История Агафона проливала свет на многое, но отнюдь не на все. Иванушку же она возмутила до глубины его бездонной лукоморской души, и если бы не поиски его дражайшей супруги, он бы, не задумываясь, повернул и бросился обратно - наводить порядок и восстанавливать справедливость в царстве Костей. Но печальная своей неизвестностью судьба Серафимы ранила его больше, чем угрюмое зло Костея, и он, стиснув зубы и пообещав себе непременно вернуться к этой проблеме позже, с огнем и мечом, дал команду трогаться в путь.
Друзья затоптали костер, погрузились на Масдая и тронулись в путь, к своей цели - Красной Горной стране, малонаселенной и еще меньше изученной иностранцами стране рудокопов.
Велика ли была территория этой страны или мала, не знал никто, и в первую очередь сами ее обитатели - атланы. Города их, выросшие вокруг шахт, были разбросаны в основном в предгорьях. Там добывалась железная и медная руда, туда вели караванные пути - посуху и по реке, приносившие в страну продукты, ткани и прочие товары, бывшие редкостью в стране, и уносившие прекрасные изделия из металлов и просто болванки. Вся жизнь кипела и развивалась только там. Горы для шахтеров были загадкой, тайной, легендой, покрытой не столько мраком, сколько редкой растительностью, горными козами и орлиными гнездами и рассказанной на ночь неудачниками, которым не нашлось места в шахте по возрасту или инвалидности - охотниками.
Но даже охотники, которых им удавалось разыскать и расспросить о логове Змея, смотрели на них как на больных.
Или на покойников.
Или даже на больных покойников - со страхом, жалостью и желанием отойти подальше как можно скорее.
Проводить их вызвался только один человек, и то взяв с них слово, что они оставят его в километре от логова, а все их пожитки, оставшиеся после общения со Змеем, перейдут к нему на вечную память о безрассудных авантюристах, не внимавших чужим советам.
И вот настал "Час Хэ", как прочел когда-то в одной из книг о приключениях и подвигах царевич, час отмщения и расплаты.
Высадив сердечно и навечно попрощавшегося со всеми ними охотника на соседней вершине - чтоб хорошо было видно, как договаривались, отряд спасения царевны от Змея спешился перед логовищем поганого чудища, приготовился - кто и как мог - к смертельной битве, и Иван, кипя благородным гневом, выкрикнул дрожащим от ярости голосом вызов:
- Выходи, страшилище окаянное, на честный бой! Пришла смерть твоя, мерзкая рептилия! Отдавай нам украденную тобой царевну Серафиму подобру-поздорову! А не то мой меч - твои головы с плеч!..
В глубине черной исполинской норы завозилось, закряхтело, дохнуло пламенем, земля содрогнулась, и на угасающий предзакатный свет божий показались три громадные башки цвета хаки.
Дед Зимарь за камнем над входом в пещеру, куда приказал ему скрыться Иван, соврав, что там он и Масдай будут нужнее, изо всех сил стал думать об умрунах, надеясь все же превратиться сам в чудовище и хоть как-то помочь свои добрым молодцам.
Агафон, бросив прощальный взгляд на шпаргалку, занес руки для заклинания громадной поражающей силы (если получится), а Иванушка, с мечом наголо, отважно шагнул навстречу надвигающемуся огненному зубасто-когтястому ужасу.
Мечом-кладенцом царевич, безусловно, легко мог бы отрубить все три его головы одним взмахом, на что и рассчитывал, но он не учел одного момента: до этих голов надо было еще добраться.
А для этого, скорее, был нужен не меч, а шест.
Или Масдай.
Ковер, вообще-то, предлагал свои услуги, но Иван гордо отказал и ему, сказав, что нигде это не видано было и не слыхано, чтобы витязи сражались со Змеями, сидя на ковре-самолете. На замечание же Масдая, что на ковре-самолете можно сражаться со Змеями и стоя, Иван категорично ответил, что, наверное, можно. Но он лично это пробовать не собирается. Но чтобы ковер не чувствовал себя обойденным, посадил на него деда Зимаря и приказал приглядывать за ним. Кому был адресован приказ и кто за кем должен был приглядывать оба поняли по-своему, и теперь с выступа над змеиной пещерой то и дело доносилось:
- Не высовывайся слишком далеко!..
- Не поднимайся!..
- Не вздумай с меня сойти!..
- Не выставляйся из-за камней!..
- Так не видно же ничего!!!..
- А мне, по-твоему?..
А тем временем огромные желтые с черными вертикальными разрезами зрачков глаза с высоты трехэтажного дома сразу нашли источник неожиданного шума, прищурились, и Змей стал долго и нарочито набирать полную грудь воздуха, собираясь не то что-то сказать, не то кого-то поджарить. Но лукоморец не стал дожидаться результата. Он метнул взгляд направо, налево, и кинулся вбок, к каменной осыпи у входа в пещеру, рассчитывая по уступам заскочить повыше, и уже там дать гнусному похитителю царевен неравный бой.
- Агафон, отступай!!! - заорал он на ходу что было мочи стоявшему справа от него магу.
Тот сосредоточенно кивнул, отступил на пару шагов и выкрикнул завершающее слово любовно подготовленного заклинания.
ШМЯК!!!
Изумленный, ошеломленный, ничего не успевший понять Змей хлопнулся желтым брюхом на невесть откуда взявшийся у него под ногами лед и ойкнул всеми тремя головами, подавившись набранным воздухом.
- Так его!!! - донеслось с самой верхотуры.
- Кабуча!!!.. - отчаянным воплем отметил удачное попадание Агафон и схватился за голову. - Опять напутал!!!.. Я же думал, что понял, что неправильно сделал тогда со скорпионом!!!.. Кабуча, кабуча, кабуча!!!..
А Иван, не теряя больше времени, прыгнул со своего трамплина на спину чудовища с самыми кровожадными намерениями…
Но не попал.
По абсолютно не выносящему вертикальность льду оно вдруг заскользило прочь от входа в свое логово - медленно, но вполне достаточно, чтобы царевич промахнулся и приземлился на то место, где начинался хвост. Но вошедший в раж Иванушка не стал переживать: он размахнулся что было богатырской силушки и рубанул по неосмотрительно попавшему в его распоряжении участку Змея раз, другой, третий - как дрова колол.
Змей взвыл, забил пятой точкой - хвостом, заскреб когтями, ошарашено закрутил головами так, что они чуть не перепутались и не завязались узлом - и тут его по всем законам лженауки физики раскрутило и понесло вперед и под уклон, к обрыву перед пещерой, как исполинский дизайнерский тюбинг.
И по пути - прямо на специалиста по волшебным наукам, поскользнувшегося секундой раньше на льду, который оказался почему-то и под его ногами.
- Агафон, держись!!!..
Масдай молнией вылетел из своего укрытия за камнями и рванулся к чародею, позабывшему враз все заклинания и самым немагическим образом просто отчаянно барахтающемуся на катке имени себя.
- Держись! Держись! Держи-и-ись!!!.. - не переставая кричал старик.
Но он уже не успевал затащить его в безопасность.
Ковер увидел это, все моментально понял, оценил и, не задерживаясь ни на секунду, чтобы старик мог предпринять попытку, обреченную на неудачу, на лету сложился совочком, спикировал и сгреб на себя ополоумевшего от страха чародея, не соображающего больше, где лед, где небо, где Змей и где его собственные руки-ноги.
Через долю секунды туша Змея бронеутюгом промчалась по тому месту, откуда Масдай выдернул волшебника, домчалась до края обрыва и полетела дальше.
Без применения крыльев.
Про них одуревшее от цунами новых впечатлений, накрывшего его со всеми тремя головами, чудище даже не вспомнило.
Пролетев метров шесть, оно тяжело обрушилось на камни - настоящие, не ледяные - под карнизом, испустило протяжный трехголосый рев и обиженно замотало всеми головами.
Иванушка, скатившийся от удара, несмотря на все усилия удержаться, с тыла Змея, моментально вскочил на ноги, подумал, не забраться ли ему обратно, окинул яростным взором гладкую крутую чешуйчатую гору, плюнул и, не теряя больше времени, побежал к мордам страшилища, на ходу примериваясь, где бы сподручнее начать декапитацию возмездия.
Но пятнадцать метров по камням - это несколько секунд.
За которые Змей успел не то, чтобы прийти - скорее, приползти в себя.
Он обернулся на хруст гравия под ногами всеми тремя башками, но не успел даже найти предполагаемого противника мутным взором, как перед самыми мордами у него завис ковер и доблестный изгнанник из высшей школы магии злорадно выпалил древнее заклинание слепоты прямо ему в глаза, из положения лежа.
Злосчастная рептилия завыла, затрясла головами и, если бы смогла решить, с какой пары глаз начать, вырвала бы их себе когтями.
Иван торопливо прикрыл лицо рукой.
Агафон сочувственно сморщился.
Дед расплылся в детской счастливой улыбке:
- Какая красота!..
Воздух вокруг мстителей и их жертвы наполняли сотни, тысячи, мириады радужно переливающихся в лучах заходящего солнца веселых мыльных пузырей.
Они лезли в зажмуренные слезящиеся очи Змея, залетали ему в открытые пасти, затягивались в ноздри-сопла…
Он замотал башками еще отчаяннее, зафыркал и взмахнул крыльями…
- Уходит!!!.. - заорал Иван, подпрыгнул, целясь попасть по крылу, но промахнулся и лишь рассек чешую на боку.
- Не уйдет!!! - победно взревел чародей с ковра и скороговоркой выпалил три волшебных слова, похожие то ли на кашель, то ли на смех.
Камни под ногами царевича и Змея вскипели, взбулькнули белой пеной, и тут же снова застыли, как ни в чем не бывало.
Застыли вместе с хвостом, животом, грудью и всеми тремя шеями и головами злосчастной рептилии.
Змей теперь уже не просто махал крыльями - он бился и трепыхался, как мотылек в ламповом стекле, но это и не удивительно - ведь крылья оставались единственной частью тела, которой он мог пошевелить.
Сбитый отчаянно мечущимся крылом Иванушка, после пары безуспешных попыток отползти с места, наконец, догадался, в чем дело, помянул добрым словом Агафона, вывернулся из застывших в камне сапог и кинулся влево, туда, где завис Масдай, под взволнованный крики деда Зимаря: "Только ничего не колдуй! Только не колдуй! Иван отбежит - потом сколько хочешь!!!..".
- Иван, ты здесь? - радостно ухмыляясь, свесился с ковра волшебник. - Тогда я наношу последний удар!
- Ну, уж нет! - нехорошо прищурившись, лукоморец окинул оценивающим взглядом шеи Змея и взвесил в руке меч. - Последний удар наношу я.
- Помогите!.. Спасите!.. Я сдаюсь!.. - жалобно проскулила одна из голов, бестолково хлопая слезящимися глазами, чихая и кашляя от распространившегося повсюду вкуса и запаха хозяйственного мыла.
- Я сдаюсь!.. - тут же поддержали ее две остальные.
- Ага, вот ты как заговорил! - отгоняя одной рукой от лица оставшиеся еще пузыри, приставил меч Иванушка к одной из шей рептилии. - Говори немедленно, куда подевал похищенную тобой царевну Серафиму, гад ползучий?!
- Кхем… Кхам… Кхой-й-й!.. Тьфу. Гадость какая… Извините… Это вы мне? - осторожно приоткрыла один глаз средняя голова, но тут же снова зажмурилась и затряслась мелкой дрожью, не в силах, будучи приклеенной, трястись крупной.
- Тебе, кому же еще! Отвечай, несчастный!
- Вот именно - несчастный! - прохныкала левая голова. - Чего я вам сделал, а?.. Я сидел дома, никого не трогал, собирался спать - и вдруг шум, крики, светопреставление какое-то просто!.. Все вверх ногами перевернулось! Ни одной косточки, наверное, целой нет! Сердце щемит! Селезенка екает! Головы трещат! Вся… хвост… исполосована!.. Двинуться с места - и то не могу! Да еще глаза ест, горла жжет, дышать невозможно - ну что вы за люди!.. Не знаю я никакой Серапионы, отвяжитесь! Дайте мне умереть спокойно!..
- Серафима, тебе говорят!
- И Серафимы тоже не знаю! Я с вами, двуногими, вообще не связываюсь - мне моих гор и коз с баранами хватает, зачем мне какие-то царевны? Чтоб вот так вот приходили всякие ненормальные, жизни лишить пытались? Вы что, сказок начитались, что ли? - во все еще плаксивом тоне правой головы просвечивало праведное возмущение.
Иванушка, с сомнением глянув на Агафона, потом на деда Зимаря, нерешительно опустил меч.
- Извините… - смущенно пожав плечами, пробормотал он. - Но нам совершенно точно известно, что царевну Серафиму похитил Змей Горыныч и никто иной…
Головы фыркнули.
- А я что - единственный Змей в красных горах?
- А что - нет?
- Нет. Мы, хоть и народ крайне немногочисленный, еще живем-поживаем. И знаете, что является залогом нашего долголетия и благополучия?
- Что?
- То, что мы не лезем в ваши человеческие дела. И если мы узнаем, что кто-то из нас начинает летать к людям и воровать их скот или - спаси-сохрани, их самих, мы изгоняем такого Змея из нашей страны. Навсегда.
- И часто у вас такое случается? - с подозрением спросил дед Зимарь.
- За последние сорок лет - ни разу. По крайней мере, мне об этом ничего не известно.
- А что было сорок лет назад?
- Один Змей повадился таскать коров у крестьян из единственной деревни рядом с городом. Но он не мог охотиться. И пока мы решали, что с ним делать, он умер. От старости.
- М-да… - царевич вздохнул, вложил меч в ножны и почесал в затылке. - И что нам теперь делать?
- Если бы у меня были плечи, - ехидно напомнил о вызове Ивана Змей, - я бы ими пожал. Не знаю, люди. Даже не знаю, что вам посоветовать. Хотя, нет. Знаю.
- Что?
- Если вы надумаете идти к другим Змеям нашей страны, не надо их вот так пугать и над ними издеваться. Просто вежливо покричите у входа в логово чтобы вызвать хозяина и задайте ему ваш вопрос. Если он нормальный Змей, он вам сам все расскажет.
- А если нет? - с сомнением прищурился Иванушка.
- Тогда вы, кажется, знаете, что делать, - сухо отозвался Змей. - А теперь - прощайте. Только пусть колдун меня сначала освободит.
- Нет, погоди, - строго потряс пальцем перед носом правой головы Агафон. - Может, ты и не врешь, но мы бы хотели осмотреть твою пещеру. А? - и он хищно вперился взглядом в пару слезящихся помутневших желтых глаз, оказавшихся к нему ближе остальных, как будто ожидая, что Змей сейчас дрогнет и во всем признается.
Змей шумно вздохнул.
- Ну, что ж. Если вы мне не верите - я понимаю, что вы имеете полное на то право, репутация нашего народа в прошлом, увы, не безупречна - вы можете осмотреть мое жилище. Правда, я не ожидал в столь поздний час визита гостей, и там не слишком прибрано… - Иванушка мог бы Серафимой поклясться, что все три головы при этом смутились и покраснели, - но это, как я вижу, единственный способ убедить вас…
Через двадцать минут унылые спасатели царевен уже снова стояли перед Змеем. Никаких следов Серафимы, равно как и других человеческих существ, в его логове не было.
- Ну, убедились? - кисло поинтересовался Змей.
- Убедились… - неохотно признался Агафон.
- Но я не пойму… - не сдавался царевич. - Ведь мы видели! Красные горы, Змей… то есть, один из Змеев…
- Где вы видели?
- В волшебном блюде. Когда просили показать… просили показать… просили…
На Иванушку было больно смотреть.
- Что? - забеспокоился дед Зимарь. - Что просили?
