Это несомненно тоже был призрак. Хмурый немолодой дядька в потрепанной милицейской форме старого образца. Голодный дух при виде него зашипел, злобно огрызнулся, дернулся навстречу - но получил еще пулю и отшатнулся.
- Вы у меня уже вот где сидите, уроды! - рявкнул милиционер, проводя ладонью по горлу.
- Начальник, мы жрать хотим!.. - издал многоголосый вой монстр. - Жрать, жрать, хотим жрать!.. Дай, дай, еды, хотим, хотим!..
Милиционер в ответ выстрелил еще раз. Кошмарный дух вздрогнул, зарокотал, выпустил несколько десятков ног и боком-боком уполз в заросли. Походил он при этом на огромного фантасмагоричного краба.
- Жив, цел? - коротко спросил милиционер, убирая пушку. - Подрать не успели?
- Вроде не сильно, - с сомнением ответил Данилюк, ощупывая покусанные места. Те странным образом ныли и было холодно.
- Жить будешь, - вынес вердикт милиционер, тоже осмотрев укусы. - Хотя нет, жить-то, конечно, не будешь, но… ну ты понял. Фамилия твоя как?
- Данилюк я, Алексей.
- Черкасский, Арсений, - сунул руку милиционер. - Дата и причина смерти?
- Двадцать четвертого… нет, двадцать пятого февраля. ДТП.
- Это уж три месяца почти, - присвистнул милиционер. - Почему здесь до сих пор?
- Дык… а где мне быть-то? - растерянно ответил Данилюк.
- Ясненько. Не пришел за тобой никто?
- Не пришел вот…
- Проблема. Что делать планируешь?
- Да… пока не решил.
- Не решил, значит… Но ты сам вообще как хочешь - уйти или остаться?
- А что лучше?
- Лучше, хуже… тут дело вкуса, старичок. Я на той стороне сам не был, что там и как, не знаю. Но большинство уходит.
Милиционер уселся на скамеечку и достал пачку сигарет. Вытряхнул одну, сунул в зубы - на кончике сам собой зажегся огонек. Данилюк, раньше не видевший курящих призраков, смотрел на это с интересом.
Удивиться, разумеется, не удивился. Если есть призрачная еда, почему не быть призрачным сигаретам? Данилюк, в свою очередь, кинул в рот жвачку, предложил и Черкасскому, но тот мотнул головой.
- Не куришь? - спросил он.
- Нет, спасибо, - ответил Данилюк.
- Правильно, вредная привычка… хотя теперь не вредная, конечно. Ладно. Ты смотри, старичок, уходить или оставаться - это тебе самому решать, конечно. Но если останешься - по улицам внимательней ходи. Банда Иванова и Маркова здесь не единственная. И даже не самая опасная.
- Они тоже голодные духи? - уточнил Данилюк.
- Духи. Голодные. Они… оно, скорее, а не они. Их как бы много… но как бы и один. Суперпожиратель. Если снова завидишь такого хоть издали - беги сразу же.
Данилюк кивнул. Он от души надеялся, что больше с таким монстром не встретится. Ему хватало и обычных голодных духов.
- Учту. Но я бы все-таки предпочел уйти… куда там все уходят, - высказался Данилюк.
- Ясненько. Законное желание. Что именно тебе мешает?
- Э-э… да вот кабы знать.
- Ясненько, - затянулся сигаретой милиционер. - Ну смотри, старичок. Призракам тут быть не положено. Для них другие места предназначены. И по эту сторону люди остаются в трех случаях. Первый, самый частый - отказники. Эти уйти могут, но не хотят. Их держит какое-то сильное чувство. Они что-то тут оставили, что-то не закончили… или просто очень боятся идти дальше. Вот именно такие становятся блуждающими призраками, шляются везде, ноют, портят жизнь себе и другим. Иногда перерождаются в голодных духов.
- Не, я не из таких, - поспешил заверить Данилюк. - Надеюсь…
- Да, у тебя скорее второй вариант. Ошибка в системе. Никто за тобой не пришел, врата не открылись, и ты… застрял. Такое пореже бывает, но бывает. У них там, иже еси на небеси, тоже, как я понял, накладки всякие бывают, сбои, а то и просто косяки. Потерял кто-нибудь твою бумажку, не в том месте галочку поставили, вот про тебя и забыли.
- Обидно, - вздохнул Данилюк. - А третий случай какой?
- А третий - мой, - ткнул себя в грудь милиционер. - Остаться добровольно, чтобы… ну, типа работать. Называется - бодхисатва.
- Чего?.. - не понял Данилюк.
- Чего-чего… Не тупи. Бодхисатва я. Есть такое слово.
- Э-э… а вы что, буддист?
- Почему?
- Ну… это же из буддизма что-то, нет?.. - почесал в затылке Данилюк. - Я слышал где-то…
- Да нет, не буддист. Я… а фиг его знает. В юности коммунистом был, потом… потом никем, наверное. Особо не задумывался, работал много.
- А кем вы работали?
- А что, по мне не видно? - хмыкнул Черкасский. - Ментом я работал. С семьдесят восьмого по девяносто девятый служил, панимашь, в органах, криминальный отдел, капитан. А потом возле Казанского попал под раздачу… ну меня и того. Громкое было дело… слышал, может?
- Не, не слышал…
- Ну еще бы, ты тогда еще школьником был…
- Да не, я вообще не москвич.
- А, понаехавший. Ну бывает.
- Да я не… ладно. И как это вообще у вас получилось?
- Что?
- Ну… бодхисатвой стать. Как ими становятся?
- За всех не скажу, - затянулся в последний раз Черкасский. Окурок вспыхнул и рассыпался искрящейся пылью. - Но вот возьми меня. В жизни мне не нужно было ничего. Машина, мебель, шмотки… плевать я на них хотел. Спортом заниматься лень. Книжки читать скучно. Я даже не бухал - не хотелось. Питался одними сосисками с макаронами. После работы просто лежал, смотрел в потолок и размышлял о всякой фигне. Как Обломов. С точки зрения классиков я был лишним человеком и вел бесцельное существование. А с точки зрения буддизма я освобожден от страстей и близок к просветлению… Такая вот фигня, старичок.
- Да ладно, - усомнился Данилюк. - И что, этого достаточно?
- Ну правда, я еще работу свою любил, - добавил Черкасский. - Горячо. Нравилось, панимашь, порядок наводить. Поэтому, может быть, и остался в таком вот виде. Такой типа астральный мент.
- А как это у вас вообще было? Вас кто-то назначил… за вами приходили?..
- Да нет, - поморщился милиционер. - Это не так происходит. У нас, в Сумраке, с этим попроще. Думаешь, голодных духов кто-нибудь приговаривает стать такими вот? Сами превращаются, паскуды. Так и у меня было. Просто как-то изнутри понимание пришло - вот это мое, буду это делать.
- И вы не против были?
- Так я ж тебе говорю - это не сверху откуда-то назначение. Это призвание твое… типа. Если б я против был, ничего б и не случилось, панимашь. Я первое время и не задумывался особо - просто как при жизни порядок наводил, так и после смерти продолжил… Это уж потом поговорил с прошаренными людьми… духами, они мне и растолковали, что я теперь типа бодхисатва. Такие дела, старичок.
Черкасский поднялся со скамейки, вздохнул и сказал:
- Но ты явно не бодхисатва, раз болтаешься без определенных занятий. Ты - ошибка в системе. Косяк.
- И что мне делать теперь?
- Вот что, старичок, - хлопнул Данилюка по плечу милиционер. - Я тебя поставлю на учет. Если кто снова будет наезжать - обращайся. Этот район - он мой, я тут на сигналы быстро реагирую. Слышу далеко, езжу быстро. Но вот эти все дела с миграцией - они не по моей части. Я даже не знаю, как там оно - на том свете. Никогда не бывал. Зато знаю, кто тебе поможет.
- Кто? - заинтересовался Данилюк.
- Известно кто. Специалисты. Проводники. Про ангелов смерти слышал? Туда, на тот свет, многие идут своим ходом. Но многих провожают. И вот мой тебе совет - найди такого провожатого и попроси помочь. Он если сам и не проведет, так по крайней мере скажет, куда обратиться. Понял?
- Чего ж не понять…
Милиционер приложил два пальца к околышу фуражки и уселся на мотоцикл. Данилюк мог поклясться, что еще секунду назад его тут не было, но теперь он стоял рядом - тоже устаревшей модели, явно еще советского производства, с треснувшей рамой. Однако при этом выглядел он каким-то удивительно надежным - словно бывалый боевой конь, много лет возивший своего человека.
- Кстати! - вспомнил милиционер. - Еще есть такой вариант. Можешь наведаться в парк Горького и подождать Корабль Умерших. Он каждый год там появляется в конце мая, возит духов на тот свет. Не помню точную дату, но вроде уже должен быть.
- Блин! Так я же его только сегодня видел! - выпучил глаза Данилюк.
- А чего ж не зашел?
- Да я ж не знал!
- Ну… тогда жди до следующего года. Или все-таки вылавливай ангела смерти.
- Спасибо, буду вылавливать… а как его вылавливать?
- Да известно как. Жди, пока кто-нибудь умрет.
Черкасский кивнул Данилюку, надавил на газ и поехал по аллее. Потом свернул вправо, спустился по набережной, пронесся по реке и поднялся в ночное небо. Данилюк проводил его взглядом и неторопливо зашагал в противоположную сторону.
Искать ангела смерти.
Глава 8
Стать свидетелем чьей-то смерти не так-то легко. За двадцать восемь прожитых лет Данилюк видел одну-единственную - собственную. И ту, можно сказать, прозевал - слишком уж быстро и внезапно все произошло.
Просто ходить хвостом за каким-нибудь дедом подряхлее, конечно, не вариант. Слишком надолго может затянуться. Да и противно как-то.
Автокатастрофы, несчастные случаи и насильственные смерти происходят непредсказуемо. Это только герои комиксов всегда оказываются в нужное время в нужном месте.
Хорошим вариантом была бы смертная казнь, но в России высшую меру наказания давно отменили. Не в Беларусь же ехать.
Так что Данилюк решил начать с больницы. Там, понятно, люди умирают тоже не каждый день, но все же чаще, чем в других местах.
При жизни Данилюк отличался крепким здоровьем и к врачам обращался редко. Пару раз простужался, кариес, один раз пищевое отравление - вот и все. Если не считать стоматологического кабинета, в больницах он бывал только на медосмотрах и проходил их без задержек.
А сейчас он плыл по коридорам, смотрел на окрашенные в цвет детского поноса стены, и его будто подмораживало. В церковь он, помнится, войти не сумел… интересно, почему, кстати. С больницей таких проблем не возникло, но атмосфера внутри оказалась крайне… антипризрачная. Данилюку хотелось убраться как можно дальше прямо сейчас.
Возможно, это именно из-за того, как часто здесь умирали. На кладбище вот Данилюк подобного не испытывал - там, напротив, было как-то уютно, умиротворенно. А в больнице… в больнице оказалось зябко. В воздухе клубился какой-то черный пар, зловещие миазмы. Лица некоторых больных казались особенно затуманенными, и из них сочилось… что-то. Такие призрачные флюиды, разноцветный дымок.
Может, это так жизнь утекала?
Находиться тут дольше необходимого Данилюку совсем не хотелось. Особенно после того, как он заметил в тенях голодных духов - только совсем крохотных, едва с кошек размером. Те жадно следили за Данилюком, но кидаться не кидались - крупновата добыча. Вместо охоты на других духов они питались теми самыми флюидами, что сочились из больных - жадно лакали их, пили, как комары.
Данилюк шугал этих падальщиков, но те лишь отступали в тень, провожали его злющими взглядами и возвращались. Ловить их голыми руками было явно бессмысленно - да и сможет ли Данилюк причинить им какой-то вред?
Вот кабы ему призрачный пистолет, как у Черкасского…
Несмотря на болезненную ауру, каждый день народ тут явно не помирал. Неизвестно, сколько придется ждать. Чтобы повысить шансы, Данилюк направился в отделение реанимации… и там удача улыбнулась ему почти сразу же.
Улыбнулась удача. Данилюку стало стыдно за такую мысль. Он ведь фактически радуется чьей-то смерти. Ради своей мелкой сиюминутной выгоды надеется, что вот этот незнакомый дядька сейчас умрет.
А что человек на койке умирает, видно было невооруженным взглядом - возле него собралась целая бригада врачей. Вот раздался особенно громкий хрип… и с постели поднялся растерянный призрак.
Данилюк внимательно смотрел. Сразу стало видно, что здесь все проходит не так, как было с ним - в воздухе распахнулась воронка. Тоннель из света. Новопреставленный зачарованно двинулся к нему… и тут ему преградили дорогу.
Это тоже был призрак. Седой как лунь дедушка в белом халате. Он расставил руки в стороны, покачал головой и сказал:
- Не спешите, больной. Вам на ту сторону еще рано. Давайте-ка обратно.
Свежий дух изумленно моргнул и попытался обойти старика. Его неудержимо манил потусторонний свет. А вот Данилюк почему-то идти туда совсем не хотел - внутри было странное понимание, что этот тоннель не про его честь.
- Не надо упрямиться, больной, - повторил старик, мягко беря умершего за руку. - Вас дома жена ждет, дети. Пойдемте, я вам помогу.
Свежий дух покорно двинулся с ним. Старик подвел его обратно к койке, слегка подтолкнул в грудь, и дух… влетел в свое прежнее тело.
Тоннель из света тут же закрылся. А перенесший клиническую смерть резко распахнул глаза, издал полукрик-полувсхлип, и врачи радостно загомонили.
- Жив, курилка! - донесся приглушенный крик.
Седой призрак машинальным жестом отряхнул руки и внимательно посмотрел на Данилюка. Тот размышлял. Почему-то было интересно, запомнил ли этот воскресший что-нибудь из увиденного. Сны, в которые проникал Данилюк, почти все забывали сразу же, но то сны, а тут вроде как явь…
- Вы из какой палаты, молодой человек? - вежливо спросил старик. - Я вас что-то не помню. Или вы не из интенсивной?
- Да нет, я… я просто зашел, - рассеянно ответил Данилюк. - Я давно уже умер.
- А, тогда ладно, - явно обрадовался старик. - А то я уж испугался, что прошляпил вас. Вы по какому вопросу тогда? Могу чем-то помочь?
- Не знаю… у меня такое дело… необычное немножко… Вас зовут как, если не секрет?
- Базаров, Николай Аркадьевич, - представился старик. - А вас?
- Алексей. Николай Аркадьевич, вы… вы случайно не… вот то, что вы сейчас сделали…
- Стараемся по мере сил, - скромно ответил старик. - Вы не мнитесь, молодой человек, прямо говорите. Что вы слова-то жуете?
- Вы… бодхисатва? - высказал догадку Данилюк.
- Да какой я бодхисатва, ну что вы, - поморщился Базаров. - Придумали же словечко. Я ж не индус какой-нибудь, право. Я так просто, тружусь помаленьку.
- А вы, если не секрет, при жизни кем были? - полюбопытствовал Данилюк.
- Реаниматологом я был, молодой человек. Всю жизнь вот в этом самом отделении проработал. В нем же и скончался. И по-прежнему на посту.
Данилюк уважительно кивнул и изложил свое дело. Мол, он бы тоже был абсолютно счастлив вернуться к жизни, но его биологическое тело умерло как бы уже три месяца назад. Протухло давно, небось. Теперь туда вряд ли вернешься, а если даже и вернешься - люди не поймут.
Ну а поскольку к призрачной жизни Данилюк призвания не чувствует, он был бы очень рад найти дорогу… куда там все отправляются. Вот в этот самый тоннель из света. Они тут вообще часто раскрываются?
- Да случается, конечно, - задумчиво ответил Базаров. - Тут у нас интенсивная все-таки, больные периодически клиническую переживают. Ну их каждый раз и тянет… туда куда-то. Я, простите уж, не в курсе, что там на другой стороне. Но вы время не теряйте - здесь вы будете дожидаться долго. Мимо меня редко кому пройти удается.
Данилюка это, понятно, не порадовало. Но он тут же снова устыдился своих чувств. Мелочно как-то, эгоистично.
Поэтому он просто распрощался с врачом-бодхисатвой и пошел искать ангелов смерти в других местах.
Больницы он решил пока оставить в покое. Вряд ли, конечно, в каждом московском отделении реанимации дежурит такой вот добрый призрак, но все равно. Данилюку просто не хотелось снова попадать в эту душную атмосферу.
Но другие варианты были еще хуже. Призраков Данилюк видел много, но только старых, застрявших в мире живых. Некоторые, как и он сам, просто "выпали из системы", но чаще попадались подобные Тряпочкину - сами не желающие никуда уходить. У многих таких была реальная беда с головой, а иные уже начинали превращаться в голодных духов.
Бодхисатвы встречались гораздо реже, но среди обычных призраков они выделялись. Бесцельно не блуждали, ерундой не страдали, от голодных духов не бегали. Кроме капитана Черкасского и доктора Базарова Данилюк познакомился еще с бывшей учительницей, которая заботилась о духах детей, и бывшим барменом, который устроил забегаловку для призраков. Оба произвели на Данилюка самое положительное впечатление.
Но были и другие. Были своего рода "антибодхисатвы" - нечистые духи, возненавидевшие мир и живых. Просто за то, что они мертвы, а эти - еще живы. Они посвятили себя вреду - бессмысленному насилию и убийствам.
Встретилась Данилюку, например, очень необычная пара. Двое погибших в одной и той же аварии - один, дальнобойщик, задремал после долгой поездки и врезался в другого. Но он так раскаивался в сотворенном, что остался на той дороге, предотвращая другие аварии. Немало задремавших водителей увидели сквозь сон тревожно кричащего человека.
А вот второй погибший страшно озлобился и стал, напротив, аварии подстраивать. Реально превратился в подобие полтергейста и принялся заморачивать водителей, насылать на них сон, дергать за руль.
Данилюку этот тип показался хуже даже голодных духов.
Но никого из только что умерших Данилюку так и не попалось. Один раз он, правда, видел сбитого машиной кота, но за ним никто не явился. Просто вспыхнуло что-то вроде радуги, и кошачий призрак по ней ушел.
Гордо так, независимо.
Закончился май и начался июнь. Данилюк взял в привычку выходить на поиск по ночам, а дни просиживать в той самой забегаловке для призраков. Там недурственно кормили, всегда было с кем поболтать, имелись бильярд, дартс и настольные игры, а желающим предоставлялись даже комнаты.
Не бесплатно, правда. Призрачный бармен брал за призрачную выпивку призрачные деньги. Данилюк даже усомнился, в самом ли деле он бодхисатва. Может, просто обычный дух-барыга?
Впрочем, деньги у Данилюка имелись. Те почти девять тысяч рублей, что были в кошельке на момент смерти. В отличие от жвачки, они оказались не бесконечными, но Данилюк не видел в них особого проку. Тем более, что цены в призрачном баре не кусались.
Зачем этому типу деньги, Данилюк так и не понял. Однако спустя пару недель, когда кошелек опустел, бармен предложил ему подзаработать. Очень простым способом - собирать по магазинам и ресторанам призраки еды, питья, сигарет и прочих ништяков.