- Он сказал: "Говорите, зачем пришли, или умрете", - любезно перевел Фонсека.
- Да что это такое! - всполошился Лоу. - Да кто он такой? Эй! Ты кто такой?
Вместо ответа безголовый натянул свой лук. Чойс мельком заметил, как хищно блеснул заточенным острием наконечник стрелы. В следующую секунду Шамиссо выстрелил. Но, вопреки ожиданиям, луч, ударив в грудь безголового, не причинил ему особого вреда. Он только воспламенил лук и отбросил существо далеко назад. Троица мигом скрылась с глаз.
Шамиссо удивленно осмотрел свой бластер.
- Можешь выкинуть его, - посоветовал Фонсека. - Этот ворон на дереве правильно подметил насчет законов. Многие физические законы не работают здесь из-за Зла ВОА. Но все, что ни делается, к лучшему. Больше Встречающих не будет.
- Почему?
- В конце концов уясните себе, что вы попали в мир, где царит магия и где других законов нет. Как поведете себя при встрече, так и будете себя вести потом. И так же к вам будут относиться. Вы не простили дерзости, и больше к вам не пристанут. По крайней мере, в этом ущелье.
- Какая же это магия? Уголовные законы какие-то, - проворчал Лоу.
Миновав ущелье, они оказались в Вольной Области Анархии.
- Се, идем как тати, - пропел Фонсека.
- И этот цитирует из Апокалипсиса, - раздался позади голос Шамиссо.
18
Энунд был прав - эта земля с первого взгляда внушала опасения, и опасения всех тех, кто опасался здесь еще до них, казалось, висели в самом воздухе. А вот чем внушалось такое чувство, Чойс не понимал. То ли тени от угловатых скал лежали как-то криво, необычно, то ли неприятная, глинистая почва пружинила под ногами чересчур сильно, здесь было что-то не так.
И только когда он посмотрел наверх, туда, где должно было быть небо, он понял, в чем дело. Здесь не было солнца. Небо было абсолютно, беспросветно черное, как ночью. Но был день, к тому же ночью на небе звезды, а здесь не было даже их. Темнота наверху была какой-то угрожающей. И живой. Казалось, сверху на них взирают ухмыляющиеся демонические лики. Но несмотря на это, кругом было светло и как-то призрачно-нереально.
Фонсека следил за реакцией своих спутников.
- Первый раз со мной было то же самое, - произнес он. - Здесь нет солнца и солнечного света. Это черное наверху - зло, сотворенное Вольфгангом и вознесшееся ввысь, чтобы оттуда вновь и вновь бумерангом бить по незащищенному от него Тарлтару.
- Но как же…
- Лучи солнца все равно проходят сквозь это, но по пути теряют свою живительную силу. Здесь светит Зло, если только Зло может светить.
- А как получилось, что правит тут Вольфганг? - снова спросил Лоу. - Ведь это же Область Анархии. Анархии, безвластья! А Вольфганг - это власть.
- В том-то и беда, что он здесь правит, - сказал Фонсека.
Через некоторое время они остановились в небольшой лощинке, которая была прямой противоположностью всему тому, что их окружало. Тут были все необходимые атрибуты прекрасной идиллии: зеленая трава, яркие красивые цветы, развесистые деревья, ласково шелестящие своей листвой под дуновениями легкого зефира.
- Отличное место для бивака, - восхитился Чойс. - До наступления темноты недалеко, а мы чертовски устали. Давай заночуем здесь, Фонсека.
Тот раскатывал на траве старую выцветшую карту, придавливая ее загибающиеся углы небольшими камнями.
- Урок первый, он же и последний, - сказал он. - Если бы это была нормальная земля, я не только остановился бы здесь, но и построил бы себе здесь замок. Вон и река рядом… Но эта земля злая, ибо это ВОА! Ты бы посмотрел, во что превращается эта милая полянка ночью. Та река - пристанище ундин и водяных демонов. Эти деревья - жилище дриад. Вообще-то дриады - безобиднейшие создания, но Зло ВОА переродило и их: теперь они пьют кровь не хуже вампиров. Под теми яркими цветочками - голову даю на отсечение, - могилы, и их обитатели вовсе не собираются дожидаться зова последней трубы, ибо они встают каждую ночь. А в целом эта так полюбившаяся вашему сердцу лощинка - жилище бесовских ларвов, которые ждут не дождутся, чтобы вселиться в вас, пожрав вашу душу и заменив ее своей смрадной сущностью. Поняли? - закончил он, не замечая тревожных взглядов, которыми окидывали окрестности его спутники. Им это место уже не нравилось.
- Что будем делать? - спросил наконец Чойс.
- Не ручаюсь, что на нашем пути не будет всяческих препятствий, которыми ВОА кишит, как старый труп червями. К тому же, если Вольфганг уже тронулся в путь, их будет еще больше, потому что когда он находится в стране, здесь все же есть какой-то порядок, если это можно так назвать… Многое, многое изменилось, - бормотал Фонсека, внимательно рассматривая карту. - Нужно только идти на север. - Он поднял голову. Остальные смотрели на него.
- Я говорю, на север нужно идти, - громко повторил Фонсека. Когда переберемся на Берлихут, станет легче. А может, и нет. Чойс, ты здесь давно. В магии что-нибудь смыслишь?
Чойс пожал плечами.
- Ну там заклинания разные, заговоры, вольты, пантакли?
Чойс усмехнулся.
- Ты поторопился, закончив так быстро свои уроки. Скажи хотя бы, что такое вольт.
- Вольт, - объяснил Фонсека, - это восковая фигурка того лица, которое подлежит порче. Внутри нее - обрезки волос, ногти, зубы этого человека. Делается это для того, чтобы установить раппорт - соотношение - между фигуркой и лицом, которое затем подвергнется действию чар.
- Многого же ты здесь нахватался, - сказал Чойс.
- Я проводник, - пожал плечами Лоу. - А, кроме того, я профессионал и горжусь этим. Вот поэтому за те 12 лет, что я вожу караваны, я потерял всего 14 человек. 14 человек, понял? Вдумайся, ибо это очень мало.
- А вдруг их скоро станет 18? - горестно задумался Лоу.
- Проклятый пессимист! - осудил его Фонсека.
Через некоторое время они были уже в дороге. Лощина осталась далеко позади.
- Вон за теми высокими холмами, - показывал палец Фонсеки, - лежит мааконд Бустридрейм.
- Там живет друг? - спросил Лоу.
- Там живет Скриквик. На этом участке пути его мааконд - единственное место, где мы можем нормально переночевать.
- А что такое мааконд?
- В Лиге мааконды называют просто замками.
Уже начинало темнеть, и постепенное сравнивание окружающего светлого воздуха с абсолютно черным небом производило жуткое впечатление. Вокруг тянулась голая, безжизненная равнина, лишь невдалеке били из-под земли смрадной водой несколько небольших гейзеров. Не было ни души, ни одного живого существа.
- Да здесь нет никого, - прокричал Чойс сквозь топот копыт.
- Настоящая жизнь здесь начинается ночью, - ухмыльнулся Фонсека. - И мне не очень-то хочется наблюдать все ее многообразие.
Дорога начала подниматься в гору. Впереди лежала гряда тех самых высоких холмов, о которых говорил Фонсека. Их склоны были покрыты выветрившимися каменными изваяниями.
Фонсека понукнул свою лошадь и, повернувшись к остальным, крикнул:
- За этими холмами - Бустридрейм. Я уже чую прекрасный запах мяса, которое поджарил для нас Скриквик.
Но когда они поднялись на вершину, никакого замка в лежащей внизу долине не оказалось. Она вся была покрыта низкими белыми меловыми холмами.
Они разочарованно осматривались. Фонсека в ярости выругался.
- Белые женщины! - Он заскрежетал зубами. - Проклятье! Говорил я Скриквику - не подпускай их под стены замка. Но он был слишком добр.
- Белые женщины? - переспросил Лоу. - Но я не вижу никаких женщин.
Фонсека уже погрузился в глубокую задумчивость.
- Что же, - пробормотал он, - если нет никакого ночлега, можно переночевать и у них. - Как бы откликаясь на слова Лоу, он сказал: - Белые женщины - это зловредные феи, которые завлекают путников в свои жилища-холмы и держат их там до самой смерти. Если взойти на такой холм, можно поседеть от криков несчастных узников фей. - Он начал копаться в своих седельных сумках. - Я, как знал, взял вот это, - и он кинул каждому по изогнутому мечу с витым эфесом. - Видите, их острия серебряные, так что ими можно убить любую нечисть. А теперь держите вот это. - Он вручил всем по одному белому перу. Это перья белого петуха. При виде такого петуха или его перьев нечистая сила рассеивается… Ну, а теперь вперед, и не гнушайтесь приглашением фей. Спать где-то надо, а лучшего ночлега не сыскать.
Они спустились со склона и медленно поехали по вьющейся меж низких холмов дороге. Так ехали недолго. Внезапно впереди заметили четыре белые фигуры.
- Во-во. - Улыбка Фонсеки была лучезарной. - У них-то я и спрошу, где друг Скриквик.
Фигуры приблизились, и оказалось, что это женщины в белых ниспадающих одеяниях. Женщина, шедшая впереди, схватила под уздцы лошадь Чойса. Как он успел заметить, женщина была очень красива.
- Не нужен ли вам ночлег, путники? - спросила она мелодичным голосом. - Наступила тьма, а впереди ни одного жилища, лишь ужасы бродят в ночи.
- Мы как раз искали ночлег, - ответил Чойс.
Женщина отпустила коня.
- Тогда следуйте за нами, - и она пошла по почти незаметной тропинке, уводившей вглубь холмов. Остальные женщины последовали за ней. Последняя обернулась, и Чойс увидел темные смеющиеся глаза. Сзади послышалось довольное хмыканье Лоу.
- Вот бы обрадовался наш друг Некий. Ибо я клянусь, что этой ночью мы вдоволь повеселимся.
- Положите перья за пазуху, - приказал Фонсека, - но мечей не вынимайте. Еще не время. Даю под заклад мою дырявую голову, что мааконд превратился в эти белесые холмики при помощи колдовства.
- Сюда, - позвали женщины и скрылись за одним из холмов. Там оказалась большая пещера. Ее своды были столь высоки, что всадник мог без труда въехать вовнутрь, не нагибая головы. К ним приблизилась та же самая женщина.
- Вы можете оставить ваших коней здесь, - произнесла она приветливо. - С ними ничего не случится.
Все спешились и, пригнувшись, через темный низкий коридор прошли в большой полусумрачный зал, посередине которого стоял длинный накрытый стол. На нем рядами горели высокие шестисвечники.
- Хоть бы семь свечей поставили, ведьмы, - проворчал Лоу, обозревая открывшуюся картину.
- На то они и ведьмы, - резонно отвечал Фонсека.
В дверях появилась их проводница.
- Присаживайтесь, путники. Дорога была трудной, судя по вашим запыленным одеждам.
Стол был украшен такими яствами, каких они не пробовали с начала своего пути. Изысканно приготовленные мясо и рыба, нежный, истекающий слезой сыр, ломтики редкостных фруктов и овощей и, конечно, выстроившиеся в ряд, покрытые толстым слоем пыли бутыли старых вин.
Когда был утолен первый голод, женщина хлопнула в ладоши, и из дверей появились остальные прекрасные обитательницы пещеры.
- Да их тоже четверо, - толкнул локтем Чойса Лоу.
- Сначала удовольствие, - раздумчиво ковырял в зубах Шамиссо, - а вот что потом? Неизвестно…
Сидящий рядом с Чойсом Фонсека наклонился к нему.
- Не пей много этого вина. Оно слишком крепко для людей.
Фея, первой встретившая их, села рядом с Чойсом. Она была прелестна: голубые с поволокой глаза, золотистые волосы, белая кожа, нежная-нежная, как весенняя трава на лугу.
- Меня зовут Брунгильда, - произнесла она.
Чойс поймал предупреждающий взгляд Фонсеки, и что-то вдруг подсказало ему, что нельзя говорить свое настоящее имя. Это была интуиция, потому что Чойс был совершенным профаном в магии имен.
- А меня зовут Гунтер, - улыбнулся он. - Чем мы не пара?
Брунгильда засмеялась над таким удачным совпадением. От близости прекрасной женщины и от вина, которое действительно оказалось слишком крепким, огоньки свечей раздробились перед взором Чойса. Он забыл о предупреждении Фонсеки. Он помнил только несметные кубки, которые подносила ему Брунгильда, и как его друзей уводили из пиршественного зала прекрасные феи, и как он тоже шел куда-то за Брунгильдой, и как она вдруг повернулась к нему совершенно нагая, и как ее прохладные губы оказались возле его лица. А еще он помнил великолепный запах свежескошенного сена, запах, который он никогда не слышал в ВОА, мрачной и запущенной стране мирового зла.
Проснулся он не в величественном зале и не на пуховом ложе. Его окружали влажные, заплесневелые, покрытые белесыми потеками стены из крупных необтесанных камней. Подле себя он увидел Лоу и Шамиссо, храпящих в глубоком сне. Один Фонсека в мрачном раздумье стоял возле стены, ковыряя ее носком сапога. Увидев, что Чойс проснулся, он произнес со злобой:
- Им все же удалось затянуть нас в темницу. Проклятые садистки!
- Не понимаю, где мы? - Даже здесь, в обволакивающей их полутьме, у Чойса резало глаза, а голова раскалывалась от сильной боли.
- Перепил, - укоризненно сказал Фонсека. - Я же говорил - никогда не пей много вина фей.
Он нагнулся, и раздалось бульканье. У губ Чойса оказался деревянный стаканчик. Пахнуло водкой.
- Уф! - Чойс резко отвернулся.
- Выпей, - приказал Фонсека. - Иначе так и останешься валяться здесь на каменных тюфяках.
И впрямь, под ним не было ничего, кроме влажного каменного пола. Чойс трудно сглотнул и, подавив отвращение, залпом выпил.
- Мерзкая сволочь, - продолжал ругаться Фонсека, пиная стену. - Даже дверь застили своим колдовством. Придеться ждать их, чтобы выбраться отсюда.
- Они отняли у нас мечи, - слабо произнес Чойс. Ему стало лучше.
- Да. Но перо-то хоть осталось?
Чойс полез за пазуху. Да, перо было там.
- Ну и отлично. Обойдемся им. Нужно узнать, где Скриквик.
- Дался тебе этот Скриквик, - раздался сонный голос. Лоу проснулся и теперь сидел на каменном полу. - А что я вам расскажу… Мне прошлой ночью такая штучка попалась, Фредегондой звать.
- Тебе даже вино не впрок, - укорил его Фонсека.
- А мы что, в темнице? - заинтересовался Лоу.
- Нет, в веселом квартале Фарнабеля, - съязвил Фонсека.
В это время проснулся Шамиссо. Он открыл глаза и произнес:
- Я так и знал. Мы в темнице.
- Он, знаете ли, соображает и в похмелье, - сообщил всем Лоу.
- Голова болит, - четко произнес Шамиссо. - Дайте выпить чего-нибудь.
Ему дали, и он пришел в более веселое расположение духа.
- Надо ждать, - сказал он.
Так прошло около двух часов.
- Уверен, что здесь сидит, кроме нас, еще человек сто, - проговорил Фонсека, когда молчание стало просто невыносимым. - Именно столько жило в Бустридрейме, когда его захватили эти белые изуверки.
- Наверное, они думают, что их вино действует как наркотик, - предположил Чойс, - и, хлебнув его, мы подпадем под их власть.
- Это случилось бы с каким-нибудь безмозглым идиотом из Лиги, - вдруг вспылил Фонсека. - Не на таких напали!
- Точно, - подхватил Лоу. - Мы еще дадим им жару! - Он погрозил кулаком стене, и в ней появилась дверь. На образовавшихся сами собой ступенях стояла Брунгильда. Но это была не та Брунгильда, которая так ласково и приветливо встретила их вчера. Теперь это была гордая, недоступная статуя, облаченная в белые одежды.
- Притворитесь тупыми животными, - еле успел шепнуть Фонсека.
Ее голос был резок и властен.
- Спешите за мной, рабы!
Они последовали за ней, скорчив глупые физиономии, сгорбив спины и свесив руки до пола.
- Уверенность-то какая в своем вине, а? - хихикал украдкой Лоу.
Фея вела их по освещенным факелами переходам, и ровный шум в их ушах, сначала доносившийся издалека, превратился в отрывистое звяканье кирок о твердый камень. Они попали в каменоломни.
Откуда-то сбоку появились еще две феи и сунули им по небольшой острой кирке.
- Вы будете добывать для нас камни и золото, рабы, подобно гномам, - вновь раздался резкий голос Брунгильды. - Все это залегает в глубинах, и вам остается только копать.
- Удивительно, как неузнаваемо может перемениться человек! - пробормотал Чойс, и тут его толкнули в спину. По узкой убирающейся лесенке они спустились вниз и оказались в низких сводчатых ходах. В конце каждого виднелась освещенная факелом напряженная спина.
- Эй! - крикнул Фонсека. - Где тут Скриквик?
- Скриквик? - раздался скрипучий голос прямо перед ними. - А кому это он нужен?
- Фонсеке нужен.
- Скриквик! - заорал скрипучий голос. - Иди сюда, Скриквик! Фонсека тут!
- Фонсека? - спросил точно такой же голос откуда-то из глубин подземелий. - Что ты врешь, Ньяль! Фонсека за горами, он не смог бы попасть сюда.
- Да нет же, Скриквик, - заорал Фонсека. - Я здесь. Иди сюда. Надо поговорить.
Раздался шорох шагов, и внезапно рядом с ними оказался возбужденного вида старикашка в зеленом шелковом колпаке. Старикашка и Фонсека обнялись.
- А я уж думал, конец мне, - взрыднул старикашка.
- Сейчас не время для слез, Скриквик, - оборвал его Фонсека. - Это мои друзья. Это Чойс, это Лоу, а это Шамиссо. Так это правда, что твой мааконд превратился в обиталище фей?
- Правда, - снова захлюпал носом Скриквик. - Они заставляют гнуть мою старую спину, чтобы добывать сокровища.
- Вижу. Сколько здесь фей?
- Не знаю. Наверное, штук двадцать.
- Собирай людей. Всех размечем к дьяволовой матери!
- А как? - спросил Скриквик. - Они вредные, очень, знаешь ли, Фонсека, вредные они, феи эти.
- А так, Скриквик, - отвечал Фонсека. - Вот, знаешь ли, Скриквик, так.
Через некоторое время к откосу, с которого их спускали в подземелье, подошли Фонсека, Чойс и Шамиссо.
- Эй! - заорал Чойс. - Где тут по нужде-то у вас?
Наверху появилась фигура феи. Но это была не Брунгильда. Ее лицо было настоящей маской отвращения.
- Прочь, презренные рабы! Ваше дело - копать.
- Хорошо, а опорожняться прямо где работаешь? - наивно спросил Чойс.
- Жалкие смертные! - прошипела фея. - Всю свою жизнь вы проводите в нечистоте, так почему сейчас должно быть сделано исключение?
Но лестницу все же спустила. Первым начал подниматься Фонсека. Пока поднимались, фея ворчала:
- Но имейте в виду, что вам все равно не выйти отсюда. Наша магия крепка.
В это время над краем появилась голова Фонсеки.
- Понюхай-ка вот этого, - и он сунул фее под нос петушиное перо. Фея тут же с хлопком исчезла.
- Действует, - констатировал Фонсека и пронзительно свистнул. И сразу же снизу донесся оглушительный шум: это валила огромная толпа пленников фей, которую вели Лоу и Скриквик.
Появилось еще две феи, но магическое действие белых перьев повлияло и на них: они исчезли без следа.
- Вперед! - доносился снизу рев Лоу. - