– А если она умрет? – возразил первый. Прочие пять магов, как по команде, оторвались от лицезрения распростертой на земле Тани и уставились на него. – Умрет прямо тут, у нас на руках? Вы подумайте! Если она может уничтожать игалс, это же… да ей цены нет!
Тане хотелось надеяться, что она пока что не умирает, но тошнота и слабость сводили с ума. А еще больше собственное бессилие.
Перед глазами почему-то всплыла Арлена, а конкретно одно ее наставление: "Обморок есть действенное оружие женщины, но применять его следует только перед лицом друзей". Таню даже заставили тогда два дня репетировать мягкое падение на пол.
Что ж, лица вокруг нее казались вполне дружелюбными. И она уже лежала.
Таня из последних сил выжала из горящих легких тонкий стон, закатила глаза и вытянулась с расслабленным лицом.
– Ну что, убедились? – яростно прошипел ее заступник своим друзьям. – А знаете, что скажут, когда мы притащим к Вратам ее труп и расскажем обо всем? Что виноваты мы, а не верховный Харгор, отдавший приказ не лечить девицу, даже если она пострадает в битве с игалсами!
– А тут разве была битва? – с сомнением протянул один. – Игалсы, конечно, все дохлые, но без порезов. Просто в серый цвет окрасились.
На него шикнули сразу несколько голосов:
– Да ты что, Жирер! Битва наверняка была магическая, какие тебе порезы! Сказано было: девица амулет и живой артефакт Тарланьского дома, созданный проклятым колдовством подлых Тарланей!
Тот, кто подслушивает, вяло подумала Таня, всегда узнает о себе много нового и интересного.
– Ну ладно, подкрепляйте ее, – проворчал сомневающийся.
Она услышала шепот:
– Зинесу…
И ощутила легкое прикосновение к щеке.
Тошнота не прошла полностью, но отступила. Таня прерывисто вздохнула, ощутила руки-ноги, которых до этого вообще не чувствовала. Обе ее ладони были зажаты в руках юных магов, спина уже заледенела – осенний месяц оринь для отдыха на земле не очень подходил.
Она медленно раскрыла глаза, памятуя слова Арлены о том, что падать в обморок следует быстро и неожиданно, а выходить из него долго и мучительно.
– Как вы теперь себя чувствуете, девица Тарланьская? – спросил ее один из юных магов, тот, что ратовал за излечение заклятием.
Таня только вздохнула. Вольно ж Арлене было говорить про медленный выход, сама она небось падала в обморок только в отапливаемых замках. А тут лежи на земле, замерзай.
– Лучше, – просипела она. Надорванное горло отозвалось болью. – Помогите мне… подняться.
Маги с готовностью дернули ее вверх, поставили на ноги, держа под руки. Один даже за талию сзади уцепился – то ли поддерживал, то ли щупал под шумок.
Она поморгала, пережидая темноту в глазах и звон в ушах. Украдкой оглядела руки и кожу на груди в вырезе платья. Синих жил больше не было.
Потом Таня скользнула взглядом по отрезку дороги, уходящей в заросли рагена.
В колеях лежали тела игалс, стального цвета с синеватым отливом. Длинные задние конечности торчали вкривь и вкось, сведенные предсмертными судорогами.
– Все мертвы? – прохрипела она.
Юный маг, державший ее слева, уважительно отозвался:
– Все, девица Тарланьская. Чистая победа. Ваше имя, несомненно, занесут во все исторические летописи Эрроны. Вы спасли эту деревушку, и многие другие, до которых эти твари теперь не доберутся.
Было у Тани подозрение, что в исторических летописях победу, скорее всего, припишут верховному Харгору. А то и всему Совету магов. Обозвав при этом саму девицу Тарланьскую просто артефактом, без эпитета "живой". И без упоминания имени.
Это враки, что историю пишут победители; ее пишут те, кто посылает победителей в бой.
– А селяне? – выдавила она. Какое ей дело до местных летописей, в самом-то деле.
Тот же маг ответил:
– Четверть людей погибла, больше половины выживших нуждается в помощи. Как только мы выйдем отсюда, заслоны снимут и в деревню придут маги-лекари. Не беспокойтесь, девица Тарланьская.
Ее развернули и понесли через деревню, держа под руки. В некоторых домах к заборам подходили селяне – хромающие, перевязанные. Некоторые даже кланялись, завидев ее.
Элсил стоял высоко над деревней; прошло не меньше трех-четырех часов с того момента, как Таня влетела в Лисву, держа в руке потерявшийся теперь меч. Стало быть, маги сначала благоразумно подождали, пока выветрится запах от игалс, а уже потом отправились за ней.
Обратный путь Таня проделала, повиснув на руках юных магов. Те шагали размашисто и, не стесняясь, прямо на ходу громко обсуждали мощь и природу магических сил девицы Тарланьской. Ее личные тактико-технические характеристики, говоря сухим инженерным языком.
Она слабо перебирала ногами, разглядывала вприщур пронзительно-желтое небо и ни о чем не думала. Сил не было.
Верховный Харгор ждал Таню у Врат, довольный, улыбающийся. Перед ними сняли заслон, и ее подвели, а точнее, поднесли к верховному. Харгор тут же дал отмашку рукой, донеслись слова команд, рядом с Вратами из коричнево-бордовых зарослей рагены вынырнули маги, одетые в бордовые плащи, торопливо побежали по направлению к деревне.
Русый красавчик встал картинно, глянул на Таню по-отечески добродушно:
– Поздравляю, девица Тарланьская, все сложилось наилучшим образом. Вы живы, игалсы мертвы, и ваше пророчество вас бережет.
– А вы знаете, как выглядят дети, которых забили ногами? – спросила Таня срывающимся шепотом. От вида довольного и счастливого Харгора ее почему-то начала колотить дрожь.
С лица русого мага сползла улыбка.
– Это детали, – бросил он. – Мы сделали нужное дело. Благодаря этому будут жить многие и многие эрронцы.
– Почему игалсы появились именно в Эрроне? – хрипло спросила Таня.
Маг пожал плечами:
– Может, то была кара богов за прегрешения Тарланей, осквернивших страну. Бесчестный Тарланьский дом веками прелюбодействовал, подличал и губил всех достойных людей. Вот боги и не потерпели, наказав таким образом всех эрронцев за их многовековое бездействие.
Харгор глянул с вызовом, и Таня вдруг осознала, что ей это не нравится. Маг защищался. Что-то тут было нечисто…
Нечисто было и с ней самой. Таня ощутила, что колени больше не дрожат. В поддержке магов она уже не нуждалась, хотя те по-прежнему держали ее под руки. Что-то близилось. Новый прилив синего пламени?
Юных студиозусов, растерянно подумала Таня, хорошо бы убрать. Чтобы не кинулись обездвиживать ее в самый неподходящий момент. Интересно будет посмотреть на реакцию Харгора, когда ее кожу распишут синие жилы…
Она вздохнула, свесила голову, изображая девичью слабость, проскрипела надорванным голосом:
– Хочу сказать вам пару слов наедине…
– Отныне никто и никогда не будет разговаривать с вами наедине, девица Тарланьская, – отрезал маг.
Умный, бессильно подумала Таня.
– Отправляемся в Алый замок, – величественно распорядился Харгор. И уже начал разворачиваться к Вратам.
Таня стряхнула руки магов, стоявших справа и слева, шагнула вперед и дернула Харгора за плечо, разворачивая к себе. Краем глаза заметила, как валятся наземь те двое, которые только что держали ее под локотки. Похоже, с ними было то же самое, что и с селянами, – глубокий обморок.
А ведь синеньким не сверкало. И кожа, насколько Таня могла видеть, оставалась чистой. Выходит, теперь она может творить чудеса без световых эффектов? И без сияющей татуировки, что есть плюс, как ни посмотри – зачем же людей пугать, мало ли что им с перепугу в голову взбредет.
Верховный Харгор прошептал уже знакомое:
– Мин кунишу…
И шлепнул ее по плечу. Но знакомое заклятие обездвиживания на нее почему-то не подействовало, к большому разочарованию верховного Харгора. У того даже лицо сморщилось от изумления.
