Возницу звали Огнецвет, выяснил я. Можно просто Лис. был он крепок, коренаст и на участках кожи, свободных от растительности, покрыт весёлой поссыпью веснушек. Лет ему могло быть от тридцати пяти до пятидесяти. Во всяком случае в бороде не наблюдалось ни одного седого волоса. И имя и прозвище ему очень шли. Интересно, это просто прозвище, или оно несёт какой-то смысл? Лис беспечно сидел на телеге, насвистывая какой-то мотивчик, Роксана опять пыталась ко мне прижаться, Мих выискивал в траве очередной стебелёк, свесившись за борт, Горицвет трусил рядом, не поднимая глаз. Остальные мужики погрузились на вторую телегу и достали бутыль и закуску. Они звали и нас, но мне кусок в горло не лез, Роксана не пожелала от меня отлипнуть, а Мих предпочёл травинку тёплой компании. Впрочем, бутыль и краюху хлеба нам выставили, и мы дружно к ним приложились. Мне не полегчало. К тому же я не был уверен, что не загнусь от местного самогона. Да стеснялся я ехать на телеге босиком, вывесив сапоги и портянки для просушки. Джинсы уже приспособились сохнуть прямо на мне. А вот Миха, похоже, смутить было сложно.
- Мих, - спросил я шёпотом, указывая на кобеля, - а он теперь навсегда так?
- Да нет, - ответила за него Роксана, - сутки-двое, не более. Только старостой ему теперь не быть, другого выберут. Может, мы даже успеем на выборах поприсутствовать. Это занятно.
- А ты откуда знаешь? - у меня возникло очень нехорошее подозрение.
- Так я ж тебе говорила, мой шестой от конца муж, ну тот, которого загрызли, он этим делом увлекался. У него целая библиотека на эту тему была. Я читала, когда делать нечего было. Даже уточнения кое-какие вносила.
Я вздрогнул.
- Не бойся, - встрял Мих, - она просто много путешествовала. Ну и мужики у неё разные были, не только султаны. Так что она тебе почти по любой теме справку дать может. И в любой научный труд уточнения вставить.
Пятница, утро.
Верхневолчкане расплатились с нами совершенно честно. Даже не потребовали заплатить за сёдла и уздечки, которые я сдуру не включил в договор - видимо, посчитали, что упряжь входит в понятие "лошадь", а может, это у них подразумевалось.
Зато мой ляп с охранниками они обыграли полностью - в договоре не было указано, что охранники должны быть верховые. Охранники были предоставлены на наш выбор - пешие. После долгих торгов мы пришли к компромиссу - один охранник и одна лошадь на выбор деревни. А трёх лошадей мы можем выбрать сами.
Лошадей Мих выбрал как на подбор. Серого в яблоках жеребца для себя, вороную кобылу для Роксаны и белого скакуна для повелителя. Меня то есть. Жеребец красив был неимоверно, вот только в холке почти вровень с моей головой. Естественно, прежде чем пуститься в долгий путь на незнакомой тачке, её хоть немного следует обкатать. Я долго раздумывал, к кому мне обратиться за уроком верховой езды - к Миху или к Роксане. Роксана точно не откажет, вот только не воспримет ли она мою просьбу как знак согласия с её домогательствами? К тому же я совсем не считал, что она менее опасна, чем меч.
Всё же я пошёл к Роксане. Пусть даже она будет смеяться - бабка как-то забыла сказать ей, что смех над охмуряемым объектом резко понижает шансы добиться желаемого - зато у меня будет повод при случае сообщить ей об этом.
- Главное, надень на него уздечку, - просветила меня Роксана, прочитав краткую лекцию по устройству седла, уздечки и стремян.
В конюшне мерзко воняло. А чему я удивляюсь? В гараже тоже специфический запах. Трензель жеребец брать не желал. Он сжимал зубы и выплёвывал железяку мне в ладонь. Я прыгал вокруг него, пытаясь заставить открыть рот. Мерзавец явно надо мной издевался. Он задирал голову и издевательски ржал. Он чесался задней ногой, стараясь при этом побольнее задеть меня. Он пытался притиснуть меня к стенке денника. Он лупил меня хвостом, стоило мне только зазеваться и попасть в зону его досягаемости. Отчаявшись, я уцепился ему за морду двумя руками, пытаясь нагнуть голову к уздечке. Эта тварь умудрилась оторвать меня от земли. Я немного повисел и него на морде и разжал руки. Жеребец тут же наклонил голову. Но зубы сцепил намертво. Я стукнул его по шее - он в ответ прицельно наступил мне на ногу.
Подошедший конюх резонно посоветовал мне поговорить с лошадью на понятном ей языке. Но рядом была Роксана, а мы вчера с Михом и так при ней отличились по полной. Возможно, наедине с Лексусом я бы и высказал ему всё, что думаю про его сволочное поведение. Но при даме не мог.
- Ты неправильно себя ведёшь, - пояснила Роксана. - Ты считаешь, что он может тебе не подчиниться. А надо наоборот. Смотри.
К моему удивлению сволочной зверь безо всякой специфической лексики покорно наклонил голову и дал Роксане надеть на себя уздечку. Она сняла её и протянула мне. Всё повторилось сначала. Как здесь измеряют время я не знаю. Вряд ли часами. Надо будет спросить сколько я мучился с этим гадом по местным понятиям. Во всяком случае когда скотина соизволила взять грызла в рот, рубашка на мне была насквозь мокрой. Снять уздечку и повторить всё заново я отказался категорически. Ещё минут двадцать я попытался уловить, куда надо класть седло и потник, чтобы не стереть жеребцу спину. С трудом подвавил искушение сделать это нарочно.
За ворота деревни подлая тварь дала себя вывести подозрительно спокойно. Не иначе как замышляла втихаря какую-то пакость. Естественно, что при попытке вставить ногу в стремя он спокойно пошел вперёд. Нога сорвалась. Роксана попридержала коня, давая мне сесть в седло. И что, она так и будет его каждый раз томозить?
Я не люблю высоту. С седла же зелёная травка казалась неимоверно далеко. Роксана повела Лексуса шагом - терпимо, даже интересно.
- Ну вот, - деловито сообщила она, - а теперь давай вдоль ограды рысью, только держись поближе к лесу, чтобы он тебя в забор не впечатал. И если упадёшь, повод не бросай! А то ловить его потом!
Приятная перспектива. С пятого пинка пяткой жеребец сообразил, чего я от него хочу. Больше всего я боялся, что он сорвётся в галоп. Но мне хватило и рыси. Подбрасывало меня на ней вверх чуть не не метр, поймать ритм я никак не мог, к тому же гад начал раскачиваться из стороны в сторону. Не доехав да поворота я благополучно сполз с седла вбок и плюхнулся на траву. Как умудриться при этом не забыть про повод, я не понял.
- Да уж, - хмыкнула Роксана, - это тебе не паршивый жеребёнок, которого только искупай, и он всю дорогу иноходью бежать будет, чтобы хозяина, бедняжку, не растрясти.
Оказалось, падать с лошади совсем не больно. Это обнадёживало. Да и жеребец никуда не убежал - стоял и ждал, пока я подведу его к Роксане, она подержит, а я начну всё по новой.
Круг мне всё же удалось проехать. С третьей попытки. А на втором Лексус просто поддал задом и вышиб меня из седла. Зачем он это сделал, я не понял. Наверно, он так развлекался. Глядя, как снежно-белый силуэт лошади скрывается за поворотом, я вдруг отчётливо, осознал, что Мих нарочно выбрал мне эту скотину. Он ждёт, что я отчаюсь, дошло до меня. Что этот подлый жеребец доведёт меня за время похода до такого состояния, что мне ничего не останется как ползти к мечу на поклон. И я, дурак, уже играю по его правилам.
Пятница, после обеда.
- Мих, - как можно твёрже объявил я, - я не сяду на этого коня. Я хочу выбрать себе лошадь сам, по своему вкусу и характеру. Мне на ней скакать до конца похода. И нечего за меня всё решать.
- А ты разбираешься в лошадях? - искренне удивился меч. - Не думал.
- Не разбираюсь. Но я хочу сесть хотя бы на ту лошадь, которая будет мне симпатична.
- Чего-о? - похабно заржал негодяй. - А я-то всё думал, что ты на Роксану никак не реагируешь? А оно вона как! Ну-ну, не буду мешать тебе искать большую и чистую любовь. Хоть с ослицей!
