Тут же из пещеры показались многочисленные темные фигуры, которые сразу рассеялись вокруг. Своими низкими покатыми лбами, острыми мордами, закругленными большими ушами, грубой серой шерстью, торчавшей вдоль хребтов, как щетина, кобольды напоминали гиен. Но в отличие от них кобольды передвигались на двух ногах и носили человеческую одежду, грязную и изодранную в лохмотья. У некоторых даже было оружие - мечи и кинжалы, казавшиеся маленькими в их широких лапах. Фрейр, не останавливаясь, схватил одного из кобольдов за шиворот и швырнул его о каменную стену пещеры. Затем резко обернулся к остальным, высоко подняв меч, но ни один кобольд не был настолько глуп, чтобы дожидаться, пока он обрушится.
- Убейте их! - закричал Фрейр, бросаясь в погоню. - Прикончите их всех!
Ллиэн, почти не целясь, выпустила из лука еще одну из своих серебряных стрел, и Утер готов был поклясться, что стрела описала в воздухе дугу, словно преследуя одного из кобольдов, который несся большими скачками, шарахаясь из стороны в сторону. Цимми уже подобрал увесистый круглый камень и начал раскручивать пращу, но боль в руке была слишком сильной, и он выронил кожаную петлю.
Утер тоже бросился за одним из кобольдов, но он слишком устал, а кобольд был достаточно увертлив. Рыцарь отстал на несколько туазов. Удивляясь про себя,отчего Фрейр непременно хочет истребить всех этих маленьких монстров, он остановился, чтобы перевести дыхание. Почти тут же Ллиэн едва не опрокинула его, вскочив одним прыжком на большой камень, чтобы без помех выстрелить в очередного кобольда. Она издала высокий звук, похожий на собачий лай, что заставило кобольда в нерешительности остановиться, и тут же выпустила стрелу. Это не была одна из магических стрел Кевина-лучника, однако Ллиэн не нужна была магия, чтобы поразить с двадцати туазов растерявшегося человека-пса. Стрела вонзилась ему в спину, когда он повернулся, собираясь обратиться в бегство. Он пробежал еще несколько метров и рухнул на землю уже мертвым.
- Кто-нибудь уцелел? - прокричал Фрейр, подбегая к ним.
- Я упустил своего, - с сожалением ответил Цимми.
- Так или иначе, двое-трое ускользнули, - сказал Утер. - Ну и что с того?
- Они могут предупредить гоблинов, - проворчал гигант. - Нам надо поторапливаться.
Он быстро направился к пещере, уверенно ступая по камням, покрытым инеем и снегом. Затем вернулся к кромке леса и подобрал брошенное ими снаряжение.
Ллиэн и Утер спустились более осторожно. Последним к ним присоединился Цимми, который осматривал внутренность пещеры.
- Там есть проход, - объявил гном. - Даже если наши саги немного приукрашивают действительность, в основе всегда правда… Черные волки охраняли доро гу, ведущую к Границам.
Утер закричал от радости и, невольно перенимая манеру Фрейра, хлопнул гнома по плечу. Но он совсем забыл о раненой руке Цимми. От удара тот громко застонал.
- Ох, прости… - смутился рыцарь.
- Проклятье! Ты мог бы быть поосторожнее! - в сердцах ответил мастер-каменщик.
Он замолчал, и Утер, покраснев, начал переминаться с ноги на ногу, как всякий раз, когда чувствовал свою вину.
- Нужно запастись факелами, - ворчливо проговорил гном. - Даже я ничего не увижу там, внутри. И потом, надо ободрать волка - нам понадобится еда…
- Я этим займусь,- сказал Утер.
- Нет, - возразила Ллиэн. - Тебе лучше найти место, где побольше снега, и смыть с себя кровь.
- Да уж, - проворчал Цимми.
