* * *
…– С кем ты разговаривала? – глаза Тоэса Мора двумя буравчиками елозили по лицу, тщась прочитать мысли.
Вейра молчала. А время беспощадно уходило, уползало маленькой и невероятно шустрой змейкой, каждый удар сердца отмерял путь до печального завершения столь удачно начатой миссии. И – самое смешное – чувствовала она себя примерно так, как много лет назад, когда похитила несколько кусков сахара из сахарницы, а отец обнаружил пропажу и строго допрашивал ее в своем рабочем кабинете.
Она вздохнула. Ощутила, как страх царапнул коготком по позвоночнику, а в животе стало неприятно-щекотно… Интересно, какую часть разговора слышал Тоэс Мор? Все, что она говорила? Ох, нет, конечно же нет! Если бы он слышал все, и имя лорда в частности, то уже не задавал бы вопросов… или проверяет?..
Рядом заворочался один из гончих, даже открыл глаза и окинул мутным взглядом ее и Тоэса… Потом повернулся на другой бок и захрапел.
– Я… я… – она откашлялась, прочищая горло.
Надо сказать… Ну хоть что-нибудь. Потому как иначе… Нет, даже думать не стоит об этом.
– Что? – прошелестел гадюкой по сухой листве голос иххорца.
– Я говорила с Жильером, – выдохнула Вейра. И на всякий случай приготовилась вскочить и бежать прочь, без оглядки.
– Что за чушь ты городишь, – зло сказал Тоэс, – твой Жильер уже давно за Небесным Кругом. Или свихнулась?
– Он говорил со мной с небес, и я слышала его голос, – запальчиво возразила Вейра, собираясь биться до последней капли крови, – или ты не веришь в то, что мы уходим за Небесный Круг, но видим все, что происходит под солнцем?!!
Тоэс отпустил ее плечо, сделал шаг назад и воззрился на нее так, словно перед костром сидела не молодая женщина, а презабавная зверушка.
– По-моему, ты что-то задумала, – наконец сказал он, – иди, ложись… Еще ни с кем не говорили мертвые, запомни это.
И Тоэс Мор вновь улегся, предоставив Вейру самой себе. Она же, украдкой утирая ледяной пот со лба, посидела еще немного у догоревшего костра – а затем тоже заняла свое спальное место. Сон пришел на удивление быстро, окутал сплетением мутных видений; Вейре приснился синеглазый чужестранец, и открыла она глаза как раз тогда, когда он снова обнимал ее, и она ощущала биение его сердца.
… К вечеру следующего дня на горизонте замаячили башни Даншеса, столицы иххорских земель.
Надо сказать, что сам Даншес, как и прочие города, был отстроен после упокоения старших эргов, когда в Серединных землях воцарился покой. А потому не было особой нужды ни в высоких стенах с бойницами, ни в подъемных мостах, ни в смотровых башнях. Те немногие шпили, что иглами пронзали небесную синь, использовались жителями Даншеса для погребальных сожжений – чтобы в столь торжественный момент быть ближе к Небесному Кругу.
– К ночи будем на месте, – Тоэс Мор загадочно улыбнулся, – готова ли ты предстать перед самим Учителем? Перед тем, кто ведет нас к свободе?
– Я жажду испить его мудрости и найти утешение в его словах, – поспешила заверить его Вейра. Все получалось гладко, если не считать недавнего происшествия. Быть может, даже слишком гладко?
Она покосилась на Тоэса, но тот, казалось, не видит вокруг ничего, кроме темного силуэта города, с одной стороны подрумяненного закатом.
– Тогда вперед, – пробурчал иххорец.
Сравнивая Даншес с Айруном, Вейра нашла первый слишком мрачным и неряшливым. По странному южному обычаю ни одного оконца не выходило наружу; все они – по словам того же Тоэса – глядели во внутренние дворики. А вот воротам иххорцы уделяли немало внимания: каждая створка являла собой шедевр кузнечного дела.
– Это потому что через ворота в дом входит гость, священный человек для иххорца, – нехотя пояснил Тоэс Мор.
– Священный – значит в безопасности? – попробовала уточнить Вейра, но торговец пряностями неопределенно пожал плечами и сделал вид, что ищет что-то в седельной сумке.
По улицам то и дело скользили размытые тени, шатались неприятные субъекты, прогуливались неряшливо одетые и ярко накрашенные женщины, нищие попрошайки… И это неприятно удивляло Вейру, особенно после аккуратного и ухоженного Айруна. В общем, Даншес выглядел так, словно лорд Иххора, Теш Кион, давным-давно позабыл о вверенных ему землях, а сама память об этом эрге уже успела обратиться в легкий пепел и унеслась горячим суховеем в Черные пески.
…Они долго петляли по узким и не очень чистым улицам. А потом как-то незаметно подобрались к дому, сложенному из серого камня; ворота, особенно по сравнению с соседскими, выглядели весьма убого – простые дубовые доски, плотно пригнанные друг к дружке.
Тоэс Мор постучался, и с другой стороны ворот раздался похожий на воронье карканье голос, требующий пароль.
– Орел летит в гнездо, – произнес иххорец и насмешливо подмигнул Вейре.
Последовал скрип давно не смазываемых петель. Их встречали гончие – сплошь молодые мужчины, в легких кожаных доспехах и вооруженные до зубов. Тоэс обратился к одному из них.
– Могу я увидеть Учителя?
– Он бодрствует в ожидании.
Не спрашивая более ничего, иххорец ловко спешился, махнул рукой Вейре, приглашая ее следовать своему примеру.
– Ты готова испить его мудрости?
Вейра нахмурилась. Ей показалось, что в голосе Тоэса скользнула непонятная насмешка.
– Это именно то, чего я желаю, – твердо ответила она. И, сделав вид, что споткнулась, незаметно спрятала за голенище сапожка нож. Так, на всякий случай.
Но в тот миг, когда выпрямлялась…
Огонь. Повсюду был огонь. И земля, по которой катилась волна мохнатого рыжего пламени, стыла черными обугленными комьями. А перед огненным дыханием Бездны шли они… Закованные в панцири, где вместо золотой насечки – раскаленный металл. Под рогатыми шлемами – ничего, кроме пламени. Старшие эрги…
Видение настигло ее столь неожиданно, что Вейра, охнув, пошатнулась.
– Что с тобой? Тебе плохо? – Тоэс Мор заботливо подхватил ее под локоть и едва не сбил платок с головы.
Вейра отстранилась.
– Нет, я чувствую себя довольно сносно. Может быть, я просто утомилась после долгой поездки?..
Видение, однако, ее встревожило. Ощущение было такое, словно в ее собственную голову просочились чужие мысли… Безумные мысли .
"Любопытно, а как бы это объяснил Тиорин?" – успела подумать она, прежде чем переступила высокий порог.
…Свечи. И тишина. Тысячи трепещущих от малейшего дуновения ветра огоньков, барахтающихся среди густых теней. И там, где из света был свит дрожащий кокон, Вейра увидела человека.
Он сидел на полу спиной к вошедшим, задрапированный в темное полотно, в накинутом капюшоне. Руки его замерли расслабленно на коленях, голова склонилась к груди, словно он произносил священные мантры.
– Учитель.
Это произнес Тоэс Мор, охрипшим от волнения голосом. Вейра быстро оглянулась – на лбу иххорца поблескивали бисерины пота, а ладони он то и дело вытирал о штаны.
Человек не пошевелился.
– Учитель, я привел…
Капюшон дрогнул.
– Ты знаешь, кого привел?..
Теперь уже Вейра почувствовала, как на переносице выступил липкий холодный пот. Во рту появился железный привкус.
– Да, Учитель, – громко сказал Тоэс Мор, – я привел ее для тебя .
Словно в кошмарном сне Вейра увидела, как тонкая рука стремительно взмыла в воздух – а затем резко упала. И со всех сторон, из паутины мрака шагнули гончие ордена. Ну, а добычей, судя по всему, была она – Вейра Лонс.
Выхватить нож было делом пары мгновений; она перехватила его удобнее, так, как учил Жильер, отскочила к выходу, черкнув лезвием перед собой и тем самым давая понять, что так просто не сдастся.
В дверной проем ввалилось еще трое гончих. Значит… Вейра судорожно покрутила головой, ища свободную лазейку. Естественно, таковой не оказалось.
