Вернувшись в Голубой Дол Арона снова нацепила на себя маску холодной безучастности. В селении, как заметил Коросс, к охотнице относились довольно прохладно. Ей выделили дом, потому что в нем все равно никто не стал бы жить, охотно меняли на хлеб и овощи дичь, которые она добывала в местных лесах. Но люди ее сторонились и опасались. Она была чужой. Возможно, даже более чужой, чем их странная компания.
Это стало особо заметно ближе к вечеру, когда к ним в дом пожаловала Провидица - уже немолодая женщина, высокая и сутулая, с седыми волосами, собранными в тугой пучок. При виде ее, подвижное лицо Уоросса поскучнело, и он демонстративно отвернулся к окну.
Обведя чужаков пронизывающим взглядом, она тяжело опустилась на скамью. Большая комната, где все собрались, не блистала изысками. Громоздкая каменная печь, деревянный стол да несколько широких скамей составляли все ее убранство. Скульптор, долговязый слуга Даоссы, разлил по чашкам душистый чай, а Донна поставила на стол большую миску лесного меда и поднос с аккуратно нарезанными ломтями хлеба. Но Провидица, так и не притронувшись к угощению, сказала:
- Сегодня у нас особая ночь, которая определит ход всего следующего за ней года. Мы празднуем Пробуждение Земли и приносим жертвы Великой Богини. Ты, - Провидица сурово посмотрела на Даоссу, - просила разрешить принять участие в нашем празднике. Богиня дала тебе свое благословение. Молодые люди тоже могут к тебе присоединиться. Лунная Дева покровительствует молодым… Но только не ей.
И Провидица неприязненно покосилась на Арону.
На лице девушки не дрогнул ни один мускул.
- А что с Ароной не так? - поинтересовался Лэппэл.
- На ней лежит печать Мрака и она якшается с одним из его отродий, - отрезала Провидица, поднимаясь. - Праздник начнется в полночь у трех дубов на краю рощи. Мне объяснить вам дорогу?
- Я знаю, где это, - пропела Даосса, до нельзя довольная.
Когда Провидица ушла, Коросс спросил:
- А что такого уж интересного в этом празднике?
- Групповое совокупление, - округлив глаза, таинственным шепотом произнес Уоросс. - Девочки, ну как, покажем местным высший класс?
- Больно надо! - фыркнула Донна, покраснев.
- На празднике все пристойно, - не согласилась Арона. - Песни, лепешки жареные, парни с девушками через костер прыгают. Молодежь этот праздник весь год ждет. Да и остальные сельчане тоже.
- Хочешь пойти? - спросил Коросс.
- Меня не приглашали.
- Подумаешь. Да кому нужны приглашения этих крестьян! - пренебрежительно фыркнул Уоросс.
- Вы как хотите, а я сегодня собираюсь выспаться, - заметил Лэппэл. - Хочу, Даосса, напомнить, что на рассвете мы уезжаем. Все остальные могут делать что угодно, но пользоваться Силой или использовать местных жителей в качестве Источников очень не рекомендуется. Обещаю, последствия вам не понравятся.
- Лэппэл, ну, как вы могли такое подумать! - выпучил глаза Уоросс. - Да мы! Да, вы что?! Да, за кого вы нас принимаете!?!
- Я предупредил, - ровно произнес Лэппэл, покидая общую комнату.
Когда сумерки сгустились, Даосса и Уоросс продемонстрировали остальным свои наряды, которые прикупили ради праздника. Кузен и кузина оделись под стать друг другу - оба в белоснежных сорочках-вышиванках, подпоясанных красными кушаками. Уоросс, натянувший на себя широкие светлые шаровары, крутанулся, и тонкая шелковистая ткань волнами взметнулась, обвиваясь вокруг длинных ног.
- Красив? - кокетливо поинтересовался он.
- А я? - также игриво вопросила Даосса, крутанувшись еще сильнее.
Юбки взметнулись почти до головы, открывая взору не только стройные ножки, но и то место, откуда они росли, едва прикрытое кружевным лоскутком.
- Ох, - притворившись смущенной, выдохнула хулиганка, одним движением возвращая юбки на место.
Коросс взглянул на Арону, во все глаза взирающую на неугомонную парочку. Она была во все тех же охотничьих штанах и кожаной жилетке, накинутой поверх холщовой рубахи.
- Пойдешь со мной? - спросил он девушку.
Что-то дрогнуло в ее лице.
- Я не хочу проблем.
- Уже темно. Тебя никто не узнает.
- Меня трудно не узнать, - невесело засмеялась Арона.
Действительно, она была единственной в селении особой женского пола, кто носил штаны. И, похоже, ничего другого она никогда и не надевала. Но Коросс уже подумал, как решить эту проблему. Подмигнув, он положил сверток ей на колени:
- Примеришь?
Помедлив, Арона кивнула.
- Донна, тебе тоже обновка есть. Так что, давайте девочки… Мы вас ждем.
Донна, радостно взвизгнув, потащила Арону в ее комнату переодеваться.
- Я вам помогу! - сообщила Даосса и порхнула за ними следом.
Прошло полчаса, прежде чем шушуканье и возня за дверью закончилась. Даосса распахнула дверь и, как заправский фокусник, взметнула руками:
- Оп-ля-ля!
Выплывшую в комнату Арону было не узнать. В белом, очень целомудренном наряде, перепоясанном расшитым кушаком, она была хрупкой и воздушной, словно легкое облачко. Ее волнистые волосы, уложенные вокруг головы и закрепленные гребнем Даоссы, открывали взору лебединую шею и самые краешки ключиц.
- Неплохо, - одобрительно причмокнул губами Уоросс, а Коросс, поклонившись, подал руку зардевшейся девушке.
Веселой гурьбой они выпорхнули в ночь, оставив Лэппэла в гордом одиночестве набираться сил перед трудным походом.
Праздник Пробуждения Земли
Поляна у трех дубов была довольно большая - зеленое пятно, врезающееся в свежевспаханное поле. Сразу за ним начинался покрытый зеленоватой дымкой лес. Он все нарастающими волнами уходил на северо-восток, чтобы затем, наконец, решившись, круто взмыть ввысь к неприступным скалам.
На усыпанной луноцветом поляне все было приготовлено для предстоящего праздника. Из селения были вынесены столы, и сейчас они быстро заполнялись валгавскими хозяйками бесхитростной сельской снедью и бутылями с мутной белесой жидкостью. Несколько женщин суетились около жаровен, на которых шкварчали и шипели лепешки. Их сдобный аромат, смешиваясь с пьянящей смесью запахов весенних трав, свежевспаханной земли и талых вод, бодрил и веселил душу. Народу на поляне было много, но центральная ее часть пока пустовала. Там широким кольцом были уложены дрова. Ребятня, веселыми стайками сновавшая между селянами, иногда проносились через середину поляны, высоко подпрыгивая над будущим костром.
- Вы выбрали очень неудачное время для посещения этого места, чужеземцы, - сурово провозгласил рыжебородый великан.
Он, вместе с группой таких же рослых парней, преградил путь.
- Ступайте назад в тот дом, в который вас поселили. И не высовывайтесь оттуда, пока первые лучи солнца не коснуться земли.
- Нас Провидица пригласила, - спокойно отозвался Коросс.
- Вот как! - глаза рыжебородого остановились на Даоссе.
- О, да, мой богатырь, - томно вздохнула она, стреляя в него глазками.
Рыжебородый смущенно кашлянул, и посторонился.
- Ну, тогда, проходите, - буркнул он. - Пусть Богиня пошлет вам чудесную ночь.
- Нам, - многозначно поправила Даосса, похоже, определившись с кавалером на этот вечер.
Ночь была звездной. Огромная луна, нависшая над поляной, отражалась в нежнейших соцветиях луноцвета, окутывая поляну мягким сиянием. Даосса и Уоросс уже где-то веселились, растворившись в толпе. Коросс с остальными спутниками облюбовали небольшой каменистый выступ за дубами. Из-за деревьев центральную часть поляны была плохо видно, но зато это местечко было в стороне от людского столпотворения и буйства аур местного населения. В отличие от легкомысленной огневолосой парочки, Коросс внял предупреждению Лэппэла. Укусы обрушавшегося на него зверя еще давали о себе знать и заставляли его быть осторожным.
Сквозь просветы деревьев они увидели, как в центр поляны вышел уже знакомый рыжебородый великан, держа за руку Даоссу, и торжественно прокричал:
- Пусть Аэола Аорда благословит нас всех!
- Благослови нас, Аэола Аорда, - нестройным хором отозвались валгавцы.
Оставив досужие разговоры, они поднялись из-за столов, окружая поляну плотным кольцом.
- Аэола Аорда, взываем к милости твоей! - продолжил скандировать рыжебородый, похоже, занимающий не последнее место среди селян.
- Взываем к твоей милости, Аэола Аорда, - повторила толпа.
- Мы восславляем тебя, о, Крылатая Дева-Богиня!
- Восславляем! - согласилась толпа.
- И пусть сквозь пелену Святого Сна донесутся до тебя наши чаянья и надежды, - подытожил рыжебородый.
- Безоблачного тебе неба, Аэола Аорда! - заученно откликнулись валгавцы.
Чей-то звонкий голос затянул первую строку песни, а затем к нему присоединились остальные. Песня зазвенела в сгущающихся сумерках торжественно и неторопливо:
Был велик первозданный мир,
Где царили Великие Боги.
Возводя себе горные замки,
Вкруг которых роились звезды.Наши Боги дружили с ветрами,
Им служило пространство и время,
Они были закованы в латы
Из живого огня сотворены.И жила Аэола Аорда
Величайшая дева предгорий,
Покорившая грозного Корна,
Захватившая в плен его сердце.Он оставил народ свой суровый
Чтоб забыться в нежных объятиях
Юной девы, пресветлой Аорды
Королевы Хрустального ЗамкаТам нашел его братец любимый,
Грозный Рок, поэт и мыслитель,
Кто в суровых сраженьях с врагами
Был надеждой ему и опорой.
Но увидев пресветлую деву,
Позабыл он и долг свой, и совесть,
Воспылав черной завистью к брату,
Превратился в братоубийцу.И искусно плетя злые чары,
Возжелал Рок пленить королеву,
Заточить ее в Черный Замок,
В Злую Гору, Драконью обитель.Но не властна Великая Сила
Над влюбленным девичьим сердцем,
Обратилась дева голубкой
И умчалась в заоблачны дали.Теперь смотрит небесная дева
На народ свой из Звездных Чертогов
Изливая на земли Валгавы
Лунный свет разбитого сердца.
Песня лилась неторопливо, а каждая фраза повторялась дважды, обыгрываясь причудливым многоголосьем.
- Странная баллада. Не ожидал ничего подобного от наших горцев, - заметил Шэрон Донне.
Все это время они оба честно пытались зарастить возникшую между ними трещину, но Коросс видел всю безуспешность этих попыток.
Он прилег на землю, глядя в манящее ночное небо. Луна качнулась, подернулась дымкой и вдруг превратилась в лик юной красавицы, улыбнувшейся ему. Она была удивительно похожа на его спасительницу. Рука Коросса нашла нежные пальчики, которые, затрепетав, послушно замерли в его ладони.
- Ну, вы и запрятались! Еле вас нашел, - весело проговорил голос у Коросса над головой. - Пойдемте со мной, птенчики. Наш час настал!
Вздрогнув, Коросс открыл глаза, поняв, что задремал под заунывные песнопения. Рыжеволосый бесцеремонно потянул Арону и Донну за собой, клятвенно уверяя, что они никогда себе не простят, если в этом не поучаствуют.
- Мне тут Фаюшка и Листата такого наговорили про их местные обычаи, - закатывая глаза и чуть не подпрыгивая от восторга, вещал Уоросс. - Короче, я и Даосса решили по полной окунуться в этот праздник жизни. Вам тоже настоятельно рекомендую.
- Какой праздник? - насмешливо хмыкнул Коросс. - Арона же тебе сказала, что здесь все вполне пристойно.
Уоросс неодобрительно покосился на него:
- К сожалению. Хотя, на мой взгляд, здесь налицо явное упущение. Я буду работать над этим. Надо вправить мозги здешним жертвам мироздания… Короче, Арона, Донна, видите мою кузину?
Девушки кивнули.
Жрица стояла около трех дубов в окружении стайки молоденьких валгавок. Все они были в белоснежных нарядах, с венками на головах и с выбеленными глиной лицами. Огненно-красная шевелюра непокорных волос и гордая осанка делали Даоссу истиной королевой этого праздника. Увидев своих, она разулыбалась и замахала рукой, приглашая присоединяться.
- Одну минутку, - пробормотал Уоросс, а потом как гаркнет, - А, ну, закрыли глаза! Обе!
Арона и Донна от неожиданности зажмурились. Огневолосый запустил руки в кузовок, который держал сопровождающий его Скульптор, и мазанул девушек глиной по лицам. А затем, не давая им опомниться, водрузил на головы по венку из луноцвета.
- Все, бегите, - с отеческой улыбкой произнес Уоросс. - Теперь вас даже мама родная не узнала бы.
Коросс, ободряюще улыбнулся неуверенно оглянувшейся на него Ароне, которую Донна потащила за собой на поляну. Скоро юная охотница стала неотличима от других девушек для любого, но не для него. Ее грациозная фигурка притягивала словно магнит.
- О, девы Валгавы, - торжественно провозгласила Провидица, выходя в центр площадки, - сегодня ваша ночь! И да прибудет с вами благословение Аэолы Аорды.
А затем ночь взорвали удары бубнов и визг волынок. Из толпы в центр площадки полетели зажженные факелы. Костер задался, сначала робко, а затем смелея, все быстрее охватывая выложенные кругом дрова. Когда пламя взревело, окончательно набрав силу, толпа колыхнулась, впуская на площадку молодых парней. Уоросс схватил Коросса и потащил за собой.
- Что мне нужно будет делать? - спросил Коросс огневолосого.
- Не дать себя поймать никому, кроме Ароны. Потом вместе прыгаете через костер и страстно целуетесь, - засмеялся тот. - На этом, официальная часть представления, собственно, и заканчивается. Впрочем, можешь и кому другому отдаться, но тебе, как другу, спасшему мне жизнь, так и быть скажу: под некоторыми масками прячутся весьма неаппетитные особы. Вот, держи…
Уоросс выудил влажный платок и протянул Короссу:
- Губы ей протрешь. А то с глиной целоваться как-то не очень…
- Все продумал, - засмеялся Коросс.
- А то! - важно выпятил грудь Уоросс. - У меня на эту ночь великие планы.
Бубны и волынки смолкли, чтобы грянуть с новой силой. Девушки сняли свои венки с голов и, сжимая их в руках, словно арканы, помчались к парням, которые бросились врассыпную под восторженный смех толпы и все нарастающий вой местной самодеятельности.
Царившая суматоха веселила кровь. Коросс искренне забавлялся происходящим, легко ускользая от девиц, разгоряченных охотой. Огненные волосы Даоссы легко выделяли ее среди других девушек. Она, словно пущенная стрела, устремилась к приглянувшемуся ей еще в начале праздника рыжебородому великану. Но он и не пытался убежать. Крепко схватившись за руки, они первые скрылись за стеной бушующего пламени. Еще одна девушка ухватила не особо сопротивляющегося парня и хотела набросить на него венок, но другой молодой валгавец под ободряющие крики накинулся на своего соперника. Венок развалился, и порыв ветра отправил цветы в огонь. Они зашипели, и сноп искр рванул в небо. Расстроенная девушка подобрала жалкие остатки цветов и скрылась в сочувственно охнувшей толпе. В Уоросса одновременно вцепились две девушки. Поляна взорвалась улюлюканьями и хохотом, когда огневолосый, прихватив за талии обеих, бросился с ними в костер. Коросс увернулся от очередной девицы, которая, жадно распахнув руки, устремилась к нему. Неудачливая охотница рухнула на уже приготовившихся прыгать в костер Шэрона и Донну. Не растерявшись, валгавка оттолкнула девушку, и потащила упирающегося кроссца к костру.
Коросс почувствовал, что еще немного, и у него сведет живот от хохота. Выбравшись на относительно свободный участок, он постарался найти в этой сумятице Арону.
Еще одна пара, хоть и с приключениями, нашла все же друг друга, но, споткнувшись, растянулись на земле. Выпавший венок, покатился прямо в пламя и вспыхнул.
- Не быть году урожайным, - услышал Коросс перешептывания зрителей. - Аэола Аорда мало кому шлет нынче свое благорасположение.
Наконец, он увидел Арону. Она уворачивалась от пробегавших рядом с ней юношей и девушек, не делая никаких попыток найти себе кавалера. Коросс незаметно подкрался и встал у нее за спиной. Когда она очередной раз отшатнулась от чуть не врезавшейся в нее парочки, то угодила прямо к нему в объятия. Он легко коснулся губами ушка сильно вздрогнувшей девушки.
- Похоже, я попался, - сообщил он, глядя в ее просиявшие от облегчения глаза.
- Ты попался? - недоверчиво и с каким-то смятением переспросила Арона. - Прости, я не хотела!
- Оправдывайся теперь, - строго поджал губы Коросс, а потом, не выдержав, засмеялся.
Он крепче прижал Арону к себе, с удовольствием вдыхая аромат ее волос, перемешанный с тонким запахом лунных цветов и дымком костра.
- Готова? - поинтересовался он, снимая с ее головы венок.
Арона кивнула.
Они разбежались и взлетели над огненной стеной, тщательно укрывая от жадного пламени теперь уже их общий венок. Огонь возмущенно фыркнул, выбрасывая вслед сонмы огненных мух.
В центре огненного круга было жарко и они отступили к центру, где уже стояли, тесно прижавшись друг к другу, опередившие их парочки. Венок, что они продолжали вместе сжимать, от жара пламени истончился, сделавшись почти прозрачным. Коросс шевельнул рукой, и цветы рассыпались, покрывая их руки мелкой серебристой пыльцой, быстро тающей на коже.
- Ну, что ж, - улыбнулся Коросс. - Приступим к финальной стадии.
- Какой? - прошептала она, не отрывая от него испугано-счастливых глаз.
Он показал на целующиеся вокруг парочки. Уоросс, оторвавшись от одной из виснувших на нем девиц, подмигнул.
- Так ведь глина, - как-то неуверенно произнесла Арона.
- Ах, да, - выдохнул молодой человек.
Глина высохла и уже отлетала. Коросс осторожно удалил ее остатки платком и прикоснулся к нежным губам…
- Аоэла Аорда благословляет вас, дети мои! - донесся до его сознания торжественный возглас Провидицы. - Приглашаю вас всех к столам, чтобы восславить новый год славным застольем да веселыми песнями.
- Вот еще, тусоваться с крестьянами, - шепнул ему в ухо неугомонный Уоросс. - Пашню удобрять надо, чтобы земля плодоносила, а не нажираться, как свиньи. Правда, девочки?
Валгавки захихикали, восторженно глядя на огневолосого. Уоросс плотоядно облизнулся и, прихватив местных красоток, скрылся в ночи. Коросс и Арона, переглянувшись, тоже покинули быстро пустеющую площадку.
После яркого костра, ночь показалась особенно темной. Они шли вдоль лесной опушки, удаляясь все дальше от поляны с тремя дубами. Вскоре звуки праздника затихли. Они свернули к уже знакомому Короссу озерку. Звезды и луна отражались в зеркальной глади, а вокруг озера все было усыпано белоснежными цветами. Луноцвет испускал мягкое свечение, окутывая сребристой дымкой все вокруг.
- Коросс, - нерешительно произнесла Арона, когда он попытался обнять девушку, - я не хочу, чтобы ты заблуждался на счет меня.
- И в чем я заблуждаюсь?
Он бросил на траву свой плащ, предлагая девушке присесть.
- Провидица была права, когда не хотела пускать меня на праздник. Я проклятая…
Он молчал, ожидая продолжения.
Арона всхлипнула, закрыв лицо руками: