Я с опаской посмотрел на так и замершего в сторонке мальчика. Чего только не бывает! Добываешь себе, будем называть вещи своими именами, домашнее животное, и вдруг неожиданно в одном лице с ним обзаводишься маленьким ребенком. О нет! Я еще так молод! Мне рано быть отцом! Пощадите!
"Все, хватит причитать, – ущипнул я себя за руку. – Попробуем с ним поговорить".
– Эй, малыш! Ну, не дуйся, – подошел и присел я перед ним на корточки. – Извини, что сразу не узнал. Не знал, что ты так превращаться можешь! – добавил я в голосе восхищения.
– Не, сам я пока так не умею, – разулыбался от похвалы мальчик. – Это оно помогло, – ткнул он пальцем в висящую неподалеку радужную преграду.
– Да? Ну, ты все равно молодец! Вон как вырос и разговаривать научился!
Ребенок промолчал, только шмыгнул носом и смущенно опустил вспыхнувшие золотом глаза.
– Ты не против, если я и дальше тебя Коршиком называть буду? Или у тебя есть другое имя?
– Нет, другого нет. Мне это нравится! – упрямо тряхнул головой малыш и придвинулся ко мне, знакомым движением склонив к плечу голову и заглядывая в глаза.
– Ну, хорошо, Коршик так Коршик, – согласился я, поднимаясь на ноги. – А теперь пойдем. А то дядя Зоккуар уже коней оседлал.
А кони здесь были обычные. Да, вполне обычные кони. Ни клыков, ни когтей, ни крыльев.
К чему это я? А помните легенду о двух призрачных конях, черном и белом, которые приходят к человеку в тот момент его жизни, когда оказывается она, жизнь, на волосок от смерти? И чтобы спастись, нужно не только выбрать одного из посланников богов, посланника Солнечного или посланника Лунной, но и суметь поймать своевольное создание. А поймать резвоногого коня сложно, да и сделать правильный выбор не легче. Потому что неоднозначен, неочевиден этот выбор. Хозяин белого коня – не всегда Солнечный, хозяйка черного – не всегда Лунная. Вот и думай, человек, где свет, а где тьма. Где жизнь, а где смерть. Где дорога только начинается, а где безвозвратно заканчивается. Думай…
Древнюю эту легенду я прочитал в академической библиотеке еще на первом курсе. Тогда, подготовленный отцом и наставниками много лучше многих своих сокурсников, я играючи, на лету справлялся с предложенными профессорами заданиями и получал в подарок совершенно свободные вечера. Вечера, окутанные познанием тайн древней магической твердыни; ее коридоров и залов, обследованных мной в первую очередь, потайных ходов и подземелий, найденных много позже; смотровой башни с обсерваторией, куда из-за строжайшего запрета я, ни разу не пойманный, проникал тайком, и конечно же архива и библиотеки, разрешение на посещение которых я настойчиво вытребовал у отца.
Как я тогда удивился, увидев бесконечные ряды стеллажей, уходящих в темноту. А я-то считал нашу домашнюю библиотеку большой. Как я ошибался!
Устав от детства, проведенного за учебниками и научными трудами, понимая, что следующие семь лет в этих стенах будут мало чем отличаться от них, я с головой закопался в мифы и легенды Гидонии, Древнего Элерата и Сузуды. Читал биографии великих магов, живущих ныне и давно почивших, книги по религии и Ответ, которого дома у нас никогда не было. Путевые записи путешественников в Астролию и Геланди и в такие места, которых и на карте-то нет. Вымысел и правда причудливо смешивались тогда в моей голове, вызывая блаженное головокружение от встречи с неведомым и непознанным, а кончики пальцев дрожали, переворачивая книжные листы, в ожидании очередной тайны.
Прямо как сейчас.
Только сейчас, умерев и ожив, попав в мир мертвых и прокатившись на спине дракона, скача в седле вороного коня, мчащегося, стуча копытами, по булыжной мостовой поднебесного города, вслед своему белому собрату, и придерживая одной рукой сидящего впереди мальчика-дракона, я наконец осознал, что очутился в мифе. В легенде. В сказке…
И пусть это будет самая мрачная сказка или даже предсмертный бред умирающего на жертвенном алтаре человека, я не против. Я счастлив сейчас. И точка.
А надеяться я всегда привык только на лучшее. И Элии я обещал вернуться. Так что, чем бы ни был этот мир, реальностью или вымыслом, королевством мертвых или страной живых, галлюцинацией или правдой, я буду бороться так, как боролся всегда. До конца. А что будет дальше… Там посмотрим.
А сон это или реальная жизнь? Стоит ли вообще разбираться, отделять одно от другого? Тем более что с этим у меня всегда были проблемы.
Скачка продолжалась. И наконец-то я видел перед собой живых людей. Ну, если вообще в мире мертвых его обитателей можно назвать живыми. Краем глаза замечал обычную одежду, лишь немного отличающуюся от одежд моих соотечественников, обычное поведение занятых повседневными делами обывателей, обычные улицы и дома. Но в то же время было в них что-то, что неуловимо отличало их от людей моего родного мира.
Вот какой-то парень с грацией кошки и нечеловеческой быстротой ловко отпрыгнул в сторону из-под копыт коня даже не притормозившего Зоккуара. Вот прогуливающаяся девушка в кружевном платье сверкнула на меня ярко-желтыми с вертикальными зрачками глазами из-под полуопущенных ресниц; обнажил крепкие белые клыки в широкой улыбке торговец овощами, блеснула чешуей щека играющей со щенком девочки. Не люди.
Снова и снова прокручивал я в голове древние легенды. Легенды о Призрачном мире.
Живет и правит в нем богиня Луны. И нет ей там равных. Стоит ее Хрустальный дворец на самой высокой горе среди пустынных мертвых земель, и черная луна отражается в его черных, облитых слезами стенах. И попадают сюда умершие грешники, отвергнутые королевством бога Солнца. А служат ей черные драконы. И раздирают они плоть каждого новоприбывшего острыми когтями и рвут его зубами до тех пор, пока не сжалится над провинившимся черная богиня. А не сжалится она никогда…
Кстати, официальная церковная версия, описанная в Ответе, не так уж сильно отличается от мрачной легенды, прочитанной мной в древних свитках. Может, только не так сгущены краски, и остается еще в начертанных в священной книге письменах крупица надежды для раскаявшихся грешников.
Так вот, что мы имеем? Призрачный мир есть? Есть. Одна штука. Гора? Горища! Утопающий в слезах дворец? Ну, предположим. Черная луна? В наличии. Кстати, так ни на ладонь и не сместилась, зараза! Так в зените и висит. И солнце не всходит.
Далее. Лунная богиня? Пока обещали показать только какую-то королеву. Умершие грешники? Да местные вообще не люди! А интересно, кто? Драконы? Оборотни? Еще какие-нибудь сказочные существа?
А черные драконы? Тоже есть. Как же без них! Вот, двое пока.
Ну и скромный я. В единственном экземпляре. С трепещущим от предвкушения разгадки всех тайн сердцем и замечательным настроением. Никогда не думал, что буду так рад оказаться в Призрачном мире. Но согласитесь, какое замечательное приключение! Пальчики оближешь!
– Мой мальчик! Как долго я тебя ждала! – сжала меня в объятиях подлетевшая ко мне женщина.
Подлетевшая в прямом смысле. Сидевшая на возвышении на чем-то наподобие черного хрустального трона королева плавным и изящным движением поднялась мне навстречу и в следующий миг, растаяв черным маревом, оставившим за собой смазанный туманный след, уже стояла передо мной. А еще через секунду пристально всмотрелась мне в лицо, внимательно остановившись на глазах, и обняла меня так крепко и порывисто, что я чуть не потерял равновесие.
Когда после часа бешеной скачки по извилистым улицам и широким площадям города на горе я со своими спутниками-драконами оказался у стен черномраморного исполина-дворца, меня больше всего поразило отсутствие охраны. Более того, ворота ажурной и скорее декоративной чем оборонительной ограды были гостеприимно распахнуты, а ведущая к зданию дорожка совершенно безлюдна.
Мой недоумевающий взгляд был моментально перехвачен лором Зоккуаром и, похоже, правильно истолкован. Так как незамедлительно последовал краткий, но мало что объясняющий ответ:
– Никто не будет беспокоить ее величество по пустякам. Входят лишь допущенные.
Мрачный, но светлый. Величественный, но изысканный. Безлюдный, но живой. Весь на контрастах, но неожиданно органичный дворец поражал своей необычностью. Эхо наших шагов разносилось по пустым залам и коридорам, лестницам и пролетам, галереям и балюстрадам.
– Где все? Придворные, стража, слуги? Есть здесь вообще кто-нибудь?
– Конечно, ваше высочество. Ровно столько, сколько необходимо. И там, где необходимо.
– Но не здесь?
– Здесь же есть я. Они не нужны.
Слова будто замирали в воздухе, как в густой патоке, и еще долго висели за нашими удаляющимися спинами. Казалось, что и они чувствовали себя здесь ненужными и неуместными. И растерянно замирали, не зная, как незаметно испариться. Но когда меня останавливала чья-то растерянность?
– Прошу вас, лор Зоккуар, называйте меня просто Леором.
– Если вам так будет угодно, ваше высочество, – после небольшой паузы согласился он. – Но только не в присутствии посторонних. Также, в свою очередь, прошу вас называть меня просто Зоккуар или тэшшер Зоккуар. Тэшшерами зовутся и все мои коллеги – драконы, служащие королеве. К прочим же можно обращаться "селий" или "селия". Это наши аналоги срединным "лор" и "лори".
– Хорошо. Понятно.
"Срединные". Еще одно выражение на заметку. Расспрашивать уже некогда, мы приблизались к единственным закрытым дверям, которые я видел в этом месте. Да и размер их намного больше. Тронный зал? Скорее всего. А значит, сейчас я встречусь с королевой.
Мое внимание сразу привлекла она. Повелительница диких краев Призрачного мира, куда меня ненароком занесло. Изящная и обманчиво хрупкая. Обманчиво, потому что от нее веет силой. Черной силой. Наверное, даже обычный человек это почувствовал бы. А уж близко знакомый с Лунной магией маг и подавно.
Величественная. Замершая неподвижно на хрустальном троне, прозрачными темными стрелами вздымающимся за ее спиной к самому потолку. Не молодая и не старая. Красивая. Будто изваянная рукой великого мастера из того же мрамора и хрусталя, что и ее дворец. Такая же не мертвая и не живая. С черными прямыми волосами невероятной длины, волной спускающимися до самого пола и растворяющимися в тенях. Аристократически бледная. Надменная. Черноглазая вполне по-человечески и уж точно не по-драконьи. В черном, невероятно сложного кроя платье с серебряной искрой, в черной бархатной мантии, обвивающейся вокруг ног. Сжатая, сконцентрированная сила, готовая извергнуться и обрушиться на окружающих в любой момент.
Очень сильная черная магесса? Не смешите. Берите выше.
Все кусочки мозаики в один момент сложились в моей голове, и я, пораженный собственной догадкой, столбом застыл перед троном ожившей богини. Богини Луны.
Разум твердил: "Не может быть!" Чутье вопило: "Да-да-да!" Ноги подгибались, готовые преклониться перед во сто крат более могущественной силой, чем моя.
Я же просто оставался стоять. И безуспешно пытался заставить замолчать вопящие чувства.
"Поклониться надо", – пришла в голову первая здравая мысль. Этикет еще никто не отменял.
Но не успел я еще ничего сделать, как сидевшая на возвышении в окружении придворных женщина, нарушив всеобщую неподвижность, поднялась со своего места и в мгновение ока оказалась передо мной. Длинные волосы бесконечным черным шлейфом протянулись за ней и туманной дымкой обвились вокруг ног.
Вот только что была она застывшим образом на троне, вот призраком пронеслась через зал, а вот живым человеком отчего-то заключила меня в объятия, крепко прижав к себе и шепча на ухо на древнеэлератском: "Дорри! Дорри! Сынок…"
И так знакомо, так по-родному это прозвучало. Так фантасмагорична и нереальна была вся ситуация. Так щемяще отзывались в сердце забытые, словно когда-то во сне услышанные слова, что я просто-напросто замер в горячих объятиях. Щека прижалась к щеке, и лицу сразу стало мокро. В груди что-то екнуло, и я произнес рвущиеся с языка слова:
– Не плачь… мама…
Грань 11
О сумасбродных родительницах, головокружительных высотах и таинственных собраниях
Королева, в божественной сущности которой я уже не сомневался, разжала объятия, и я, смущенный, отпрянул в сторону.
Чувства и мысли мешались в голове, кружились сумбурным потоком. Неприятно кольнуло сомнение, сменилось отрицанием и стыдом. Глупая, глупая надежда. Так не бывает. Примерещилось. Показалось…
– Простите, ваше величество, – пряча глаза, выдавил я. – Обознался. На миг мне показалось…
– Конечно же тебе не показалось! Ты узнал меня! Мой дорри, мой сынок, – с нежностью провела мне пальцами по щеке богиня. – Наконец ты пришел ко мне.
– Но я не могу быть вашим сыном. Мы же из разных миров. И мой отец всегда говорил, что мама ушла, пропала, ее больше нет…
– Ах, Дарий! Ну конечно же он промолчал. Решил скрыть даже от тебя. Я тебе все объясню, Леор. Чуть позже. Не здесь. Мне надо столько рассказать, столько узнать о тебе.
– Вы знаете, как меня зовут? – еще больше удивился я.
– Как же я могу не знать имя своего сына? Ведь это я дала тебе его, – с легкой грустью произнесла королева. И, обернувшись к придворным и слегка подтолкнув меня вперед, повысила голос: – Верные тэшшеры, свободные селии, смотрите – мой сын. Мой наследник. Отныне и навсегда он со мной. С нами!
Взмах тонкой руки, глубокие поклоны придворных, – и королева, сжав мою руку, уже стремительно увлекает меня прочь из зала.
– Потом, все потом! Завтра будет праздник! Оповестите всех!
Подхваченный стремительным, будто скользящим по воздуху вихрем, я, даже не успевая переставлять ноги, но каким-то сверхъестественным образом успешно передвигаясь, проношусь мимо толпы придворных. И самым краем глаза замечаю знакомое насмешливое лицо. Магистр? Что? Здесь?! Увидев, что узнан, Ледовский отвешивает мне церемонный поклон. И это последнее, что я успеваю увидеть перед тем, как вслед за королевой покинуть зал.
– Извините, но мой дракончик, то есть мальчик… В общем, Коршик. Он остался там. Один. Надо его забрать.
– Не беспокойся, малыш. Зоккуар за ним присмотрит.
– Ваше ве…
– Мама. Мама! Ты уже называл меня так, милый. Не робей. Я так долго этого ждала.
– Хорошо, мама, а куда вы…
– Ты!
– Куда ты меня ведешь?
– О, сейчас ты увидишь все сам. И услышишь. Я все тебе покажу. Отвечу на все твои вопросы. Теперь у нас столько времени!
И я, все еще ошеломленный чередой бешено сменяющих друг друга событий, покорно следую за… своей мамой. О Солнечный…
Все выше и выше, вверх по ступеням, которых ноги даже не касаются. Чудеса и не думают кончаться. Они оглушают, обезоруживают, очаровывают. Но не пугают. Вот странно…
Винтовая лестница все не заканчивается, и мама, не останавливаясь и не оглядываясь, тянет и тянет меня за руку. Какой же высоты эта башня?
Мама… Как непривычно звучит это слово. Много лет я запрещал себе произносить его даже в мыслях. Что толку, если никогда больше ее не увижу? Если даже не способен узнать, жива ли она и где находится? А намеки отца, вечные его отговорки только запутывали меня. "Не вернется". Бросила нас? Меня? Своего ребенка? Не верю! "В другом, лучшем мире". Умерла и пребывает в мире мертвых? Проклятые отговорки! И не слова правды! Почему бы просто не рассказать сыну, кем была его мать, что с ней стало? Нет, опять все решают за меня! Даже то, что мне стоит знать, а что нет. "Мы любили друг друга, остальное тебе лучше не знать". А меня вы любили? Как можно так жестоко мучить свое дитя неведением, отец?
Обида и злость горькой желчью снова всколыхнулись в душе. Но тут во мне насмешливо и грустно заговорил голос рассудка. А что бы он сказал? Что мог поведать своему маленькому, а потом уже и повзрослевшему сыну архимаг Гидонии Дарий фо Нойр? Что его мать – Лунная богиня? Что покинула мужа и сына, вынужденная вернуться в свое королевство, загробный мир? Нечего сказать, сказка, да и только! Допустим малыш пяти лет от роду и поверил бы. Но что бы он подумал потом, когда подрос и узнал, что сказки лгут, что все, что ему говорил отец, такая же ложь? А если бы, предположим, отец открыл мне правду уже во взрослом возрасте? Я бы поверил таким откровениям? Да никогда! Решил бы, что отец сошел с ума или особо изощренно издевается надо мной. Вот и весь ответ. Выходит, папа поступал единственно возможным образом, ограждая и защищая меня от опасной правды, сохраняя таким способом нашу семью. А я зря злился на него. Но, наверное, я слишком жесток или слишком уверен в его всемогуществе. Потому что не верю! Не верю, что он не смог найти способ открыть мне правду. Доказать свою правоту, заставить поверить ему. Наконец, дать мне шанс поверить.
Но нет. Планы отца допускали лишь один вариант развития событий. Мое вечное неведение. Но не сложилось. Я узнал. Странным, невероятным образом. Умерев и очутившись в гостях у своей мамы. Которую я совсем не помнил. Лишь ее голос, певший мне в раннем детстве и нежно зовущий "дорри", лишь тепло ее рук. Которую, научившись говорить и излагать свои желания, по ночам шепотом просил вернуть мне Солнечного бога, о существовании и могуществе которого рассказала своему племяннику тетя Диана. Выходит, не того бога просил. Не Солнечного, а Лунную надо было звать. И как знать, вдруг бы мое заветное желание исполнилось?
– Вот и все! Пришли, – вернул меня из раздумий мамин голос. – Смотри!
Мы стояли на самом краю башни. Что-то вроде смотровой площадки на небольшом пятачке плоской крыши. Головокружительная высота! Сногсшибательный вид! И ни намека на перила.
А мама… Мама, королева и повелительница этого странного места, без тени страха, на самых мысочках остроносых туфелек, покачиваясь и раскинув руки, балансировала на самом краю, между небом и пропастью, жизнью и смертью. Что она творит?!
– Мама… – осторожно позвал я, призывая магию и жгутом закручивая вокруг кулака поток воздуха, готовый в любой момент поймать и удержать с его помощью от падения покачивающуюся женщину. – Может, отойдешь немного от края?
– Пустяки! Иди сюда, Леор. Смотри, какая красота!
"Вообще-то это не безопасно! Отойди от края. Сейчас же!" – хочется нервно крикнуть мне. Только обрести мать и тут же потерять ее из-за дурацкого сумасбродства мне совсем не хочется. Что за тэшш! Что же ты делаешь?! Но повышать голос в таких случаях не рекомендуется. С помутившимися рассудком людьми следует вести себя спокойно и доброжелательно. Но она-то не человек! Может, богине и не грозит ничего, упади она с такой высоты, но рисковать я не собираюсь. Безумна моя мама или нет, это я решу потом. А сейчас…
Предварительно прикрепив один конец воздушного жгута к выступу в гладком черном камне, обмотав за пояс себя, а свободную его часть взяв в руку, медленно приближаюсь к краю башни, на котором, вглядываясь в даль, так неосторожно балансирует моя мама. Не хочу терять ту, что только что обрел!
Осторожно схватился за ее ладошку одной рукой и незаметно обвил запястье прозрачным жгутом. Уф! Вроде даже не заметила. Ветер, связавший нас сейчас вместе, практически невидим и неощутим. На то он и ветер. Но воздух – капризная и неустойчивая стихия. Надо скорее увести ее от края.