30 ОКТЯБРЯ
Сегодня особо делать было нечего. И завтра все будет как сегодня. Пока не наступит ночь. Оставшиеся в живых игроки в полночь соберутся на вершине холма. Каждый из нас захватит с собой вязанку дров, и все вместе мы сложим огромный костер. Он даст освещение, и в него будут брошены все кости, травы и прочие ингредиенты, которые мы собирали целый месяц, чтобы придать сил себе и смутить возможных противников. Может, поднимется страшная вонь. Возможно, он будет благоухать. Силы будут бороться в нем, играть вокруг, создавая над костром разноцветный нимб, и временами сквозь треск и щелканье поленьев будут слышаться мелодичное пение и разные причитания. Потом мы выстроимся полукругом напротив места, на которое указали наши гадания, перед Вратами, - ими оказался тот самый камень с письменами. Открывающие и их сторонники встанут с одной стороны, с другой стороны выстроятся закрывающие. Все принесут с собой атрибуты, которыми потом не преминут воспользоваться. Некоторые из них по сути своей нейтральны, например перстень или икона, и служат тому, в чьи руки попадут; две волшебные палочки, одна из которых открывает, а другая закрывает, служат, естественно, каждая своей стороне. Джилл обладает открывающей палочкой, мой хозяин - закрывающей. Силы нейтральных атрибутов будут поддерживать ту сторону, которая ими располагает, поэтому иногда создается впечатление, будто результат сражения можно просчитать обыкновенным математическим путем. Но все не так просто. Много значит личная мощь каждого индивидуума; этот фактор также влияет на общее расположение Силы. А затем дело за опытом. Теоретически все должно происходить на метафизическом уровне, но такое бывает редко. Однако до какого бы рукоприкладства дело не дошло, определенная известность Джека и его ножа, как правило, уберегают нас от мирского насилия.
В течение всего церемониала мы стараемся сохранить за собой наши места, и что только не происходит с игроками в процессе борьбы! Между нами возникает некая психическая связь. Но нельзя чрезмерно злоупотреблять ею, ибо это грозит нарушить нашу диспозицию, хотя несчастные случаи не исключаются. Затем следуют предварительные ритуалы - это личное дело каждого, но обычно состязаются по парам. Тем временем Сила будет прибывать и прибывать. Для поддержания ее иногда применяют психические атаки. Тогда возможны всякие неожиданности. Игрок может упасть как подрубленный, сойти с ума, воспламениться или превратиться во что-нибудь. Врата могут начать открываться в любой момент, а могут подождать сигнала открывающей палочки. Тут же вступают в действие контрмеры. В ход идут закрывающая палочка и поддерживающие ее силы. Противостояние иногда продолжается считанные минуты, а порой длится до самого рассвета (в последнем случае закрывающие способны выиграть только благодаря тому, что открывающим не удалось выполнить своей задачи). И когда состязание заканчивается, наступает конец всей Игре. И горе, горе проигравшим.
Однако кое-что мне еще предстояло сделать. Я выбежал на дорогу. Надо было отыскать Ларри. Слишком долго я тянул, не выкладывая ему всей правды об истинной личности Линды Эндерби. Еще я должен был рассказать ему о коварных замыслах викария и той серебряной пуле, которая предназначалась Ларри на погибель. Это могло повлечь за собой полный пересмотр его планов.
Я несколько раз гавкнул, поцарапал дверь. Никто не ответил. Я обошел весь дом, заглядывая в окна, царапаясь и время от времени лая. Никого. Похоже, дом был пуст.
Но я не отступался от своего - снова обежал дом, принюхиваясь, инспектируя каждый запах. На его след я напал прямо у задней двери - судя по всему, Ларри ушел совсем недавно. Уткнувшись носом в землю, я последовал за ним. След привел к небольшой рощице, расположенной на самой границе его владений. Из-за деревьев доносился тихий, журчащий звук ручейка.
