– Лисица… Лисица, Хаттара ради! Голодный был, а тут, вижу, мальчонка…
– Убирайся.
Клинок сдвинулся в сторону, освобождая шею Тухлой Кости; и тот, вместо того, чтобы убраться восвояси, бухнулся с размаху на колени перед нежданной спасительницей Золюшки.
– Лисичка… Лисичка… – хныкал он, ползая на колени и все пытаясь приложиться к сапогу упомянутой особы, – век поминать тебя буду… И другим скажу…
А Золюшка наконец получил возможность рассмотреть женщину, но все, что он увидел в темноте – были коротко обрезанные вьющиеся волосы, бледный овал лица и легкая фигурка, облаченная в мужской наряд. Золий хмыкнул: все-таки странные жили в Алларене женщины. Вот в деревне все они были крепкими, широкими в кости, как его матушка. Да и тетку Таму Хаттар наградил таким крепким телом, что тяжелый труд в пекарне был ей по силам. А эта молодая госпожа напоминала скорее птичку, которая могла оттолкнуться от земли – и взлететь.
– Да пошел, пошел, – она беззлобно пнула нищего в бок, – еще раз увижу – убью. Ты меня знаешь.
Тухлая Кость поднялся, неуклюже взмахнул длинными руками и, громко топая, метнулся прочь. В темноту.
Женщина лихо вбросила меч в ножны и наклонилась к Золию.
– Что ты здесь делаешь, малыш? Ты хорошо одет, а, значит, у тебя есть место, где переночевать. Почему ты бродишь ночью, да еще совершенно один?
Он шмыгнул носом. Еще раз посмотрел в лицо странной госпоже – оно было красивым и дышало спокойствием и уверенностью. Только веки припухли, словно она недавно плакала.
И вдруг Золия осенила весьма интересная мысль.
– Я должен спасти друга, – тихо сказал он, – но у меня не получается перебраться через эту стену. Может быть, вы мне поможете?
Она резко выпрямилась и рассмеялась.
– Ты что, малыш? Разве тебе неизвестно, что Черный город – закрыт для людей? И разве ты никогда не слышал, что даже маги, весьма могущественные, не лезут сюда?!!
Золюшка упрямо покачал головой.
– Мой друг живет там, я знаю. Его хотят убить, и я должен предупредить его об опасности.
– Друг, говоришь? – женщина снова наклонилась к нему, так близко, что он ощутил на щеке ее теплое дыхание, – но у друга есть имя. Как зовут этого твоего приятеля?
Золий помолчал минутку, раздумывая – а не совершит ли он страшного предательства, назвав имя дэйлор? Но, с другой стороны, если это – плата за помощь…
– Его зовут Ильверс, – тихо сказал он, – только никому не говорите…
Она прикусила губу, внимательно посмотрела на Золия.
– Ильверс? И это твой друг? Которого хотят убить? Пойдем-ка со мной, малыш… Кажется, нам есть о чем поболтать.
– А вы мне поможете?
– Разумеется.
И, крепко взяв Золия за руку, госпожа потащила его за собой. Прочь от черной стены.
Ловля на живца
Тиннат отворила дверь.
– Входи и ничего не бойся. Здесь мой дом, никто и пальцем тебя не тронет. Уж я-то прослежу…
Мальчишка осторожно заглянул в комнату, но, не увидев там ничего подозрительного, переступил через порог. Лисица быстро зашла и заперла за собой дверь на ключ; маленький гость вздрогнул, кинул на нее взгляд затравленного зверька.
– Не бойся, – повторила Тиннат и улыбнулась, – я просто не хочу, чтобы кто-то подслушивал наш разговор. Видишь ли… Ты упомянул одно знакомое мне имя, и я бы хотела кое-что понять. Ты ведь говорил про Ильверса, дэйлор, которого неведомо каким ветром занесло в Алларен?
– Вы тоже его знаете? – мальчишка неуверенно посмотрел на Тиннат; в его огромных глазах цвета неба отразились искры, весело прыгающие на пол из жерла печи.
Лисица только развела руками.
– Да уж. Иногда мне кажется, что лучше бы я его и вовсе не знала, этого странного дэйлор. В последнее время он изменился, стал совсем…
– Темным, – подсказал мальчик, – я помню, раньше он был немножко другим. Хотя обычным Ильв никогда не был.
– Садись, пожалуйста, – она отодвинула стул, – хочешь супа? И скажи, как тебя зовут?
Мальчик исполненным достоинства жестом пригладил непослушные золотистые вихры.
– Золий. А мне вас как называть?
– Лисица Тиннат. Так как, суп будешь?
Он сосредоточенно поковырял пальцем угол стола, затем молча кивнул.
– А как давно ты знаешь Ильверса?
– С прошлой весны. Его вынесла на берег большая река.
Светлые брови вдруг сошлись на переносице, и лоб пересекла глубокая морщина – словно малец вспомнил что-то нехорошее. Тиннат налила в тарелку суп – который, кстати, еще не успел остыть, поставила перед Золием. Вдруг захотелось потрепать его по макушке, ощутить, как еще по-детски мягкие прядки касаются пальцев… Улыбнувшись через силу, она села напротив. Точно так же, как за час до этого сидела напротив Ильверса.
– Угощайся, Золюшка. Тебя ведь так мама называет?
Ложка, полная янтарного бульона, так и не добралась до рта, замерла на пол-пути.
– У меня больше нет мамы, – прошептал мальчик, – она в садах Хаттара.
В лицо Тиннат словно дохнуло жаром; ей стало невыносимо стыдно оттого, что она задала этот неуместный вопрос. Да и какое ей было дело до того, кто и как называет этого милого мальчика?!!
– Ох, прости, – она невольно опустила глаза, – прости…
– Да ничего, – Золий вздохнул. Совсем по-взрослому, как мужчина, на плечи которого свалилась беда, но он уверен, что пересилит собственную боль и скорбь, – я уже привык. И потом, матушка на небе, в садах Хаттара, а ночью я могу видеть ее душу, которая превратилась в звездочку. Это Ильв мне сказал, правда.
– Расскажи мне о нем, – попросила Тиннат, – об Ильверсе. И почему ты думаешь, что его хотят убить?
– Хорошо.
Золий пожал плечами, отправил в рот ложку супа.
– Однажды мы с мамой пошли на реку полоскать белье…
…Тиннат надеялась, что, выслушав бесхитростную историю мальчонки, хотя бы наполовину поймет Ильверса. Перед глазами, одна за другой, проплывали картины – оживающий утопленник со страшной раной, нелюдь, оставшийся жить с врагами своего угасающего народа, гибель маленькой северной деревушки, путешествие на юг… Только раз она перебила Золия:
– Так что, это он сам предложил помочь тебе добраться до Алларена?
– Ага, – взгляд Золюшки потеплел, – он сказал, что поможет найти тетю. И выполнил обещание. А потом отчего-то ушел…
"И пришел к нам, к ночным братьям", – подумала Тиннат, но вслух ничего не сказала, слушала, стараясь ничего не упустить.
– А потом он отвернулся от меня и ушел… И я видел, что он – в черной башне. И это – Хаттар свидетель – был не сон!
Тиннат уже не сомневалась в том, что все это – явь, причем явь довольно страшная. Тем паче, что она знала: Ильверс и впрямь стал хозяином черного города. И где-то в то же время начался наплыв темной нелюди в город белых башен, да и сам Ильверс как-то обмолвился, что первопричина всего этого – он.
– Так вот, – Золий перешел на страшный шепот, – маги собрались его убить, чтобы избавить Алларен от такой напасти. Но разве я могу им дать убить моего друга, который попал в беду?
"Быть может, и впрямь будет лучше, если Ильверса не станет?" – мелькнула предательская мысль, и от нее Тиннат стало страшно. Хаттар всемогущий! До чего же она дошла, если хочет смерти своему магу, которого она…
"Но из-за него сюда стекается темная нелюдь… Малыш погиб, защищая меня… Да и Ильверсу, похоже, такая жизнь уже не в радость, а в тягость! К тому же, дорогая, уж кто-кто, а ты ему никогда не была особенно нужна. То, что он начал заглядывать к тебе, означает только одно – ему от тебя что-то понадобилось. Не ты сама, а какая-то услуга… Вот и все…"
Она пришла в себя, ощутив во рту солоноватый привкус крови. Быстро облизнула прокушенную в волнении губу, хмуро глянула на застывшего в ожидании Золия.
– Так вы поможете мне перелезть через стену?
Она покачала головой.
– Тебе не нужно перебираться через стену, Золий. Все дело в том, что Ильверс иногда навещает меня. Как только он появится, я передам ему то, о чем ты сейчас поведал. Идет?
Малыш исподлобья, недоверчиво посмотрел на Лисицу.
– А вдруг они раньше до Ильва доберутся?!!
– Не доберутся, – она все-таки поддалась соблазну. Протянула руку и коснулась золотистых мягких кудрей. И тут же горло сжалось, Тиннат поняла, что еще немного – и разревется, как простая деревенская баба. Пусть ты предводительница ночных братьев, великолепная мечница – но в итоге – все одно. Пустота, одиночество. И, оказывается, смысл и радость жизни вовсе не в каждодневных горячих схватках, и не пригоршнях золотых монет, дождем сыплющихся в медный таз…
– Он же сидит в Черном городе, не забывай, – ободряюще сказала Лисица, – а еще ни один маг не смог войти туда и вернуться живым. Ильверса охраняют могущественные силы, малыш.
Сомнения терзали Тиннат, и, чем дальше, тем глубже она увязала в них. Как в болоте.
* * *
…Госпожа проводила Золия до самого дома Уломары. Дождалась, пока он переберется через ажурную ограду, и бесшумно растворилась в редеющем мраке ночи. Золий помахал ей рукой на прощание, но она уже исчезла – легкая, невесомая, как сестричка тех мутных теней, что опутывают Алларен после заката.
Он вздохнул. На сердце было хорошо, спокойно; в нем словно отразилась хрустальная тишина яблоневого сада, с повисшими в бесконечной глубине неба кристалликами звезд. И теперь-то, после встречи с женщиной, которая, оказывается, тоже друг Ильверса, он мог быть спокоен. Жаль, что Ильв не заходит и к нему в гости – так же, как он запросто заглядывает к Тиннат…
Золюшка прокрался к окну своей спальни. Оно было по-прежнему приоткрыто, и мальчик без труда забрался внутрь. Чтобы не споткнуться в темноте и не нашуметь, вытянул руки и пошел вперед, к кровати.
Шарк!
Кровь похолодела в жилах. Золий медленно обернулся на свет вспыхнувшего огонька…
На стуле сидела Уломара и, держа в руке светящийся клубок света, мрачно смотрела на своего воспитанника. Она была в длиннополом халате из черного шелка, и гладкие волосы темной волной легли на узкие плечи.
– И где это ты шляешься по ночам, хотела бы я знать?
Бледное, синеватое пламя, танцующее на обнаженной ладони магессы, выхватывало из темноты небольшой круг, в котором – точно, как у призрака, плавало ее белое лицо. Темные глаза смотрели зло, недоверчиво.
– Я жду. Куда ходил? Мне казалось, что прилежный ученик не будет отлучаться неведомо куда без разрешения наставницы. Выходит, что я ошиблась, и ты – не достоин быть моим воспитанником…
Золий почти ощутил, как заскреб страх в животе холодными коготками. Пронеслись бешено мысли: что, если сказать правду? Или лучше солгать? А ну, как умеет она читать мысли, и отличит правду от лжи?..
– Только правду… – пронзительный взгляд Уломары буравчиком сверлил сознание, пугая, пытаясь вывернуть наизнанку.
И Золий сдался.
С трудом отлепив от неба непослушный язык, и выталкивая каждое слово, так и норовящее зацепиться где-нибудь по пути, пролепетал:
– Я… Вы… хотите убить моего друга, Ильверса! Но это неправда, он – хороший! Он помогал мне… Спасал меня… Вы не должны его убивать!
Тонкие, с изломом, брови Уломары медленно поползли вверх, словно задумав пересечь белый лоб и воссоединиться с небрежно отброшенной назад челкой.
– Что ты говоришь? – прошипела магесса, – что за чушь ты несешь?!!
Сказать, что она выглядела растерянной, значило не сказать ровным счетом ничего. Золюшка же, поняв, что его слова каким-то волшебным образом подействовали на наставницу, повторил все еще раз, но уже более спокойно и размеренно.
– Маг из Дэйлорона сказал, что мой друг, что поселился в Черной башне, плохой. Но это не так! Я хотел… его предупредить, попросить, чтобы он приказал темной нелюди убраться из Алларена… Но у меня не получилось перебраться через стену. Потом я встретил женщину, которая тоже знает Ильва, и она сказала, что он приходит к ней…
Он не договорил, потому как Уломара резко поднялась, погасила магический огонь, и, шагнув вперед, вцепилась ногтями ему в плечи.
– Замолчи! – ее перекошенное лицо вдруг оказалось совсем рядом, – прекрати тараторить, дурак! Ты назвал имя… Ильверс, так?
– Ну да, – Золюшка попытался высвободиться – но куда там! Магесса вцепилась в него, как упырица в жертву.
– Ильверс, это дэйлор такой? С желтыми волосами?!! – свистящим шепотом уточнила женщина.
Золий кивнул. Начиная понимать – что-то не так.
Бледные губы Уломары беззвучно шевелились; и мальчик расслышал только – "бедный Альхейм… Значит, вот как оно было…"
– Ильверс – хороший, – упрямо сказал Золюшка, – он мой друг. Он помогал мне, помогал нам… Но он просто попал в беду. Ему нужно помочь, а не убивать.
– О, да, разумеется, – магесса выпрямилась, пригладила растрепавшиеся пряди, – разумеется.
Потом она подняла руку, коснулась груди – там, где билось сердце. И что-то случилось; Золий даже не понял, что именно – но очутился на полу. В следующее мгновение кромешная тьма накрыла его, глотая и унося прочь все ощущения.
* * *
Дом Великого Магистра, как показало время, припрятал немало сюрпризов для своих обладателей. Сюрпризы эти были мелкими и незначительными, но, безусловно, приятными – разнообразные магические штучки, что накапливались на протяжении долгих и долгих веков. Магистр сменял магистра, конструировал – и оставлял для потомков прелюбопытнейшие устройства, иногда абсолютно бесполезные, как, например, серебряный манок для тритонов, иногда – нужные. А порой попадались вещицы, которые сделали бы честь любому магу… Да это было и не странно, потому как Великим Магистром становился маг наиболее могущественный и мудрый из живущих в Дэйлороне.
Зеркало и кулон Варна нашел случайно, когда собственноручно разбирал кладовую Учителя. Большей частью она оказалась забитой мусором – какими-то обломками мебели, полуистлевшими тряпками, обрывками пергамента. Словно ушедший Магистр не решался сжигать старые и ненужные вещи, а бережно относил их в кладовку, как щекастый хомяк зерна. Варна долго извлекал на свет всякую всячину, бросая ее в большую кучу, чтобы потом сжечь, и, когда достиг дна, наткнулся на старинное бронзовое зеркало. Оно давным-давно помутнело, а рама, выполненная в виде венка из роз, позеленела от времени, но – Варна понял это сразу – зеркало было непростым. Маг аккуратно отложил его в сторонку, вознамерившись как следует изучить находку, и тут вдруг увидел, как что-то маленькое блеснуло под слоем пыли в углу кладовой. Покряхтывая, Варна протиснулся туда, поднял тучи пыли; кашляя и чихая, нащупал холодный диск размером с ладонь. Оказалось – точная копия найденного зеркала – только уменьшенная в десятки раз; но пропорции были соблюдены строго, и Варна поразился изяществу крошечных бутонов роз. Предчувствие подсказывало магу, что все это неспроста. И оно не обмануло.