Интересно, если я врежу ему и разобью в кровь костяшки пальцев, будет ли это означать, что я вступил в бой и оставил на мече свою кровь? Я повернулся и пошёл к выходу.
Но падения с лошади изрядно прочистили мне мозги. Или просто освежили последствия старого сотрясения мозга.
- Да, и ещё, - как можно небрежнее бросил я, разворачиваясь у дверей, - а кто будет распоряжаться кассой?
- Что-о? - Мих вылупился на меня в полном обалдении. - А ты что, претендуешь на управление нашими совместными финансами?
- Да. Это моя прямая специальность. Ты получил сегодня сорок восемь монет, и все держишь у себя. Предлагаю 24 отправить в совместную кассу, и из оставшихся 24-х две трети тебе, треть мне, и по одной монете из нашей личной суммы выделить Роксане. Не бросать же её без карманных денег.
Что Роксана с Михом в отличие от меня способны здесь заработать, я умолчал. А вот Мих и не подумал.
- Ты лучше о своих карманных деньгах побеспокойся! А касса будет у тебя? И зачем? Ты цен местных не знаешь.
- И не надо. Цены вы мне разъясните, а с кассой я никуда не сбегу. Мне некуда.
- В отличие от нас? - ухмыльнулся потенциальный телепат. - А и ладно, согласен. Я на выборах старосты сыграть намерен. Так чтоб общак на кон не ставить, тебе половину отдам. Да и пожмотится деревня на четыре дюжины монет выигрыш выплачивать. А на твою долю сыграть?
- Нет, - гора упала у меня с плеч. - А кто будет новым старостой?
- А сам прикинь. Ты его видел. Нет, не мучайся, - снова опередил меня Мих, - это мужчина, жена Драгоцвета отпадает.
Пятница, ранний вечер.
В поле, где пасли лошадей, я идти не рискнул. Не хотел натолкнуться на позавчерашних монстров. Грив изъявил желание меня проводить, но я отказался. Кто его знает, вдруг его по дороге заклинит и он… мне не хотелось додумывать эту мысль до конца. Я сказал ему, что нужная мне лошадка может найтись и в деревне.
- Так ведь всё правильно тебе Мих подобрал, - удивился Грив, - Снежок у нас лучший жеребец. Хотели даже в город на продажу везти. Есть, правда, ещё вороной, он не хуже, но внешне - чистый ястреб. И так же быстр и опасен. Или вот рыжий, он помощнее, но менее резвый, что твой медведь. Так в поле они. Может, послать за ними? Или ты веришь в сказки про захудалого жеребёнка, которого надо выкупать в семи водах?
- Вы не поняли, - терпеливо объяснил ему я, - Я вообще никогда не ездил на лошади. И мне нужна спокойная невысокая лошадка, которая не выкинула бы меня из седла. Только не очень старая. И я не хочу бояться эту лошадь. А вашего Снежка я, честно говоря, просто боюсь.
Как ни странно, спокойное признание собственных слабостей обычно повышает, а не понижает уважение собеседника к тебе. Или в моём случае понижать уже некуда?
- И то верно, - подтвердил Грив мои подозрения относительно Миха, - Снежок-то у нас с норовом, даром что красавец! Не каждый с ним справиться может. Тогда вон Зорьку возьми или Рыжуху. Сейчас покажу. Только Зорька у нас на ослицу смахивает малость. Но поспокойнее, хоть и трёхлетка, не разгонишь, да и не тряская совсем.
Я выбрал Зорьку. Была она невысока, телом коротковата, а ушами длинновата, и, действительно, чем-то напоминала ослицу. Шея мощная и короткая, никакого лебединого изгиба. Рыжие волоски по всему телу равномерно перемешивались с белыми, отчего кобылка казалась розовой. "Чалая", - пояснил Грив. - "Помесь с тяжеловозом, вишь, хвост волнистый". Кобыла лениво жевала сено и взяла грызла в рот безо всяких выкрутасов. Вот и замечательно, пусть её не разгонишь, зато с уздечкой мучиться не буду и не понесёт неизвестно куда. На рыси она всё-таки подбрасывала, но совсем не так высоко. К тому же спина у неё была заметно шире, чем у Снежка, что создавало дополнительную иллюзию устойчивости. Я проскакал три круга вокруг забора и не свалился. Оказывается, от лошади тоже кое-что зависит, как и от машины. Кобыла с мягкой рысью - всё равно что тачка с газовыми амортизаторами. Я назвал кобылку Акурой.
Просто так возвращать Снежка-Лексуса я не стал. За обмен лошадей я получил полдюжины с четвертью золотых доплаты (это было на одну монету меньше, чем полагалось), чем и пополнил количество своих карманных денег. Правда, на изучение цен я потратил около трёх часов общения с жителями Верхних Волчков и приехавших на выборы высельчан. Но они вели себя вполне мирно. Не рычали и не кусались.
Пятница, ночь.
Выборы проходили на лугу около той самой реки, где мы вчера купались вместе с бывшим старостой. Горели костры, пахло шашлыками и вином, в воде плескались русалки - им хотелось хлеба и зрелищ. Причём хлеба в прямом смысле - свежевыпеченный каравай они меняли на две-три крупных стерляди. Их тут же варили или жарили над кострами. Я уже начал потихоньку привыкать заглатывать кашу с требухой почти не жуя, а теперь дорвался до рыбы. Осталось наесться в запас. Роксана смотрела на меня с удивлением - сама она явно предпочитала вымя или почки.
Из окрестных сёл приехало около пятидесяти человек, причём только жителей Выселков около десятка, включая Грушу и Ясноцвета - мальчонку, у которого я одалживал ножик. Взрослые звали его Ясеньком, и правильно, если всех звать Цветиками, не разберёшься к кому обращаешься.
Я думал, Мих постарается держаться от Груши подальше, но он рыцарски помог ей слезть с лошади и они тут же куда-то слиняли обнимку. Роксана проводила их завистливым взглядом и попыталась передвинуться поближе ко мне. Услада примостилась в первом ряду - уезжать домой она что-то не спешила. Может, голова ещё кружится?
Выборы старосты напоминали спортивные состязания. Я не был на собачьих боях, но думаю, что они выглядят именно так. Для начала десятка четыре кобелей должны были переплыть реку в оба конца. Вернее, три с половиной дюжины претендентов должны были совершить массовый заплыв.
- А почему в темноте? - спросил я Ясенька, рядом с которым примостился. Ребёнок всё-таки. С ним безопаснее. Может быть. К тому же он оказался между мной и Роксаной, мешая той положить голову мне на плечо.
- Так днём русалки спят всегда, - солидно ответил парнишка. - А смысл в чём? Кто им не нравится ни в жисть в первой дюжине не переплывёт. Нам торговать с ними - поэтому они тоже старосту выбирают. Ну и драк меньше будет, а то нынешний староста пятерых покалечил, когда за место сражался. И другие тоже - вся деревня, говорят, с луны до луны раны зализывала.
- А у вас также выборы проходят? - осторожно спросил я.
- Не-а, - грустно ответил мальчонка. - Наши так не умеют, потому и живём на окраине. Вон у тятьки два брата здесь живут, а сам тятька и с дядькой в Выселках, их в Выселки отправили, к бабке. А как борода расти начала, так у тятьки дар и прорезался, но он на мамке тогда уж женился, а она сюда переезжать не захотела. Тятька говорит, может, и у меня вместе с бродой дар проявится. Так я решил, что погожу пока жениться, а то вдруг моя жена тоже переезжать не захочет? Но у дядьки моего так ничего и не получается. А может, в нашем роду никто в Волчки и не вернётся… Жалко, тут интереснее в десять раз! И охотиться легче!
- Угу, - глубокомысленно поддакнул я, боясь прервать Ясеня, - а вы на выборы как не побоялись приехать? На нас напали по дороге.
- А как староста бесноваться перестал, нечисть попряталась. Это хорошо, что вы его замочили. Он мужик серьёзный, всю нечисть еще не один год удержит. Всё новому помощь. Не знаю, кто б ещё с ними так хорошо справился. Как из Волчков гонец прискакал, про старосту сообщить, так баба Груша и говорит тятьке моему, скачи, говорит, у нас есть кому Горицветика замочить! Без него, говорит, туго нам всем придётся! Ну тятька и поскакал, так эти гады лошадь под ним сожрали, представляешь? Хорошо, батя мой скакал, а то кто другой и не ушёл бы.
- А почему у претендентов породы разные? - я очень боялся ляпнуть что-нибудь не то.
