- Можешь, конечно. Но Ольге известно только то, что положено знать моим подданным. К тому же, как всякий бард, она изложит события преувеличенно романтично и возвышенно.
- Тогда я спрошу у Жака.
- Спроси, - усмехнулся король и снова заворочался, на этот раз в поисках спичек. - Интересно, что он тебе скажет.
- А в чем подвох? Вы что, взяли с него обещание молчать?
- Да с чего бы я стал требовать с него слово, тем более его слову грош цена? Он сам побоится сказать тебе лишнего.
- Как некстати, - не удержался от сарказма Кантор. - Только он перестал меня бояться, надо было показаться ему в таком неприглядном виде… Да ладно, чего я голову ломаю, ведь есть еще принц Элмар, честная и открытая душа, малыш Мафей, который не умеет врать, и несравненная Азиль, которой никакими силами невозможно заткнуть рот…
- Вредный ты, Кантор, - заметил король, раскуривая трубку.
- Угу, - согласился тот. - Как это сказал дон Аквилио?.. Наглый, скандальный, неуживчивый и язва первостатейная. Хотелось бы видеть, как вытянутся у всех рожи, когда они узнают, что рано меня похоронили…
- Почему ты вдруг решил, что товарищи тебя ненавидят? - удивился король. - Напротив, они всеми силами старались тебя спасти и очень горевали, когда им это не удалось. Как раз вчера Орландо красочно описывал твои похороны и…
- Этот лопух все-таки попался? Я же его предупреждал, чтобы нашел другое место для свиданий! Нет, он так и лазил по дворцу!..
- Почему попался? Он сам ко мне пришел. Так вот, на твоих похоронах слез было пролито достаточное количество.
- И все это количество пролил лично он, - снова съехидничал Кантор. - Я знаю, наш ненаглядный предводитель это любит.
- Какой ты все-таки зловредный… Он там даже не присутствовал, рассказывал со слов очевидцев. И, судя по его рассказу, твоим товарищам было очень горько с тобой расставаться. Тот же дон Аквилио, о котором ты упомянул, мгновенно забыл о твоей наглости и скандальности и публично раскаивался в том, что отпустил тебя на верную смерть. Твой приятель-вор рыдал, как девчонка, а некий господин по имени Торо произнес выдающуюся надгробную речь, способную вышибить слезу даже из такого матерого воина, как граф Гаэтано… Кантор, тебе плохо? Ты прямо посерел весь… Это из-за дыма, или я что-то особенное сказал?
- Да, представьте себе, я ни с того ни с сего перестал переносить запах дыма и заодно меня все эти сопли до глубины души тронули! - ядовито отозвался Кантор, пытаясь как-то собрать в кучу разрозненные мысли.
Как такое может быть? Выходит, Амарго действительно был у него в спальне? Он ведь рассказывал о похоронах и говорил в точности то же самое, не могло же это быть совпадением? Или могло? Или это был кто-то другой, кто виделся ему как Амарго? А может, никто и не рассказывал, а это у него способности к ясновидению прорезались?
- Тебе не нравится слушать о собственных похоронах? - продолжал между тем король. - Странно, насколько я тебя знаю, это должно тебя только позабавить. Совсем ты расклеился, как я вижу. Что ж, давай о чем-нибудь другом…
- Лучше расскажите, что с вами такое случилось, что Ольге нельзя вас обнимать? - поспешил перейти на другую тему Кантор. - Неужели королева ревнует?
- Ты как скажешь! - засмеялся король. - Кира, конечно, действительно несколько ревнива и очень агрессивно настроена против Камиллы, но ревновать к Ольге - это было бы слишком. Просто я вчера обгорел на солнце, и у меня до сих пор болит спина.
- А где это вы так? И куда вы вообще пропали, настолько, что Элмару приходится исполнять ваши обязанности?
- Уехал отдохнуть на Эгинское побережье. И там имел неосторожность позагорать со всеми последствиями. Ты бы видел, какой вчера был переполох… Разве Жак вам не рассказывал?
- Может, и рассказывал, но я спал и ничего не слышал. Как же это вы так лоханулись? Не знали, что ли?
- То же самое спросил у меня мэтр Истран, - засмеялся король. - Только в более светских выражениях. Ну, не подумал я об этом. Как-то в голову не пришло. Зато теперь я на собственном опыте убедился, что мне можно загорать разве что на севере Лондры.
- Зимой и желательно ночью, - добавил Кантор.
- Ты действительно язва, - весело отметил король. - Но все же приятно видеть, что ты не утратил чувства юмора… Кстати, наконец-то я понял, кого мне все время напоминал этот дракон. Тебя. Те же ворчливые интонации и даже морда чем-то на твою похожа.
- Какой дракон?
- Тот самый, который будет теперь у нас жить. Тебе разве и об этом не говорили? Нет, ну ты совсем отстал от жизни, так нельзя. Ничего не знаешь, ни о чем не слышал… Надо Ольге сделать замечание по этому поводу. Если она тебя ни во что не посвящает, о чем вы тогда с ней беседуете все время? О музыке? Или о том, как замечательно вы будете проводить время, когда ты поправишься? - подмигнул его величество.
- Она мне рассказывает детские сказки.
- Почему детские?
- Ей кажется, что мне это нравится.
- А тебе нравится?
- Как сказать… Все время одно и то же надоедает. Но, в общем, не так страшно. А из-за чего Элмар вчера так страшно ругался?
- Да как обычно, подписал документ не читая, а это оказалась смета расходов на празднование дня летнего солнцестояния. Разумеется, мои ненаглядные придворные, зная о некомпетентности кузена в подобных вопросах, решили устроить себе торжество на всю катушку. И в карман что-то положить, а как же без этого? Ладно, я ему объясню, где присмотреть и где проверить, чтобы ничего не украли, а в остальном… не урезать же теперь смету, раз подписана. Пусть подданные повеселятся, а то скоро роптать начнут, что у нас жить скучно. Хотя некоторых народных способов веселиться я напрочь не понимаю.
- Это напиться и бить друг другу морды? - улыбнулся Кантор, представив себе, как интеллектуальный господин вроде короля пытается отдохнуть подобным образом.
- Это тоже, в особенности вторую часть. Но в данном случае я говорил о моих придворных, имея в виду всего лишь танцы и турниры, которые меня так раздражают… А вот и несравненная Азиль почтила нас своим присутствием! Здравствуй, милая. Ты сегодня дома?
Нимфа, которая по обыкновению возникла в дверях бесшумно как тень, одарила обоих волшебной улыбкой и опустилась рядом на ковер, изящно поджав босые ножки.
- В последнее время я никуда не хожу, потому что Элмар каждый день возвращается расстроенный, и я ему нужна здесь. Как вы себя чувствуете?
- Отлично, - в один голос заявили оба пострадавших и одновременно рассмеялись.
- Диего, - продолжала Азиль, - а Плакса к нам еще зайдет, или вы с Элмаром напугали его так, что теперь он будет обходить наш дом десятой дорогой?
- Кто такой Плакса? - насторожился король.
- Это мой приятель из отдела пропаганды, который так любезно помогал мне с телепортацией, - пояснил Кантор, надеясь, что король поймет, о ком идет речь, а Азиль, напротив, не узнает ничего лишнего. - Не беспокойся, Азиль, обязательно зайдет. Он подождет, пока я немного поправлюсь и перестану на людей кидаться, а потом придет. А где Ольга?
- Вышла в сад с эльфом пообщаться, - беззаботно сообщила нимфа, словно общение с эльфами было обычным пунктом Ольгиного распорядка дня.
- Зачем?
- Как зачем, чтобы уговорить его слезть с забора и не мелькать. А то сейчас Элмар придет, увидит, и снова расстроится.
- И что, эльф поддается на подобные уговоры? - заинтересовался король.
- Как тебе сказать… В субботу Ольга просидела с ним на заборе часа три, выслушивая его жалобы и утешая его по мере возможности. Потом он все-таки ушел - то ли уговоры подействовали, то ли утешился немного, то ли просто спать захотел. А вчера вернулся, и Ольга с ним опять о чем-то беседовала, когда Диего ушел спать. Смотрю, он и сегодня исправно торчит на заборе. Может, теперь специально приходит с Ольгой пообщаться?