Утер покраснел еще сильнее и, пытаясь сохранить остатки достоинства, отошел к большому кусту, покрытому снегом. Он снял перевязь, на которой висел меч, расстегнул кожаные латы, стянул через голову тунику и кольчугу и, взглянув на них, понял причину отвращения своих спутников. Кровь, внутренности, шерсть и испражнения волка густым слоем покрывали доспехи. Значит, он все же вонзил меч в живот волка? Или его убила стрела Ллиэн? Но как бы то ни было, Утер готов был отдать все сокровища мира за то, чтобы поскорее очистить доспехи от всей этой мерзости. Кольчуга была вся в засохшей крови, и во многих местах целые ряды колец были вырваны волчьими когтями и зубами. Туника тоже имела жалкий вид. Но, избавившись от них, рыцарь сразу почувствовал себя лучше. Он решил не обращать внимания на ехидные замечания спутников и принялся изо всех сил растирать снегом лицо, руки и торс. Затем понемногу привел в порядок доспехи и тунику. Когда он снова их натянул, то застучал зубами от холода. Однако у него еще хватило сил на то, чтобы, распутав волосы, заплетенные в косички, очистить их от липкой отвратительной массы. Затем снова застегнул перевязь с мечом и присоединился к спутникам.
Он слишком замерз, чтобы разговаривать, но с тайным злорадством отметил, что Фрейр, после того как ободрал труп волка и разделал его на части, тоже был весь заляпан кровью и вонь от него распространялась чуть ли не на сотню лье вокруг.
Глава 19
Под горой
Господин Бран храпел как медведь, и гному-стражнику пришлось, оставив всякую почтительность, сильно встряхнуть его за плечо, чтобы разбудить.
- Что? - хриплым спросонья голосом пробормотал Бран. - Что стряслось?
- Господин, там у северного входа, в караульной, сидит гном, который называет себя принцем Ротором.
Глаза у Брана округлились, и он резко поднялся на локте.
- Мой брат?
Стражник кивнул.
- Ты ведь знаешь принца Рогора! Что, сам не можешь понять, он это или нет?
- Господин… - замялся стражник, - лучше вам самому на него взглянуть.
Бран окончательно проснулся, отбросил меховое одеяло и сел на краю кровати, одновременно позволяя увидеть и лежавшую рядом с ним юную гномессу, полностью обнаженную и тоже мирно похрапывавшую. Стражник восхищенно улыбнулся, и его взгляд задержался дольше, мем допускалось приличиями, на ее роскошных формах. Но, как выяснилось, совершенно напрасно. Ударом ноги Бран швырнул его на пол, и стражник покатился по каменным плитам с адским грохотом, который разбудил юную красотку.
- Что случилось? - испуганно спросила она.
- Спи, моя радость. Я скоро вернусь.
Стражник поднялся и теперь стоял, сконфуженный, под тяжелым взглядом Брана. Младший брат Ро-гора, племянник покойного короля Тройна, он был назначен регентом Казар-Рана и хранителем престола Черной Горы. Эта роль ему не нравилась, и он чувствовал себя совершенно не предназначенным для нее, поскольку предпочитал радости плоти, охоты и войны утомительному бремени королевской власти.
- Подай мне сапоги и плащ! - резко сказал он.
Стражник поспешно подал ему меховой плащ и помог натянуть сапоги, после чего они вдвоем направились по подземным улицам обширного города, лежавшего под Черной Горой, к северному входу - вырубленной в скале над бездонной пропастью широкой арке, к которой вел каменный мост со сторожевыми вышками и прорезанными по бокам бойницами, чтобы сделать подступ к арке невозможным.
Здесь Бран и нашел Рогора, сидевшего на низкой каменной скамье под охраной двух стражников, державшихся неуверенно, очевидно, не зная, как с ним обращаться.
По правде говоря, наследника престола Тройна трудно было узнать. Его красная туника, заляпанная грязью, разодранная во многих местах, выглядела жалкой. Он держался рукой за бок, куда вонзилась эльфийская стрела, и на его пальцах и одежде засохла почерневшая кровь. Рыжая борода была в ужасном состоянии - спутанная, всклокоченная, полная колтунов и сухих веток (небрежность, которая у гномов может быть объяснена только крайней усталостью). Он походил скорее на бродягу, чем на принца королевской крови. Нерешительная манера стражников вполне могла быть оправданна…
Однако Бран сразу узнал своего старшего брата, и они крепко обнялись, что тут же вызвало разительную перемену в поведении стражников. Когда братья отстранились друг от друга, все стражники, находившиеся в караульной, выстроились в ряд и вскинули оружие, отдавая честь наследнику престола.
- Мы все в твоем распоряжении, - сказал Бран. - Приказывай, и я повинуюсь! Тебе, наверно, нужно отдохнуть? Ты голоден?
Рогор выпрямился во весь свой необыкновенно высокий для гнома рост и взглянул в проем арки на знакомые улицы северного квартала, расстилающиеся за каменным мостом,- с просторными домами, окна которых ярко светились в окружении роскошных драпировок, а фасады были украшены скульптурами и барельефами, на гладкие плиты, которыми были вымощены улицы…
Потом он резко встряхнул головой, очнувшись от задумчивости, вырвал боевой топор у одного из стражников и, не говоря ни слова, широкими шагами пересек мост.
Он остановился под монументальной аркой, поднял голову, глядя на тяжелые дубовые ворота, и, размахнувшись изо всех сил, вонзил топор в дерево.
- Я - Рогор, племянник Тройна! Я убил Гаэля! - закричал он во весь голос, и эхо гулко прокатилось по улицам засыпающего города. - Я - Рогор, король Черной Горы, и я взываю к Священному гневу гномов! Отмщения! Отмщения!
Цимми шел первым и говорил не умолкая, взбодренный атмосферой подземных пещер, столь тягостной для его спутников. Он рассказывал о прочности камня и о протяженности коридоров так, словно это было его собственное поместье, не обращая внимания на ворчание Фрейра, - тот все равно не слушал его, больше занятый многочисленными выступами на сырых сводах пещеры, о которые непрестанно стукался головой. Чувствовалось, что гном хочет взять реванш за долгие дни, проведенные на болотах, что выглядело забавно и трогательно одновременно, но его нескончаемые речи, прерываемые иногда громогласным распе-ванием боевых маршей гномов Унакха или отрывками из саги о Фенрисе Синебородом, могли утомить кого угодно.
В довершение к этому галерея, вначале освещенная кое-где дневным светом, проникавшим сквозь трещины и расселины в камне, понемногу погружалась в темноту, омрачая и настроение маленькой группы. Факелы, поспешно сделанные ими из буковых веток, перед тем как отправиться в путь, освещали одну и ту же обстановку: сочащиеся влагой сырые камни цвета грязи, неровные стены, известняковые пики, сталактиты, с которых капала вода, сталагмиты, похожие на оплывшие свечи, осыпавшиеся каменные столбы - все вместе это напоминало развалины старинной крепости. Почти все время приходилось идти по воде, время от времени попадая в настоящие потоки, бурлившие в узких подземных руслах. Иногда спутники могли идти лишь друг за другом - так сильно сужался проход, а иногда оказывались в огромных залах, таких высоких, что свет факелов не достигал сводов.
В одном из таких залов, где было немного посуше, они остановились, чтобы передохнуть и поджарить волчье мясо. Утер совершенно потерял ощущение времени. Сколько уже они шли? Два часа? Десять?.. Он не мог представить. А тут еще Цимми, который не умолкал ни на минуту, словно никогда не видел ничего более прекрасного, чем этот отвратительный бесконечный туннель, сочащийся сыростью и пропахший запахами гнили и селитры!.. Одному богу известно, куда он их приведет!..
Утер довольно скоро понял, что переход через подземелье будет, без сомнения, столь же долгим, как путешествие через болота, и что им, возможно, в течение многих дней не приведется увидеть солнечного света.
Ллиэн, хранившая молчание с тех самых пор, как они вошли в пещеру, иногда опиралась на руку рыцаря, даже не глядя на него, - может быть, просто чтобы приободриться. Так же как и гномы, привыкшие к своим подземельям, эльфы видели в темноте, и в каменных глубинах их страшила больше всего не она, а полное отсутствие растительности и то ощущение замкнутого пространства, которое они так плохо переносят.
Утеру немного помогала мысль о том, что он может быть полезен Ллиэн или, по крайней мере, облегчить ей это путешествие, но с течением времени он перестал ощущать ее присутствие, и мысли его затуманились. Даже Цимми наконец замолчал, и теперь они шли, словно вереница мулов, заботясь лишь о том, чтобы не угодить в одну из многочисленных выбоин под ногами.
Внезапно Утер вышел из оцепенения, заметив, что Ллиэн, идущая впереди, замерла на месте. Он едва успел остановиться, чтобы не налететь на нее.
Потом Ллиэн обернулась, но ее взгляд не остановился на нем, а словно прошел насквозь. Утер тоже повернулся, высоко подняв факел, чтобы рассеять темноту в дальних закоулках туннеля. Но в слабо мерцающем свете, который рассеивался уже через несколько туазов, он увидел лишь темный провал, похожий на колодец или на раскрытую пасть огромного чудовища, готового вас проглотить.
- Ты что-нибудь слышала? - шепотом спросил он у Ллиэн.
- Послушай сам…
Утер прислушался, но вначале не расслышал ничего, кроме потрескивания факела, хриплого дыхания Фрейра, хмыканья Цимми и тонкого звона падающих капель где-то вдалеке.
Но потом до него донеслись и другие звуки.
Отдаваясь глухим эхом, послышался тяжелый неритмичный топот, словно по подземелью неслось какое-то стадо, но нельзя было сказать наверняка, откуда он раздается. Потом к нему прибавилось звериное рычание и лязг оружия, и все усиливающийся грохот волной обрушился на спутников.
- Гоблины! - прошептала Ллиэн.
Она резко сорвала с плеча лук и уже собиралась выхватить из колчана стрелу, но когда Утер взглянул ей в лицо, то увидел, что оно застыло от ужаса. Колчан был пуст. Должно быть, стрелы высыпались из него во время перехода через подземный поток, и даже Утер, который шел следом за Ллиэн, этого не заметил.
- Что такое? - спросил Цимми позади них. - Почему вы остановились?
- Тихо! - прошептал Утер.
Цимми, ничего не понимая, изумленно смотрел, как он вытаскивает из ножен меч - осторожно, чтобы металл не зазвенел, а следом за ним и Ллиэн, отбросив бесполезный лук, выхватывает длинный серебряный кинжал, Оркомиэлу - "Поражающий гоблинов". Теперь и Цимми услышал приближение гоблинов (гномы не отличаются особо тонким слухом, это всем известно, но гоблины мчались быстро, и их топот все громче отдавался под сводами подземелья).
- Пусти меня! - прошептал он, пытаясь отодвинуть Утера с дороги.
Но Фрейр схватил его за капюшон зеленого плаща оттащил назад.
- Цимми, ты ранен, - примирительно сказал он. - Лучше тебе не высовываться.
- Да пусти же меня, болван! Я смогу их задержать!
Светловолосый гигант издал смешок, при других обстоятельствах показавшийся бы Цимми оскорбительным. Потом схватил меч двумя руками и встал перед Ллиэн и Утером, полностью загородив собой узкий туннель. Утер укрепил свой факел в расселине между камнями в нескольких метрах впереди, так, чтобы они могли видеть своих противников, сами оставаясь в темноте. Он еще успел подумать о том, видят ли гоблины в темноте или им тоже приходится освещать себе дорогу в подземных коридорах. Успел повернуться к Ллиэн и взглянуть на ее тонкий профиль окаймленный густой массой черных волос. Встретился с ней глазами и заметил, что ее взгляд смягчился и она улыбнулась.
Затем они различили впереди слабый дрожащий свет и мелькание гигантских бесформенных теней, которые быстро приближались. Беспорядочные нагромождения силуэтов, вооруженных саблями и пиками, облаченных в доспехи, шлемы и защищенных тяжелыми щитами, плясали на стенах в свете факелов, а когда гоблины наконец показались из широкого провала, обрушив со стен грохочущий камнепад, они были еще более огромными и ужасающими, чем можно было вообразить.
Утер невольно попятился, когда их увидел.