- Чего? - не понял Ясень, - какие породы?
- Как тебе объяснить, - я замялся, - вон староста бывший здоровый такой, лохматый, а претенденты все разные - кто чёрный, кто рыжий, а кто и ростом маловат немного и не лохматый вовсе.
- А! - сообразил парнишка, - так осёдлые мы… они. У осёдлых завсегда так, кто-то из предков такой был, значит. А то, бывает, из города приёмышей привезут. Кто на базар съездит, ну и найдёт там ребятёнка. Ему в городе никак не ужиться, а у нас самое оно. А то и сами родители привезут - заберите, не нужен нам такой. А дикие, они все на одно лицо. Только они глупее. Кусаются, землю пахать не умеют, дома не строят… Совсем глупые. И нападают иногда, отбиваться приходится. Потому и дружим с русалками, что через реку им переплывать не дают.
Я предложил парнишке рыбу, но он взял у ближайшего костра какое-то обугленное вымя.
Под крики и улюлюканье кобели барахтались в воде. Русалки хохотали и тащили их на дно. Некоторые пытались навалиться сверху и немножко поплавать на псине, держа её за шею. Всё это происходило у берега. Примерно половине претендентов вообще не удалось добраться до середины реки.
- Давай, давай! - скандировала толпа, собравшаяся у берега. - Вперёд! Так его, топи, тяни! За хвост, за хвост хватай, да не выпускай, крепче держи! Белобрюшка, крепче держись, сбросит! Глядите, глядите, Длиннохвостка Синька на глубину поволокла! Синёк, не оплошай! Уделай её как положено!
Женщины, которых заплыв интересовал меньше, танцевали около костров, вовсю виляя задами. Назвать эти телодвижения покачиванием бёдрами было никак нельзя. Собравшиеся мужчины реагировали бурно, и некоторые парочки весьма недвусмысленно направлялись в кусты. Впрочем, до языческой оргии выборы не дотягивали. Толпа медленно разогревалась, бочки с пивом и самогоном стремительно пустели, соседские мужики начали недвусмысленно подмигивать Усладе и Роксане. Обеим девицам такое внимание явно нравилось. Я нервно оглядывался в поисках Миха. Ни его, ни Груши не нашёл. И что я буду без него делать, если мне придётся защищать их честь?
Пока я лихорадочно озирался, толпа взорвалась одобрительными криками - приплыли неотловленные русалками претенденты. Их было пять. Две невысоких и нелохматых дворняги трудноуловимого в свете костров цвета, шикарная овчарка, нечто совершенно лохматое, напоминающее помесь колли с ньюфаундлендом и вполне натуральный волк.
- Дар! Дар! - скандировала толпа. Соседи отвлеклись от прелестей Услады с Роксаной и обратили внимание на очерченный кострами круг.
- Пусть дар продемонстрируют! - радостно завопил Ясенёк, вскакивая с места.
Началась демонстрация. Роксана с Усладой вскочили на ноги, размахивая руками. Толпа орала. Ясень прыгал и визжал.
Я вцепился рукой в крестик на груди. "Господи, помилуй!" - всё, что пришло мне в голову. Как танец живота оказался восхитителен вблизи и скучен в кино, так и частичная трансформация, сколько б её не рисовали на видео, не сравнится с реальностью. У них появлялись собачьи головы на человеческих плечах. Руки принимали форму не просто лап, а кошмарных орудий убийства с загнутыми клыками. Хвосты втягивались и исчезали. Тело покрывалось шерстью и тут же её сбрасывало. Пять постоянно меняющих форму нечеловеческих тел извивалось на поляне. Они выли, говорили, плевались, лаяли и рычали. Я примёрз к бревну, на котором сидел и боялся зажмуриться. Скосил глаза на беснующуюся толпу: бороды, носы, лица - клыков пока не видать. Пока. Миха, паразита, по-прежнему не наблюдалось. Кошмар не кончался. Чего они ждут?
Они ждали, пока останутся двое. Один из пятерых не выдержал, завизжал, поджал хвост и выскочил с поляны. Следом второй брякнулся в обморок приняв человеческий вид. Его тут же унесли. Третий покрутил головой и сам вышел из круга, принимая из чьих-то рук штаны и рубаху.
- Поединок! - завизжала толпа. - Поединок!