– Что вы от меня хотите?!! – она постаралась, чтобы голос прозвучал спокойно и твердо, – я шла сюда за мудростью, но вместо нее вижу одно коварство!
Тихий, шелестящий смех.
– Хватайте ее! – коротко приказал Тоэс Мор, – живой брать!
– Ах, вот как?!!
Кровь туго забилась в висках; разом вспыхнувшая ярость застлала глаза пеленой…
"Ты же эрг, леди Саквейра", – мелькнула мысль. И исчезла, раздавленная другой мыслью, чужой и страшной.
"Мы знаем, что ты – эрг. Именно поэтому Тоэс Мор, один из моих лучших учеников, привел тебя сюда!"
– Да пропадите вы все пропадом! – рявкнула Вейра, умело отбивая выпад гончей.
Она не справится с ними… Если только не…
А ведь спасительная лазейка была близко. Один крошечный шажок, да и то – в мыслях… Сквозь завесу из жидкого пламени…
Вейра потянулась к спасительной двери, так, как только это умеют делать эрги, и… Увязла в паутине, как мотылек. Тоэс Мор стоял рядом с Учителем, и в его руках была раскрытая шкатулка из красного ясеня.
Еще один рывок – бесполезный, сминающий сердце безнадежностью.
И еще один взмах охотничьим ножом. Кровавая полоса, протянувшаяся по предплечью гончей Ордена.
"И чего ты добилась? Хотела знать, в чем тайна талисмана, губительного для эргов? Для младших эргов, маленькая дурочка!"
Догадка просочилась в сознание тонким ручейком и рассыпалась осколками горного хрусталя. Вейра, прищурившись, внимательнее пригляделась к сутулой фигуре в коконе света.
"Ты… эрг?!!"
Промедление стоило ей свободы. Руки больно заломили за спину, нож отобрали. И только теперь Учитель неспешно подошел к ней; резко сорвал платок с головы, демонстрируя всем присутствующим начавшие отрасать ярко-рыжие, почти алые волосы.
– Посмотрите, братья! Эта женщина – младший эрг, бессильная сейчас – но смертельно опасная, когда ее сила ничем не сдерживается.
Сбоку в поле зрения вплыла коротко стриженая, как шар, голова Тоэса Мора. Кажется, он был в ярости, и темные глаза опасно поблескивали в тени.
– Тварь. И ты думала, что сможешь убить Учителя? Думала, что, став девкой лорда, служанкой демона, сможешь нас одолеть?!!
И Вейра ощутила обидную, едкую боль от пощечины.
– Ваш учитель – сам эрг! – прохрипела она, глядя в тень капюшона, но ее слова лишь развеселили присутствующих.
А затем тот, кого наывали Учителем, пожал плечами и очень обыденно, словно отдавая приказание накрывать на стол, сказал:
– Убейте ее, пока не иссякло время талисмана.
* * *
…Ощущение неправильности происходящего никак не желало уходить. Порой Тиорину казалось, что все вокруг – и дорога, мутно белеющая в свете луны, и темные деревья, под которыми змеиными клубками колышутся тени, и силуэт замка на Эльдан-ха – всего лишь неумело намалеванный на холсте пейзаж. Отдерни холстину – и увидишь то, что есть на самом деле, то, что скрыто и не желает показываться… Быть может, даже умело прячущегося кукловода, который вот уже который день дергает за нужную ниточку, уводя владыку Саквейра от истины.
Тиорин Элнайр возвращался в Саквейр, на благословенную Бездной Айрун-ха, так и не ставшую грозным вулканом.
Дорога вильнула хвостом, скользнула под сплетение ветвей. Восточная оконечность Ирвингова леса, пограничье Саквейра. Еще день пути – и заблестит на солнце Айрун, а высоко над ним, на крутом склоне горы, будет парить в дымке белый дворец владыки…
Чувство внезапной опасности вынырнуло из колышущихся ветвей, из трескотни кузнечиков. Тиорин резко натянул поводья. В десяти шагах дорога круто забирала влево, и рос непомерно пышный куст орешника. А что, если…
Тиорин Элнайр всегда доверял своим чувствам.
Опасность, неведомая, а оттого крайне неприятная для эрга, висела в серебряной паутине лунного света. Лес, затаив дыхание, ждал.
Эрг неслышно спрыгнул на землю; верная шпага скользнула из ножен… Шаг, другой… Внезапный порыв ветра зашуршал в орешнике, и несколько сухих листков беззвучно закружились в плетении теней и света… За поворотом раздался хруст камешков, словно кто-то переминался в нетерпении с ноги на ногу.
Тиорин вздохнул. Значит, и вправду видимое спокойствие – фальшь и обман. Кто может ждать его, не торопясь навстречу? И это был отнюдь не зверь, и не человек. Это…
Эрг двинулся вперед, отодвигая набросанные щепотью зеленые орешки. И увидел ее – такой же, какой нарисовал много лет назад.
"Нарисуй свой страх, и он покинет сердце. Навсегда".
Заныли старые шрамы от ожогов. Под ребрами что-то хрупкое стянулось в тугой узел. Одно неловкое движение – и все осыпется мелкими осколками… Горячими углями…
"Нарисуй свой страх".
Но как скрыться от того, что мутной волной уносит в ледяную бездну ужаса?
Тиорин сжал кулак, ногти впились в кожу, ставя багровые метки.
Богами становятся только достойные. Те, кто может идти по раскаленным углям. Разве ваши жрецы никогда не говорили этого?
Лучше задернуть полог над собственными воспоминаниями, потому как беда близко. Слишком.
Морщинистое лицо старика, похожее на сушеный гриб. Или на печеное яблоко. В глазах – свет всемогущего Неба.
"Нарисуй свой страх".
Было что-то уютное, успокаивающее в улыбке мудреца. И Тиорин, судорожно выдохнув, нашел в себе силы поднять взгляд – и посмотреть на старшую, неведомо как выбравшуюся из могильника.
Тэут-Ахи стояла посреди дороги, опираясь на верное копье, Жало Ужаса. Ее длинные волосы искрились и переливались, вторя блеску драгоценного ожерелья, серебрились паучки рун на копье. Тело… тело, как и раньше, было совершенным – Тиорин только и успел подумать о том, где и как она могла так быстро восстановиться. И в тот же миг понял, что она ждала его на этой пустынной лесной дороге, почуяв издалека. Потому как истинному эргу доступно то, что никогда не дается в руки эргам сотворенным.
Тэут-Ахи улыбнулась – ласково, как мать улыбается своему ребенку. И, как и столетия назад, ударом молнии сверкнула ее дикая красота, смертоносная, безумная, но желанная для любого непосвященного…
– Тиорин Элнайр.
А вот голос ее пока что был далек от совершенства: не мед, но хрип не успевшего толком ожить горла.
– Вижу, ты не удивлен… почти, – прокаркала она, – предатель, купившийся на подачки жалких людишек.
Он промолчал. Да и что можно было ответить? С точки зрения древней и истинной Тэут-Ахи, дочери Бездны и Первородного Пламени, все было именно так. Но, само собой, Тиорин Элнайр, почти забывший о том, что значит быть человеком, и поневоле отдавший лучшие свои годы безумной богине, придерживался иного мнения.
– Надо было тебя уморить голодом за решеткой, – усмехнулась она, – чтобы сгнил, чтобы кости твои растащили таверсы, до того, как…
"Нарисуй свой страх".
– Я жалею лишь о том, что мы не убили тебя раньше, Тэут-Ахи.
Она встряхнула головой, словно отгоняя неприятные воспоминания. Которые, в общем-то, ничего и не значили.
– Защищайся, Тиорин.
…Неравный бой, шпага с изящным эфесом против тяжелого боевого копья. Но Тэут-Ахи не торопилась нападать, и некоторое время они кружили по дороге; каждый навскидку пытался понять врага – и опередить его.
– На твоем месте я бы вернулся в могильник, – холодно усмехнулся эрг, – там тебе самое место…
– Ненавижу!..
Она почти прорычала это слово, в коем для старшей заключался целый мир. И Тиорин едва успел уклониться от молниеносного росчерка острия Жала Ужаса. В последующие мгновения ему пришлось вспомнить о своей врожденной ловкости и об умении высоко и, главное, быстро прыгать.
– Чтоб ты сдох! Чтоб тебя пожрала Бездна! – Тэут-Ахи отпрянула, как большая кошка, – я все равно тебя убью, предатель… И еще спляшу на углях, которые от тебя останутся!
В темноте ее глаза пылали двумя раскаленными каплями.
"Так почему ты не примешь свой истинный облик?"
Копье описало в воздухе дугу, но Тиорин успел поднырнуть под удар… Точный колющий выпад. Тэут-Ахи, крутнувшись, спасла свой ничем не защищенный бок – но по ее предплечью тут же скатилось несколько алых капель.
"Да она просто еще не вошла в полную силу!" – эта догадка давала надежду, хрупкую, как ночная бабочка – но все-таки…
– Это я тебя убью, – выдохнул Тиорин в побелевшее, перекошенное лицо старшей, – если желаешь биться дальше, продолжим в наших истинных телах.
Тэут-Ахи взвыла. И, неведомо как, но исхитрилась чиркнуть острием Жала наискосок через грудь.
– Будь ты проклят! Вы все, неблагодарные…
Внезапно одно ее колено резко подогнулось. То ли нога была повреждена, то ли и вправду столетия сна лишили Тэут-Ахи прежней силы. Тиорин, наплевав на правила честного боя, рванулся вперед; у него было всего мгновение, чтобы поставить жирную точку и завершить историю дочери Бездны… Но – клинок бессильно проткнул воздух.
– Поспеши в Айрун! – прохрипела Тэут-Ахи, – или тебя уже не волнуют эти жалкие червяки, что ползают у подножия Айрун-ха?
"Значит, она уже побывала там", – обреченно подумал Тиорин. И постарался не дать разыграться воображению – в конце концов, старшая может угрожать и дразнить, но так ли она могущественна сейчас на самом деле, как хочет казаться?
Больше они не сказали ни слова. Шпага против копья, неравный бой – но, на удивление, Тиорин не чувствовал себя безнадежно проигрывающим эту схватку. Тэут-Ахи, частично восстановившись, все-таки была далека от вершины былой силы, и, пожалуй, только это и спасало.
– Ты будешь расплачиваться за каждую загубленную жизнь, – бросил он в ее совершенное, безумно красивое лицо.
Тэут-Ахи рассмеялась. И, ловко пнув его под коленную чашечку, метнулась прочь, в заросли.
– Вернись! – крикнул вдогонку Тиорин, но, похоже, быстроногая старшая не собиралась продолжать бой. По крайней мере, этой ночью.
Эрг постоял-постоял, вслушиваясь в каждый шорох Ирвингова леса, и вбросил шпагу в ножны.
Тэут-Ахи не вернется сейчас, когда их силы почти равны. Она будет ждать того часа, когда будет уверена в собственном превосходстве. Или же… Попробует взять числом.
От подобных мыслей по позвоночнику заскреб коготками страх. Ну конечно! Зачем Тэут-Ахи рисковать своей жизнью в схватке со своей бывшей игрушкой? Она идет на восток, к Эльдан-ха, дальше – к северным могильникам… чтобы разбудить своих братьев, и тогда…
"Да и – во имя Бездны – кто разбудил ее? Как она выбралась из могильника? Неужели эти странные люди, желавшие моей гибели?"
Он сжал виски в попытке привести в порядок мельтешащие мысли. Нет, люди не стали бы будить старшего эрга, коль скоро их цель – избавить Серединные земли от таковых вообще. Разбудить Тэут-Ахи мог кто-то другой, кому неведома история договора и кровавых жертв, загнавших обезумевших демонов в долгий сон. Но кто?..
"Сейчас ты не можешь этого сказать. Позже – может быть. А самое лучшее, что можно предпринять немедленно, это оповестить лордов Меонара о том, чтобы как можно скорее отправились к могильникам. О том, что к ним в гости идет Тэут-Ахи".
Тиорин Элнайр свистнул Севетра. На удивление, конь не оставил своего хозяина, и спокойно поджидал за поворотом – чтобы тотчас явиться. Порывшись в седельной сумке, эрг извлек огниво и занялся костром. Он от всего сердца надеялся, что застанет у камина Диаран Иллинон и Эвиона Миита.