Так я воспринимал ситуацию изначально. Я ошибался. Я недооценил эту тварь. "Хорек" сумел миновать мою защиту – так, как будто ее и не было вовсе. Наблюдая за моим приближением, он имел полное право облизываться. Потому что он тоже умел Играть.
Демон поймал меня так же, как я ловил людей, с которыми встречался на своем пути. Человек открыт для Игры, когда маска, которую он носит, становится им самим, когда роль, которую он играет в этой жизни, увлекает и растворяет в себе "я", даруя вместо свободы безопасность и уверенность в том, что все идет так, как надо. В каждом из нас есть что-то от машины, в потоке существования мы влечемся по проторенному пути, полагая, что это и есть жизнь. Я думал, что Игра – это мое собственное открытие, уникальная способность, за которую я заплатил дорогую цену; но оказалось, что это не так. Я жил, как чародей, и действовал, как чародей, я так свыкся со своей ролью, что не заметил начала Игры, а когда понял, что происходит, было уже поздно. Эта тварь уже зацепила меня и теперь распространяла свою власть дальше; я обнаружил вдруг, что не владею уже ни Тэннаком, ни Шэ, ни плотским телом. Я опускался на пол в коридоре гостиницы, и мое тело тряслось, как у эпилептика, а бушевавшая в разуме война подходила к своему итогу. Магические способности демона были не просто слабы, а убоги, но Игра стала тем козырем, который покрыл все. Обычного человека он не мог зацепить только потому, что люди не воспринимали его; неведенье служило им наилучшей защитой.
Все произошло очень быстро. На игровом поле, которым стал мой разум, я сопротивлялся как мог. Демон стремительно наступал. Потом… что-то изменилось.
Игра будто бы приобрела еще одно измерение. Демон замер – хотя он был куда лучшим Игроком, чем я, с подобным он явно сталкивался в первый раз. Я тоже не понимал, что происходит, но я находился в слишком отчаянном положении, чтобы задумываться над природой изменений. Я увидел, куда можно ударить и как, и не замедлил воспользоваться этой возможностью. Я отбросил эту тварь назад. Как только контроль над основными узлами Тэннака перешел в мое распоряжение, я использовал парное скрэ для того, чтобы окончательно извлечь эту тварь из себя. Если бы кто-то из людей, толпившихся в гостиничном коридоре, был бы наделен способностью колдовского зрения, то увидел бы, как две змеи, выросшие из моих лопаток, вцепились в размытую, будто состоящую из черного дыма, пиявку и выдернули ее из моей груди.
Как только паразит был извлечен, порвать его уже не составило никакого труда. Змеи сделали несколько яростных движений; структура, и без того хлипкая, развалилась; пиявка расплылась в воздухе тусклым вонючим пятном.
Я открыл глаза.
Несколько человек – очевидно, постояльцы – настороженно смотрели на меня. Их опасения можно было понять: решили, наверное, что столкнулись с припадочным…
– Эй… с вами все в порядке? – осторожно спросила какая-то женщина. Я кивнул. С трудом поднялся на ноги.
Только теперь, когда уже все закончилось, я в полной мере осознал, насколько близко на этот раз подошел к могиле. Этот слизняк почти достиг своей цели. Когда я подумал, какое будущее ждало бы меня в случае его победы, то не смог сдержать дрожь. Он выел бы меня изнутри, стал бы мною, выбросив вон Истинное Я – высшую из душ – и натянув прочие души на себя, как маску, как вторую кожу.
Откуда только у этой пиявки, слизняка, способность к Игре? Кому понадобилось вызывать такого демона? Он слишком опасен даже для своего хозяина. Кому и зачем?..
Не менее странно было и то, как я смог победить его. Что произошло с игровым полем? Почему изменились условия? У меня не было ответов. С чем-то отдаленно похожим я сталкивался до сих пор только один раз: в Бэрверском холме, когда мои заклятья внезапно усложнились и обернулись против меня самого. Сейчас произошло нечто подобное, только на этот раз мне на пользу: оружие, которым пользовался нападающий, обернулось против него самого…
Может быть, это какая-то особенность Игры, которая проявляется лишь тогда, когда на поле сталкиваются два Игрока?.. Не знаю.
Напрасно я испугался и сразу же уничтожил "пиявку". Если уж расклад вышел в мою пользу, надо было поймать и поработить эту мелкую пакость. Сделать с демоном то, что он собирался сделать со мной. А заодно и выяснить, где он научился Играть…
Впрочем, что жалеть об упущенных возможностях? Я огляделся. В коридоре за прошедшую минуту ничего не изменилось, только людей стало больше. Подтянулись соседи. Кто-то пытался утешить толстяка-хозяина: мол, на этот раз, номер хотя бы кровью не замызган, убытки не такими большими будут… "Проклятая комната!" – рыдал толстяк. Интересно, о чем это они толкуют?..
Я протолкался к лежащему человеку. Он мирно покоился на двери, которую вышиб, очевидно, своим же собственным телом, и по-прежнему пребывал в бессознательном состоянии. Голова повернута влево. Я разглядел тонкий, аристократический профиль лица. Бабский любимчик, не иначе. Правда, сейчас этот красавчик выглядел совершенно непривлекательно – в каком состоянии находились его спина, бедра и ягодицы, я уже упоминал. Он и вправду напоминал ежа – так много сидело в нем щепок. Как ни странно, он до сих пор был жив.
Я бегло оглядел комнату, из которой он вывалился. Полный разгром. Ну, еще бы. Странное какое-то этот горе-вызыватель применил заклинание: едва не погиб сам, да вдобавок еще вызвал опаснейшую, неуправляемую тварь. Зачем он это сделал?.. Да и понимал ли он вообще, что творит?
Выяснить все это можно было только одним способом. Поскольку хозяину гостиницы все еще было дурно, а прочие присутствующие довольствовались ролью зевак, командовать пришлось мне. Соседняя комната оказалась свободна – туда мы и перенесли полумертвого "аристократа". Когда его поднимали, оказалось, что он прижимает к животу какую-то книгу. Книга выпала из его рук, служанка (надо же, грамотная!) подняла и стала листать. Пришлось рявкнуть, чтобы положила чужую вещь на место, принесла тряпки и воду. Хозяин гостиницы попытался невнятно возразить, но, похоже, он и сам толком не понимал, против чего возражает. Я успокоил его, пообещав, что оплачу все расходы. Кто-то робко предложил послать за врачом и городской стражей, но я категорически отверг и то, и другое. Эти люди были слишком растеряны, чтобы усомниться в моем праве командовать ими. Так бывает всегда: обыватели, ведущие тихую, сытную жизнь, в критической ситуации теряются и без возражений выполняют команды любого человека, способного взять на себя ответственность за принятие решений.
Вызывателя уложили на кровать. Достав нож, я срезал с него остатки одежды, выгнал всех из комнаты и приступил к работе. Жаль, конечно, тратить энергию, которую я собирал так долго, но мне нужны были ответы, а мертвый дать мне их не сможет. Я влил в него свежие силы, наложил заклинание, препятствующее заражению крови, аккуратно вытянул щепки из ран, применил еще несколько заклятий, обеспечивающих восстановление кожи и мяса. Кости, к счастью, не были повреждены. В ходе работы я понял, что пациент мне попался не самый обычный: его жизненное тело было на удивление здоровым, сильным и чистым. Пожалуй, впервые за всю свою жизнь я видел настолько здорового человека. Шэ совершенно свободно от шлаков и язв. Даже без учета заклятий, которые я наложил, он должен был исцелиться очень быстро, мое же волшебство поставит его на ноги за считанные дни. Интересно, кто он такой?.. Служанки в последний раз поменяли воду и унесли окровавленные тряпки. Мой "пациент", из-за многочисленных перевязок, теперь казался похожим на мумию. От девушек я узнал, что его зовут Эдрик Мардельт, он живет здесь около двух месяцев, держится замкнуто и целыми днями где-то пропадает. Я не хотел возвращаться в свою гостиницу: этот господин мог очнуться в любой момент, а мне хотелось как можно скорее выяснить, каким образом он смог вызвать демона с талантом Игрока, зачем ему это понадобилось и в каком, собственно, уголке вселенной эти твари обитают. Эта информация могла прояснить что-то насчет моих собственных способностей, приобретенных после Бэрверского холма.
Я отослал служанок, уселся за письменный стол и раскрыл книгу, на которой лежал Эдрик. Диалект Искаженного, на котором она писалась, был мне хорошо знаком – правда, не из воспоминаний Льюиса Телмарида. Этот диалект в совершенстве знала Дикла Сарбельт – бестиолог, престарелая чародейка, павшая в поединке с Ночной Тенью приблизительно за сорок лет до того, как в подземелья под Бэрверским холмом вошел Льюис. Теперь воспоминания Диклы стали моими собственными – конечно, не целиком, но в кои-то веки среди обломков чужих жизней нашлось что-то полезное.
…Я перелистнул пару страниц, посмотрел на рисунки, торопливо, еще не веря себе, разобрал несколько заклятий – и понял: это то, что я искал.
Глава одиннадцатая
…Несколько секунд Эдрик разглядывал своего назойливого благодетеля.
– И много ты успел прочитать? – мягко спросил он.
– Ты об этом? – Незнакомец показал на книгу.
Эдрик кивнул.
– Только начал. Не против, если ее одолжу?..
– Против.
– Брось, – незнакомец рассмеялся, – я потратил на тебя уйму сил и времени. Ты был на последнем издыхании…
– Сомневаюсь, – холодно оборвал его Эдрик. – Кто ты такой и что тебе нужно?
Властный тон, которым был задан вопрос, незнакомцу явно не понравился. Добродушная улыбка пропала, губы снова сложились в жесткую складку.
– Льюис Телмарид, – представился он.
Интонация и взгляд поведали Эдрику куда больше, чем мог предположить незваный лекарь. "Он посмотрел так, словно хотел понять: знакомо мне это имя или нет… – пронеслось в голове Мардельта. – Если так – его имя может быть мне знакомо. Почему?.. Это что, важная персона? По виду не скажешь… Беглый преступник?.. Возможно. Но что-то уж слишком он уверен в себе – для беглеца…"
– Это только половина ответа.
– Хочешь знать, что мне нужно? – Льюис ухмыльнулся. – Мне нужна книга. Вот эта самая. Ради нее я проделал длинный путь… очень длинный.
– И совершенно напрасно. Ты ее не получишь.
– Почему?
– Потому, – отрезал Эдрик. Затем все-таки решил объяснить. – Она опасна. Похоже, она предназначена для уничтожения тех, кто ее открывает. Ты видел, что она со мной сделала. Кроме того, в сам текст вшито заклятье, заставляющее…
– Я знаю, – улыбнувшись, сказал Льюис. – Здесь есть несколько глав, которые нельзя читать. Как она к тебе попала?
Эдрик ответил не сразу. "Он что-то знает… – подумал Мардельт. – О книге и о том, что тут происходит… Нет, нельзя его убивать. Не сейчас. Сначала – пусть выложит, что ему известно. А потом решу, что с ним делать".
– Откуда ты сам про нее узнал? – ответил он вопросом на вопрос.
На этот раз паузу взял Льюис. Улыбался, разглядывая собеседника. У Эдрика снова возникло впечатление, что этот человек тяжело болен. Как будто бы он долго выгнивал изнутри – сохраняя до сих пор вполне благопристойную внешность. Но эта внутренняя гниль все равно проявляла себя – в улыбке, взгляде, в выражении лица… На какой-то момент Эдрику показалось, что он беседует с ожившим покойником.
– Нет, так не пойдет, – сказал Льюис. На его устах играла все та же омерзительная улыбочка. – Совсем не годится. Ты просто бездельник, решивший поупражняться в волшебстве от скуки. А мне она нужна. По-настоящему нужна…
– Для чего? – холодно осведомился Эдрик.
Льюис не успел ответить.
Что-то ударило в дверь с той стороны. Громкий скрежет и треск, двойные доски в районе засова и петель разлетелись в щепки, средняя часть двери рухнула внутрь. Порог перешагнул высокий человек в серебристо-серых одеждах. Серебряной была его кольчуга, белым – изображение прыгающей кошки на фибуле плаща.
Собственно, и человеком-то он мог показаться только издалека или на первый, поверхностный взгляд. У людей не бывает белых – именно белых, а не седых – волос с ровными серыми прядями. У людей не бывает желтых глаз с вертикальными зрачками. В общем, пред очами уже готовых вцепиться друг другу в глотки собеседников предстал чистокровный оборотень из Древа Кошки. Его звали Гилькар эс-Салькир, но этого, конечно, ни Льюис, ни Эдрик знать не могли. А Гилькар не собирался представляться.
Если бы вошедший в комнату как-нибудь объяснил свое поведение, объявил об аресте или хотя бы дал понять, что нападать собирается только на Льюиса Телмарида, переполнившего своими злодеяниями чашу терпения человеческого и божеского – возможно, все могло сложиться иначе. Но оборотень этого не сделал. Он предпочел ударить первым, не желая тратить драгоценное время на напыщенные фразы и рисковать собственной жизнью сверх необходимого.
Он двигался вдвое быстрее Льюиса и полностью использовал свое преимущество, совершив резкое движение рукой сверху вниз (пальцы скрючены, как когти кошки) за то время, пока Льюис, поднимая руки, только-только начинал творить первые такты защитного заклинания.
Льюис упал. Кровь фонтанами била из его разодранного тела. На мгновение возникший в воздухе призрачный образ огромной кошачьей лапы исчез, стоило перевертышу опустить руку.
Льюис еще пытался бороться. Он хрипло заговорил. В воздухе потянуло плесенью, зашептали призрачные голоса… Новый удар, быстрый и резкий, смял нарождающееся заклятье прежде, чем оно было завершено. Льюис содрогнулся – его силы были на пределе, Тэннак и жизненная сущность, от которых не успело еще отделиться заклятье – разорваны вместе с чарами. Он умирал. Синхронно с движением руки Гилькара призрачная кошачья лапа начала завершающее движение, которое должно было поставить точку в скоротечном поединке.
Все произошло за считанные секунды. У Эдрика не предоставили возможности разобраться в том, кто прав, кто виноват. Нужно было делать выбор – и быстро. Оборотень ясно показал, что пришел сюда убивать, а не играть в благородство.
И тогда Эдрик прыгнул…
* * *
Аайглато прибыл в Обсидиановую Башню в середине дня. Слуги Фремберга – такие же демоны, как и он сам – сообщили тайвэ, что хозяин занят. Последние месяцы Фремберг почти безвылазно находился в своих заклинательных покоях, покидая их только для того, чтобы заглянуть в кабинет или в библиотеку. Иногда – это случалось не каждый день – спускался в столовую или в спальню. Но чем дальше, тем реже волшебник вспоминал о пище и сне. Ведь настоящей потребности бессмертные не испытывают ни в том, ни в другом. Фремберг был всерьез увлечен работой. Аайглато подозревал, что затевается что-то грандиозное. Лично для себя от грядущих перемен тайвэ ничего хорошего не ждал. Менялись энергетические токи, связующие колдовскую цитадель с Верхними и Нижними Мирами; зарождались энергетические взаимодействия такого уровня, которые могли напугать не только обыкновенного демона-ищейку, но и существ, обладающих неизмеримо большим могуществом. Знает ли Фремберг, что он делает? Аайглато надеялся, что да.
Пепельный Маг принял его поздним вечером, во время короткого перерыва в волшебстве, сделанного для того, чтобы перекусить и заодно разобраться с текущими делами. Гольбор – караванщик, отвечавший за доставку книг из Ильсильвара – представил списки привезенных книг и дал отчет о сделанных и предстоящих затратах. Слушая, Фремберг рассеянно кивал. Среди людей и нелюдей, работающих на бессмертного волшебника, уже не один месяц муссировались слухи о том, что Фремберг собирается перестать оплачивать услуги караванщиков и архивариусов. Мол, все лучшие новинки, появившиеся за последние столетья, он уже успел скупить, а второсортной литературой забивать библиотеку Башни не собирается. Аайглато не знал, насколько достоверны эти слухи. Его эта сторона вопроса абсолютно не беспокоила. Прекратит Фремберг пополнять свою библиотеку или нет – в любом случае тайвэ без работы не останется.
Закончив с караванщиком, Фремберг отпустил его и кивнул Аайглато. Последнему хватило и нескольких слов, чтобы обрисовать ситуацию. Все в порядке, встреча произошла, новостей нет, вот эти книги Эдрик просил передать вам, господин…
– Положи их сюда. – Фремберг указал на стол. Как только Аайглато выполнил требование, он произнес заклинание быстрого чтения. Первая из книг поднялась в воздух, раскрылась. Зашуршали страницы. Через несколько минут она опустилась на стол, на смену ей поднялась вторая, затем третья.
– Это не то, – сообщил Фремберг, с болезненной миной растирая виски.
– Он говорил, что это лишь те, которые ему удалось разыскать на данный момент. Он еще не закончил поиски…
– И не закончит, пока не найдет, – отрезал бессмертный. После короткой паузы велел:
– Возвращайся к нему. Выясни, чем он там занимается. Не только из его слов… Посмотри, как там все на самом деле. С кем он общается. Что делает. Как проводит время.
– Слушаюсь, господин.
Тайвэ еще не успел покинуть столовую, а Фремберг уже выкинул из головы и его, и Эдрика Мардельта, и пропавшего Ёнко Нарвериша, и покойного Маскриба Рапхабельта. Все это не так уж важно – на самом-то деле. Смерть Маскриба, исчезновение Ёнко – загадка, и не более того. Фрембергу любопытно ее разгадать, но по-настоящему его интересует совсем другое. Четкий баланс заклинаний, соотнесение друг с другом бессчетных энергетических форм, идеальные схемы, стоящие за многообразием внешнего мира явлений – вот та область, погружаясь в которую, он ощущал, что живет настоящей жизнью, находил в ней свое призвание, смысл и цель. Первоначальным толчком, побудившим его взяться за ту работу, которой он посвятил последние годы, была месть, но месть вскоре отошла на второй план. Конечно, он уничтожит владения Морайлы, сметет ее замок, обратит в ничто ее саму – но это будет лишь побочным следствием его творения. Творения удивительного, необыкновенного, бывшего доселе по плечи лишь самим богам и Светилам…
Наскоро допив морс, он вышел из столовой и поднялся наверх. Лекемплет – гигантское энергетическое образование, сложнейшая система, превосходящая обычное заклинание так же, как кит или дракон превосходят крошечного жучка – начинался здесь, у Источника Башни. Система, которую он создавал последние годы и которую почти закончил… закончит этой ночью.
"Нет, не так, – мысленно поправил себя Фремберг. – Этой ночью все только начнется…"
Сегодня будет исчерпана лишь подготовительная часть. Далее последует реализация. Он еще не знал, сколько времени она может занять. Изменения, которые лекемплет внесет в существующую систему миров, будут слишком масштабными, чтобы заранее можно было предвидеть все последствия, которые они вызовут. Для кого-то эти последствия окажутся катастрофическими – ну что ж… так тому и быть. Этические вопросы Фремберга не слишком занимали. Куда важнее, чтобы эксперимент завершился удачно. Фремберг верил в успех, но умом понимал, что ему еще придется столкнуться со множеством неучтенных факторов… Слишком уж много неизвестных… Вероятно, в ближайшие месяцы его ждет еще более напряженная работа, чем раньше – надо будет следить за тем, как разворачивается лекемплет, проводить необходимую корректировку, дополнять и настраивать систему во время каждой из фаз, пока будут идти преобразования…