номер с видом на внутренний дворик. Теперь, следуя за ней в номер 36, Оливер думал, как повезло им с Фростом, что они встретили Кицунэ той ночью в лесу. Сейчас ему казалось, что это случилось давным-давно. Неужели прошло всего несколько дней?
У Кицунэ имелась причина, чтобы присоединиться к ним. Ведь она тоже из Приграничных, ее преследуют Охотники, как и Фроста. Впрочем, Кицунэ доказала, что является бесценным союзником - не только в бою, но и сегодня утром. Она выбрала гостиницу, опираясь на собственный опыт. И у нее, единственной из всех троих, водились ефразийские деньги.
У двери, ведущей в их комнату, она отступила в сторону, давая дорогу Оливеру. Ему нравилось ощущать тяжесть ключа в руке, да и сама ситуация была приятно обыденной и знакомой. Он повернул ключ в замке и толкнул дверь, а затем пропустил Кицунэ вперед - из вежливости и просто по привычке. Закрыв за ним дверь, она задвинула щеколду, набросила дверную цепочку и опустила ключ ему в карман.
Устало улыбаясь, Оливер осмотрел номер. Вместо штор висели только тонюсенькие шифоновые занавески, присобранные по обе стороны трех высоких окон. Дощатый пол матово сиял в рассеянных солнечных лучах. Все пространство заполняли мягкие, неуловимо-медовые оттенки, какие дает только непрямой солнечный свет. Спинку и изножье деревянной кровати украшала причудливая резьба, а на стенах, наряду с обычными для гостиниц картинами типа "Вечер в парке" и "Ваза с фруктами", висели полотна, изображающие сказочные долины и пещеры драконов.
Оливеру так понравилась комната, что он не заметил, как Кицунэ проскользнула в боковую дверь, отделявшую спальную комнату от ванной. Скрип водопроводного крана, резкий гул труб, звук текущей воды застали его врасплох. Он обернулся, и сердце наполнила до нелепости огромная радость.
- Водопровод?! - спросил он, не веря своим ушам, словно плеск воды мог оказаться чьей-то жестокой шуткой.
Он даже не надеялся, что в Перинфии можно будет принять настоящую ванну или душ. А зря - некоторые районы города соответствовали по крайней мере началу двадцатого века, и душ с ванной, конечно же, вполне могли тут иметься.
- А как ты думаешь, почему я выбрала именно этот отель? - отозвалась Кицунэ.
Оливер улыбнулся и пошел на голос. Он заглянул в открытую дверь, и улыбка сошла с его губ. Он бессознательно ахнул.
Кицунэ стояла на одной ноге, наклонившись вперед и пробуя воду. Совершенно нагая. Ее стройное, гибкое тело было прекрасно. Маленькая грудь, соски похожи на крохотные коричневые ягоды. Шелковые черные волосы скрывали ее лицо. Вода струилась по пальцам. У Оливера перехватило дыхание. Ее вещей, в том числе и рыжего мехового плаща, не было видно. "Наверное, в ванной есть какой-то шкафчик для одежды…" До сих пор он считал, что это лисья ипостась Кицунэ, ее способность к превращению действует на него магически. Однако сейчас она совершенно зачаровала его. Он стоял, чуть дрожа, и просто смотрел.
Когда вода достаточно согрелась, Кицунэ выпрямилась и краем глаза заметила Оливера. Мгновение она смотрела на него из-за прядей волос, не делая попытки прикрыться. Потом откинула волосы и дерзко взглянула прямо в глаза, улыбаясь весело и чуть-чуть маняще.
- Душистое мыло, - сказала она. - Я мечтала об этом со вчерашнего дня.
Как будто ничего необычного не случилось.
Она шагнула в ванну и задернула занавеску. Оливер услышал гудение труб и ответное стаккато душа. Не в силах оторвать взгляд от занавески, он вспоминал бронзовую фигурку Кицунэ, каждый изгиб ее тела, запечатлевшийся в сознании.
Прошло несколько секунд, прежде чем он сообразил, что слышит еще какой-то шум, более грубый. Словно кто-то царапал камнем по стеклу. Обернувшись, Оливер увидел воду, льющуюся по крайнему справа окну - несмотря на то, что внутренний дворик заливал солнечный свет. Стекло в раме дребезжало, крохотные дробинки града бились о него вместе с порывами ветра.
Фрост!
Оливер поспешил к окну, отворил его и сразу отскочил - в комнату ворвался мощный ледяной вихрь. Снежинки плясали в воздухе, закручиваясь в головокружительную воронку. Она неслась вместе с вихрем в дальний угол комнаты, подальше от окон.
Дюйм за дюймом из снежинок сложилась фигура зимнего человека.
Фрост был весь изо льда - тело сплошь из острых граней, волосы-сосульки.
Ледяной туман сочился из его глаз. Он бросил взгляд мимо Оливера на открытую дверь, из которой доносился шум воды. Какой-то намек на эмоцию, возможно неодобрение, мелькнул на его лице и исчез.
- Я побывал "У Амелии", осмотрелся. Конечно, в своей невидимой форме. Сейчас там темно, закрыто. Мы должны сделать все для того, чтобы никто не опознал Кицунэ и не донес Охотникам. А тебе нельзя показываться в городе. В любом появившемся в Ефразии новичке, скорее всего, заподозрят Вторгшегося, которого надо сдать властям. Чем меньше ты будешь разговаривать с людьми, тем лучше. Останемся здесь до темноты.
Оливер почесал в затылке и посмотрел в окно.
- Так долго?
- Ничего не поделаешь. Отдохните, поешьте. Кицунэ попросит, чтобы с кухни принесли еду. Пусть думают, что вы - любовники, которые хотят насладиться обществом друг друга.
Оливер вспыхнул, но подавил желание оглянуться на открытую дверь ванной, продолжая смотреть на Фроста.
- Хорошо, так и сделаем, - ответил он. - А заведение Амелии отсюда далеко?
Зимний человек покачал головой.
- Совсем близко. В четырех кварталах. Может, в пяти. Окружение там не слишком приятное, но для такого заведения - то, что надо. В Перинфии местность меняется с каждым поворотом.