– Учитель? – в который раз Варна поразился способностям старого мага. И в который раз с болью осознал, что самому ему никогда не достичь таких высот; магия уходила, ускользала, как вода в песок.
– Варна, не тяни. Что у тебя новенького?
В голосе Магистра скользнули первые нотки раздражения.
– Я нашел способного дэйлор, Учитель. Но все дело в том, что…
* * *
Мать не верила, с сомнением качая головой, и это злило.
Ильверс отставил миску с вареным тамико.
– Ты думаешь, я все это придумал? Матушка, но к чему мне это? Вот увидишь, не пройдет и трех дней, как я стану учеником мага!
– Рабов не берут в ученики, – спокойно возразила она, – над тобой просто посмеялись, мой бедный малыш.
– Да нет же! – дэйлор вспыхнул, – все это правда…
И он начал рассказывать все заново – о том, как попытался взять Силу, о том, как у него ничего не получилось, о том как…
Тряпку, что временно исполняла обязанности двери, решительно и резко дернули в сторону, и в хижину заглянул Кэйвур, надсмотрщик. Выпятив челюсть, он несколько мгновений рассматривал замерших мать и сына, а затем, ухмыльнувшись, проухал:
– Ну что уставились? Выходите. Мне приказали отвести вас обоих в замок.
Услышав такое известие, Ильверс едва не подпрыгнул на месте от радости. Бросил на мать многозначительный взгляд, мол, я ведь говорил, а ты не верила! К тому же, все складывалось гораздо лучше, чем он мог надеяться: похоже, Варна решил выкупить их обоих.
– Ну, живо, живо, – прорычал Кэйвур, – что вас, до восхода Малой луны ждать?
Растерянно ойкнув, мать вдруг залилась слезами. Ильверс досадливо поморщился – чего голосить, когда, наконец, в их жизни наступили перемены? Да еще такие?
– Матушка, поднимайся, – он осторожно обнял ее за костлявые, вздрагивающие плечи, – ну же, пойдем, пойдем! Хозяин не любит ждать…
Но дэйлор все никак не могла успокоиться; те слезы, что копились на протяжении долгих лет, вдруг решили выплеснуться наружу. Пришлось вести мать, придерживая под локоть, а она то и дело спотыкалась на ровном месте и дрожала всем телом, как загнанный в угол зверек.
Когда они отошли от хижины, Кэйвур указал свернутым хлыстом в направлении боковой дороги, что была проложена вдоль изгиба Эйкарнаса, пересеченного многочисленными порогами. Это и в самом деле была самая короткая дорога к замку, который рос почти на обрыве – так, что Эвор мог созерцать причудливую игру воды.
– Нам туда.
И быстро зашагал вперед, подавая пример. Ильверс поспешил следом, таща на себе мать, которая все никак не могла успокоиться.
– Ну, матушка, успокойся, – бормотал он, – зачем плакать? Все это к добрым переменам, непременно…
Стояла чудная ночь, одна из тех, что бывают только поздней весной – когда все вокруг усыпано цветами, а голова кружится от тонкого плетения запахов. Крупные цветки жасмина казались белыми звездами, упавшими с неба в пышную зелень, и лиловые ночные колокольчики чуть покачивали головками в шлейфе лунного света, как украшения на вуали новобрачной.
…Мать успокоилась, когда сквозь трели древесных лягушек пробился шум торопливо бегущей среди камней воды, и даже пошла самостоятельно, чуть-чуть опираясь на руку Ильверса.
– Я все еще не могу поверить, – пробормотала она, – неужели так оно и будет? И ты, мой малыш, станешь магом… А потом, если позволит воля Дэйлорона, и наследником Эвора? И мы будем жить в замке, Ильв. Ты ничего не помнишь, да… Там, в сплетении стволов, все резное, раззолоченное…
– Поглядим, поглядим, – сухо ответил дэйлор. Ему не нравилось, что мать разоткровенничалась в присутствии надсмотрщика. Тот, небось, шагает себе впереди и гнусно ухмыляется, привычно выпячивая челюсть…
– И ты будешь одеваться в шелка, самые лучшие и яркие, – продолжала громким шепотом женщина, – у тебя будет все, о чем ты только мечтал!
Кэйвур остановился так внезапно, что они едва не врезались в его широченную спину.
– Что случилось? – Ильверс быстро огляделся и не увидел ничего, что могло бы привлечь внимание надсмотрщика. Вокруг цвел жасмин, состязались в пении лягушки, и шумела вода.
– Ничего, – ответил Кэйвур, – ничего…
Он резко повернулся к ним; Ильверс успел только заметить, как в широкой, мускулистой руке дэйлор блеснуло широкое лезвие ножа. В следующее мгновение он услышал странный хруст в собственной груди.
Мир вздрогнул, зашатался и перевернулся; щека вдруг уткнулась в упругие стебли травы.
А потом внутри все взорвалось дикой, непереносимой болью.
– Мама! – выдохнул Ильверс; горячая волна поднялась из груди по горлу и тяжело плеснулась на траву.
Откуда-то издалека донесся испуганный вскрик. А еще миг спустя Ильверс увидел ее лицо, совсем рядом, бледное, осунувшееся, опутанное сетью ранних тонких морщинок… В черных глазах отразились непомерное удивление и боль; мать вздохнула – покорно, как будто ее снова незаслуженно огрели плетью… По щеке вниз потекла черная тоненькая струйка. Ильверс хотел протянуть ей руку, коснуться ее худенького плеча – и не смог. Силы ушли куда-то, и это было странно.
– Матушка… – он сделал попытку вдохнуть, но в груди словно не было места для воздуха, одна горячая тяжесть, вязко сочащаяся изо рта.
Сознание путалось в серой, мельтешащей паутине; не было ни мыслей, ни чувств. Ильверс неотвратимо сползал в черную, ледяную бездну, из которой уже не было возврата, и где его ждали те, кто жил раньше.
Дэйлор не почувствовал, как грубые руки Кэйвура подтащили его к обрыву и столкнули вниз. Он уже не знал, что над ним сомкнулись бурные воды Эйкарнаса.
Но что-то удержало его на краю бездонной пропасти и не дало воссоединиться с духами Предков.
Дом врага
– Ты снова здесь? – глава дома д’Аштам едва удостоил Варну взглядом, не говоря уж о том, чтобы перестать обсасывать крылышко куропатки, – и что тебе еще надо?!!
Маг сдержанно поклонился. Происходило что-то не то… совсем не то, что должно было… Ведь Магистр обещал все уладить! Или… забыл? Не получилось?.. Стараясь сохранять хотя бы внешнее спокойствие, Варна поинтересовался:
– Разве Великий Магистр не навещал главу дома?
Эвор ухмыльнулся и красивым, отточенным движением отшвырнул прочь недоеденное крылышко.
– Я отнюдь не дурак. И мне наплевать на вашего Магистра. Но мне – слышишь – не наплевать на то, что у меня крадут сразу двух рабов! И попробуй теперь доказать, что ваша чародейская братия здесь не при чем!
– Вы хотите сказать, что Ильверс исчез? – на всякий случай уточнил Варна.
– Именно, – Эвор поднялся из-за стола и потянулся, – Ильверс и его мамаша. Как и следовало ожидать, никто ничего не слышал и не заметил, но утром их уже не было. Признавайтесь, ваших рук дело?
Варна окинул разъяренного дэйлор хмурым взглядом. Обвинение было серьезным и, кроме того, бросало тень на честь Великого Магистра. С другой стороны, упомянутый Магистр обещал все уладить… Неужто именно так?!! Нет, это казалось невероятным. Или все же старик окончательно выжил из ума?
– Учитель?
Тишина.
– Учитель, ответьте мне!
И снова молчание.
– Я бы не стал обвинять Великого Магистра в краже раба. В любом случае, он бы воспользовался иными средствами! – жестко сказал Варна. И тут же вспомнил одинокую женскую фигурку, мелькнувшую в потемках среди колонн.
– А кого мне в таком случае обвинять? – рявкнул Эвор, подходя почти вплотную, – я вас не боюсь! И не позволю ничего у меня красть! К тому же, как-никак, речь идет о моем сыне, который мог и здесь пригодиться…
"В качестве еще одного раба", – закончил про себя маг, а вслух произнес:
– Не делайте столь поспешных выводов. Я уверен, Магистр не принимал участия в побеге… или краже…
– Учитель, почему вы молчите?
Тишина.
– Могу я осмотреть место, где они жили?
– Осматривай, сколько тебе заблагорассудится, – буркнул Эвор, – я выслал на их поиски своих стражей спокойствия, но мало ли что… Если, конечно, вы и в самом деле не приложили к этому руку. Впрочем, мне наплевать. Будут у меня и другие наследники, а этот – хоть пожри его упырь!
Неожиданно для себя Варна подумал о том, что Ильверс был чрезвычайно похож на своего отца: тот же волевой профиль, выразительные глаза, решительно сжатые губы… Только сложением парень вышел куда как более хрупким, ну да оно и понятно – маги всегда тоньше в кости, чем те, кто не видит Силу.
– Я, пожалуй, пойду, – проронил Варна, – было бы хорошо, если бы вы дали мне кого-нибудь в проводники.
– Разумеется, – сквозь зубы процедил глава дома. Его взгляд переместился за спину Варны и потеплел, – Найли, дорогая, проводи моего гостя туда, куда он скажет.
Варна обернулся: оказывается, за его спиной неведомо как долго стояла юная дэйлор, неслышно пробравшаяся в покои Эвора на бархатных лапках. Сказать, что она была хорошенькой, значило не сказать ровным счетом ничего; маг уже очень давно не видел подобной красоты, редкого и гармоничного сплава утонченности, свежести, совершенства, грации… Платье из легкого нежно-лилового шелка подчеркивало каждый изгиб ее тела и выгодно оттеняло бледную кожу; крупный жемчуг тускло светился в иссиня-черных волосах, как бутоны жасмина лунной ночью.
Девушка подарила Варне ослепительную улыбку, затем взглянула на Эвора.
– Отец, но разве пристало мне идти туда, к этим… – ее точеный носик аристократично поморщился, – к этим грязным животным?
"Вот, значит, как", – подумал Варна, – "одни дети у него в шелках, другие – в грязи. Очень странный этот дэйлор, очень… Уж я бы точно не поступил бы так, будь у меня свои…"
Непрошенные и незванные, вновь пришли воспоминания о том, что – увы, увы… Ни один из его детей не пережил волшебного перерождения в коконе. Было ли это проклятьем или следствием мощного магического дара, Ванна так и не узнал, сколько ни старался.
– Я хочу, чтобы ты сопровождала мага, – насмешливо изрек Эвор, – он слишком мудр и образован, чтобы опускаться до общества надсмотрщика.
Найли поспешно склонила голову, и Варна успел заметить на ее сочных губах легкую полуулыбку. Было похоже на то, что дочурка совершенно не боялась причуд своего сумасбродного отца.
– Твое пожелание для меня закон, – сладко пропела Найли и кивнула Варне, – прошу, господин…
– Варна. Варна из правящего дома д’Кташин.
– Прошу за мной.
…Они спустились во внутренний двор – идеально круглую площадку, зажатую в обруч древесных стен, миновали арку ворот и неторопливо пошли по дороге, посыпанной мраморной крошкой. В разогретом солнцем воздухе плавился чуть сладковатый аромат красных хризантем, да их и росло немало на тщательно возделанных клумбах. Варна не очень-то любил эти цветы, они казались ему слишком мелкими, а запах – слишком навязчивым. Оставит прислуга букет на ночь в спальне – поутру обязательно жди головной боли.
– Мне нравятся красные хризантемы, – сказала Найли, желая завязать разговор. Варна не стал отмалчиваться.
– Я предпочитаю розы, особенно альпийские. Их привезли недавно Великому Магистру, и он собственноручно занялся ими… А скажите, Найли, вы знали Ильверса? Ведь он, получается, ваш брат.
Девушка передернула плечиками, по ее свежему личику скользнуло выражение непонятной досады. Будто юной дэйлор не понравилось, что маг заговорил о ком-то кроме нее самой.
– Скорее, сводный брат, – с прохладцей в голосе ответила она, – а знаю ли я его? Нет, пожалуй, что нет. Я редко бываю в поселке рабов, мне там делать нечего. К тому же, там слишком грязно и воняет.
– А как вы думаете, почему он решил сбежать? Как раз в тот миг, когда его судьба должна была измениться?
– Откуда мне знать? – дэйлор нахмурилась, сорвала хризантему и, смяв, бросила под ноги, – возможно, у него были иные планы… Или же кто-то помог ему.
И выразительно покосилась на Варну, который сделал вид, что любуется цветами. Мраморная крошка под ногами закончилась, и теперь они шагали по простой брусчатке, по обе стороны от которой кучерявились кусты тамико, дающей прекрасные мучнистые клубни, из которых дэйлор с незапамятных времен пекли хлеб.
– Поселок недалеко, – сухо пояснила Найли, – еще немного, и вы сполна ощутите вонь, которой там все пропитано.
Им стали попадаться рабы, снующие туда-сюда с корзинками, полными плодов тамико; завидев Найли, они поспешно падали ниц, рассыпая свою ношу. А через недолгое время Варна увидел их жилища.
– Что-то мне не хочется туда идти, – скривилась Найли, – может быть, вы не будете настаивать на том, чтобы я вас сопровождала?
– Да, да, конечно… – у Варны по-прежнему из головы не шла женская фигурка в темной зале, на самом кончике языка так и вертелся вопрос, но маг все не решался спросить напрямую. Потом все-таки поинтересовался, – скажите, Найли… Вы бы обрадовались, если бы ваш отец взял бы Ильверса в замок?
Дэйлор, прищурившись, внимательно посмотрела на Варну.
– Отчего вы задаете мне такие вопросы? Вы подозреваете меня в том, что я устроила Ильверсу побег? Или, еще того хуже, убила его и его мать? Фу, Варна, зачем мне это нужно? Тем более, что по закону я не могу быть наследницей дома. Самое лучшее, чего я могла ждать – это удачной партии с высокорожденным!
Слегка растерявшись от полученного отпора, Варна не нашелся, что и сказать. Хотя… То, что столь гневно излагала эта девушка, было бы неплохо проверить…
– Простите, если, сам того не желая, оскорбил вас, – сказал маг, – я не смею больше вас задерживать и сам осмотрю все, что мне интересно.
Найли капризно оттопырила губы.
– Вы незаслуженно обижаете меня, господин маг.
– Еще раз приношу извинения.
– Тогда – я ухожу. Удачного вам дня.
И, круто развернувшись, она заторопилась прочь по той же дорожке, по которой они пришли.
Варна провожал ее взглядом, пока светло-лиловая накидка не скрылась за поворотом, а затем направился к десятку грязных хижин, сбившихся в кучу.
Дом Ильверса он нашел без труда, стоило только обратиться к памяти Силы земли и вызвать образы тех, кто ходил по ней. Точно также Варна увидел, как за молодым магом и его матерью зашел дэйлор, и как повел их куда-то. След радости Ильверса до сих пор остался на земле – легкий, искрящийся. И Варна пошел по этому следу, ничего не видя вокруг и безуспешно пытаясь понять – куда среди ночи могли вести двух рабов. Под сердцем зашевелилась тревога: ох, похоже лгала Найли, лгала… И, видать, она имела к происшедшему самое прямое отношение… Варна ни на мгновение не допускал, что все это дело рук Великого Магистра. Старик не стал бы опускаться до подобных интрижек.
Варна и сам не заметил, как перешел на бег; след затягивал его, заставлял спешить вперед, к Истине. Земля Дэйлорона, пронизанная Силой, хранила образы, отпечатки мыслей, позволяя Варне восстанавливать последовательность событий ничем не хуже заправского следопыта. Вдруг след оборвался. Не веря своим глазам, маг уставился под ноги – и увидел…
Кровь. Здесь явно пролилась чья-то кровь. Она впиталась в землю, но осталась черными липкими сгустками на траве.
Охнув, Варна опустился на колени, чтобы быть ближе к следу, чтобы прочувствовать до мелочей – все, что здесь произошло.
Самый последний осколок памяти земли – уже не радость, а только страх, отчаяние и непонимание происходящего… Эта чудовищная мешанина агонии ударила в сознание, как молния, заставляя Варну взвыть от боли. И сомнений больше не осталось.
– Кому это было нужно? – прошептал маг, поднимаясь с колен, – Найли? Верно, это все могла только Найли подстроить… И это она, несомненно она подслушала их с Эвором разговор!
Варна стиснул зубы. Все вдруг стало ясным, как день; оставалось только вернуться в замок и как следует припугнуть девчонку, чтобы сама все рассказала. И не только ему, но и своему папаше – пусть благородный Эвор знает, что пригрел на груди болотную гадину. Если, конечно, Найли и в самом деле виновна. Но он, один из лучших учеников Великого Магистра, сумеет выбить из нее правду!
– Варна.
– Учитель? Почему вы молчали, когда я звал вас? Ильверс…
– Да, знаю. Его убили. Возвращайся, Варна, ты нужен здесь. Мое здоровье пошатнулось, мне требуется твоя помощь.
– Но разве мы… не должны что-то предпринять?..
– Нет. Нас не касаются дела домов, Варна. Возвращайся, ты мне нужен.
* * *
…Было тихо. Наверное, такая тишина может царить на самом дне мертвого озера, когда все звуки умирают в слюдяной воде, и нет никого живого у дна, кто мог бы их из себя исторгнуть. Безмолвие обнимало ледяными руками, убаюкивало, и мягко вдавливало в рыхлую плоть небытия, заставляя забыть себя и стать всего лишь частицей того, что живые дэйлор именуют духами предков.
Ильверс, запутавшись в липкой паутине тишины, уже видел их: похожие на серебристые блики лунного света на водной глади, предки манили его к себе. И было ясно: сделай он еще один шаг, и вовсе перестанет существовать для мира живых.
Один дух, маленький и тускло светящийся, подобрался к Ильверсу ближе всех.
– Мой маленький дурачок.
Нет, эти слова не всколыхнули, и не разбили тишины; но Ильверс ощутил их всем своим существом. Услышал – и содрогнулся.
– Матушка? Это… ты?
Дух гордо засиял, разгоняя мрак.
– Прости меня. Это я виноват!
– Ты здесь не причем, Ильв. Наверное, просто настало мое время. Но тебе – слишком рано…
– Но… Мы вернемся? Вместе, ты и я?!!
– Нет.
Она приблизилась. Стало тепло и уютно. Когда-то он был маленькой, беспомощной личинкой, и она согревала его своим телом…
– Оглянись, Ильв. Что ты видишь?
Он подчинился. Для этого не нужно было поворачивать голову, да и не было ее больше, головы; просто захотел – и посмотрел туда, откуда пришел в это тихое пристанище ушедших.
А там – сверкала, переливаясь всеми цветами радуги, Сила. Зеленая, искристая – от леса, синяя, расплывшаяся пятнами, как краска на холсте, – от неба, коричневая – от земли. Привычные ему, знакомые цвета; Сила, которую он уже пытался взять – не раз, и не два, да все не получалось… При жизни… Ильверс вздохнул: вот так, он уже думает о себе, как о навсегда ушедшем к предкам. Но, с другой стороны, разве это было не так?
Он присмотрелся внимательнее к играющим краскам, и вдруг заметил еще одну, ту, которой не видел отчего-то раньше. Она притаилась среди ярких сестричек, черная, как небо в безлунную ночь; размазавшись тончайшими нитями, оплела искрящиеся жизнью цвета, но при этом жила самостоятельно и отдельно от них, не паразитируя, но питаясь чем-то иным, ни лесом, ни водой, ни солнцем…
Ильверс, заворожено глядя на шевелящуюся паутину черноты, потянулся к ней; прочие цвета давно отвергли его, не подпускали к себе – так, может быть, он просто пытался взять то, что ему не принадлежало? И этот черный цвет – как раз то, что ему покорится?
Нити, словно почувствовав его намерения, дрогнули и, медленно разворачиваясь, поплыли к нему, как щупальца гидры. Ильверсу стало страшно – но всего лишь на миг. Затем он решил, что терять ему все равно уже нечего, и, может быть, только перед небытием он сможет осуществить свою давнюю мечту…