За все время пребывания в Анадее ей еще никогда не было так хорошо. В первый раз магия местных на нее не действовала. Она была наравне с сильными мира сего, говоря высоким стилем.
И это захватывало.
Таня, улыбнувшись, вскинула руки вверх. Взялась за отделанную бисером и шитьем горловину камзола верховного. За грудки, говоря по-русски. Прикрутила маленько жесткую ткань. Харгор, мужчина на полголовы ее выше, почему-то не воспротивился, а только покорно икнул, не сводя глаз с Таниного лица.
Уловив какой-то нехороший шорох, она глянула через плечо. И вовремя – двое из оставшихся на ногах четверых юных студиозусов уже стояли у нее за спиной. Тот, что постарше, сообщил напряженным шепотом:
– Не смей. Отойди от него, а то обездвижим.
Двое остальных склонились над упавшими товарищами, на нее глядели исподлобья. Один взирал враждебно, другой, с темными кудряшками, с любопытством.
Она ощутила, как в глубине души удушливой волной поднимается ярость. Здешние маги слишком уж привыкли полагаться на заклятие обездвижения, а Таня порядком успела от него подустать.
Молодой маг выкрикнул два заветных слова и мазнул ладонью по Таниной спине. Эффект превзошел все ее ожидания – парнишка побледнел и повалился назад. Второй, закусив губу, отважно потянулся следом и улегся рядом.
Где-то в глубине души маленькая частичка прежней Тани разразилась каскадом тревожно-жалостливых мыслей. Парни упали больно уж резко, словно у них все жилы выдернули. Могли ушибиться, разбить головы…
А нечего соваться, мысленно обрезала эти вопли Таня нынешняя, кипящая злобой и яростью.
Те двое, что сидели над телами своих товарищей, сделали выводы из увиденного. Один вскочил, повернулся к дороге. Метки бордовых плащей на ней уже приближались к деревеньке, маги спешили на помощь селянам. Второй распрямился почти одновременно, стремительно хлопнул первого по плечу.
Таня услышала короткий, резко оборвавшийся звук, начало пронзительного вопля. Лишенный голоса развернулся и заработал еще один шлепок, но уже в грудь. Застыл на месте, покачнулся – видимо, обездвижение в момент разворота ничего хорошего не сулило. Кудрявый шагнул вперед, обнял его и поддержал.
Таня сжала губы, брови сами по себе вопросительно вздернулись.
– Моя помощь прекрасной деве, – галантно заявил кудрявый. Осторожно уложил обездвиженного мага на землю и отвесил глубокий, церемонный поклон с замысловатым взмахом руки. – К тому же я за справедливость. Как-никак вы спасли целую деревню, они могли быть с вами и полюбезней.
Таня глянула с сомнением.
По-видимому, на помощь Харгору никто прийти не мог – маги уже вливались в Лисву, а из зарослей рагены новые силуэты не показывались. Почему верховный не оставил никого из взрослых магов для своей защиты? Самонадеянность или обычная неразбериха после неожиданной победы, пусть и чужой?
У нее мелькнула противная мыслишка: все слишком уж удобно получалось, слишком просто…
Она отбросила эти мысли и резко обернулась к Харгору. Ей на лоб тут же упала капля пота – маг обильно вспотел. Хотя жарко не было. Таня, прижав ворот, тряхнула русого красавца, сказала, четко отделяя паузой каждое слово:
– Почему игалсы появились именно в Эрроне? Откуда они пришли?
Харгор молчал, мучительно морщился, заливался нехорошей краснотой. Таня еще сильнее прикрутила горловину камзола, рявкнула:
– Говори, тварь, уничтожу!
И изумилась тому, как легко вылетели у нее эти слова. Княжеская кровь дает о себе знать? Или то самое, синенькое?
Маг все молчал, и Таня, отпустив ворот, легонько шлепнула его по щеке. Физическое воздействие, так сказать.
Харгор задохнулся. В буквальном смысле. В выпученных глазах, прежде красивых, сине-серых, с сахарно-белыми белками, а теперь залитых кровью и мутных, Таня вдруг рассмотрела свое отражение.
С раздутым лбом, с оскаленными зубами, из глаз мага на нее глядело чудовище. Вроде она… и не она. Словно из-под кожи наружу прорастала новая Таня, страшная и отталкивающая. Этот надлом бровей – откуда он у нее? Костистый, заостренный абрис скул – как прорезался? Из-под ее округлых, полных щек…
Она хватанула ртом воздух, резко разжала руки, поспешно ощупала свое лицо. Нет, все было как прежде. Почудится же…
Верховный Харгор, успевший задохнуться, надсадно кашлял. Она едва не упустила момент, когда кашель перешел в слова.
– Магия Источника – это дар Сострадающей. Однако Источник начал истощаться двадцать с лишним лет назад, а через десять лет пришла голубая чума. Мы оцепили зараженные деревни, вылечили кого смогли. Но были умершие, осталось много калек. Люди хоронили близких, помогали выжившим, сострадали… и Источник опять стал прежним. Он ослаб лишь через пять лет. Полгода назад нам привезли из-за морей одну игалсу. Всего одну, клянусь! Мы выпустили ее в маленькой деревушке. Но уже через декаду перестали приходить вести из нескольких деревень, а единственная игалса обратилась в целые полчища. Мы просто хотели, чтобы люди сострадали…
– То есть, – Таня скрежетнула зубами, – людям пришлось умирать, чтобы Источник сыпал кристаллами? И как, помогло? Воссиял ваш Источник?
– Нет, – признался маг дрожащим голосом.
Таня вскинула голову, отчеканила:
– В жизни так мало удобных случайностей, что умные люди организуют их сами, да?
– Вы не понимаете, – пробормотал Харгор. – Мы не можем сильно сокращать продажу кристаллов в другие страны. Властители могут объединиться. Источник, даже затухающий – лакомый кусок. Войска властителей просто задавят нас количеством. Мы не можем надолго оставаться без кристаллов, не можем оставить без кристаллов Анадею…
И тут Таня не выдержала. Рука взлетела сама собой, и она залепила Харгору пощечину. Не то бледное ее подобие, которому Таню обучала Арлена – без широкого замаха, запястье почти неподвижно, пальцы изящно бьют по щеке оскорбившего, можно сказать, только касаются, – а хорошую, полноценную оплеуху. От души и со всего плеча.
Что-то хрустнуло, и голова Харгора свернулась назад, словно шея у него была резиновой. Тело мягким кулем рухнуло вниз.
Синие жилы, лихорадочно подумала Таня, ощущая, как вновь мелкой дрожью заходятся колени. И на плечи словно давит невидимая рука, пригибая вниз.
Гори на руках жилы, она, может, и помнила бы, что каждое ее прикосновение теперь несет на себе печать синего пламени.
Но они не горели, и она ударила изо всех сил. Отбитая ладонь болела, доказывая весомость оплеухи.
И как все вышло-то, как все сошлось… Харгор остался с ней под прикрытием нескольких мальчишек. Один из которых даже встал на ее сторону. Причем взрослые маги, знающие и умеющие куда больше, ушли все до одного.
Неизвестно почему Тане вдруг вспомнилась строчка из книги, одной из тех, которые давала Арлена с наказом прочитать: "А там, куда нас путь ведет, тяжелый, горький, страшный, таится добрый кукловод в высокой горней башне"…
Слабость и тошнота окутали Таню черным покрывалом. Забирая у нее все – раскаяние, ужас, ярость…
Она упала на дорогу и уже ничего не видела и не чувствовала.
Глава восемнадцатая
Венец творенья, дивная Татьяна
Белым было покрывало, под которым она лежала. И белой была стена, на которую она смотрела.
Сбоку маячило лицо. Таня, сделав над собой усилие, всмотрелась и узнала того самого мага с черными кудрями, который помог ей, обездвижив своего товарища.
– Как вы себя чувствуете, девица Тарланьская?
Таня с усилием разжала губы. Ноющее горло выдало сиплый хрип. На теле словно черти горох молотили, ее захлестывала дрожь и слабость с тошнотой и звоном в ушах.
Маг глянул с пониманием, исчез, а через мгновенье Таня ощутила на губах край бокала.
– Это отвар иливы. Пейте, вам станет легче.
В голове и впрямь прояснилось, когда теплая кислая жидкость пролилась в горло. Таня наконец смогла выдавить:
– Татьяна. Я – княжна Татьяна.
Маг приподнял брови, тут же с извиняющимся видом заулыбался, прижал руку к груди:
– Умоляю о прощении, хотя и недостоин…
После чего, блеснув влажными карими глазами, послал Тане совершенно недвусмысленный взгляд. Маг, следует отметить, был хорош собой; не той зрелой мужской красотой, что отличала верховного Харгора, а другой, более молодой и чувственной, южного андалузского типа. Темно-вишневые глаза под густыми ресницами, ровный нос с легкой орлиной горбинкой, рот Аполлона Бельведерского с капризно вылепленным изгибом нижней губы, темные кудри. Эдакий вьюнош прелестный со взором горящим.
– Где я? – прохрипела Таня. С каждым словом слабость накатывала вновь, давила на грудь холодной подушкой. Приходилось делать паузы, выдавливая из горла каждое слово. – Что… Харгор и маги?
Маг заботливым жестом поправил на ней покрывало, положил на лоб холодную тряпицу, склонившись так, что Танину щеку обдало его дыханием. Глянул в глаза проникновенно и восхищенно.
– Все позади, все кончилось, мы сейчас в Аретце. Это один из вольных городов на юге Анадеи, куда Совет магов не рискует соваться. Здесь вы в безопасности, княжна Татьяна.
Таня перевела взгляд с лица мага на белую стену за ним. Там была дверь, а зеленоватый дневной свет падал сзади, со стороны изголовья; стало быть, окно находилось за кроватью.
– Я применил на вас заклинание, возвращающее силы, но оно не помогло, – сообщил маг. – Возможно, это связано с вашим магическим даром и с тем, что последний раз вы творили свою магию после такого же заклинания. Ваш организм истощен до крайности, даже подкрепляющие чары теперь не действуют.
Руки его тем временем подтыкали покрывало вокруг Тани. Она чувствовала легчайшие, чуть вороватые прикосновения к своим бедрам и плечам. Хамил помаленьку маг, распускал блудливые рученьки.
Но сопротивляться не было сил. Решительно никаких. Слабость не отпускала, держала крепко. Дрожь потихоньку перестала сотрясать тело, но поселилась в животе, что-то там внутри спастически подергивалось, было такое ощущение…
– Я решил испробовать некий способ, принятый у простонародья, у которого нет денег на мага-лекаря, и позвал к вам местную травницу. Она велела поить отваром иливы, правда, пришлось разжимать вам зубы, чтобы влить это пойло. Но зато вы наконец очнулись.
– Сколько? – прохрипела Таня.
Маг понял ее моментально, сообщил, заглядывая в глаза:
– Два дня уже. Меня не хотели пускать в город – с вами-то на руках. Решили по вашему виду, что у вас заразная болезнь. Пришлось отдать все кристаллы, что у меня были.
Таня попыталась иронично хмыкнуть, но все, что у нее получилось, это чуть более глубокий выдох. Выдавила:
– Верховный Харгор?..
Парнишка сочувственно улыбнулся.
– У него сломана шея. Он был мертв, когда я уносил вас из Лисвы.
Таня похолодела. Она убила человека. Дрянь, мразь… но человека.
Имелись, конечно, смягчающие обстоятельства: ее одолевали странные, вроде как и не ее, ярость и злость. И синее пламя помогло, хоть и осталось невидимым, иначе разве она могла бы прибить одним ударом здорового мужика? Но правда заключалась в том, что она желала Харгору смерти, давая ему пощечину. Желала и убила. Никаких отмазок, стало быть.
Ох, что же теперь будет…
Словно угадав ее мысли, молодой маг серьезно сказал: