- Награда за верную службу, - легкомысленно отозвался Сабрино. - Это привлекло бы в армию крепких парней, а? "Отважно служи державе, и мы тебе найдем с кем перепихнуться". Да к вербовщикам после такого объявления очереди выстроятся!
Он рассмеялся, и драконеры расхохотались вслед за ним. Почему бы не пошутить, когда враг бежит?
Подошел капитан Домициано.
- Что такого смешного, сударь? - поинтересовался он.
Сабрино рассказал. Капитан тоже расхохотался.
- Могу я уйти в отставку и вернуться на службу по новой?
- До сих пор, дражайший мой товарищ, я не замечал, чтобы у тебя возникали проблемы в общении с покладистыми дамами - или, если прижмет, с доступными женщинами - когда возникала нужда, - заметил Сабрино.
- Ну, поспорить не могу, - самодовольно подтвердил Домициано. - Вот только, когда мы на восточном фронте стояли, охота была получше. Те валмиерские и елгаванские девки словно со страниц исторического романчика спрыгнули. А здесь каунианки нашим и который час не скажут, а фортвежки и рады бы, да все поперек себя шире.
- Лучше не станет, - напомнил ему Сабрино. - Когда мы ворвемся в коренные земли Ункерланта, там женщины еще уродливей.
- Милостивый государь! - жалобно заныл Домициано. - Обязательно ли было наводить меня на мысли столь печальные?
- Что же печального в том, что мы войдем в коренные земли Ункерланта? - поинтересовался капитан Орозио - он только что подошел и не был свидетелем начала разговора.
Чтобы объясниться, Домициано хватило двух слов:
- Тамошние бабы.
- А-а… - Орозио кивнул, покосившись на запад. - Привыкай, дражайший мой товарищ. Даже силы горние не остановят нас, полагаю, прежде чем мы разгромим ункерлантцев в пух и прах. Сверху видно, как рушится фронт под нашими ударами.
- Они сопротивляются отчаянно, - напомнил Сабрино, намеренный отдать должное и врагу. - Отбиваются яростней даже, чем кауниане на востоке. Елгаванцы просто опустили руки, когда мы захватили перевалы - своим же офицерам у них веры не было. Валмиерцы показали себя получше, но так и не успели понять, откуда на них ядро свалилось.
- Думаете, ункерлантцы уже сообразили, сударь? - спросил Орозио, выпучив глаза.
Сабрино припомнил сегодняшние бои: сожженная на дороге колонна, и дракошня, застигнутая в тот час, когда звери были еще прикованы к земле… По лицу его расползлась ленивая усмешка.
- Если так подумать… нет, - ответил он.
Орозио и Домициано, расхохотавшись, зааплодировали.
- Еще до урожая мы будем в Котбусе, - промолвил Домициано, - и обрушим дворец конунга Свеммеля ему на безумную башку!
- Верно. - Капитан Орозио кивнул снова. - Давно пора было преподать ему урок настоящей эффективности.
Он прошелся строевым шагом, двигаясь судорожно и чопорно, словно опасался сделать лишнее движение без разрешения свыше.
- Похоже, будто тебе кочергу в задницу засунули, - заключил Сабрино.
- Вот и я так подумал. - Орозио расслабился, приняв более естественную позу. - Но попробуйте сказать мне, что на ункерлантцев непохоже вышло!
- Не могу, - признался Сабрино - Слишком уж похоже. Они все из той породы, что дождутся разрешения через хрустальный шар, прежде чем высморкаться.
- При том, что хрусталиков у них на всех не хватает, - закончил за него Домициано.
- Нам же легче, - заметил Орозио. - Если нам от чего-то легче - я поддерживаю это обеими руками.
- Я бы сейчас обеими руками подержал стакан и тарелку. Драконы наши набивают животы, - заметил Сабрино, глядя, как драконеры швыряют огромным ящерам куски мяса, - и нам бы стоило последовать их примеру.
- Простите великодушно, сударь, но у меня от серы с киноварью изжога начинается, - ухмыльнулся Домициано.
- А от кулака моего у тебя что начнется? - поинтересовался командир крыла.
Но он тоже ухмылялся. Легко было веселиться, когда твоя армия продолжает наступление. Сабрино снова обернулся на закат. В лагерях ункерлантцев лица будут мрачны сегодня - и полковник надеялся, что завтра станут еще мрачней.
- Судьба обернулась к нам лицом, - пробормотал он вполголоса.
- О да! - воскликнул капитан Орозио, тоже улыбнувшись. Молодой офицер глянул в другую сторону - на палатки, выстроившиеся вдоль края взлетного поля. - А еще к нам обернулись лицом здешние повара…
Ужин, очевидно, добыли фуражиры из разоренных фортвежских деревень. Сабрино набил живот ломким козьим сыром, миндалем с солью и чесноком, оливками, еще более солеными, чем миндаль, и хлебом из ячменной муки с кунжутными семечками. Если бы в родовом поместье ему подали настолько кислое красное вино, граф оторвал бы злосчастному слуге голову. В поле он осушил стакан без колебания. Напиток подходил простой крестьянской пище даже больше, чем вино с тонким букетом.
Пока он ужинал, на небо высыпали звезды. Дьёндьёшцы считали их силами - силами, что правят судьбой воина. С точки зрения Сабрино, это была сущая нелепость, но ночные светила были прекрасны, и полковник наблюдал за ними, покуда не обнаружил, что зевает вовсю.
В койку он отправился без малейшего смущения и без малейшего желания делить ее с кем-либо. Если у капитана Домициано по молодости лет хватало сил искать себе подругу на ночь и тем более чем-то там с ней заниматься, это было его дело. Сабрино хотелось спать.
Где-то посреди ночи ункерлантские драконы сбросили груз ядер неподалеку от дракошни. Сабрино в полусне помянул коварного врага недобрым словом и задремал опять.
Следующим утром наступление продолжалось.