Но когда у нашего человека проблема с эпитетами, он демонстрирует познания в зоологии.
– Эта крыса подставила мне подножку! – рявкнула Таня после секундной заминки.
Милая девица, уже вынырнувшая из тарелки и размазывающая по лицу подливу с ошметками бурых овощей, завопила:
– Она сама! Сама упала! Я не виновата, что эта корова путается в собственном подоле и ходит, как кобыла!
Похоже, местные тоже широко использовали в своем лексиконе зоологические термины.
– Нет так громко, я все слышу, – поморщилась Арлена. – Княжна Орелия, князь уже удалился, поэтому он не видел, как вы развлекались. Но я ему все расскажу, не сомневайтесь. Сегодня же вечером вы отправитесь на аудиенцию к светлейшему князю. Наказание вам определит лично он – для меня это неуместно, учитывая ваш титул. Княжна Татьяна…
Таня вытянулась и застыла с высокомерным лицом. Сейчас ругать будут.
Но тут через толпу Тарланей, которые собрались за спиной Арлены, пробрался один из княжьих бодигардов – здоровенный детина в темном. Приник на мгновенье к уху Арлены, прошептал несколько слов.
– Княжна Татьяна, – тут же возвестила та, – нас вызывает князь. Следуйте за мной.
Украшенная подливой девица бросила на нее победоносный взгляд – и залилась слезами. Кое-кто из Тарланей бросился ее утешать, остальные раздались перед Арленой, давая ей дорогу. Таня последовала за ней с каменным лицом, выпрямив спину.
Не иначе как у милого дедушки имелись доносчики среди придворных, вот ее и призвали на ковер столь оперативно.
Путь из трапезной в кабинет светлейшего они проделали в полном молчании.
В камине снова пылали поленья, но кресло, в котором ранее сидел князь, на этот раз занимал незнакомый мужчина. Лысый на полголовы и повязанный как раз по краю лысины пыльно-серой лентой. Складчатая хламида того же пыльного цвета, что и лента, укрывала костлявые, но широкие плечи незнакомца. Сам князь сидел у длинного стола и перед ним была разложена громадная, с журнальный стол величиной, книга. Страницы медленно взмывали и перелистывались, князь что-то там просматривал, и появившихся Арлену с Таней удостоил лишь коротким взглядом.
Зато незнакомец у камина вскочил, сделал несколько шагов, приблизившись к женщинам вплотную. Взгляд его жадно рыскал по их лицам. Арлена присела, и Таня повторила поклон, успев заметить, что серую ленту на голове незнакомца украшал серебряный значок: перевернутый равнобедренный треугольник на фоне столь знакомого и, похоже, межмирового уже символа сердечка. Украшение? Знак принадлежности к некоему сообществу?
– Да будет вечен круг, почтенный служитель Милосердного, – пропела Арлена.
Незнакомец облизнул пересохшие губы. Сказал клекочущим голосом:
– Да будет. И благословение Семи на вас, благородные госпожи. Кто из вас княжна Татьяна?
У Тани почему-то захолонуло сердце.
Арлена слегка развернулась к Тане, запела:
– Позвольте, почтенный служитель, представить вам благородную княжну Татьяну Тарланьскую. Княжна Татьяна, позвольте представить вам почтенного главного служителя Коэни Милосердного из храма Таруса. Вы меня не знаете, почтеннейший служитель, но я посещала храм и видела вас. Мое имя Арлена Тарланьская.
Ага, подумала Таня, а вот и первый божий человек, которого она здесь видит.
– Я должен привезти вас в храм. Я пришел за вами, – объявил служитель. Голос его прервался.
От стола, за которым тихо-тихо посиживал дедушка, подплыл высокий хрустальный бокал с красноватой влагой. Торкнулся в руку лысого служителя. Тот не глядя ухватил подношение, одним долгим глотком опустошил бокал, потом разжал пальцы, оставляя его в воздухе.
Но бокал не упал, а лишь нырнул вниз и убрался обратно к столу.
– Мне приснился сон. – Лысый сверлил Таню пронзительным взглядом. – Ко мне пришел тот, кому я посвятил всю свою жизнь…
Поскольку нос и веки у лысого были исчерчены характерными красными прожилками, Тане захотелось брякнуть: зеленый змий, что ли? Но она прикусила язык. На анадейском змий означал гада ползучего, и ничего больше.
– Кто же вам приснился, почтенный? – тихо спросила Арлена.
Костистое лицо служителя Милосердного озарилось вдруг блаженной улыбкой.
– Светом осиянный… сам Коэни. В плаще, подобном моему, и с непокрытой головой. На босых ногах мозоли набитые и шипы вонзенные.
Служитель излагал все так складно, что Таня даже заслушалась.
– Он пришел и сказал… – Лысый с придыханием протянул к ней руку. – Найди в доме Тарланьском княжну, а имя ей – Татьяна, и пусть она придет в мой дом.
– А что же он лично ко мне в сон не пришел и лично меня не пригласил? – столь же проникновенным тоном осведомилась Таня.
Служитель судорожно ухватил полы плаща, подтянул их вверх и застыл с прижатыми к груди кулаками, из которых складками свисали пыльно-серые фалды. Потрясение на его лице потихоньку сменялось гневом.
Арлена смотрела недовольно, прикусив губу. Со стороны стола донесся мощный удар – громадная книга, которая перелистывалась перед князем, резко захлопнулась.
– Княжна, разумеется, поедет, – звучно сказал дедушка. Тона он не повышал, но голос его почему-то прогремел в кабинете троекратным эхом. – Думаю, ей давно следовало посетить главный храм Семи и особенно – молельный дом Коэни Милосердного. Ибо существуют некоторые, кто нуждается в милосердии больше прочих, потому как не ведают, что творят и в особенности что говорят. Не так ли, княжна?
Суровый взгляд Арлены говорил, что не соглашаться с дедулей будет для Тани смерти подобно.
– Да, – согласилась Таня. Злость и обида, что наполняли ее после инцидента с княжной Орелией, вдруг исчезли. И желание плеваться ехидными словечками ушло вместе с ними.
Правда, на лысого она все равно смотрела с опаской. Взгляд у него был очень уж фанатичный.
– Благородная Арлена будет сопровождать княжну, – добавил дедуля. – Я уже распорядился, экипаж готовят.
– Немедленно! Нужно ехать немедленно! – воскликнул лысый. Шагнул, вцепился в Танину руку. Гнев с его лица потихоньку уходил.
Чужая ладонь, легшая на запястье, была потной, и Таню охватила волна брезгливости.
Арлена с ласковой улыбочкой протиснулась между ними, сняла когтистые пальцы с Таниного запястья, бестрепетно положила их себе на руку, зажурчала:
– Надеюсь, почтенный служитель, вы поедете с нами. И по дороге еще раз расскажете мне о боге. Каким он был в вашем сне?
Эти двое пошли на выход, а Таня вдруг ощутила мощный толчок сзади. Едва не упав, она сделала по инерции несколько шагов и обернулась.
Дедуля сидел у стола и сердито смотрел на нее, указывая глазами на парочку, которая как раз в этот момент выходила из кабинета. Пониже талии Таню опять что-то толкнуло, уже полегче, и князюшка сердито передернул бровями.
Посыл был понятен: Тане настоятельно советовали идти в храм, на свиданку к богу.
Она поплелась за Арленой и служителем, поневоле слушая их разговор.
Коэни Милосердный лысому приснился в облике светозарного юнца. С босыми ногами и в храмовом плаще…
У выхода из здания, где помещались апартаменты князюшки, их ждал "экипаж феодальной Барби" – вишневая коробочка в серебряных накладках, кони в попонках, с уздечками в финтифлюшках и гривами, уложенными волнами. У Тани появилось подозрение, что здешний конюх всю жизнь мечтал стать парикмахером, вот и отыгрывается теперь на лошадках. Конюх-куафер, ешкина малина…
Арлена вместе с лысым первая погрузилась в карету, Таня последовала за ними.
На сей раз помощи прислуги ей избежать не удалось. Кучер, похоже, был специально проинструктирован на этот счет, потому что вытянул руку прямо над ступеньками, перегородив Тане путь.
Она посверлила его некоторое время возмущенным взглядом – мол, как ты смеешь, смерд, княжне препятствовать? Внутренне содрогнувшись, правда. Что-то она начала в последнее время окняживаться. Вот и слуг перестала реверансами приветствовать, уж больно они от этого пугались.
Но кучер не отступил. Даже одарил Таню в ответ суровым взглядом, преисполненным достоинства: дескать, это мой святой служебный долг, вы же должны понимать.
Так что Таня со вздохом положила руку ему на запястье. И поднялась в карету княжна княжной: правая рука приподнимает подол, самую чуточку, только чтобы не споткнуться, левая небрежно возложена на длань прислужника, взгляд устремлен вперед, на морде княжья скука и утомленность от сего мира.
В карете Арлена со служителем бурно обсуждали, почему у Коэни во сне ноги были сбиты и усажены шипами. Не есть ли это знак, что даритель Милосердия страдает из-за путей, которые избирают люди? И куда катится мир?
Почему во всех мирах так любят обсуждать направление, в котором катится мир, подивилась Таня. Она примостилась на скамеечке напротив Арлены и лысого, отдернула шитую занавеску.
По ту сторону кареты стоял Орл. И глядел на нее злобно. Слева от него в стайке спешно удаляющихся дам виднелось фиалковое платье княжны Орелии, и Таня вдруг задалась вопросом, уж не родственнички ли они. Орл и Орелия… Хотя здесь все друг другу родственники.
Карета дернулась, и Орл поплыл назад.
Перед Переходными Вратами она сама, не дожидаясь Арлены, задернула занавеску. Чем заслужила одобрительный взгляд пышнотелой наставницы. От Врат прилетел вопль кучера:
– Тарус!
И карета тронулась вперед. Стук окованных колес по камню быстро смолк, сменившись вязким шорохом, исходившим от осей. Заехав во Врата, экипаж поехал мягко, словно по натянутому ковру, и лишь самую чуточку покачивался из стороны в сторону.
Пока ало-розовые отблески из Безмирья заливали кровью серебряное шитье внутри кареты и профиль Арлены, повернутый к лысому, Тане в голову вдруг пришла мысль: стало быть, она и впрямь является той самой четырнадцатой дочерью. Если только местный слуга божий не врет про сон, а Арлена не врет про богов, и они в их мире таки существуют.
Таня содрогнулась. Пророчество было про нее. А точнее, она была для пророчества.
Как только они выехали из Врат, кто-то просунул в окошечко руку и отдернул занавеску.
– Доброго вам дня, – сказало появившееся в окошечке мужское лицо, простое, с мощными надбровными дугами и ломаным носом. На высокий лоб падали светлые всклокоченные пряди волос. – Имя, цель прибытия?
Ниже шеи человек был затянут в потертую черную кожу. Такую же униформу Таня видела в Ярге на людях герцога Бореска. Местный мундир?
Лысый мужчина напротив нее подался вперед, хрипло каркнул:
– Я главный служитель Коэни в этом городе! Везу…
Он на мгновенье запнулся, но тут вмешалась Арлена:
– Почтеннейший служитель сопровождает нас в храм. Мы – дамы Тарланьского дома. Желаем помолиться у Стены Молений, дабы наши скромные мольбы о милосердии коснулись слуха самого бога.
– Не врете, я вижу. Проезжайте, – буркнуло лицо. – Раз из Фенрихта, значит, идете как свои. Беспошлинно. И благословение Семи на вас, почтенный служитель. Простите, что я вас не узнал. Редко хожу в храм.
– А следовало бы, – забурчал лысый.
Личность исчезла из окошка, аккуратно прикрыв за собой занавеску. Пришлось отдергивать ее заново.
Сначала Таня увидела внутреннее убранство какого-то большого строения, но они почти сразу же выехали из него, и в карету хлынул зеленоватый свет местного светила. А вместе с ним шум, запахи и виды большого города. Она вдруг поняла, насколько отвыкла от цивилизации, сидя в Фенрихте. Там было тихо, мирно, малолюдно. И даже когда все Тарлани выходили из трапезной после обеда, двор все равно казался полупустым.
А тут вокруг перекликался голосами большой город. Шли люди, бегали дети. В окошко виднелись одноэтажные каменные дома, фасады их украшали витые колонки и застекленные окна. Таня, высунувшись из кареты, на архитектурные чудеса Таруса взирала с немым изумлением. Надо думать, и тут поработала магия, потому что такой уровень архитектуры Средневековью не свойственен.
Экипаж свернул на другую улицу, покатился быстрее – дорога пошла под уклон. Тут стояли дома побогаче, в три-четыре этажа, щедро разукрашенные балкончиками, лепниной и фресками удивительной красоты.
Тане хотелось задать кучу вопросов. Ну например, что продает тот скрюченный человечек на углу улицы, у которого с рук свисают связки темных полос, напоминающих толстую кожу? Почему на этом углу висят гирлянды стелющихся по ветру шарфов?
Но Арлена так упоенно обсуждала с лысым труды некоего Чевра, главного служителя Эригу из Хаерны, что прерывать ее Таня не решалась.
Дорога, до этого идущая покато вниз, перешла в крутой спуск. Экипаж покатил еще живей. Таня с любопытством высунулась из окошка и в просвете дороги внизу увидела серую громадину.
Шестиугольный замок возвышался в котловине, куда спускался город. Высокая стена окружала три гигантских здания.
На каждом из шести углов замка лепились тонкие изящные башенки, а еще напротив каждого угла поднимались башни, полностью вынесенные в город. Бастионы. Их венчали флаги, где змеилась серая полоса на белом фоне. Стены вынесенных башен прорезали высокие стрельчатые окна. И в довершение ко всему каждую башню соединял с замком мост, перекинутый высоко над улицами города, продолжавшимися в проеме между башнями и стенами замка.
– О! – выдохнула Таня, заглядевшись на цитадель.
И вновь ощутила перемены, произошедшие в ней за последнее время. Раньше она бы выкрикнула "вау!" или "ух ты!" А вот сейчас – благовоспитанное "о"…
Арлена оторвалась на мгновение от разговора с лысым служителем, бросила:
– Это замок Вагран, родовое гнездо герцогов Боресков и всего их рода.
Экипаж, спустившись вниз, проехал впритирку к замковым стенам, дав Тане возможность полюбоваться летящими росчерками мостов на фоне пронзительно-желтого неба в кипени лимонно-персиковых облаков.
Карета еще два раза свернула, удаляясь от чуда из серого камня, и высадила их на небольшой площади. Таня, спустившись по ступенькам в самой что ни на есть княжеской манере – из-под юбок выглядывает только кончик башмачка, прислуга почтительно поддерживает за ручку, – увидела комплекс из нескольких башен, идущих по кругу и увенчанных шпилями. Взгляд ее скользнул вверх.
И она застыла.
Над шпилями клубилась гигантская древесная крона. Бордовая в охристых бликах. Ствол дерева – ровный, круглый, безупречный – она сначала приняла за еще одну башню, выстроенную в центре. И откуда у них такие мастодонты в растительном мире?
– Дом богов наших, – поспешно сказал лысый, оборачиваясь к ней и склоняясь в полупоклоне. – Сюда велел вас привести мой небесный покровитель, княжна Татьяна. Надеюсь, вы понимаете всю незаурядность события, оказанную вам высокую честь? Следуйте за мной!
Таня без особой радости кивнула. И двинулась за лысым вместе с Арленой, разглядывая кладку башен и стен, что их соединяли.
Черно-бурый камень, уложенный крупными блоками и отполированный до зеркальной гладкости, отблескивал на солнце. Пахло чем-то горьким и сладким одновременно, а еще теплой пылью и птичьим пометом. С крыши одной из башен сорвались птицы, закружились стаей, ушли в крону.
За полукруглым входом, прорезанным в стене, шел деревянный помост. Арлена, сделав несколько шагов по гулким доскам, остановилась. Церемонно сказала:
– Мы немного отстанем от вас, почтенный служитель. Княжна Татьяна первый раз в вашем храме, ей требуется наставление, ибо она во многих вещах еще не осведомлена.
Лысый понимающе вскинул и опустил брови, поклонился и пошел по помосту, огибая ствол.
Арлена, вопреки Таниным ожиданиям, не принялась сразу же поучать, а глубоко и проникновенно вздохнула. Этак мученически.
– Ну что еще, благородная Арлена? – буркнула Таня.
– Я не знаю, следует ли мне теперь давать вам наставления, княжна Татьяна, – тихо сказала Арлена. – Если уж сам Милосердный призвал вас и тем самым подтвердил, что вы особая, тогда кто я такая, чтобы указывать деве из пророчества?
– А вы представьте, что ваш жрец на ночь переел лишка, вот ему и привиделось разное, – так же тихо сказала Таня. – Какая дева из пророчества, благородная Арлена? Я, если честно признаться, даже и не дева вовсе.
Был у нее грех в последнем классе; уж больно хорош был собою Витька Оскольников, ее одноклассник, высокий парень с длинными ресницами и гибкими пальцами пианиста. Вот и оступилась, о чем многократно потом жалела, ибо Витька многим растрепал о сем прискорбном факте.
У Арлены иронично дернулся уголок рта.
– Я про состояние души, не тела. Разумом и душой вы, княжна Татьяна, не просто дева – дите малое. И тем не менее… Конечно, ваше положение четырнадцатой дочери высоко. И вознесет вас еще выше среди благородных Тарланьского дома. Но прошу вас – молчите. Не спрашивайте ничего в храме, не говорите того, что залетает в вашу головку. Тарланьскому дому сейчас нежелательно ссориться со служителями главного храма Керсы.
– Буду нема как рыба, – твердо пообещала Таня.
– Лучше как камень, – сказала Арлена. – Рыбы, как я слышала, машут плавниками и хвостом и так выражаются.
Таня кивнула. Тоскливо глянула на мощный ствол, что возносился рядом с ней гладкой башней, обтянутой шелковистой корой кофейного цвета. Как раз на высоте ее роста от ствола отходила веточка с багряно-бордовой листвой, украшенная двумя белыми цветами с кремовыми каемками. Цветы были крупные, незамысловатые, на манер яблочных.
Ее строгая наставница подхватила юбки строго выверенным жестом – подол серо-голубого платья над досками вознесся на положенные полсантиметра, не больше. Затем развернулась и пошла вокруг ствола. Таня, прежде чем последовать за ней, протянула руку и коснулась пышной бордовой листвы. Потом, осмелев, чуть нагнула ветку, понюхала цветок.
Запах был тот самый, горьковато-цветочный, которым пахли ее платья по утрам, когда их приносила Мелта.
После соприкосновения с природой она оставила ветку в покое, подобрала собственные юбки и двинулась вперед. Арлена стояла вместе с лысым у входа в одну из гигантских башен. Таня была в трех шагах от них, когда до ее слуха долетел первый крик. Даже вопль.
Кто-то что-то кричал про дерево.
Сначала она увидела, как главный служитель Коэни поднимает вверх костистое лицо, заламывает руки – и шагает вперед не глядя. Изумление и даже ужас на лице Арлены.
И только потом Таня развернулась и глянула на дерево сама.
Взгляд ее зацепился за ветвь, отходившую от ствола на уровне двухэтажного дома. Ветку окутывала белая кипень, и Таня поначалу решила, что это цветы.
Но затем ее глаза скользнули выше, и она похолодела.
В бордовой древесной шапке над шпилями ширились белые пятна, росли, превращая крону в белое облако. Прилетел, кружась, опавший лист – длинный лепесток белого глянцевого шелка.
Арлена, мгновенно очутившись рядом, напряженно спросила, приглушив голос:
– Вы касались дерева, княжна?
– Я цветочек понюхала, – промямлила Таня.
Наставница энергично распорядилась все тем же тихим голосом:
– Молчите. Обо всем молчите. Будем надеяться, что никто не свяжет ваше появление и белую листву. О, Семеро…
Таня судорожно кивнула соглашаясь. О черт…
Арлена шагнула еще ближе, приникла к ее уху, прошептала проникновенно: