– Где?
– Они стоят во дворе и преспокойно пьют пиво! – ответил Саша. – Я сейчас к ним спущусь, чтобы поторопить немножко. А то меня дома, боюсь, ждут…
– Хорошо, Сашенька. Пиво это… просто безобразие, слов нет у меня. И чего в нём такого вкусного, я не пойму? По-моему, это просто взяли кучу обмылков, взбили, чтобы пена была – и всё. По крайней мере, вкус у вашего пива, как у хозяйственного мыла, не иначе.
– Кому что нравится, – философски заметил Саша. Спорить он не решился – нервы надо беречь. Конечно, за пиво обидно, но это – мелочи, можно и перетерпеть.
* * *
– Кормилкин, ты меня довёл, – пожаловался Стас интимно. – Я и не думал, что ты так всерьёз отнесёшься ко всей этой ерунде. Ну и что, что там такое произошло? Чего особенного-то, скажи на милость?
– Я и сам не понимаю, – признался Саша. – Тянет меня почему-то с этим всем разобраться. Словно это всё важно…
– Для кого? – Стас возмущенно хлопнул себя по коленке ладонью. – Для тех покойников? Для твоей матери, которая, как я понял, про это и слушать не хочет? Для моей, которая теперь плакать будет до вечера, сестру вспоминая? Нет, Сашка, ты не прав.
– Прав. Знаю, что прав, – ответил Саша.
– Ты не ответил на мой вопрос, – заметил Стас, вытаскивая из сумки ещё одну бутылку пива.
– Для кого важно? Прежде всего – для нас. Игорь Юрьевич, между прочим, ничем просто так пока что не интересовался. Он мужик серьёзный, сам знаешь.
– Ой, Кормилкин… – Стас ополовинил бутылку, задумчиво почесал переносицу и вздохнул. – Ну, допустим… Что мы имеем на данный момент?
– Кашу. Полнейшую причём. Обрывки, осколки, неточности. Казанцев пытается вытащить что-то из архивов, но он заранее предупредил, что навряд ли что получится.
– Честность красит человека, – заметил Стас.
– А человек играет на трубе, – подытожил Саша. – У кого бы узнать, что за тематика была у этого НИИ. И какое название?…
– Кормилкин сегодня без балды совсем, – Стас ухмыльнулся. – Тематики не знаю, а вот название – пожалуйста. "Очакого-4".
– Мать сказала?
– Пушкин… естественно, кто ещё. Она, кстати, пообещала найти кого-нибудь, кто может быть в курсе.
– Что-то я в это не верю… в то, что найдёт. У меня странное ощущение… А вот про тематику тут подумалось, кстати!… Дед сказал, что возил в институт животных. Значит, это были биологи.
– Почему? Мало ли кому могут понадобиться крыски? Или мышки? Или свинки? Может, это были физики?
– Отец был химиком, – заметил Саша. – Мама поговорку тут вспомнила… "Все химики – ноль, только физики – соль". А ты говоришь…
– Хорошо, допускаю. Нет, Саша, это были биологи, точно. Тётка какой институт кончала? Биологический факультет. Лет ей было мало, посему она вряд ли имела ещё одну специальность. А работала по своему профилю, и никак иначе. В те годы только так и можно было. Ты, впрочем, в курсе…
– Да уж… но что тогда отец там делал?…
– Да мало ли что!… – отмахнулся Стас. – Значит, было нужно…
– Значит, было, – согласился Саша. – Стас, и как тебе всё это?…
– Хорошо. Весело и интересно. По крайней мере, пока. Посмотрим.
* * *
Это было какое-то новое ощущение. Что-то в нём было, верно, сродни ощущению, что даёт открытие. Может быть, Ньютон с его пресловутым яблоком испытал подобное. Саше это ощущение было совершенно незнакомо, он и не думал, что когда-то сможет испытать что-то подобное. Ново и очень интересно. Для себя он понял, что раньше никогда, по сути дела, ничего не искал. А тут… Вот он, истинный охотничий азарт. Только теперь он начал понимать, что человек способен испытать на самом деле. Мы живём в мире урезанных, скупых эмоций. Мы боимся "проявиться" в полной мере, показать себя такими, какие мы есть. Социум. Мнения. Рамки.
Саша прогнал несколько фамилий из списка через телефонную базу, решил посмотреть, что получится. Получилось так себе. Слишком много народу. Наглости звонить по указанным телефонам у Саши не хватило, он побоялся нарваться на грубость, тем более, что люди в наше время непредсказуемы.
Тупик. Непонятно, куда идти, откуда начинать. Нет, с телефонами ничего не выйдет, это понятно, но можно попробовать поискать знакомых, которые помнят тех, кто в списке… и что дальше с ними делать? Допустим, есть кто-то, кто помнит семейную пару… как их там, Беловы? или этот, к примеру… Панов. Ну, хорошо, допустим, нашли. И что скажут эти мифические знакомые Беловых и Панова? "Да, помним… надо же, сколько лет-то прошло!… Где работали? Нет, не знаем, знаем только, что тема была секретная, и что про неё нам никто не говорил… Простите, а кто вы-то сам будете?"
Бесплодные раздумья длились до глубокой ночи. Саша пил чай (на этот раз простой, чёрный), мотался по квартире, как неприкаянный, про почту забыл и читать расхотелось. И вдруг…
Саша остановился посреди комнаты, хлопнул себя по лбу.
– Ну и дурак же! – сказал он в пространство. – Нет, какой дурак!…
Он вспомнил с предельной ясностью короткий момент сегодняшней беседы со Стасовой мамой. "Так вот же, написано: "Памир, 1965 год…"
– Горы, – сказал Саша сам себе, но какую-то секунду ему показалось, что весь дом слушает его. – Памир… А ведь должен же был кто-то догадаться. Или я. Или Игорь Юрьевич. Просто мне повезло, я дошёл до этого раньше. Интересно. А ведь может получиться, действительно может… Повезло.
* * *
– "Сизиф", Игорь Юрьевич. Вот что нам нужно попробовать поискать. Разгадка этой загадки, если это, конечно, загадка, будет в том, что такое "Сизиф".
– Поищем, – согласился следователь.
…День шел к вечеру, уже смеркалось. По чести сказать, делать ни Саше, ни Игорю Юрьевичу ничего не хотелось. В такой день хорошо просто посидеть, попить пива… и ни о чем не думать.
– Игорь Юрьевич, так на чем мы остановились? – поинтересовался Саша.
– На проекте, – ответил следователь. – Есть область исследований, которая находится на стыке нескольких направлений. Космос мы исключили. Что остается?
– Ну, во-первых, оборонка, – начал Саша. – Смотрите сами. Отец химик, есть биологи, есть инженеры. У меня напрашивается вывод, что они там разрабатывали какое-то биологическое оружие.
– Почему? – живо спросил Игорь Юрьевич.
– Потому, что это все действительно приходится на стык. Химик проводит синтез вещества, биолог проверяет на животных, инженер создает… черт его знает, может, какие-нибудь там контейнеры, что-то еще для перевозки, для хранения, для… не знаю, но можно что-то предположить.
– С натяжкой, – неохотно произнес следователь. – Хорошая версия, согласен. Только записка и заключения к ней не подходят. Вернее, подходят, но не по всем параметрам. Вот погляди… – он положил на стол пачку листков и стал в них методично рыться. – Что-то странно у нас получается, не находишь? Институт, который по твоим словам занят разработкой, исчезает с горизонта в шестьдесят седьмом году. Все, кто в нем работал, за редким исключением, покидают этот бренный мир. А проект "Сизиф", о котором идет речь в записке, продолжает существовать. Как? Без института?
– А если институт отдал в испытание какую-то разработку? – осторожно спросил Саша. – И сам стал не нужен?
– Не получается. Дело в том, что исследования, о которых говоришь ты, требуют постоянных доработок. Ведь у противника чуть не каждый год появляется что-то новое. А тут что? Всех сотрудников перерезали – и успокоились на достигнутом?
– Так что же это такое? – спросил Саша.
– Да что угодно. Только не оборонка. Будем думать. Поехали-ка в Очаково смотаемся, поглядим на это все еще разок.
– Только придется ехать с дамами, – сказал Саша. – Я не знаю, как у вас, но у нас уже назревает ссора из-за наших постоянных отлучек.
– У нас тоже, – вздохнул следователь. – Что ж, возьмём, коли так… Нет, Саша, это не оружие.
– А что тогда? – спросил Саша насмешливо. Ему очень хотелось поверить в свою версию.
– Пока не знаю, но догадываюсь.
– И что же?…
– Подозреваю, что это связанно с разведкой или чем-то подобным… вполне возможно, кстати, что сотрудников потом взяли других, институт перенесли в какое-то другое место. Мало ли как… А на разведку это очень похоже. Тут ведь все средства хороши, согласись. Да и фраза о "пятерых пленных" подходит…
* * *
На этот раз Очаково встретило их проливным дождём. Платформа была пустынна, народ предпочёл остаться в здании вокзала – охота ли мокнуть, если до поезда ещё больше сорока минут? Саша и Игорь Юрьевич спустились вниз с платформы и очутились на памятной Саше площади.
– Куда дальше? – спросил следователь.
– Там остановка, только надо расписание посмотреть. Кто его знает, этот автобус…
Расписание они нашли в самом углу площади. Пока Саша смотрел, Игорь Юрьевич огляделся.
Площадь была старая, это чувствовалось. В дальней её части начинался забор пивного завода, но это следователю интересным не показалось. А вот все остальное… "Интересно, те кто тут работал… когда ходили по этой площади, чувствовали то же самое, что и я? – подумал следователь. – Или что-то другое? Впрочем, этого я никогда не узнаю – спросить-то не у кого".
– Минут через десять должен подойти, – сообщил Саша, поворачиваясь к следователю. – Пойдёмте, Игорь Юрьевич.
– Пойдём, – согласился следователь, – а то вдруг раньше приедет.
– Может, – согласился Саша.
Они зашли в крытую часть автовокзала, справились у какой-то тетушки, где покупать билеты и сели на скамейку, выкрашенную в унылый зеленый цвет.
– Я только не могу понять, для чего были нужны собаки, – сказал Саша.
– Мало ли для чего? – пожал плечами следователь. Он сидел, поставив кейс с бумагами на пол, и озирался вокруг. – Показалось, что ли?…
– Кого вы увидели? – спросил Саша, тоже оглядываясь.
– Ты его не знаешь, – Игорь Юрьевич напряженно всматривался в толпу. – Мой сокурсник бывший, Валерка. Неужели он все еще тут живет?…
– Может, стоит к нему подойти? – спросил Саша.
– Подойдем, – согласился Игорь Юрьевич. – Он, по-моему, тоже меня узнал… вон, машет! Пошли. Только, Саш… ты поменьше говори, а то он такой мужик ушлый… до всего доискивается… то ли профессия сказывается, то ли от природы это. Я его с год не видел, думал, они уже отсюда переехали…
* * *
– Вот, мальчики, посмотрите, что я сумела, – сказала Светлана, вытаскивая из сумки папку с документами. – Я таки нашла того, кто помнит одного из этих ваших чудиков.
– Как? – ошарашено спросил Игорь Юрьевич.
– А так. Надо было на штамп посмотреть. Вы этого не сделали, а я сделала. И выяснила, что, во-первых, эта ваша выписка была сделана не Воронцовым, а во-вторых…
– Как не Воронцовым? – спросил Саша.
– А так. Я всё-таки врач, и с подчерками разбираюсь получше вашего. Это не Воронцов, а Гришин подписал анамнез. Кстати, Гришин был заведующим инфекционным отделением одной больницы, которая от нас находится буквально в двух шагах.
– Так… и что?…
– То, что я уже там побывала. У меня тоже отпуск и делать мне тоже нечего. Ну как? Продолжать? Интересно?
– Свет, не то слово, – признался Игорь Юрьевич. – Мы с Сашей просто лохи по сравнению с тобой…
– Не прибедняйся, каждому своё. Так вот, я не о том. В той больнице мне показали нянечку, которая работает там больше тридцати лет.
– И?…
– Она не только прекрасно помнит Гришина и Воронцова. Она помнит пациента, и помнит, при каких обстоятельствах был написан этот анамнез.
В комнате повисла тишина. Света, довольная произведенным эффектом, откинулась на спинку стула и с гордостью смотрела на растерявшихся мужчин.
– Ну дела… – проговорил Игорь Юрьевич. – Пока мы с тобой шатаемся по развалинам почти без толку, человек такую работу провернул…
– Рассказывать? – ехидно спросила Света. – Или пока повременить?
– Рассказывай, не томи, – попросил следователь.
– Ну вот, на чём я… а, да. Я, конечно, удивилась – как, почему, столько лет… да и больных, сами понимаете, сколько через нас проходит. А она – такое только один раз было. Рассказала, что дежурила на сутках и ночью в отделение привезли какого-то человека. Причем не просто так, с улицы, а приехало большое начальство и всех поставило на уши. Мол, если помрёт, то головы полетят. По её словам, привезли они уже фактически труп – температура около тридцати двух, аритмия, дырка в груди кое-как заштопана, изо рта кровотечение явно было – туберкулёз, кровохарканье. Словом – труп…
– Погоди, разве с такими симптомами живут? – спросил следователь.
– И не с такими… иногда. Но тут… по её словам шансов просто не было – безнадёжный. Так этим и сказали, которые привезли. Нет, понятно, больного сразу в отдельную палату сунули, медсестру приставили, все дела, но… – Светлана развела руками. – Словом, начальству на заклание отдали ординатора, он докладывает, сам ни жив ни мёртв, а тут Гришин приезжает. Эта старушка санитарка про него говорила – врач от Бога был, царствие ему небесное. Его кто-то вызвал, кто – она не знает. Приехал на свою голову. Ему и сунули того больного. И стал этот Гришин его вытаскивать. Не отходил сутки. Я поинтересовалась, что он делал…
– И что? – спросил Саша.
– Всё, что мог. В общем, за сутки с лишним вытащили-таки больного буквально с того света. Можно сказать, за уши.
– Свет, такое возможно? Не врёт она? – спросил Игорь Юрьевич.
Света поморщилась, потёрла переносицу, пожала плечами. Тяжело вздохнула и ответила:
– Как тебе сказать… Возможно. Я примерно себе представляю, что там было. Если честно, я тоже поначалу сомневалась. Потом поверила.
– А что там могло быть? – спросил Саша.
– Понимаешь, Сашок… это же фактически уже кома. Да ещё осложнения на лёгкие – туберкулёз, ранение… это отёк. Тогда не было препаратов, которые по-настоящему эффективно помогают… то есть, они, конечно, были, но при слабом сердце их применять было нельзя. Даже нынешние противоотёчные препараты этим страдают, а тогда?… За счёт чего тот же отёк можно согнать? За счёт усиления сердечной деятельности. А если пульс падает? То, что он у того пациента не просто падал, то, что там сердце останавливалось – это факт.
– И как же они справились? – спросил Саша. – Если это невозможно?
– А вот это и называется врач от Бога, – назидательно ответила Светлана. – Один нормального человека в гроб вгонит, другой безнадежного из могилы вытащит. Тут ситуация была такая, что пришлось – не больного, а себя люди спасали. И спасли.
– Кошмар какой, – пробормотал Саша. – Получается, что у нас люди умирают просто из-за того, что некому им помочь… вернее, никто не хочет этого делать…
– Ты в какой стране живешь? – ласково спросил следователь.
– Да я не про то, – отмахнулся Саша. – Меня это каждый раз просто убивает.
– Ой, Саша, – вздохнула Светлана
– Убийцу я за работой одни раз уже видел, мне вполне хватило. Так что обойдёмся без врачей, пусть даже самых хороших… в смысле, без их работы.
– Обойдёмся, – согласилась Светлана. – А что до того, как все это выглядит… да ничего в этом такого нет, уж поверь мне. Это так, ерунда. Мы отвлеклись. Так вот, я подхожу к самому интересному. На третьи сутки этот очнулся, что, как вы сами поняли, само по себе было удивительным. Гришин честно передал его другому врачу и уехал. А начальство осталось. И первым делом завалило в палату. Через несколько минут из палаты вылетает санитарка – что-то плохо, зовите врача! Дернули в палату, кое-как по новой откачали, начальство выгнали… а после всего подъехал такой мужичонка, неприметный, и попросил их всех, причём настоятельно, как я поняла, не впускать в палату начальство ни под каким видом.
– Если я что-нибудь в чем-нибудь понимаю, это и был Воронцов, – сказал Саша. Игорь Юрьевич покивал.
– Угадали, – ответила Светлана. – Он самый. Не перебивайте, дайте досказать. Потом этот Воронцов приезжал по два раза в сутки – навещать. Всего тот человек у них пробыл меньше недели – его увезли долечивать куда-то ещё, куда – никто не знает, понятное дело. А его самого санитарка запомнила вот при каких обстоятельствах. Она пришла у него из палаты тарелки забрать после ужина, вечером. Он почти ничего не ел, ни с кем не говорил – преимущественно лежал, отвернувшись, да и всё… Но тут… она пришла, смотрит – опять еда стоит нетронутая, а этот… сидит на кровати. Дышать ему тяжело было, поэтому поза такая… специфическая, что ли. Она спросила – может, врача позвать? Он головой покачал – мол, не надо. А сам всё в пол смотрит. Она опять приставать стала – почему не ешь? Давай, поешь, вон ты какой худой. Потом стала его пытаться расспросить – за что его тут держат-то, бедного? И советы давать – беги, мол, отсюда-то попроще будет, чем из тюрьмы… Тут он на неё глаза поднял – и ей хватило. Причём на всю оставшуюся жизнь.
– Это почему? – спросил Игорь Юрьевич. – Гипноз, что ли?
– Нет, отнюдь. Ей просто, по её словам, показалось, что ей душу наизнанку вывернули. Так и сказала. Он посмотрел, потом головой покачал и на все её речи ответил одним только словом.
– Это как же? – спросил Саша.
– "Бесполезно". Да, кстати, – Светлана сделала вид, будто что-то вспоминает. – Маленькая деталь. Зрачки у этого пациента были…
– Неужто вертикальные? – изумился следователь.
– Именно, – довольно ответила Светлана. – Ну, какого?…