- Мышцы не работают. Все ноет и дрожит. И болит, - я пожал плечами. - И мне очень нужно помыться, - я провел рукой по животу. - Аиды, как же больно…
Дел присела на корточки, подобрала осколок и изучила его. В свете звезд он сверкал как лед.
- Интересно, - пробормотала она.
Нас разделяли десять футов. Дел стояла на коленях на песке. Передо мной мерцала покрытая трещинами поверхность сверкающего магического стекла.
- Сделай мне одолжение, - попросил я, - подкинь мне сандалии.
По сравнению с жаром дня, ночью в пустыне прохладно. Я лежал на одеялах, одетый в хитон и бурнус, и тщетно пытался заснуть. В лучшем случае оставалось часа три до того, как солнце начнет выбираться из-за горизонта, и только дурак потратил бы напрасно драгоценное ночное время.
Я поерзал, пытаясь устроиться поудобнее, но при этом не разбудить Дел, которая всегда очень легко просыпалась. На какой-то момент я вроде бы устроился - а потом снова начал крутиться, как и много раз до этого, и еще больше расцарапал кожу.
Палец ткнул меня в спину.
- Сядь, - сказала она и повторила настойчивее: - Сядь. Думаешь я буду спокойно лежать, пока ты скребешь себя до мяса?
Несколько раз я слышал как заботливые матери отчитывали своих детей. Дел говорила с точно такими же интонациями. И от этого я почувствовал себя еще хуже.
- Ничего не могу поделать. Эта пыль, грязь и стеклянная крошка доводят меня до песчаной болезни.
Палец снова ткнул меня.
- Тогда садись и я все исправлю.
Я перекатился на бок и приподнялся на один локоть, а Дел встала на колени рядом со мной.
- Что ты делаешь?
Она нетерпеливо дернула плечом, вытягивая из сумки тряпку, и потянулась за флягой.
- Снимай все. Нужно было сделать это раньше.
- Я не могу мыться, Дел… У нас не так много воды…
- Могу сказать тебе, какой у меня есть выбор: мы смоем с тебя как можно больше грязи здесь и сейчас, или проведем остаток ночи так и не уснув, слушая как ты чешешься и жалуешься.
- Я не сказал ни слова.
- Ты сказал более чем достаточно и для этого тебе не пришлось открывать рот, - Дел прижала скомканную тряпку к горлышку фляги и намочила ее. - Раздевайся, Тигр. Ты еще скажешь мне спасибо когда мы закончим.
Если уж Дел что-то решила, спорить с ней бесполезно. Я сделал как было приказано и снял все, кроме набедренной повязки. Взглянув на руки и ноги в слабом свете звезд я увидел стеклянную пыль и песок, прилипшие к коже.
Дел прищелкнула языком.
- Посмотри на себя. Ты расчесал все в кровь. Смотри какие царапины…
- Да ладно, - проворчал я. - Делай, что хочешь.
Ни с того, ни с сего, Дел рассмеялась.
- Милое приглашение…
Но она не закончила и занялась моими руками и ногами, осторожно протирая сгибы коленей и локтей. Она была права: я чесался так, что выступила кровь. Царапины ныли.
Моя гордость тоже.
- Я и сам бы справился.
- Что? Сам? Быть не может, тебе не нравится, что женщина стоит перед тобой на коленях и нежно о тебе забоится? - Дел усмехнулась, многозначительно выгнув брови. - Это не тот Песчаный Тигр, которого я встретила несколько месяцев назад в грязной кантине.
- Дай я сам, - я наклонился, отобрал у нее влажную ткань и начал тереть ребра. - Все мы меняемся, баска. Никто не постоянен. Это жизнь.
Теперь она стояла передо мной: одна рука упиралась в изящный изгиб бедра. Свет звезд был добр к ней, но вообще-то тяжело быть жестоким, когда кости и плоть так совершенны.
- Прими это как факт, - предложила она. - Сейчас ты лучший человек, чем тот, кого я когда-то встретила.
Я поскреб грязную кожу.
- Значит ты считаешь, что в этом есть и твоя заслуга?
Она вяло и неохотно пожала одним плечом. Ответ был ясен: не попадись она на моей дороге, я не стал бы таким.
Не знаю уж каким таким, да и кто знает, что в голове у женщины?
Сияние голубых глаз померкло. Дел задумалась. Она протянула руку и осторожно проследила кривой шрам, уходивший глубоко в мои ребра. Шрам был по-прежнему багровым и пройдет еще много времени прежде чем он порозовеет, а потом станет серебристо-белым.
От ее прикосновения я непроизвольно дернулся и мышцы живота тревожно напряглись. Дел посмотрела на меня.
- А чего ты ожидала? - проворчал я. - Я никогда не делал секрета из того, что ты мне сделала.
Дел плотно сжала губы.
- Сделала тебе? Или с тобой? - она отдернула руку от шрама. - Знаешь, я бы действительно сделала это, Тигр. Убила бы. Если бы пришлось.
- Когда? - поинтересовался я. - В Стаал-Уста? Или несколько часов назад?
- Оба раза, - ее лицо передернулось. - Ты не знаешь, каково мне было… когда я коснулась твоего меча и почувствовала силу Чоса. Почувствовала как он хочет, - Дел неопределенно пожала плечами. - Дай ему шанс, и он возьмет меня мечом из стали. Или мечом из плоти.
Ее изнасиловал Аджани, а потом едва не изнасиловали демоны, которых называют локи. Все это не могло пройти бесследно. Каждая встреча с такой жестокостью берет свою дань, она навеки остается в глазах; большинство жаждущих тела Дел не потрудились бы в них заглянуть.
Я глубоко вздохнул, мне вдруг стало спокойнее.
- Значит ты действительно убила бы меня, если бы решила, что я Чоса?
Лицо Дел было напряженным. Белым. Застывшим.
- Он может перебраться в тебя.
Больно от ее слов почему-то не стало. Наверное я сам все понял, когда сражался с Чоса Деи.
Я вернул ей тряпку.
- И может тебе придется это сделать.
7
- Хм, - прокомментировал я. Я считал, что этого должно было хватить.
- Посмотри, Тигр, - настаивала Дел. - Ты видишь, что ты сделал?
Я пожал плечами.
- Ну и что? Я не хотел, и вряд ли стоит из-за этого поднимать такой шум. И вообще, кому это нужно?
- Очень богатые люди вставляют это в окна.
- Что?
- Это стекло, Тигр.
- Я знаю, что это, - я хмуро осмотрел потрескавшийся круг.
Спиральную воронку песка, находившуюся в центре круга, окаймлял вздутый ободок, похожий на толстый край чашки. От него во всех направлениях расползалась сложная сеть тонких трещин. Круг с поверхностью тонкой и хрупкой, но очень опасной для танцора меча, решившего по глупости ступить на нее босиком (речь не обо мне, я уже починил сандалии).
- Но во всех окнах, которые я видел, - их было не очень много - всего одно, - стекла были большие и ровные. Конечно они тоже хрупкие и через них хуже видно - но кусочки с мой большой палец в окно не вставишь.
- Ты разбил его прошлой ночью, - напомнила она. - Ночь вообще была богата событиями, в их числе было и появление этого стекла.
Я раздраженно переступил с ноги на ногу - мышцы все еще подчинялись неохотно.
- Магией, которую я вызвал.
- Думаешь она откликнулась на твою красоту? - Дел сладко улыбнулась.
Я посмотрел на нее, не скрывая досады.
- Разве мы сейчас не счастливы?
- Счастливы? - бледные брови выгнулись. - ОТНОСИТЕЛЬНО счастливы: а как иначе могут чувствовать себя люди, если по их следам идут убийцы?
Я посмотрел на Север.
- Ну раз уж речь зашла об этом, нам действительно пора двигаться.
- Не хочешь взять кусочек на память?
- Это? Нет. Зачем? Это просто стекло, баска.
Дел пожала плечами, почти защищаясь.
- А в лучах восхода красиво смотрится. Желтый, розовый, серебристый. Сверкает почти как тысяча бриллиантов.
Я ухмыльнулся, отворачиваясь.
- Пошли, Делила. Зря прожигаем день.
Она смотрела мне вслед, пока я шаркал по песку к поджидающему жеребцу.
- У тебя совсем нет воображения.
Я подобрал свисающие поводья.
- Если задуматься, у тебя его тоже нет.
- У меня? - разозлилась Дел и тоже пошла к лошади.
- Аиды, женщина, тебе не приходило в голову, что последние шесть лет твоей жизни тебя интересовали только поиски Аджани? Это одержимость, а она не требует большого воображения. Даже наоборот, человек с воображением так жить не смог бы, - я вставил ногу в стремя и сел в седло. - Я не собираюсь выговаривать тебе за это - ты делала то, что нужно было делать. Но теперь козлиное отродье сдохло, теперь есть мы.
Дел подождала, пока я вынул ногу из стремени, чтобы сесть самой.
- Мы?
- За нами идет толпа людей с полным отсутствием воображения, а ты собираешься терять время, собирая кусочки разбитого стекла?
Дел изобразила улыбку.
- Я подумала, что тебе захочется иметь что-то на память о магии, которую ты вызвал прошлой ночью. Но зря я все это сказала.
Дел вставила ногу в стремя и я наклонился направо, чтобы, пока Дел влезает, седло не съехало. Когда она устроилась за моей спиной, разобравшись с ногами, сумками и перевязью, я повернул жеребца на Юг.
- Это вечная женская проблема. Вы чересчур сентиментальны.
- Одарены воображением, - тихо поправила она, - и множеством других качеств.
- Я за это выпью, - я подобрал повод и сжал колени. - Пошли, старина… нам еще далеко ехать.
Но "далеко" оказалось гораздо дальше, чем ожидалось. И в другом направлении. Но это было потом.
А пока я мог только ругаться.
Было уже за полдень. Солнце не сильно припекало, но и прохладным день назвать было нельзя; прохлада это когда намного холоднее. Пока было что-то среднее, но чем дальше мы будем забираться на Юг, тем жарче будут дни, и от ожидания этого пекла воздух казался теплее, чем был на самом деле.
Солнце согревало песок. Под бурнусом и хитоном пот стекал по моему телу и жег расчесанную за ночь кожу.
Дел стерла капли с верхней губы. Толстая коса, перекинутая через плечо, вяло покачивалась.
- А дома было прохладнее.
Я не потрудился ответить на это глупое, хотя и верное замечание; Дел обычно глупости не говорит, но такое с каждым может случится. Я мог бы напомнить ей, что упомянутый ею "дом" вовсе не был домом для меня, потому что я, как бы там ни было, был Южанином; к тому же этот "дом" и для нее больше не был домом, поскольку ее оттуда изгнали. Все это Дел знала не хуже меня, но об этом не подумала, может потому что ей было жарко, а может потому что она так и не осознала, что пути назад для нее нет.
Сначала я хотел сказать это вслух, но потом передумал и только тихо выругался. Толку от чего было не больше, чем от замечания Дел, но почувствовал я себя лучше.
Ненадолго.
И ненамного.
Я стоял около знака: скрепленная глиной пирамида из девяти пестрых, серо-зеленых камней, грубо обтесанных, чтобы лежали плотнее. На верхнем камне были выбиты стрелы, уходящие от центра в четырех направлениях света, и знакомый благословляющий (или благословенный, в зависимости от полноты ваших фляг) знак воды: грубое изображение слезы, часто изъеденное ветром, песком и временем, но от этого не менее выразительное. Подобные пирамиды усеивали весь Юг, отмечая места, где можно было пополнить запас воды.
В нашем случае знак врал.
- Ну? - спросила Дел.
Я выдохнул с усталостью и отвращением.
- Здесь была Пенджа.
Она немного подождала.
- И что?
- И она засыпала колодец. Видишь, как здесь ровно? Как утрамбован песок? - я провел сандалией по светлой поверхности, пыль взлетела, а на песке не осталось ни следа. - Видишь как плотно лежит? Самум пронесся уже давно, песок успел отвердеть… а значит не стоит и пытаться раскопать воду, - я помолчал. - Даже если бы нам было чем копать.
- Но… - Дел махнула рукой, - в десяти шагах отсюда земля, трава, растения. Если попробовать там?
- Это КОЛОДЕЦ, баска, а не подземное течение. Колодец это дырка в земле, - я выразительно ткнул пальцем. - Прямо вниз, как клинок меча… и больше ничего. Здесь не может быть воды.
- Тогда откуда здесь вообще колодец?
- Танзирам и караванщикам пришлось приказать выкопать их на торговых путях. Колодцев много, но многие уже высохли. Просто нужно знать, где какие.
Дел задумчиво кивнула.
- Но мы не так далеко зашли на Юг, чтобы столкнуться с Пенджей. Еще рано, - она нахмурилась. - Или нет?
- Обычно я бы сказал рано; Пенджа должна быть в нескольких днях пути в ту сторону, - я махнул рукой вперед. - Но Пенджа есть Пенджа. Она идет куда захочет и законов для нее нет, - я равнодушно пожал плечами. - Пустыня непредсказуема, в ней все меняется в зависимости от погоды. И границы все время передвигаются.
Дел внимательно посмотрела на уплотнившийся песок, полный сверкающих кристаллов Пенджи.
- Значит нужно идти дальше.
Я кивнул.
- Придется. Пока у нас нет проблем… до вечера воды хватит, но к утру ее нужно достать. Дай подумать… - мысленно я представил карту, с которой не расставался много лет. Если не изучить знаки, не запомнить расположение колодцев и оазисов, легко можно погибнуть.
И даже изучив их, все равно можно погибнуть.
- Ну? - наконец не выдержала она.
Я прищурился на восток.
- Туда ближе всего. Если он все еще там. Всякое бывает… но делать нечего, надо идти и надеяться на лучшее.
Дел, сидя на спине жеребца, взвесила фляги. Вода в них еще плескалась.
- Нужно экономить для жеребца, - тихо сказала она.
- Поскольку он один несет двоих, - согласился я, подошел к жеребцу и взял повод. - Слезай, баска. Пройдемся немного. Пусть старик отдохнет.
Отблеск уходящего за горизонт оранжевого солнца зловеще играл на медных украшениях, пришитых к оголовью уздечки жеребца, на металлических застежках - и на клинках. Они были еще далеко от нас, но мне расстояние показалось пугающе небольшим.
- Ну нет, - простонал я, заставляя жеребца остановиться.
Дел, ссутулившаяся позади меня, встрепенулась.
- В чем дело?
- Компания в оазисе.
- Мы туда едем? В оазис? - она наклонилась вбок, пытаясь хоть что-то разглядеть за моим телом. Жеребец расставил ноги, чтобы не упасть от неожиданного груза сбоку. - Тигр, но не могут же ВСЕ на Юге искать нас!
- Может не могут. А может и могут, - я нахмурился и обернулся. - Сядь прямо или упадем втроем. Бедный старик устал.
Дел выпрямилась и начала выпутывая ноги из паутины ремней, сумок и фляг, чтобы слезть.
- Он не старик, он лошадь. Он рожден для такой работы. Знаешь, судя по тому, что ты все время говоришь с ним - и о нем - как будто он человек, я начинаю думать, что ты сентиментален.
- Он не рожден таскать двух здоровяков вроде нас. Ему и одного более чем достаточно, но к одному он привык, - я вглядывался в оазис. Тонкая струйка дыма поднималась в воздух и растворялась в закате. Может на костре готовили ужин, а может он нужен был для другого.
- Я не могу разглядеть, сколько их там и кто они. Может это караван или племя…
- …или танцоры мечей, нанятые убить нас? - Дел поправила перевязь, посвободнее расправляя складки бурнуса. - И почему это "здоровяки"? На Севере нас не назвали бы высокими.
Дел была права. По Северным меркам я был средним, что с непривычки меня раздражало. На Юге я казался гигантом, на целую голову выше большинства Южан. Я возвышался над женщинами и привык пригибаться в низких дверях и в домах, чтобы не тереться головой о потолки. Я привык, что мой рост дает мне лишнее преимущество в круге, я высокий, но сильный и ловкий. Руки у меня длиннее и шаг шире. Я крупный, но быстрый. На первый взгляд многим Южанам я кажусь неповоротливым чудовищем, зато потом в круге следует жестокое разочарование.
Все это относилось и к Дел, чья светловолосая, голубоглазая красота выделяла ее из всех в стране смуглых, черноволосых людей; чьи гибкие, изящные движения ничуть не скрывали ее силу, да Дел и не желала ничего скрывать, невзирая на законы приличий Юга, которые она презирала.
Да, Делиле даже в голову не приходило, что она может сделать с мужчиной - или для него.
Я осмотрел Дел. Потом многозначительно отвернулся и бросил через плечо.
- Как хочешь, баска.
В ответ, конечно, последовали вопросы, которых я и ожидал.
- Я хочу? Чего хочу? Ты о чем?
- Если тебе приятно считать себя робкой изнеженной женщиной… - я не закончил.
- Что? Да о чем ты? - Дел прошла немного вперед и остановилась около меня. В сандалиях на плоской подошве она ненамного уступала мне ростом; почти на четыре дюйма выше шести футов. - У меня нет никакого желания быть жеманной слабой женщиной…
Я усмехнулся и не дал ей закончить.
- Ну и ладно, баска. Этим ты не одарена.
- А я и не хочу, - Дел повернулась и внимательно осмотрела меня с ног до головы. - Но если мы собираемся обсуждать изнеженность…
- Обсуждать мы собираемся одно: воду, - отрезал я. - Стоит ли рисковать собой, чтобы достать ее.
Дел посмотрела на далекий оазис и возвышающиеся над ним широколистные пальмы. Мы слышали крики, но мы не могли различить слова. Может путешественники отмечали что-то, а может дело было в другом.
- Фляги почти пусты, - напомнила Дел.
- Значит стоит рискнуть.
- Рисковать стоит всегда, - слегка приподняв плечо, она проверила вес яватмы, отдыхавшей в ножнах за ее спиной. - Мы обычные люди, Тигр. Рано или поздно нас настигнет смерть. И я очень хочу, чтобы в этот момент у меня в руках был меч.
- Правда? - я усмехнулся. - А я всегда мечтал умереть в постели в объятиях страстной Южной баски в самый разгар…
- Этим ты и кончишь, - пробормотала она.
- Или может быть Северной баски.
Дел скрыла улыбку; она это умеет.
- Поехали за водой.
8
Когда мы добрались до оазиса, никто уже не кричал. Потому что люди были мертвы.
- Глупо, - выдавил я, - это глупо, просто по-идиотски. Какие же они дураки…
- Тигр…
- Они так ничему и не хотят учиться, эти люди… они спокойно собирают вещи и уходят в пустыню, даже не подумав…
- Тигр… - повторила Дел очень мягко, но настойчиво.
- …что только валхайл знает, что поджидает их там! Неужели они никогда ничему не научатся? Неужели они никогда не остановятся и не задумаются…
- Тигр, - Дел так и не убрала Бореал в ножны, хотя ясно было, что нам ничего не угрожает. - Твои укоры уже не помогут. Теперь им нужна только песня смерти.
Я скривился.
- Ты и твои песни… - начал я, но не закончил и только махнул рукой.
- Делай что хочешь, баска. Если тебе от этого легче, - я отвернулся и пошел куда глаза глядят, убирая в ножны Северную яватму. Я остановился только у самой границы оазиса. Уперев руки в бедра, несколько секунд я постоял неподвижно, потом наклонился и с отвращением сплюнул. Больше всего мне хотелось выпить что-нибудь и смыть привкус злости и беспомощности, обжигавший язык, но я знал, что мог пить воду, вино или акиви флягами и не почувствовать их вкуса. Со злобой и отчаянием так просто не справиться.
- Тупицы и дураки, - прошептал я. И облегчения не почувствовал.
Меня потряс не вид тел, не мысль о том, что еще несколько часов назад эти тела были полными жизни мужчиной, женщиной и ребенком, чей пол определить было уже невозможно. Меня потрясло ощущение потери, осознание ее невероятной бессмысленности и глупости.
И в этом был весь Юг.