- Мы просили показать Змея, - закусил губу до крови Иван. - И оно нам показало. Змея. А нам надо было… попросить… показать… Серафиму… Какой. Я. Дурак. Но я подумал… Я не подумал… Я решил… Какой я идиот!.. Агафон!.. Дедушка!.. Что я наделал!.. Что я натворил!.. Потерять столько времени!.. Из-за такой глупой ошибки!.. Но ведь я был уверен, что ее унес Змей и, что разыскав его, мы спасем Сеню!..
- Кого?
- Царевну Серафиму, говорю…
- Ну, не убивайся ты так, Иван-царевич! Ведь можно еще что-нибудь придумать! - успокаивающе приобнял за плечи убитого роковой ошибкой царевича старик. - Утро вечера мудренее! Может, еще не все потеряно, может…
- Послушайте, люди! - не выдержал тут Змей. - А вы не могли бы сначала отлепить меня, а уже после расстраиваться? На улице ведь не май-месяц!
- Отпусти его, Агафон… - рассеяно попросил Иванушка, поворачиваясь, чтобы сесть на Масдая.
- Хорошо, - пожал плечами тот. - Только я не знаю, как. Но если вы настаиваете, я могу попробовать одно заклинание…
- Не надо!!!.. - вырвался одновременно крик из пяти глоток.
Вырубание мечом-кладенцом из застывшей лавы Змея при свете волшебных факелов Агафона продолжалось до утра. К окончанию процесса чудище находилось на грани нервного срыва, хоть Иванушка и попрактиковался предварительно на своих сапогах, отделавшихся всего лишь одним надрубленным каблуком.
Потом до обеда продолжалось отскребание его от кусков пемзы.
К полудню лукоморец чувствовал себя так, как будто собственноручно изрубил в фарш целое стадо Змеев. И у всех было не меньше шестнадцати ворчащих, жалующихся, взывающих к высшей справедливости голов.
За это время дед Зимарь успел найти в щелях среди камней какую-то полузасохшую чахлую травку, растереть ее в порошок и присыпать раны многострадальной рептилии, несмотря на ее угрюмый скепсис. К удивлению всех, кроме самого деда, через несколько часов раны затянулись и буквально на глазах стали покрываться тоненькой розовой чешуей.
Потом Змей, опробуя вновь обретенную мобильность, слетал на охоту и принес двух баранов, которых зажарили на вертелах и съели вчетвером за мир и дружбу между двумя народами (Масдай от своей доли отказался).
К окончанию трапезы до них, наконец, добрался высаженный вчера на самой удобной для обозрения предполагаемой битвы, но не самой удобной для спуска скале проводник из Атланик-Сити - атланской столицы Красной горной страны. Он доел остатки баранины, стараясь не показывать разочарования в том, что это - единственный из трофеев, доставшийся ему со всей экспедиции, и предложил за бесплатный проезд проводить их обратно до столицы. Путники согласились и, помахав на прощание Измеину (так звали их нового знакомого - Змея), легли на обратный курс.
Атланик-Сити - так Атланик-Сити.
Что теперь делать и где искать Змея, похитившего Серафиму, они не знали все равно.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
Красная девица сидит в темнице,
Сама не ест, и другим не дает.
Лукоморская загадка
- …Пусти, окаянный!!! Пусти, кому говорят!!!..
Серафима извернулась и пнула пяткой в чешуйчатый твердый живот Змея-Горыныча.
В любой рукопашной это срабатывало с неизбежностью падающего кирпича. Сейчас же это привело только к тому, что с нее свалилась и торопливо направилась к земле-матушке голубая атласная туфелька - подарок царицы Елены. Хоть царевне они никогда особо и не нравились - она предпочитала сапоги, желательно со шпорами - но терять по вине этой мерзкой змеюки, пусть даже и с крыльями, единственную доступную ей сейчас обувь не хотелось нисколечко.
И она забарабанила по сжимавшим ее осторожно, но крепко, как прутья клетки, когтистым лапам с удвоенной энергией, хоть и с целью, отличной от прежней:
- Пусти, дурак! У меня туфля упала! Да остановись же ты!!! Чучело огородное!!!.. У меня нога мерзнет!