- Что ж, было бы очень мило с вашей стороны, если б вы за собой прибрали. Мне забот меньше.
- Боюсь, я могу говорить только за своего хозяина, но он обычно весьма опрятен в подобных делах. Может, тебе самому стоит подойти к остальным?
- Да пускай все идет как идет, - пробормотал он. - А жаль.
Затем мы вместе немножко прогулялись. Чуть погодя откуда-то снизу донесся голос, очень похожий на голос Мак-Каба:
- Проклятье! Мне левая тазобедренная кость нужна, а у этого покойника ее почему-то нет!
- Левая тазобедренная кость, вы сказали? - прозвучал древний скрипучий голос, вполне возможно, принадлежащий Оуэну. - Есть такая, и совсем ни к чему мне. А печени у вас, случаем, не завалялось? Вот бы мне пригодилась…
- Найдется! - откликнулись в ответ. - Секундочку. Вот! Махнемся?
- Договорились! Ловите!
Что-то мелькнуло в ночи и покатилось вниз по склону, преследуемое торопливыми шагами.
- Все честно! А вот и ваша печень!
Чуть выше прозвучало "шлеп" и приглушенное:
- Есть!
- Эй! - раздался слева от нас женский голосок. - Раз уж об этом зашла речь, у вас черепа не найдется?
- Ну, разумеется! - отозвался второй мужчина. - А взамен что?
- А что надо?
- Суставы пальцев!
- Замечательно! Я перевяжу их веревочкой!
- Вот ваш череп!
- Поймала! Сейчас прибудут ваши пальчики!
- А ни у кого не завалялся переломанный позвоночник висельника? - вопросил глубокий мужской голос с венгерским акцентом, откуда-то издали справа.
На минуту воцарилась тишина. А затем:
- Какие-то переломанные позвонки здесь болтаются! Не знаю, подойдут ли!
- Возможно, подойдут! Вас не затруднит переслать их сюда?
Что-то белое, постукивая на лету, промелькнуло на фоне залитого звездным светом неба.
- Да. Вполне годятся. Что возьмете взамен?
- Забирайте даром! У меня все! Спокойной ночи! Послышался звук торопливо удаляющихся шагов.
- Вот видишь? - заметил старый пес. - Он не зарыл за собой.
- Мне очень жаль.
- Теперь мне всю ночь возиться в грязи.
- Боюсь, ничем не могу тебе помочь. У меня своей работы хватает.
- Эй, кто-нибудь, нужны глаза! - позвали из ночи.
- Здесь есть, - произнес кто-то с русским акцентом. - Во всяком случае, один глаз точно есть.
- А у меня - второй, - добавил аристократический голос с противоположной стороны.
- Выбирайте, кому-то достанется парочка ребер, кому-то - пара почек!
- Здесь, сюда, меняюсь на почки! - присоединился еще один голос. - И мне неплохо бы пателлу!
- А это что такое?
- Коленная чашечка!
- Да? Нет проблем…
На обратном пути, неподалеку от ворот, мы наткнулись на щуплого мужичка с седой бородой, клюющего носом и опирающегося во сне на лопату. Обычный человек, бросив случайный взгляд, принял бы его за могильщика, вышедшего немножко проветриться, но на деле запах его принадлежал Великому Сыщику, да и не дремал он вовсе. Кто-то общался чересчур громко.
Джек закутался, и мы скользнули мимо - тени средь других теней.
Таким образом, наша работа была завершена быстро и ко всеобщему удовлетворению, если не принимать во внимание усталого кладбищенского пса. Такие мгновения случаются редко и пролетают быстро, но всегда ярко вспыхивают в цепочке воспоминаний, когда, проанализированные и осмысленные, во времена великих напастей вновь призываются на помощь из туманных глубин памяти.
Прошу прощения. Новолуние, как говорится, наводит на размышления. Время очередного обхода. А затем опять немножко потаскаем тяжести.
18 ОКТЯБРЯ
За один прием мне не удалось вытащить труп из той грязи, где я его бросил. Я чертовски вымотался. Джек уединился со своими ингредиентами. Всюду шлялась полиция, прочесывая округу. И викарий был под боком, наставляя на путь истинный участвующих в поисках. Снова на землю пала ночь, а я вернулся обратно в грязь, отогнал парочку мелких трупоедов и в который раз взвалил на плечи ставшую уже привычной ношу.
Так я пахал чуть больше часа, периодически выкраивая минутку-другую перевести дыхание, когда вдруг понял, что не один. Он был куда больше меня и двигался столь беззвучно, что я даже позавидовал, - словно лоскут ночи отделился от пейзажа и бесшумно плыл средь окружающей тьмы. Он, казалось, мгновенно понял, что я заметил его, и направился ко мне длинными легкими прыжками. Это был один из самых громадных псов, каких я когда-либо видел за пределами Ирландии.
Поправка. Когда он приблизился, я понял, что на самом деле это вовсе не пес. На меня надвигался здоровенный серый волк. Пятясь задком от трупа, я быстренько прокрутил в уме все, что помнил, о благополучных исходах подобных встреч и обстоятельствах, которые этому способствовали.
- Можешь забрать, - сказал я. - Нисколько не возражаю. Правда, он не в лучшем состоянии.
Волк еще надвинулся. Чудовищные челюсти, дикие огромные глаза… Он сел.
- Значит, вот оно где, - заметил он.
- Что "оно"?
- Пропавшее тело. Снафф, ты забавляешься с вещественным доказательством.
- С равным успехом ты мог бы заметить, что я забавляюсь с тем, с чем кто-то другой уже успел вволю позабавиться. Да и кто ты такой?
- Ларри. Тальбот.
- Даже меня одурачил. Мне показалось, что ты - здоровенный волчара… о!
- И это тоже.
- Так ты оборотень, да? И сейчас перекинулся. Но ведь луны-то почти не видно.
- Ну да.
- Ловко ты… Как это у тебя получилось?
- Я могу проделывать это, когда захочу, при помощи некоторых растительных веществ и сохранять подобающую форму - за исключением того времени, когда на небе светит полная луна. Тогда это происходит непроизвольно со всеми вытекающими отсюда неприятными последствиями.
- Понятно. Ну, как берсерк.
- Вульфсерк, - поправил он. - Да.
- А что ты делаешь здесь?
- Следил за тобой. Обычно это мое самое любимое время месяца, когда никакой лунный свет меня не тревожит. Но я предпочел воспользоваться этим, чтобы немножко разведать обстановку. Потом возникла необходимость переговорить с тобой. Я отправился на поиски. И все-таки, что ты делаешь с этим телом?
- Пытаюсь дотащить до реки и столкнуть в воду. Кто-то подбросил его прямо к нашему дому, и я побоялся, что на Джека может пасть подозрение.
- Могу протянуть тебе руку… в общем, могу помочь. С этими словами он ухватил труп за плечо и начал пятиться. Никаких там взваливании на себя, никаких подтягиваний, как делал я в свое время! Он просто пятился, быстро набирая скорость. Я даже не видел, чем я могу помочь. Ухватись за что-нибудь, я бы только замедлил его ход. Поэтому я рысцой бежал рядом и сторожил.
Час спустя, может, чуть позже, мы уже стояли на берегу и наблюдали за тем, как течение уносит труп с глаз долой.
- Даже описать не могу, как сейчас счастлив, - сказал я.
- Ты только что это сделал, - возразил он. - Ладно, давай назад.
Мы вернулись, но, миновав мой дом, он, не снижая скорости, побежал дальше.
- Куда мы направляемся? - наконец, не выдержал я, когда на втором перекрестке он свернул налево.
- Я же сказал, что искал тебя специально, чтобы переговорить. Но сначала я тебе кое-что покажу. Если я правильно ориентируюсь во времени, сейчас примерно около полуночи.
- Да, около того.
Мы приблизились к местной церквушке. Внутри светились тусклые огни.
- Передняя дверь, скорее всего, закрыта, - в раздумье промолвил он. - Да и не надо нам туда.
- А что, мы собираемся проникнуть внутрь?
- Таковы мои намерения.
- Ты бывал там раньше?
- Да. Я знаю один кружной путь. Мы войдем через задний вход, если никого там не будет, проскочим небольшой вестибюль, свернем налево, а через несколько шагов - направо и вверх по узенькому коридорчику. Если все чисто, мы очутимся в ризнице.
- И что потом?
- А потом, если правильно выберем место для наблюдения, то кое-что увидим.
- Что?
- Мне и самому интересно. Так что пойдем посмотрим.
Мы обежали здание, подкрались к заднему входу и прислушались. Установив, что с другой стороны двери никого нет, Ларри поднялся на задние лапы - выглядел он в этом положении куда более грациозно и изящно, нежели смотрелся бы я. Но ведь у него и практики было побольше. Он ухватился за дверную ручку передними лапами, сжал, повернул и медленно потянул на себя.
Дверь отворилась, и мы вошли. Столь же тихо он прикрыл ее за нами. Мы проследовали дорогой, которую он описал ранее, и, войдя в ризницу, выбрали достаточно удобное место, чтобы во всех подробностях обозревать действо, на которое он намекал.
Вовсю шла служба.
На ней присутствовало весьма ограниченное число людей: одна женщина и несколько мужчин, все они занимали передние скамьи. Викарий стоял перед алтарем, который, как я заметил, был закутан в черную ткань, и что-то читал своей пастве. Периодически он прищуривался, поднося книгу к самым очкам, так как мерцающий свет вовсе не располагал ко чтению - помещение освещалось всего парой-другой черных свечей. Ларри обратил мое внимание на то, что крест перевернут, но я и сам уже разглядел это.
- Тебе известно, что это означает? - тихо спросил он.
- Какой-то религиозный знак скорби?
- Прислушайся к тому, что он говорит. И я прислушался.
- "…Ньярлатхотеп, - читал он, - грядет, опираясь на кручи, прыгая по долам. И схож видом своим он со многоногим козлом, и встает он позади стен наших, и заглядывает он в окна, объявляясь сквозь решетки, торжествующий козлорог. И Ньярлатхотеп молвит так: "Вздымайтесь, дети мои, создания тьмы, оставляйте сие. Ибо, зрите, зима недалеко, и холодом ливни струятся. Цветы погибли на лике земном, и птицы замолкли все до единой. И труп черепахи лежит. Смоковницы ссохлись, я с ними лоза виноградная. Так поднимайтесь же, дети мои, создания тьмы, оставляйте сие…"".
Со своего места, покачиваясь, поднялась женщина и начала разоблачаться.
- Что ж, ты доказал мне, - обратился я к Ларри, тщательно запоминая лица, - это те самые прихожане, которые, как я подозревал, составляли костяк шайки с арбалетами.
- Тогда, раз мы намек уловили, давай "оставим сие", - сказал он.
Я последовал за ним прочь из ризницы, и мы удалились тем же путем, что и пришли. Не спеша мы потрусили назад к перекрестку.
- Значит, и он включился в Игру, - пробормотал я спустя некоторое время.
- Вот как раз его статус я и хотел с тобой обсудить.
- Да?
- Я знаю, что в подобных делах задействованы некие геометрические законы, но мне так и не удалось целиком овладеть ими, - сказал он. - Однако я отдаю себе отчет, что немалую роль здесь играет место жительства каждого игрока.
- Верно. А, я понял, к чему ты ведешь.
- Да. Как его присутствие повлияет на образ? Снафф, если я не ошибаюсь, ты умеешь управляться с этими штучками?
- Умею. Я уже бегал по линиям некоторое время. А вообще, где он живет?
- Тот коттедж, сразу за церковью, и есть дом викария.
- Понятно. Довольно-таки близко. Придется мне снова заняться расчетами.
- Снафф, мне нужно знать, где находится центр, место, где состоится проявление.
- Я понял тебя, Ларри, и скажу, как только все подсчитаю. А ты не поделишься со мной своими планами? У меня такое ощущение, ты здесь неспроста.