Пробравшись сквозь кусты, я обнаружил, что путь небольшому ручейку, бегущему через всю рощу, преграждала плотина, отчего тот разлился, образовав крошечную заводь. Через речушку по концам пруда были перекинуты два горбатых мостика. По обеим берегам земля была аккуратно расчищена и засыпана слоем песка. На импровизированном пляже были раскиданы довольно внушительные, поросшие мхом валуны. На первый взгляд, это казалось делом рук самой природы, но, присмотревшись, я заметил, что здесь поработал человек. Песок был расчерчен странными округлыми линиями. Там и сям взгляд натыкался на низкорослые растения, едва торчащие из песка.
Рядом с самым большим валуном, лицом на восток, в медитативной позе сидел Ларри - глаза полуприкрыты, дыхание едва различимо.
Мне страшно не хотелось мешать его медитации или нарушать покой этого места. Знай я, сколько он здесь так просидит, я бы просто подождал или ушел и вернулся немного погодя. Но я понятия не имел, на сколько это может затянуться, а так как новости мои касались его собственной безопасности, все-таки решил подойти к нему.
- Ларри, это я, Снафф. Прости, что беспокою тебя…
Но я вовсе его не побеспокоил. Он и виду не подал, что слышит меня.
Вглядываясь ему в лицо, прислушиваясь к его дыханию, я снова повторил свои слова. Он даже не шевельнулся.
Я осторожно потрогал его лапой. Никакой реакции.
Я громко залаял. Снова ничего не случилось. Где бы он сейчас ни странствовал, очевидно, это место было очень далеко отсюда.
Я запрокинул морду и завыл. Он даже не заметил меня, но теперь это не имело никакого значения. Хорошенько взвыть - иногда помогает.
31 ОКТЯБРЯ
И вот день настал, небо было затянуто облаками, с севера дул прохладный ветерок. Я еще раз сказал себе, что беспокоиться нечего, я в этом деле уже не новичок, поэтому о всяких там нервных срывах, внезапных беспокойствах и припадках страха и речи быть не могло. Но, обходя дом дозором, я, только спустившись в подвал, сообразил, что караулить больше некого. И вернулся в кабинет, чтобы в который раз осмотреть нашу коллекцию ингредиентов и атрибутов Силы.
Наконец я решил прогуляться и направился к Ларри. В роще его уже не было, но домой он так и не вернулся.
Я отправился на поиски Серой Дымки, и когда мы встретились, то некоторое время вместе бродили по округе.
Довольно долго мы бежали молча, пока в конце концов она не заметила:
- Кроме вас с Джеком закрывающих больше нет.
- Похоже, что так.
- Прости.
- Да ничего.
- Мы с Джилл идем на собрание, которое устраивает викарий. Моррис и Мак-Каб там тоже будут.
- О? Тактика и стратегия?
- Думаю, да.
Мы забрались на Собачье Гнездовище и огляделись по сторонам. Перед покрытой письменами глыбой был сложен небольшой плоский холмик из валунов, видом напоминающий алтарь. Поперек него лежало несколько толстых досок. Рядом валялись поленья для будущего погребального костра.
- Вот здесь все и произойдет, - сказала она.
- Да.
- Мы будем возражать против жертвоприношения.
- Хорошо.
- Как ты думаешь, у Ларри что-нибудь получится?
- Не знаю.
Мы спустились вниз по другой стороне холма и у его подножия обнаружили свежие громадные отпечатки чьих-то ног.
- Интересно, что стало с тем здоровяком, - проговорила она. - Жаль его. Той ночью, когда он сграбастал меня, то не хотел причинить мне никакого вреда, это было видно.
- Еще одна заблудшая душа, - пробормотал я. - Да, печально.
На некоторое время мы снова погрузились в молчание.
- Когда мы выстроимся полукругом, я хочу стоять рядом с тобой, - вдруг произнесла Дымка. - Викарий, повидимому, будет замыкать арку слева, дальше встанут Моррис с Мак-Кабом, там же займут места Текила и Ночной Шорох, затем, по идее, должна стоять Джилл. Я буду находиться справа и в трех шагах впереди нее. Таким образом, вы с Джеком окажетесь в полукруге рядом с нами.
- О?
- Да, я сама разрабатывала этот план. Ты должен будешь встать справа от меня и немного сзади - то есть слева от Джека, соответственно.
- А зачем?
- Потому что если ты встанешь справа от него, может случиться нечто непоправимое.
- Откуда тебе это известно?
- Так, кое-кто намекнул.
Я обдумал ее слова. Совершенно очевидно, что тот старый кот, из Мира Грез, на ее стороне, а она открывающая. Следовательно, он вполне мог меня подставить. Однако некоторые его замечания относительно Древнейших богов звучали несколько пренебрежительно, и, вроде бы, он был расположен ко мне. Здесь мой разум пасовал. Я понимал, что должен положиться на чувства.
- Хорошо, я так и сделаю.
Когда мы приблизились к нашим домам, я сказал:
- Пойду, добегу до Ларри, посмотрю, не вернулся ли он. Хочешь, пойдем со мной.
- Нет. Та встреча…
- Ну, ладно. Что ж, с тобой приятно было иметь дело.
- Да. Я никогда ни одного пса не знала так близко.
- У меня с кошками тоже были отношения не из лучших. В общем, еще увидимся.
- Да.
Она свернула к своему дому.
Я еще раз пробежался по владениям Ларри, но его нигде не было.
По пути домой я вдруг услышал, как из сорного куста у дороги кто-то прошипел мое имя:
- Снафф, старина, я так рад тебя видеть! Я как раз направлялся к тебе. До чего удачно, что мы встретились!
- Ползец, ты где пропадал?
- Сидел вон в том садике, жрал всякую опавшую дрянь, - ответил он. - Сейчас решил к тебе заскочить.
- А что такое?
- Кое-что узнал. Хотел поделиться.
- Чем именно? - спросил я.
- Похоже, я набрался у Растова дурных привычек. Ты только посмотри на меня. Меня так корежит, будто кожа того и гляди облезет.
- Да нет, вроде, все нормально.
- Знаю. Но я действительно любил его. Когда мы расстались, я сразу пополз в тот сад и начал есть старые, перебродившие плоды. С ним было спокойно. Я чувствовал, что хоть кому-то нужен. А сейчас плоды кончились, и я возвращаюсь в леса. Со мной все в порядке. Но я буду скучать по нему. Он был хорошим человеком. Это викарий убрал его - мне Ночной Шорох сказал. Хотел избавиться от лишних игроков. Поэтому Граф устранил Оуэна, ответив, таким образом, викарию. Обещай мне, что расправишься с викарием.
- Ползец, похоже, ты слегка перебрал. Оуэна убили уже после того, как прикололи Графа.
- Умно, а? Вот это-то я и хотел тебе рассказать. Он обдурил нас. И все еще в Игре.
- Что? Как?
- Прошлой ночью, когда я принял обычную дозу, - начал свой рассказ Ползец, - то внезапно почувствовал себя ужасно одиноким. Я не хотел оставаться один, поэтому пополз поискать кого-нибудь; я бы довольствовался чем угодно - светом, движением, звуком голосов. И направился к цыганскому табору, который идеально подходил моим настроениям. Я свернулся под одной из телег, намереваясь провести там всю ночь. Но тут до меня донеслись обрывки какого-то спора - я заинтересовался и, просочившись между досок, проник внутрь. Я наткнулся как раз на ту самую повозку, в ней дежурила пара стражей. Иногда они говорили на своем родном языке, порой по-английски - тот, что помоложе, хотел попрактиковаться. И вместо того, чтобы провести всю ночь под повозкой, я до самого утра просидел внутри. Но зато услышал всю историю - от начала и до конца. Я даже нашел щелку, чтобы видеть гроб.
- Так он у цыган?
- Да. Днем, когда он спит, они охраняют его, а по ночам, когда он улетает по своим делам, стерегут пустой гроб.
- Значит, он просто инсценировал собственную смерть, - сказал я. - Облачил обыкновенный скелет в свои одежды и сам же проткнул его колом.
- Да, полусгнивший скелет уже валялся в склепе.
- Потому-то на нем перстня и не было.
- Да, и таким образом он прикрыл себя. Всякий, нашедший останки, счел бы, что тот, кто вогнал кол в тело Графа, забрал и перстень.
По спине у меня вдруг пробежали мурашки.
- Ползец, надеюсь, новое место жительства было устроено после "смерти" луны?
- Да. На твои расчеты это не повлияет.
- Слава богу. Но вот чего я никак не могу понять… Граф убил Оуэна, потому что викарий убил Растова. Оуэн был открывающим. Это что, какой-то знак сочувствия со стороны Графа? Или он просто хотел показать викарию, что с насилием пора кончать?
- Не знаю. По этому поводу ничего сказано не было.
Я тихонько рыкнул.
- Дельце не из легких, - заметил я.
- Согласен. Теперь тебе известно все, что знаю я.
- Спасибо. Хочешь, пойдем ко мне жить?
- Нет. Я с Игрой завязал. Удачи тебе.
- И тебе, Ползец.
До меня донесся шорох травы - Ползец утек.
Под вечер прошел мелкий дождик, но незадолго до захода солнца прекратился. Я вышел взглянуть на луну, ко мне присоединился Бубон. Небо все еще было затянуто облаками, но на востоке поднимался огромный тусклый круг. Ветер принес легкий морозец.
- Ну вот, - сказал Бубон. - К утру все закончится.
- Да.
- Жаль, что я не участвовал в Игре с самого начала.
- Желание, высказанное при полной луне, - предупредил я, - может исполниться. Ты и так в некотором роде играл. Ты менялся информацией, наблюдал за развитием событий, делал то же самое, что и все мы.
- Да, но, в отличие от вас, я ничего такого серьезного не совершал.
- Основная картина вырисовывается из сложенных вместе маленьких кусочков, и не иначе.
- Да, думаю, ты прав, - согласился Бубон. - Во всяком случае, было весело. Как ты думаешь, можно будет мне пойти с вами? Я хотел бы собственными глазами увидеть, чем все кончится, независимо от результата.
- Прости, - ответил я. - Мы не можем брать на себя такой ответственности. Эта Игра будет не из легких.
- Понимаю, - кивнул он. - Я знал, что ты так ответишь, но спросить все-таки стоило.
Спустя некоторое время я ушел. Он все стоял и смотрел на небо. Луна по-прежнему пряталась за облаками. Итак…
Мы вышли из дома незадолго до полуночи - Джек и я. На нем было теплое пальто, на плече висела сумка со всеми необходимыми вещами. Под мышкой он нес несколько поленьев для костра. Мы даже не побеспокоились запереть дверь.
Небо потихоньку начало проясняться, хотя луну по-прежнему закрывали легкие тучки. Однако даже этого тусклого света, пробивающегося сквозь туманную пелену, было достаточно, чтобы осветить нам дорогу. В спину дул холодный, промозглый ветер.
Вскоре мы подошли к Собачьему Гнездовищу. Джек решил обогнуть холм и подняться по восточному склону.
Так мы и сделали. Оказавшись на вершине, мы увидели сверкнувший огонек - посреди круга, ближе к глыбе с письменами. Приблизившись, мы заметили там викария Робертса, Морриса и Мак-Каба - они суетились вокруг костра, который, видимо, только-только успел разгореться и сейчас набирал силу. Викарий наконец-то снял с уха бинты, и моему взгляду предстали два больших ошметка, оставшихся от этого органа слуха. Куча поленьев значительно увеличилась с того времени, как мы заходили сюда с Серой Дымкой.
Погребальный костер - неотъемлемая часть церемониала. Своими истоками эта традиция уходит далеко в прошлое, когда все только начиналось. В нем нуждаются обе стороны, поэтому он в некотором роде представляет собой нейтральную Силу. После полуночи он разом запылает во многих мирах, и мы добавим в него собственные ингредиенты, усиливающие нас и стороны, которым мы служим. Его свет влечет к себе не только созданий иных миров, желающих выступить на той или другой стороне, но и любых существ, которые, по сути своей, нейтральны, но были захвачены в плен вершащимся церемониалом. Из пламени костра могут вещать разные голоса, в нем могут сменяться диковинные картинки, но сам костер вторичен, он - поддержка двум противостоящим партиям. Согласно обычаю, всякий из нас приносит что-либо специально для него, и посредством ритуала костер взаимодействует с каждым отдельным игроком. Я, в частности, несколько дней назад помочился на одно из наших поленьев. Случалось, игроков вдруг охватывало пламя, а однажды я стал свидетелем сцены, когда костер защитил игрока, воздвигнув между ним и противниками пылающую стену. Еще в нем очень хорошо уничтожать вещественные доказательства, да и в холодные ночи он оказывается большим подспорьем.
- Добрый вечер, - подойдя поближе, поздоровался Джек и добавил свою лепту к общей куче дров.
- Вечер добрый, Джек, - отозвался викарий. Мак-Каб с Моррисом просто кивнули.
Линетт, распростершись, лежала на алтаре, голова ее была повернута к нам, глаза были закрыты, грудь тихо вздымалась. Опоена, несомненно. Она была облачена в длинные белые одеяния, темные волосы рассыпались по камню. Я отвел глаза. Очевидно, протест был подавлен на корню. Я принюхался. Джилл и Серая Дымка еще не появлялись.
Взвился огонь. Джек поставил на землю сумку и пошел помочь. Я решил быстренько осмотреть окрестности и пробежался вокруг холма. Ничего необычного. Я вернулся и уставился на глыбу с письменами. Как раз в этот момент из облаков показался краешек луны. Ее свет упал на камень. Снова на нем отчетливо проступили таинственные значки - темные впадины на залитой светом шероховатой поверхности плиты. Я отошел и уселся рядом с сумкой Джека.
На викарии был темный плащ, издававший при движении легкий шуршащий звук. Одежда не скрывала того факта, что он был полноватым коротышкой, не преувеличивала, но и не преуменьшала таящейся в нем опасности. Угроза была написана на его лице, лице еле сдерживающегося маньяка. Луна двоилась в его очках.
Совместными усилиями викария, Джека и остальных костер разросся до внушительных размеров. Викарий первым бросил в него свой ингредиент - маленький пакетик, отчего костер затрещал и плеснул голубым. Я втянул воздух. В состав входили травы, с которыми мне уже приходилось сталкиваться. Вслед за ним швырнул два пакетика Моррис - в одном были кости, в этом я ни капли не сомневался. Джек добавил небольшую бумажку, и костер полыхнул зеленым. Внес свою лепту и я, присовокупив полено, на которое помочился. Луна полностью выскользнула из липких объятий облаков.
Викарий подошел поближе к алтарю и вгляделся в проступившие на плите письмена. Свою приемную дочь он даже взглядом не удостоил. Затем попятился назад, повернулся налево, сделал несколько маленьких шажков и остановился, снова развернувшись к камню. Сориентировавшись, немножко отступил в сторону и каблуком вырыл в земле неглубокую ямку.
- Я буду стоять здесь, - заявил он, вызывающе глядя на Джека.
- Не буду препятствовать, - ответил тот. - Насколько я понимаю, ваши помощники выстроятся справа от вас?
- Именно так я и задумал. Моррис будет стоять здесь, справа от него Мак-Каб, затем Джилл, - разъяснил викарий, тыча пальцем в землю.
Джек кивнул. На яркую поверхность луны набежала чья-то темная тень, и с неба свалился Ночной Шорох, изящно спланировав на вершину дровяной кучи.
- Привет, Снафф, - кивнул он мне. - К нам присоединиться не желаешь?
- Нет уж, благодарю. Может, ты - к нам?
Он совершил один из своих невообразимых разворотов головы.
- Нет, не думаю, тем более, что мы превосходим вас во всех отношениях.
Немного погодя, с громким "кар-р", в круг ворвалась Текила, приземлившись на левое плечо викария.
- Приветствую тебя, Ночной Шорох, - молвила она.
- Доброй Игры тебе, сестра.
Она посмотрела на меня и, не произнеся ни слова, отвернулась. Я также предпочел промолчать.