Чуть позже, когда Варна отполировал большое зеркало и его маленького собрата, он заметил довольно любопытную особенность: в большом зеркале отражался отнюдь не тот, кто в него смотрелся. А когда маг занялся вплотную выяснением свойств и взаимосвязи двух зеркал, то пришел к выводу, что перед ним – ни что иное, как прекрасный шпионский набор. Варна даже позвал одного из учеников, одел ему на шею маленькое зеркало на шнурке и отправил того прогуляться по саду. Предположения магистра подтвердились: в большом зеркале он видел своего ученика и весенний сад вокруг.
…А теперь медальон висел на шее Эльмера. Сам же Варна сидел, удобно устроившись в любимом кресле, и смотрел в большое зеркало, искрящееся и переливающееся по краям – но кристально-прозрачное в центре. И то, что Великий Магистр Дэйлорона видел там – вполне его устраивало, ибо в точности соответствовало его плану.
– Этот мальчик, мой ученик… Кто бы мог подумать! – мрачно сказала Уломара, входя в кабинет.
Она выглядела растерянной, темные глаза лихорадочно блестели, на щеках проступили пятна румянца.
– Да неужели?
Эльмер стоял у окна, сложив руки на груди. Воплощенное спокойствие.
Уломара неслышно подошла к дэйлор и мягко положила ладонь ему на плечо.
– Мне кажется, я схожу с ума, Эльмер. Помнишь, я тебе говорила о своем старом знакомом, который отправился в черный город с одним из твоего народа… они тогда оба сгинули… Я так думала, по крайней мере, а оказалось, что тот дэйлор – это и есть нынешний хозяин Черного города. Он убил там Альхейма, моего учителя… Чтобы самому получить все! Сперва я не поверила, но потом прикинула, вспомнила, когда исчез Альхейм и когда поползли слухи о черном властелине башни… Да еще и мальчишка так уверенно говорил об этом… Все сходится! Это именно тот дэйлор, именно тот…
Дэйлор с улыбкой повернулся к магессе.
– Вот уж и вправду, занятные новости! А мальчик сказал, откуда он знает чудовище?
Она задумчиво покачала головой.
– Нет. Он… не успел рассказать все.
– Впрочем, это неважно! Вот он, ваш шанс, Уломара. Попробуйте сделать из мальчишки приманку. Поставьте его в фокус Силы – а еще лучше – поместите компонент-концентратор внутрь и заставьте кричать, звать на помощь. Готов дать голову на отсечение, что хозяин черного города услышит его вопли… Если, конечно, мальчик не лжет и их действительно связывает прошлое.
Темные глаза женщины сузились, и она протестующее затрясла головой.
– Погоди, Эльмер! А что, если у нас не получится? И убийца Альхейма не соизволит явиться?
Дэйлор развел руками.
– Что ж… Тогда приманка не сработает, Уломара. Ты же умная женщина, ты и так должна понимать – что будет в этом случае.
Она нахмурилась.
– Мне не нравится то, что ты говоришь. Вернее, ты говоришь очень правильно, очень мудро и дальновидно, и все же… Мне кажется, лучше просто посадить Золия под замок, чтобы не вздумал попытаться предупредить своего приятеля. Не нужно использовать ребенка для того, чтобы заманить чудовище под удар…
– Только не говори, что тебе небезразличен этот маленький дурачок! – раздраженно заметил Эльмер. На его красивом, холеном лице отобразилось выражение праведного гнева. Уломара втянула голову в плечи, но уступать тоже не спешила.
– Нет, Эльмер, нет. Зачем рисковать Золием? И он вовсе не дурачок, зачем ты так?
– Но твой ученик будет прекрасной наживкой для нашей рыбки! Скажи, где он сейчас, этот милый малыш?