* * *
Балин прокопался в хитросплетениях шестерен молотильной машины целый день. Устало откинувшись от провала с развороченными железными внутренностями, достал из-за пазухи флягу и отхлебнул.
"Надо же, как мудрено мастерили, - устало думал Балин. - Ничего не понимаю. Зачем здесь плоский круг между жерновами? С виду так совсем не к месту".
Он решительно поднялся и сказал, ни к кому не обращаясь, словно оправдываясь перед самим собой:
- Все равно один камень менять. И два зубца наведущей сломаны. И масла нет. Завтра же пришлю Фрара, - закончил гном решительно, встал с земли и направился к Антору.
Тот встретил гнома с улыбкой:
- Борп в бешенстве. Уже семнадцать человек с оружием и инструментом ушли к шахте, к Йолмеру на подмогу. Все будто с ума посходили, только и слышно - мифрил, мифриловые самородки, "слезки"! Это и в самом деле мифрил?
- Да, - угрюмо и коротко ответил Балин. Если бы Антор знал, сколько раз гном скрежетал зубами, пока прятал "слёзки" в разных уголках шахты! И дело совсем не в цене. Ведь мифрил настолько редок, что пять кусочков, тщательно скрытых в подземельях Комер Кошлака, являли собой ровно четверть запаса из семейной сокровищницы Балина. Ему легче было отдать четверть собственной крови, чем расстаться с божественным металлом, который так долго в труде и лишениях копили его прадеды, деды, отец и сам Балин.
- Я ухожу, - все так же угрюмо продолжал гном. Он пребывал в состоянии тихого бешенства еще и оттого, что не смог починить молотилку. И ведь ему сейчас придется признаться в своей некомпетентности человеку, пусть и князю, пусть и из нуменорцев. А Балин терпеть не мог оправдываться и презирал это качество в других.
- Молотилку не починил, но пришлю того, кто починит. А я и так уже задержался, пора домой.
- Хорошо, - согласился Антор. Он и не думал подтрунивать над гномом. Наоборот, чувствовал некоторое облегчение оттого, что сложный механизм не поддался умению подгорного жителя. Ведь и сам Антор потратил на сию древнюю хитроумную придумку много вечеров, но даже не смог разобраться в причине поломки, хотя считал себя сведущим в механике. - Только ночь скоро. Я бы не советовал возвращаться в темноте. Мало ли что.
- Ничего, я к темноте привычный, - отвечал Балин.
- Ну воля ваша, государь. Может, провожатых дать?
- Не надо, господин мой Антор. - Гном успел отойти шагов на тридцать от ворот, и поэтому Ангору пришлось прокричать ему вслед:
- Приходите еще, Балин, государь Мории! Вы приносите удачу!
Гном, не оборачиваясь, кивнул - и еще быстрее зашагал по дороге.
* * *
Отойдя от цитадели на несколько миль, Балин остановился у маленького ручейка - напиться и передохнуть. Будто нехотя, вытащил из-за пазухи маленький кошелек. Не торопясь и помогая себе зубами, распустил тесемки. Мифриловая слезка скользнула в горловину. Не удержавшись, гном высыпал содержимое кошеля на ладонь. Шесть бело-серебристых капелек загорелось в лучах заходящего солнца. Балин пересыпал маленькие самородки из ладони в ладонь. Руки его дрожали. Поначалу он хотел спрятать в пещерах Комер Кошлака все десять - но просто не смог, не сумел, пожадничал, пять оставил при себе…
"Ничего, - думал он. - Найдут. Одну уже нашли, четыре осталось. Главное - пусть делом занимаются. А коль не найдут - так сам приду".
Сзади хрустнула галька. Балин упал вперед, спасаясь от просвистевшей над ним стрелы. Руки его быстро и проворно ссыпали мифрил обратно в кошелек, пальцы прямым узлом соединили завязки. Все это время гном бежал, петляя, как заяц, не стесняясь кувыркаться на открытых пространствах.
Оторвавшись от преследования, он спрятался в камнях. Орки потеряли его и теперь в полный голос переговаривались, собираясь на площадке возле ручья. Они стояли, по-собачьи принюхиваясь, пытаясь отыскать запах ушедшего по камням гнома. Они знали, что он один, иначе не решились бы напасть.
Балин же, прислонившись спиной к валуну, вдруг почувствовал, как его бросило в жар. Как смеют грязные отродья шастать здесь, в лиге от входа в древнейшее царство гномов? Неужели он, Балин, государь Мории, боится этих гнусных тварей? Нет, не он, а орки должны получить кровавый урок, запомнить навсегда, что около Казад Дума для них больше нет безопасных мест.
Орки загомонили, когда увидели, что в фарлонге от них поднялась коренастая фигура и не спеша, размеренно-упрямо зашагала к ним. Конечно, они не испугались. Гном один, а их девять. Но что-то необычное чувствовалось в движениях подгорного жителя, странно поблескивали глаза в прорези забрала, дыхание с глухим, отрывистым звуком вырывалось из груди.
* * *
Балин на ходу коротко размахнулся и послал метательный топорик вперед, вложив в бросок всю горечь ненависти, что скопилась в душе. И сразу пропали последние остатки страха, холодящие спину. Топор с угрожающим шелестом сделал петлю, легко отбивая брошенное копье. Балин вдруг понял, что никогда еще не чувствовал себя таким свободным, таким сильным и таким правым. Всегда он сомневался в себе, считал ошибки, прислушивался к чужим словам. Сейчас не место хитрым речам, нет права на ошибку. Решение принято, и если оно окажется неверным - надо принять смерть достойно. Совершенно спокойно он позволил лезвию проскрежетать по серебряным звеньям кольчуги. Его топор без труда отделил уродливую голову от туловища. Балин берег дыхание и не кричал. И от этого молчания оркам стало не по себе. Некоторым из них показалось даже, что не гном это никакой, а хитроумная машина, хладнокровная и бесчувственная, умеющая лишь одно - убивать.
Балин нападал. Еще два противника, замешкавшись, испробовали убиственную мощь двуручного топора. Государь Мории шел вперед - не отвлекаясь, не добивая, вперед, только вперед. Щуплый орк успел перед смертью пустить стрелу. Грязная, тощая шея противно хрустнула в облитой кольчужной перчаткой руке. Отрубленный вместе с плечом щит отлетел в сторону. Кто-то пронзительно заверещал, почувствовав собственный ятаган глубоко в животе.
- Вот так-то, ребята. - Балин, тяжело дыша, склонился над последним поверженным противником. - И теперь всегда будет так.
Он обернулся - и те, кто еще не умер, увидели свою смерть в глазах гнома.
Балин засмеялся, чувствуя, как жизнь с неистовой силой возвращается к нему. Так приятно, оказавшись рядом со смертью, победить ее в честном бою. Он даже не поцарапан. А ведь совсем недавно уже решил умереть и отбросил жизнь ради чести.
"Нет ничего дороже жизни, но честь важнее", - повторял про себя Балин, гордо подняв голову, весело и широко шагая в темноте ночи по выложенной плитами дороге.
* * *
Он достиг ворот только к утру. Тело ломило от холода, а роса промочила его до пояса. И все-таки Балин восходил по ступеням к северному входу в хорошем расположении духа. В пути ему удалось решить для себя проблему с Оином. Государь Мо-рии объявит Неистового гнома Стражем Четырех ворот, тем самым повышая в должности, но освобождая от обязанностей пятидесятника.
Встречал Балина сам Фрар, негласный старшина местных гномов. Балину вдруг припомнилось, какие жаркие споры вели меж собой Фрар и Оин. Первый, считая себя хранителем традиций, негодовал на молодых за увлечение "несерьезным" оружием: копьями, луками, саблями. Сам Фрар был оружейником и славился замечательными секирами. Свою работу проверял тщательно. Если боевой топор не мог с одного удара разрубить поперек четырехдюймовый сосновый брус, отбраковывал такое лезвие сразу. Среди соплеменников считался не просто оружейником, а "мастером топора". Оин же, привыкший пользоваться любым оружием, просто негодовал, когда Фрар пытался вмешиваться со своими "топорными" советами в обучение молодых гномов. Иначе говоря, эти двое недолюбливали друг друга до открытой вражды.