- Извини, но нет.
- Следовательно, начинают возникать некоторые проблемы.
- Как так?
- Ну, если я не знаю, что ты замышляешь, тогда непонятно, брать тебя в расчет как игрока или не брать, включать или нет твой дом в диаграмму.
- Ага.
Добежав до перекрестка, он остановился.
- А не мог бы ты просчитать и так, и так - со мной я без меня, - а потом сообщить результаты?
- И еще неизвестно, включать в расчеты викария или нет… Нет, это будет чертовски сложно: придется принимать во внимание сразу четыре варианта. Почему ты боишься раскрыться мне? Ты ведь уже намекал, что ты закрывающий. Хорошо. Я тоже закрывающий. Легче тебе от этого? Твоя тайна будет в целости и сохранности. Мы на одной стороне.
- Да нет, Снафф, дело не в этом, - сказал он. - Я ничего не могу сказать тебе, потому что сам ничего не знаю. Я предвижу. Мне известно кое-что из того, что должно случиться в будущем, и я предвижу, что в ночь полнолуния окажусь в центре. И, да, я на вашей стороне. Но той ночью я буду, как бы тебе сказать, слегка не в себе. Я никак не могу разработать формулу, которая позволила бы мне оставаться самим собой в полнолуние. Не уверен, что меня можно отнести к игрокам. Но обратного тоже не могу утверждать. Я - самая настоящая темная лошадка.
Я запрокинул голову и громко завыл. Иногда это помогает.
Я пришел домой, обошел дозором Тварей, поломал голову над возникшими проблемами и лег спать. С утра пораньше, бегая по округе и делая подсчеты, я столкнулся с Серой Дымкой.
- Привет, кошка, - поздоровался я.
- Привет, пес. Как продвигаются работы по очистке окружающей среды?
- Закончено. Исполнено. Сделано. Все уплыло. Прошлой ночью.
- Замечательно. А то мне уже начало казаться, что они обнаружат его прежде, чем ты успеешь добраться до реки.
- Мне тоже.
- Теперь мы должны следить за своими словами.
- И за своими мыслями. Но мы оба не малыши и, конечно, весьма разумные существа. Кроме того, мы представляем себе положение вещей. Ну, как дела?
- Не лучшим образом.
- Трудности с математикой?
- Не могу говорить об этом.
- Ничего. Сейчас все мучаются этой проблемой.
- Точно знаешь? Или просто догадываешься?
- А иначе и быть не может, уж поверь мне.
Она пристально посмотрела на меня.
- А я действительно верю тебе. Одно мне хотелось бы знать - откуда у тебя такая уверенность?
- Вот этого, боюсь, я сказать тебе не могу.
- Понимаю, - ответила она. - Но давай не разрывать отношении только потому, что мы вошли во вторую фазу.
- Договорились. Я и сам считаю, что это было бы ошибкой.
- А как твои дела?
- Тоже не лучшим образом.
- Трудности с математикой или с кем-нибудь из игроков?
- Угадала. И то, и другое.
- Если ты разрешил проблему с Тальботом, я могла бы кое-чем махнуться в обмен на сведения, в Игре он или нет..
- Чем именно?
- Не хочу говорить. Но это может пригодиться, если станет совсем худо.
- Я бы, конечно, обменялся, но у меня самого пока нет точного ответа.
- Ну, даже неточный кое-что дает - немного, правда, но все-таки. У меня же отрицательный результат, но тоже результат: посреди дороги это произойти не может. Хозяйка провела некоторые исследования и нашла ряд весомых метафизических причин - почему не может.
- Я и сам пришел к такому заключению, хотя абсолютно не знаком с метафизикой. Ладно, таким образом, мы остались при своем.
- До скорой встречи.
- Да, до скорого.
Затем я направился к своему излюбленному месту для размышлений - невысокому холму на северо-востоке, откуда вся местность была видна как на ладони. Я называл это место Собачьим Гнездовищем. Я залез на верхушку одного из огромных каменных блоков, раскиданных там, и наградой мне была открывшаяся панорама наших краев.
Игроки…
В случае, если ни Тальбот, ни викарий не участвуют в Игре в полном смысле слова, у меня на руках оказывался один очень любопытный вариант. Вариант этот сохранялся даже в том случае, если Ларри все-таки входил в число участников. Граф еще этот, надо будет его проверить. Да и викарий - темная лошадка. Если вместо Ларри в Игру входил он, то центром событий могло то самое место, которое я как раз недавно посетил. А если принять за игроков и викария, и Ларри, вероятно уже третье месторасположение проявления, где-то к юго-востоку - я сам еще точно его не просчитал. Я по кругу обежал вершину холма, ставя метки на каждом камне - отчасти чтобы не забыть, что я уже сосчитал, а что нет, отчасти в расстройстве из-за того, что все мои планы рушатся.
Ага, вот, получилось, и я в уме отметил место. Если играют и тот, и другой, тогда третьим возможным местом действия становится здоровенный старый дом, о котором мне пока ничего не известно. Сердце радостно екнуло, как у щенка, во мне пробудилась надежда, хотя и наивная. Вариант казался очень и очень вероятным. Надо все тщательно проверить.
И тогда я понял, что мне потребуется помощь какой-нибудь кошки.
Я отправился на поиски Серой Дымки, но она словно испарилась. Всегда так, кисок никогда нет под рукой, когда в них возникает необходимость. Хотя время еще было.
19 ОКТЯБРЯ
Ночью я отправился на разведку к тому древнему особняку. Приблизившись, я заметил, что совсем недавно здесь хорошо потрудились: в воздухе стояли запахи свежераспиленных бревен, краски, кровельных работ, - но заперт дом был покрепче какой-нибудь священной урны, и поэтому я так и не смог разобрать, есть там кто внутри или нет. Я повернул назад, все еще испытывая громадное облегчение, что с перетаскиванием трупа с места на место покончено. Среди ветвей свистел ветер, гоняя по земле сухие листья. Немного в стороне, над жилищем Дорогого Доктора, мелькали вспышки молний.
- Французский пудель? - завидев меня, вопросила Тварь-в-Круге.
- Не сегодня.
- Что-нибудь еще? Я дам все, что твоей душе угодно! О, как бы я хотела выбраться отсюда, убивать, терзать! С каждым днем я становлюсь все сильнее и сильнее.
- Твое время придет, - сказал я.
Тварь-в-Паровом-Котле проковыряла в передней стенке бака небольшую дырочку. Сквозь нее на меня взирал громадный желтый глаз. Но сама Тварь вела себя тихо.
Из гардероба на чердаке доносился громкий храп.
Я постоял напротив зеркала в передней. Все Твари снова спутались в клубок и почти не шуршали. Внимательный осмотр показал, что они расположились напротив маленькой трещинки в стекле, которой я раньше не замечал. Или, может, они как-то научились создавать такие пространственные трещинки в оболочке своей тюрьмы? Но, все равно, эта лазейка была слишком маленькой, чтобы они смогли выбраться сквозь нее. Хотя на всякий случай я решил повнимательнее приглядывать за ними.
Проснулся я от скрипа колес, стука лошадиных копыт и шумных споров, доносящихся со стороны дороги. Кто-то пел на неизвестном языке. Потянувшись и задержавшись на пару секунд, чтобы хлебнуть водички, я вылез наружу - посмотреть, что происходит.
Стояло чудесное бодрящее утро с сиянием солнца и легкими порывами ветерка, листва похрустывала под лапами. По дороге тянулся целый караван: люди, подпоясанные кушаками, с яркими платками на головах, все без исключения цыгане, брели рядом со своими повозками или ехали на телегах. Насколько я понял, они направлялись к одному из полей, раскинувшихся между нами и городом, неподалеку от дома Ларри Тальбота.
- Доброе утро, Снафф, - раздалось из придорожной травы чье-то шипение.
Я подошел поближе и осмотрел кустик.