Гоблинов было примерно с полдюжины. Вокруг них крутились кобольды, возбужденно повизгивающие, как щенки. Ни один человек не смог бы взглянуть без дрожи отвращения на уродливых монстров, подданных Безымянного Зверя. Тот гоблин, которого они видели в Каб-Баге - хоть и израненный, еле стоявший на ногах и облаченный в лохмотья, - вызвал у них чувство ужаса, но оно не шло ни в какое сравнение с тем, что они испытывали сейчас при виде целой толпы подобных существ, яростных и вооруженных до зубов. Кожа, поросшая серовато-зеленой шерстью, невероятно длинные конечности, черненые стальные доспехи и прочные кожаные латы, оружие, судя по всему, немалого веса… Казалось, что они ничуть не устали от быстрого бега - даже не запыхались.
При виде столь малочисленных противников монстры захохотали, обнажая клыки, как у их боевых волков. Окаменев от ужаса, Утер наблюдал за их приближением. Они были выше и мощнее, чем даже Фрейр, и походили на движущиеся башни. Их головы достигали самых сводов пещеры.
Они побросали свои факелы под ноги, чтобы те не мешали им держать оружие, и довольно зарычали при мысли о том, что им предстоит сразиться всего лишь с эльфийкой, варваром и рыцарем, который едва стоит на ногах и вот-вот выронит меч.
Они уже приготовились броситься вперед, как вдруг…
- Фелафрекен хаэрдингас, беон маэгенхеард! Феотан! Брегеан!
Высокий голос Ллиэн заставил монстров на мгновение остановиться, и от удивления они далее утратили часть своего боевого пыла. Но им было уже не суждено спастись. Ни Утер, ни Фрейр, ни даже Цимми, несмотря на свои магические познания, не понимали заклинаний королевы Высоких эльфов. Однако магия рун, жестокая, разрушительная, неодолимая, наполняла их сознание и заставляла тела каменеть. Утер упал на колени. Ему казалось, что его голова раскалывается, и он глухо застонал, чтобы избавиться от чар.
Фрейр тоже пошатывался и тряс головой, словно пес, вылезший из воды. Он опустил меч и повернулся боком к гоблину, который уже занес для удара свою огромную дубину, утыканную гвоздями. Что до Цимми, то он упал на пол пещеры и напрасно старался подняться, помогая себе здоровой рукой и отчаянно моргая, словно внезапно ослепленный ярким светом.
- Что ты сделала? - простонал Утер, обращаясь к Ллиэн.
Гоблины стояли в нескольких метрах с занесенным оружием в руках, но, казалось, были слабы, как новорожденные, и едва могли удержать свои тяжелые мечи. Они мелко дрожали, тела их были как тряпичные, и они вряд ли смогли бы даже защищаться.
- Феотан! Хаэль хлистан!
Новый крик Ллиэн вырвал ее спутников из оцепенения, и они бросились вперед.
Утер одним прыжком вскочил на ноги, с такой силой и ловкостью, которых уже давно в себе не чувствовал. Перед ним стоял огромный гоблин с красными глазами, разинув пасть и исходя слюной от возбуждения. Он держал над головой саблю, словно собираясь разрубить противника пополам, но опускал ее так медленно, что Утер не мог удержаться от смеха. Он вонзил собственный меч прямо в разверстую глотку монстра. Лезвие меча вышибло несколько зубов, рассекло плоть и вышло из затылка гоблина, отчего на рыцаря хлынул поток черной крови.
Ллиэн и Фрейр тоже бросились вперед. Утер увидел обезглавленное тело гоблина, бесформенной массой рухнувшее на пол, словно огромный срубленный дуб, и различил блеск серебряного кинжала, который, оставив серебристый след в воздухе, разрубил сверху донизу тело еще одного монстра. Потом он заметил, что его спутники снова зашатались и, застонав, опустились на пол. В то же мгновение Утер сам ощутил жестокую слабость, которой, судя по всему, были охвачены и они.
Магия обострила их чувства и влила в них силы для единственного удара по противнику, но почти сразу окончательно истощила их, и теперь они были полностью лишены энергии, слепы и глухи и едва могли стоять на ногах.