- И как у Ольги сил хватает выслушивать его извращенческие бредни, да еще и утешать при этом? - проворчал Кантор. - Я бы не выдержал.
- Не думаю, что для нее это так трудно, - усмехнулся его величество. - Как мне кажется, Ольга сочувствует влюбленному эльфу совершенно искренне, поскольку не находит ничего особенно страшного в любви одного мужчины к другому. В их мире с этим как-то проще.
- Как в Галланте? - засмеялась Азиль.
Кантор мрачно выругался и от дальнейших комментариев воздержался.
- Уж не ревнуешь ли ты? - поддел его король. - Не боишься, что эльф отобьет у тебя девушку? А то девицам эльфы нравятся…
- Да ну, фигню какую несете, - огрызнулся Кантор, поскольку с непутевого прадедушки вполне и такое могло статься. - Все равно ничего серьезного там не будет, в крайнем случае переспят разок, да и то я сомневаюсь, что Ольга ему настолько понравится, эльфы жутко переборчивые. Одно непонятно: о чем можно три часа трепаться?
- Не знаю, не знаю, - внезапно задумался король, - о чем они там беседуют с Ольгой… а вот о чем я бы с ним мог потрепаться… Интереснейшая идея, господа. Я вас покину минут на двадцать, если придут Элмар и Кира, садитесь ужинать без меня. Я присоединюсь к вам позже.
- Ты замерзла, - заботливо заметил Хоулиан, изящным движением сбрасывая куртку. - Вот, надень.
- Спасибо… - смутилась Ольга, накинула эльфийскую одежку и, закутываясь, чуть не свалилась с ограды, на которой они сидели. - И как ты умудряешься отсюда не падать?
- Мне удобно, - мягко улыбнулся эльф и вновь печально уставился на окна дома. - К тому же влюбленным свойственно делать всякие глупости, в том числе сидеть на заборах. Я неоднократно видел, как то же самое делали люди.
- Я так никогда не делала, - возразила Ольга. - Никогда не сидела у Жака на заборе и не всматривалась в окна в надежде, что он выглянет. Это надо совсем себя не уважать, чтобы так за мужиком бегать.
- Ты рассуждаешь как женщина, - тихо засмеялся эльф, мимоходом тряхнув головой, отчего его роскошные волосы взметнулись блестящей волной, как у красоток из рекламных роликов про всякие навороченные шампуни, - а я говорю о мужчинах.
Ольга немедленно представила себе, как Хоулиан исполняет серенаду под балконом любимого мужчины, а Элмар выходит на балкон, застенчиво кутаясь в мантилью и прикрываясь веером, бросает своему воздыхателю розочку… Тут она не выдержала и заржала, не дойдя до главного момента обрушения балкона. При этом, разумеется, опять чуть не съехала с ограды. Хоулиан придержал ее за талию и заметил:
- У тебя странное свойство во всем находить смешное.
Чтобы эльф, не дай бог, не подумал, что над его чувствами смеются, Ольга немедленно описала ему воображаемую сцену у балкона, отчего Хоулиан тоже захихикал.
- Это же надо такое придумать! Ты никогда не пробовала подрабатывать шутом? У тебя бы получилось. Ох уж эти люди… Напротив, на балконе я предпочел бы стоять сам. И даже спрыгнуть оттуда в могучие объятия своего возлюбленного. Все-таки как это жестоко и несправедливо, когда на пути высоких чувств стоят презренные, ничтожные, вековые предрассудки, с которыми люди носятся, как курица с яйцом, и которые почему-то считают основами морали…
- Попробуй взглянуть на это с другой стороны, - посоветовала Ольга. - Элмару просто не нравятся мужчины. Он не находит их сексуально привлекательными. Ну вот, к примеру, как толстых некрасивых теток…
- Но я же красивый, - возразил Хоулиан, тяжко и безнадежно вздыхая.
- Но ты же мужчина.
- Вот мы и пришли к тому, с чего начали. Что с того, что я мужчина? Двое мужчин могут провести время друг с другом ничуть не хуже, чем с дамами. Если они не подвержены глупым предрассудкам.
- Да что, тебе не с кем больше время провести? Неужели на Элмаре свет клином сошелся?
- Люблю я его, - тоскливо вздохнул эльф и опять уставился на окна. - Не потому, что мне хочется мужчину, а потому, что он самый… самый-самый. Прекрасный, сильный, благородный… лучше всех. Я не встречал еще человека столь чистой души… Да что я тебе рассказываю, ты ведь сама влюблялась и знаешь, что любовь это нечто большее, чем просто половое влечение.
- Знаю… - вздохнула Ольга и сочувственно погладила его по плечу. - Ну, не переживай так, пройдет. У меня всегда проходило. Надо только смириться с неизбежным и потерпеть немного, пережить это все… А потом встретится тебе кто-то другой… или другая…
- Такие вещи не проходят навсегда и полностью, - покачал головой безутешный собеседник и поднял глаза к небу. - Нам кажется, что они проходят, но на самом деле что-то всегда остается. Крошечная драгоценная крупинка воспоминаний, которая забивается в самый дальний уголок души и тем не менее делает нас лучше, а нашу жизнь - светлее. Разве ты сама этого никогда не чувствовала?
- Не знаю… - напрягла память Ольга. - Сейчас я вспоминаю, как позорно ревела, а король утирал мне нос, и вспоминать это неловко и стыдно.
- Не следует стыдиться слез любви, - проникновенно произнес эльф, устремляя на нее взор. Ольгу каждый раз словно мороз продирал, когда он вот так смотрел своими мерцающими волшебными глазищами. - Это тоже прекрасно, как и все, что озарено любовью.
- Все? - недоверчиво переспросила девушка.
- Все. Начиная с обычного секса и заканчивая глупым, на твой взгляд, сидением на ограде.
Девушка помолчала, переваривая очередное изречение и примеряя его к действительности. Какая-то доля истины в нем содержалась, хотя в сидении на заборе она по-прежнему не видела ничего прекрасного. Впрочем, если смотреть со стороны, изящный красавец-эльф смотрелся на этой ограде очень живописно. Может, в том и состоит вся прелесть, недоступная ее пониманию?..
- Все равно, - заявила она, найдя наконец слабое место в логике собеседника, - можно сделать умнее. Не признаваться в любви в первый же вечер, а тихо промолчать. Тогда бы Элмар от тебя не шарахался и не прятался бы и тебе не надо было торчать под его окнами. Ходил бы в гости вместе со всеми и любовался на него, сколько влезет.
- Я бы не смог, - вздохнул Хоулиан. - Быть рядом и ничем не выдать своих чувств… Да и не принято у нас такое скрывать. Сложно с вами, людьми. Придумали сами себе массу условностей, и сами же от них страдаете.
- А почему ты тогда к нам так неравнодушен? Что к мужчинам, что к женщинам?
- Вот такой у меня необычный вкус. У каждого есть свои предпочтения, нечто только для себя ценное и только себе понятное. Это все очень индивидуально и не всегда приобретает извращенные по вашим понятиям формы. Я, например, нашел то самое, что мне нужно, и оказалось, что это можно отыскать только среди людей. Мама считает меня извращенцем. А сама-то… впрочем, это ее личное дело.
- Это ты к тому, что эльфы такими большими, как Элмар, не вырастают? - невольно улыбнулась Ольга.
- Расти, может, и растут, но такой мышечной массы не достигают, даже если специально качаться. И магия не помогает. Один мой друг пробовал, но у него ничего не получилось.
- А зачем ему это понадобилось?
- Я ему очень нравился, и он хотел сделать мне приятное.
- М-да… - не нашла другого комментария Ольга. - Так ведь здоровенных мужиков, наверное, полно на Альфе. Запросто, в любом гей-клубе… Или сейчас их там нет?
- Есть, конечно. Обычно там я и нахожу себе спутников по вкусу. Но чтобы так влюбиться… Лет тридцать со мной такого не случалось. Нет, больше. Несравненная Габриэль, как она была прелестна, юна и наивна!.. И как жаль, что этот период целомудренной неопытности так быстро проходит! Люди слишком быстро всему учатся, быстро взрослеют… Я тебе еще не надоел своими жалобами?
- Да нет, что ты. С тобой интересно.
Хоулиан улыбнулся.
- Это потому, что я эльф? Я заметил, наши уши оказывают на людей некое магическое воздействие.
- Дело вовсе не в ушах, - возразила Ольга. - К ним я уже привыкла. С тобой интересно поговорить, ты как-то иначе мыслишь и такие странные вещи иногда выдаешь. На тебя вообще приятно посмотреть, но это уже так, между делом, красивыми и люди бывают.
- Ах, Элмар… - тяжко вздохнул эльф.
- Вот-вот. На Элмара я тоже всегда любуюсь.
- О, это естественно. Я заметил, он очень нравится женщинам. Хотя эльфийки не нашли бы в нем ничего привлекательного. Не понимают они истинной мужской красоты…
- Хоулиан, а какие они, эльфийки?
- Разные. Бывают, как ты, есть и более фигуристые.
- Что, эльфийки бывают вот… такие? - изумилась Ольга, демонстративно похлопав себя по той самой плоскости, которая доставляла ей столько огорчений. - А говорят, они настолько прекрасны, что человеки с ума сходят… Или это барды, как обычно, перестарались?
- Красота не заключена в некой конкретной черте.
- А в чем?
- В гармонии и в умении… себя показать, как вы это называете. Вот взгляни, к примеру, на меня. Что ты видишь первым делом?
- У тебя шикарные волосы! - немедленно восхитилась Ольга.
- Верно. Именно поэтому я и забочусь о том, чтобы их замечали в первую очередь. Волосы, фигуру, глаза… Уши у меня тоже очень милые по эльфийским меркам. А теперь перешагни через владеющее тобой очарование и рассмотри пристально. Могу поспорить, человек с таким носом, как у меня, был бы тебе неприятен. А ты даже не замечаешь, какой формы у меня нос.
Ольга потрясенно уставилась на предмет обсуждения, только сейчас сообразив, что действительно никогда не любила вот такие остренькие лисьи носики и что действительно до сих пор этого не замечала. Да и подбородок тоже… не особенно… Руки откровенно женские… Хотя руки особого значения не имеют, от этого эльфа и так голубизной несет за версту.
- А как вы это делаете? - тут же заинтересовалась она, не особо, впрочем, надеясь, что у нее получится так же. - Это магия? Или что-то другое? Но точно же не иллюзия, я к ним невосприимчива.
- Нет, конечно, это не иллюзия и вообще не магия. Это искусство, в некоторой степени доступное и людям. Только они слишком мало живут, чтобы успеть довести его до совершенства. Ты не замечала, что… Прошу прощения, глупость чуть не сказал. Ты слышала о таком парадоксе: эльфы после пятидесяти намного красивее, чем были, скажем, в семнадцать? А эльфы-дети вообще часто несимпатичные "гадкие утята".
- То есть в молодости вы такие, как есть. А с возрастом учитесь казаться лучше.
- Совершенно верно. Могу только добавить, что женщины учатся быстрее.
- Значит, - улыбнулась Ольга, - Мафей и Плакса с возрастом еще похорошеют? Они, по-моему, и так лапочки.
- У них были очень красивые матери-люди. Но даже в этом случае… К примеру, у Мафея уши далеки от совершенства, только люди в этом не разбираются. А мой милый мальчик, как это ни прискорбно, не вышел ростом. И сейчас все это видят и замечают, в частности его дама сердца, которая выше его на полголовы и очень по этому поводу переживает. А вот лет через пятьдесят… он не станет ни на палец выше, но замечать сей печальный недостаток перестанут… Ольга, мне кажется, ты намерена попросить меня быть твоим наставником? Не надо, очень тебя прошу. Я никуда не годный педагог. И я даже сам не вполне осознаю, как у меня это получается. Могу только дать совет - выясни, что в тебе больше всего нравится людям, и именно в это вкладывай свой свет.
"Какой свет?" - тоскливо подумала Ольга, но показаться полной дурочкой не рискнула.