- Приветствую Балина, государя Мории! - напыщенно произнес Фрар.
- Здравствуй, рад тебя видеть. - Балин подумал, что и вправду очень рад видеть соплеменника. Общение с людьми утомило его.
- Что там Борп? Торговцы уже жалуются на него. Он, понимаешь ли, ввел новый налог на дорогах. Винный. Бочка вина с каравана, фляга - с одиночки.
Балин сморщился, будто от зубной боли:
- Ничего, там есть и хорошие люди. Думаю, недолго Борну верховодить среди своих молодцов, Уже сейчас он теряет влияние на людей. Многие из его разбойников хотели бы жить в довольстве и безопасности, стать пахарями, кузнецами, старателями. Некоторые уже пашут южные склоны, а в ручье Комер Кошлак работа идет полным ходом. Конечно, сам Борп никогда не остепенится, не такой характер. Но скоро, очень скоро он останется один. Тогда я позову Оина, и мы решим, что делать. А пока, мой друг Фрар, не найдется ли чем перекусить государю Мории?
- Конечно, - тотчас же отозвался гном. - Лони, Нали, проводите государя.
Два молодых гнома, увешанных оружием, с ног до головы закованных в доспехи, отделились от стены и повели Балина вглубь. Идти пришлось недолго - на одном из перекрестков братья свернули, увлекая за собой и гостя. Балин увидел небольшой стол, на котором лежали несколько кусков копченого мяса, изрядно зачерствевший хлеб и кучка луковиц.
- А что же мы к остальным не пошли? - удивился Балин, поняв, что близнецы привели его в свое жилище - в "казарменные залы". Казармы представляли собой длинные прямые коридоры, разделенные тонкими деревянными перегородками. Братья поселились в ближайшей к воротам зале Первой стражи. По заведенным еще в стародавние времена порядкам
Первая стража должна была немедленно откликаться на любой призыв о помощи. В полу, прикрытый деревянным щитом, угадывался зев колодца. Балин знал, что этот колодец был сквозным и шел через все морийские горизонты, кроме надуровневого лабиринта. Помощь могла потребоваться повсюду: кого-то могло завалить в шахтах, кто-то мог провалиться в расселину; пожар или прорыв воды, поломка механизма, который отвечал за жизнь и безопасность многих… В Первой страже было немного воинов. Зато обязательно должен был быть проходчик. И врачеватель. И мастер-механик. Кузнец, камнетес, оружейник и даже (Балин только недавно понял смысл этого правила) - член совета старейшин.
- Где все? - еще раз спросил Балин.
- Так кроме нас - никого, - ответил Лони.
- Как это? - еще больше изумился сын Фундина.
- Ну так Оин приходил, - продолжил за брата Нали. - Забрал всех и ушел. Он, оказывается, к Сокровищнице ходил. Она, рассказывал, заброшена, но цела.
- И что? - Балин весь обратился в слух.
- Мифрил он нашел, - едва разборчиво пробурчал Нали.
- Много?
- Очень много. Столько, что всех пришлось звать, - с ноткой обиды проговорил гном. - А нас не позвали. Оин сказал, что наше дело - ворота охранять.
- Правильно, - удовлетворенно произнес Балин. - Это он правильно поступил. Ворота без привратников оставлять нельзя. Я хочу назначить Оина Стражем ворот Мории. Что еще нашел?
- Он много не разговаривал. Пришел, так мы его едва узнали. Весь в рванье, похудел до костей. Две недели, говорит, таскал из Сокровищницы… Притащил с собой каких-то орков, груженных мифрилом не хуже вьючных ослов.
- Каких орков? - изумился Балин. Казалось невозможным, что Оин пощадил каких-то орков. Нали только отмахнулся:
- Потом. Мы их заперли. Оин сказал, что когда вернется, все сам объяснит.
Балин, размышляя над этим, быстро и сноровисто поглощал еду. Он съел все мясо, весь хлеб и луковицы. Нали одним движением достал откуда-то из-за спины кувшин, свернул крышку и протянул его Балину. Пиво изрядно горчило, но монарх, не колеблясь и мгновения, отпил половину. Потом поставил кувшин на стол.
- Оин обещался скоро прийти, - прогудел Лони, немного наклоняясь.
- Насколько скоро? - Балин снова потянулся к пиву. На столе лежала луковичная шелуха, хлебные крошки, нож… Но кувшина не было. Братья преданно пожирали глазами повелителя Мории.
- Скоро, - спокойно отозвался Нали. - Сегодня придут, наверное.
Балин крякнул, еще раз посмотрел на стол, рассчитывая, что просто не заметил глиняного сосуда.
- Ладно, - проговорил он. - Ловкачи…
- Мы с братом кое-что придумали, - вдруг начал Нали.
- Оружие, - тихо проговорил Лони.
- Сильное, - еще тише продолжил Нали. Балин заинтересованно поглядел на них.
- Да неужто? - с некоторой долей иронии началон, не сомневаясь, что братья либо нарастили рукоять у топора, получив при этом алебарду, либо, найдя немного мифрила, обили им щит, сделав его "непробиваемым", а может, снова усовершенствовали арбалет. Никто никогда не воспринимал всерьез увлечения молодых гномов. Профессия оружейника была среди подгорных жителей одной из самых последних. Зачастую неспособных к более серьезному ремеслу насильно заставляли становиться оружейниками. Но чтобы два гнома захотели стать воинами - это было неслыханно! Более несерьезного и бесполезного дела никто и придумать не мог. Братьев долго отговаривали, но тщетно…
- Это новое вещество, - продолжал Нали. - Мы долго размышляли над ним. Он даже лучше гномь-его огня, которым мы выкурили отсюда орков. Балин, не торопясь, достал трубку, набил табаком, раскурил. "Размышляли, - мрачно думал он, затягиваясь и вглядываясь в грубые, словно высеченные из камня лица братьев. - Интересно, у которого из них мое пиво?"
- Ладно, показывайте, - проворчал он, докурив. Братья выпрямились и с довольными улыбками, неловко размахивая ручищами, с громогласными воплями повели Балина в глубь пещер. На этот раз пришлось долго пробираться узкими, извилистыми и плохо освещенными коридорами в оружейные комнаты. В конце концов они добрались до окованной железом двери. Братья запалили по факелу, и вскоре все трое оказались в обширной и высокой кузнице. Если до этого Балин шел практически по колено в пыли и грязи, то теперь вокруг него царили чистота и порядок. По теплу, шедшему от горна, и воздуху, пропахшему окалиной и маслом, Балин догадался, что Лони и Нали бывают здесь очень часто.
- Мы изобрели "Драконье дыхание", - сказал Лони, подойдя к верстаку. - О нем сложено много легенд, но никто не знал точно…
- Драконы пьют горючую смолу и выплевывают ее уже горящую, - ворчливо отозвался Балин. - Все это знают.
- Да, конечно, - спокойно продолжал Лони. - Но как у них получается запускать такую длинную струю?
- Ты дракона когда-нибудь видел?
- Государь, иногда и видеть не надо.
Балин в который раз поразился, как тщательно все вокруг избегают слова "нет". Будто и впрямь для них не стало ничего невозможного. Лони меж тем торопливо продолжал:
- Надо просто подумать. Драконы ведь всеядны, но есть свидетельства, что они прилетают на серныеи угольные копи…
Гном внимательно посмотрел на Балина.
- Ну и что? - не выдержал затянувшегося молчания государь Мории.
- Мы брали уголь и серу, смешивали, - прогудел над плечом уже Нали. - Но получалось плохо. А ведь известно, что драконы могут плюнуть своим "дыханием" на много фарлонгов. При этом часто слышали гром. Я, конечно, тоже могу далеко плюнуть и с большим шумом, мы пробовали…
Уголки губ Балина дрогнули в усмешке. Он совершенно ясно представил, как братья пытаются переплюнуть друг друга в надежде быть похожими на драконов.
- Давайте кончайте с загадками, - раздраженно потребовал он.
- Месяц назад мы смешали серу, уголь и селитру. Просто так, в надежде на результат. Мы вообще все подряд смешивали…-тараторил Лони.
- В общем, вот оно, "Драконье дыхание", - перебил его Нали и откинул тряпицу с верстака. Здоровенная лохань была с горкой наполнена черным порошком.
- Это, конечно, не совсем то, - смущенно сказал Лони. - Ведь кроме прочего драконы едят глину и железо…
Балин приблизился, взял щепоть:
- Это что, надо есть? - спросил он недоверчиво. На этот раз ухмыльнулись братья.
- У нас глотки не такие луженые, как у драконов, - ответил Нали. - Но "это" можно поджечь.
Он тоже взял щепоть порошка и кинул его в горн. Резкая вспышка на миг ослепила Балина.
- Мы еще не испытывали его в больших количествах, тебя ждали, - довольно прогудел Нали.
- Прошу, - подхватил Лони. - Здесь и место есть. Мы уже все подготовили, - продолжал он, с усилием отодвигая в сторону толстую дверь.
Балин с недоверием заглянул в полумрак. Братья сноровисто поджигали факелы, и вскоре оказалось, что кузница соединена еще с одной залой. Гладкий пол и ровные стены, ничего лишнего, и только в дальнем углу на подставке лежал довольно объемистый металлический шар. В отверстии сбоку торчала трутовая веревочка. Лони закрыл дверь.
- Мы специально отлили шар из самого твердого и прочного железа, какое нашли, - говорил Нали, поджигая трут. - Чтобы удержать "Драконье дыхание" внутри и посмотреть…
- И что будет? - быстро спросил Балин. Он с тревогой глядел, как тлеющий огонек все ближе подбирается к отверстию.
- Не знаем, - в один голос простодушно ответили братья.
"Эта штука рванет, как фейерверк у Гендальфа, - понял государь Мории. - Только еще хуже. Да что же мне везде опасности мерещатся?…"
- Ложись! - заорал он, сам брякаясь на каменный пол. Братья с лязгом, не задумываясь над приказом, упали следом. Балин еще успел подумать, что у них отменная реакция, Оин не зря муштровал молодежь, как резкая вспышка полуденным солнцем осветила мрачные стены. Воздух осязаемо ударил в уши, что-то большое с угрожающим визгом пронеслось над головой, а потом звук пропал. Балин с изумлением понял, что летит, а вокруг рушатся стены…
Очнулся государь Мории от непонятной тишины. Зала теперь не выглядела ровной и гладкой. По потолку словно прошлась великанская рука с громадными когтями, вокруг могильными плитами лежали осколки монолитных стен. Факелы, сорванные с уничтоженных подставок, едва освещали помещение, продолжая гореть на заваленном камнями полу. Балин с трудом встал, потрогал гудящую голову. Из носа, рта и ушей текла кровь. Он повернулся, высматривая братьев, но в проеме сорванной двери стоял Оин. Неистовый что-то говорил, даже ругался, но государь Мории не слышал его.
- Я оглох, - сказал он и обрадовался, услышав собственный голос. Издалека донеслись и другие звуки.
- Поганцы! - орал Оин, вытаскивая из-под завала Нали. - Вы что тут удумали! Вы же чуть все здесь не завалили!
- Я ранен, - довольно твердо произнес из другого угла Лони. - У меня кровь течет по ногам. Хотя это пиво, - продолжил он через секунду и, уцепившись за стену, встал.