- Сколько… - начал Раоден, и тут его желудок взбунтовался вновь. С глухим шлепком он уселся прямо в грязь и только после нескольких глубоких вдохов смог продолжить: - Сколько он еще проживет?
- Ты так и не понял, сюл. - Грусть в голосе Галладона делала его акцент заметнее. - Он не живет; никто из нас не живет. Именно поэтому мы здесь. Коло? Мальчишка останется таким навсегда. Ведь именно столько длится вечное проклятие.
- Мы можем что-то для него сделать?
Галладон пожал плечами.
- Можно попробовать сжечь его - при условии, что сумеем развести огонь. Кое-кто думает, что тогда боль проходит.
- И когда тело сгорит, - Раоден никак не мог заставить себя взглянуть на мальчика, - что произойдет с его душой?
- У него нет души. - Галладон покачал головой. - По крайней мере, так нам говорили жрецы Корати, Дерети или Джескер - все они сходятся в одном: мы прокляты.
- Ты не ответил на мой вопрос. Если он сгорит, его страдания закончатся?
Галладон продолжал рассматривать мальчика. Через несколько мгновений он передернул плечами.
- Некоторые считают, что, если нас сжечь или отрубить голову - в общем, полностью уничтожить тело, - мы просто перестанем существовать. Другие говорят, что боль продолжается, что мы сами становимся болью. Они полагают, что останется бесцельно витающий дух, не способный ощущать ничего, кроме агонии. Мне не нравится ни один из вариантов, так что я просто стараюсь сохранять себя в целости. Коло?
- Да. Коло, - прошептал Раоден.
Он наконец-то собрался с духом и взглянул на раненого мальчишку. На него смотрела огромная рана. Из нее медленно сочилась кровь, как будто жидкость неподвижно стояла в венах, подобно затхлой воде в пруду.
Охваченный внезапным холодом, Раоден приложил ладонь к груди.
- Мое сердце не бьется, - впервые осознал он.
Галладон посмотрел на Раодена, как если бы тот выдал совершенно идиотское замечание.
- Сюл, ты мертв. Коло?
…Мальчишку они не сожгли. Не смогли найти ничего нодходящего для разведения костра, да и Галладон решительно воспротивился. "Мы не можем принять на себя такую ответственность. Что, если у него действительно нет души и он перестанет существовать, когда мы сожжем тело? Есть люди, которые предпочтут жить в агонии, чем раствориться в полном небытии".
Так что они оставили мальчика лежать под стеной дома. По лицу Галладона нельзя было сказать, что его затронуло происшедшее; но Раоден согласился только потому, что не мог предложить другого выхода, хотя чувство вины терзало его гораздо сильнее боли в ушибленном пальце.
Галладон равнодушно повернулся к принцу спиной и зашагал обратно по аллее, обходя стонущих кое-где в канавах элантрийцев. Он ясно давал понять, что ему совершенно безразлично, последует ли Раоден за ним или останется разглядывать замысловатое пятно на стене. Принц смотрел, как удаляется темнокожий дьюл, и пытался понять, что делать дальше, но после пережитого за день мысли разбегались. Раньше его ожидала карьера политика; наставники годами готовили Раодена мгновенно оценивать изменившуюся ситуацию. И сейчас пришла пора воспользоваться их наукой: он принял решение довериться Галладону.
Было в дьюле что-то симпатичное, что притягивало к нему Раодена. Ему нравились спокойная рассудительность и бодрое отношение Галладона к жизни, и принца не покидала уверенность, что плотная маска пессимизма, которой прикрывался дьюл, скрывает немало достойных качеств. Раоден видел его глаза, когда тот смотрел на страдающего мальчика. Галладон мог утверждать, что смирился с неизбежным, но судьба парня не оставила его равнодушным.
Дьюл устроился на прежнем месте на ступеньках. Раоден решительно подошел ближе и остановился в ожидании.
Галладон посмотрел на него.
- Что тебе надо?
- Мне нужна твоя помощь. - Раоден присел на корточки перед ступеньками.
Галладон фыркнул.
- Ты в Элантрисе, сюл. Такого понятия, как помощь, здесь просто не существует. Боль, безумие и масса грязи - это пожалуйста.
- Можно подумать, ты сам в это веришь.
- Ты не к тому обращаешься, сюл.
- Ты - единственный человек из встреченных мною в этом городе людей, который не пытался на меня напасть, - возразил Раоден. - Твои поступки расходятся со словами.
- А может, весь секрет в том, что я и так знаю, что у тебя ничего нет?
- Не верю.
Галладон пожал плечами, словно говоря, "мне наплевать, во что ты веришь", привалился к стене дома и закрыл глаза.
- Хочешь есть? - негромко спросил Раоден.
Глаза дьюла тут же распахнулись.
- Меня всегда занимало, чем король Йадон кормит элантрийцев, - задумчиво произнес принц. - Никогда не слышал, чтобы в город поставлялось продовольствие, но мне не приходило в голову, что может быть иначе. Но раз мы живем без сердцебиения - значит, можно обойтись и без еды? Вот только голод мы ощущаем как и обычные люди, если не сильнее. Еще утром я удивился внезапному аппетиту, а сейчас есть хочется еще больше. И, судя по напавшей на меня шайке, со временем становится только хуже.
Раоден залез под запятнанную мантию, вытащил тонкий ломоть сушеного мяса и показал Галладону. Скука тут же исчезла с лица дьюла, будто ее и не было, а его глаза вспыхнули хищным огнем: подобную животную алчность Раоден наблюдал у своих преследователей. Хотя Галладон и казался способным держать себя в узде, только сейчас принц в полной мере осознал, как много поставил на симпатию к этому человеку.
- Откуда ты взял мясо? - процедил Галладон.
- Оно выпало из корзины, когда жрецы вели меня сюда; я не знал, куда его деть, и засунул за пояс. Так ты голоден или нет?
Галладон помолчал, внимательно его рассматривая.
- И почему ты считаешь, что я не отберу его силой?
В словах звучала отнюдь не пустая угроза - Раоден видел, что дьюл всерьез обдумывает такую возможность. Оставалось только выяснить, готов ли он перейти от слов к делу.
- Ты называешь меня сюлом. Ты собираешься убить того, кого назвал другом?
За время разговора Галладон выпрямился, завороженный запахом мяса; из уголка его рта незамеченной стекла крошечная капля слюны. Он перевел взгляд на Раодена, лицо которого выражало все возрастающую тревогу. Стоило их взглядам встретиться, хищный блеск в глазах дьюла погас и растущее в воздухе напряжение растаяло. Галладон раскатисто хохотнул.
- Ты знаешь наш язык, сюл?
- Несколько слов, - уклончиво ответил Раоден.
- Образованный? В твоем лице Элантрису досталось жирное подношение. Ладно, выкладывай свои условия, хитрый ты руло.
- Я прошу тридцать дней, - заявил Раоден. - В течение тридцати дней ты покажешь мне город и расскажешь все, что знаешь о здешней жизни.
- Тридцать дней? Сюл, да ты каяна.
- Как я понимаю, - Раоден спрятал мясо обратно за пояс, - единственную пищу, которая попадает в город, приносят новички. Учитывая, как скупятся жрецы на подношения и сколько здесь ртов, я бы предположил, что здесь можно здорово проголодаться. Или лучше будет сказать - обезуметь от голода?
- Двадцать дней. - Галладон, видимо, взбодрился, и в его голосе зазвучала прежняя напористость.
- Тридцать, Галладон. Если ты не хочешь помочь, я найду кого-нибудь еще.
Галладон стиснул зубы.
- Руло, - проворчал он и протянул руку. - Тридцать дней. На твое счастье, длительных поездок на этот месяц я не планировал.
Раоден со смехом бросил ему мясо.
Дьюл поймал кусок на лету. Трясущимися пальцами он потянул его в рот, но на полдороге взял себя в руки, бережно спрятал сушеный ломоть в карман и встал.
- И как же тебя звать?
Раоден задумался. "Наверное, разумнее будет пока никому не говорить, что я из королевской семьи".
- "Сюл" - меня вполне устроит.
Галладон хмыкнул.
- Скрытный ты парень, как я погляжу. Ну ладно, пошли. Пора тебе оглядеться вокруг.
ГЛАВА ВТОРАЯ
Не успела Сарин спуститься с палубы корабля, как обнаружила, что стала вдовой. Новость потрясла ее, но ни горьких слез, ни отчаяния, каких можно было ожидать от внезапно овдовевшей женщины, сообщение не вызвало. В конце концов, Сарин никогда не встречала своего мужа. Строго говоря, его и мужем нельзя было назвать: когда принцесса покидала родные земли, они с Раоденом были только помолвлены. И у нее имелись все основания полагать, что Арелонское королевство отложит свадьбу до ее прибытия; по крайней мере, на ее родине для вступления в брак требовалось присутствие обоих: жениха и невесты.
- Мне никогда не нравился этот пункт в свадебном контракте, госпожа, - произнес спутник Сарин - парящий за ее плечом шар света, величиной с арбуз.
Сарин в досаде притопнула ногой. Свадебный контракт был томциной из пятьдесяти страниц, и сотни включенных в него пунктов предусматривали любую случайность, в том числе и смерть одного из новобрачных; в этом случае их помолвка объявлялась законным браком.
- Это довольно распространенное условие, Эйш, - ответила она. - Таким образом, даже если что-то случится с одной из сторон, политический союз не пострадает. Правда, еще никому не приходило в голову воплотить его в жизнь.
- До сегодняшнего дня, - ответил шар глубоким, хорошо поставленным голосом.
- Да уж, - согласилась Сарин. - И откуда мне было знать, что принц Раоден так плох и не протянет даже пяти дней, которые мы плыли по Фьерденскому морю?
Она задумалась.
- Прочитай мне этот пункт еще раз, Эйш, слово в слово.
- "Если милостивый Доми призовет к себе одну из сторон вышеупомянутой пары до назначенной для свадьбы даты, акт обручения будет рассматриваться равным акту свадьбы в глазах общества и закона".
- И ведь ни к чему не придерешься, верно? - спросила Сарин.
- Боюсь, что так, госпожа.
Принцесса нахмурилась, постукивая по щеке указательным пальцем. Ее взгляд рассеянно обежал причал, ненадолго задержался на разносчике, грузившем ее вещи в повозку, и наконец остановился на стоящем неподалеку высоком, аскетического вида мужчине, который с откровенной скукой наблюдал за погрузкой. Единственный прием, устроенный ей королем Йадоном, заключался в прибытии этого чопорного придворного по имени Кетол. На его долю также выпала "прискорбная обязанность сообщить, что принц Раоден скончался от скоропостижной болезни во время ее путешествия", что он и сделал тем же сухим невыразительным тоном, каким командовал грузчиком.
- Выходит, по всем законам я теперь арелонская принцесса?
- Именно так, госпожа.
- И вдова человека, с которым даже не успела как следует познакомиться.
- И тут вы правы.
Сарин покачала головой.
- Когда новости дойдут до отца, он будет хохотать до слез. Не видать мне покоя до конца жизни.
Эйш замерцал, выказывая неодобрение.
- Госпожа, король ни за что не отнесется к такому серьезному событию с легкостью. Без сомнения, смерть принца Раодена принесла немало горя царственной семье Арелона.
- Конечно. Так много горя, что у них даже не нашлось времени меня встретить, а ведь по закону я теперь не только их невестка, но и приемная дочь.
- Вполне возможно, что король Йадон пожелал бы встретить вас лично, если бы его предупредили о вашем прибытии заранее, госпожа.
Сарин нахмурилась, но Эйш был прав. Она собиралась опередить остальных гостей на несколько дней, надеясь, что ее ранний приезд станет предсвадебным подарком Раодену. Ей хотелось провести немного времени с ним вдвоем, без помех. Но скрытность обернулась против нее.
- Скажи мне, Эйш, на какой день после смерти по арелонским обычаям хоронят умерших?
- Точно не знаю, госпожа, - признался Эйш. - Я давно покинул Арелон, и мое пребывание здесь было кратким, так что многие подробности уже забылись. Но я читал, что арелонские обычаи во многом похожи на ваши.
Сарин кивнула и жестом подозвала придворного.
- Да, госпожа? - лениво осведомился Кетол.
- По принцу Раодену справлялись поминки?
- Конечно, госпожа, - ответил придворный. - Прощание с принцем происходит при храме Корати. Похороны пройдут сегодня вечером.
- Я хочу побывать у гроба.
Кетол замялся.
- Э… его величество просили, чтобы вас отвезли во дворец немедленно.
- Тогда я не стану задерживаться на поминках, - ответила принцесса, направляясь к карете.
Сарин критически оглядывала переполненный поминальный павильон, ожидая, пока Кетол с несколькими разносчиками расчистят ей путь к гробу. Ей пришлось признать, что убранство выглядит безукоризненным: цветы, погребальные дары, молящиеся жрецы Корати. Необычной казалась только огромная толпа посетителей.
- Как много здесь людей, - негромко заметила она Эйшу.
- Принца очень любили, госпожа, - ответил парящий рядом сеон. - Согласно нашим сведениям, он был наиболее популярной политической фигурой в стране.
Сарин кивнула и двинулась по проделанному усилиями Кетола проходу. Гроб принца стоял в самом центре павильона, и почетный круг солдат заставлял пришедших держаться на расстоянии. Разглядывая лица по сторонам прохода, Сарин видела в них неподдельное горе.
"Значит, это правда, - думалось ей. - Люди действительно любили его".
Солдаты расступились перед ней, и принцесса оказалась у гроба. По кораитскому обычаю на нем были вырезаны эйоны, в большинстве своем символы надежды и покоя. Гроб окружала гора изысканных блюд: подношения усопшему.
- Могу я увидеть его? - спросила принцесса у невысокого жреца, вид которого излучал доброту.
- Мне очень жаль, дитя. Болезнь принца оставила неприятные последствия, и король желал, чтобы его сыну позволили сохранить достоинство и после смерти.
Сарин кивнула, поворачиваясь к гробу. Ей трудно было представить, что она должна чувствовать, стоя у гроба человека, которого прочили ей в мужья. Почему-то ее переполнял гнев.
Принцесса постаралась подавить рвущееся наружу чувство и еще раз обвела взглядом павильон. Ее поражало, что обстановка выглядит чересчур формальной. Хотя в чувствах пришедших сомнения не возникало, сам павильон, подношения и убранство выглядели лишенными теплоты.
"Молодой, крепкий мужчина, - опять одолели ее сомнения. - И умер от лихорадки с кашлем. Не спорю, это возможно… но не слишком-то вероятно".
- Госпожа, - тихо спросил Эйш, - что-то не так?
Сарин жестом подозвала сеона и направилась обратно к карете.
- Еще не знаю, - столь же тихо произнесла она. - Мне кажется, в случившемся что-то не сходится.
- Вы просто подозрительны по природе, госпожа, - заметил Эйш.
- Почему Йадон не соблюдает траур? Кетол говорил, что у него дворцовый прием; можно подумать, что смерть сына совсем его не затронула. - Сарин покачала головой. - Я разговаривала с Раоденом перед нашим отплытием из Теода, и он казался совершенно здоровым. Что-то не так, Эйш, и я хочу в этом разобраться.
- О, горе нам… - протянул Эйш. - Вы знаете, госпожа, ваш отец особенно просил меня постараться уберечь вас от неприятностей.
Сарин улыбнулась.
- Ты ведь сам знаешь, что эта задача невыполнима. Идем, нам предстоит встреча с моим новым отцом.
Всю дорогу Сарин просидела молча, прислонившись к окну кареты и рассматривая Каи. В ее голове вертелась одна и та же мысль: "Зачем я здесь?" Когда она говорила с Эйшем, ее голос и доводы звучали уверенно, но принцесса давно научилась скрывать свои страхи. Сарин прекрасно понимала, что ее неспроста одолевает вызванное смертью Раодена любопытство. Это чувство помогало ей отвлечься от неловкости и неуверенности в себе: в глубине души Сарин считала себя долговязой, нескладной, несколько бесцеремонной женщиной на закате своей привлекательности. Двадцать пять лет - ей следовало найти мужа много лет назад. Раоден был ее последним шансом.
"Как ты посмел помереть в такой момент, принц Арелонский!" - кружила в голове Сарин отчаянная мысль. Ирония ситуации только подливала масла в огонь. Следовало ожидать, что именно этот человек, начинавший ей нравиться, умрет прежде, чем им доведется встретиться. И теперь она оказалась одна в незнакомой стране, в политической зависимости от короля, которому не доверяла. Принцессой начало овладевать уныние.
"Ты и раньше была одинока, - напомнила она себе. - Справишься и сейчас, надо только отвлечься от грустных мыслей. А скучать тебе не придется - перед тобой новый двор, который необходимо пристально изучить. Наслаждайся тем, что имеешь".
Со вздохом Сарин подвела итог раздумьям и вернулась к созерцанию города. Несмотря на годы, проведенные по поручениям отца в дипломатических миссиях, в Арелоне ей бывать еще не приводилось. Со времен падения Элантриса остальные государства наложили на страну неофициальный карантин: никто не знал, чем загадочный город навлек на себя проклятие, но все боялись, что элантрийская болезнь окажется заразной.
Так что оживленность Каи приятно удивила Сарин. Улицы кипели жизнью, но при этом на них поддерживались чистота и порядок. Люди хорошо одевались, и она не заметила ни одного нищего. По одной стороне улицы шагала группа одетых в голубые мантии жрецов Корати, сопровождая человека в странной белой мантии. Сарин наблюдала за непонятной процессией, пока она не завернула за угол.
Также Каи не выказывал признаков экономических трудностей, от которых должен был страдать Арелон. Повозка миновала дюжины обнесенных оградами особняков, построенных в разных стилях. Одни щеголяли просторными пристройками и высокими крышами, характерными для архитектуры Дюладела. Другие больше напоминали каменные крепости, каким-то чудом перенесенные с воинственных земель Фьердена. Тем не менее все особняки отличала одна общая черта - от них так и веяло богатством. Простой народ мог голодать, но Каи, обиталище арелонской аристократии, подобные пустяки не коснулись.
Только одна угрожающая тень нависала над городом. В отдалении возносились огромные стены Элантриса, и от взгляда на их внушительные контуры Сарин пробирала дрожь. Всю свою сознательную жизнь она слышала рассказы об Элантрисе: о былой магии и ужасах, обитавших теперь на его черных улицах. Какими бы роскошными ни казались дома вокруг, каким бы богатством ни кичился Каи - мертвый город по соседству служил неотступным напоминанием, что дела в Арелоне далеки от полного благополучия.
- Не могу понять, почему они вообще здесь живут? - спросила Сарин вслух.
- Госпожа? - откликнулся Эйш.
- Почему король Йадон решил построить свой дворец в Каи? Зачем выбирать город, который так близок к Элантрису?
- Можно предположить, что причины в основном экономические. На северном побережье Арелона не так уж много подходящих портов, а этот - самый дальний.
Сарин кивнула: действительно, залив, образованный рекой Аредель при впадении в океан, представлял собой завидное место для порта. Но тем не менее…
- Вполне возможно, что причины кроются в политике, - продолжала размышления принцесса. - Йадон пришел к власти в неспокойные времена; вероятно, он решил, что близость к прежней столице прибавит ему веса.
- Все может быть, госпожа, - ответил Эйш.
"И какая, по сути, разница", - добавила про себя Сарин. Уже давно стало очевидным, что длительное обитание поблизости от Элантриса (или элантрийцев) не увеличило шансы жителей Каи на то, что шаод произойдет именно с ними.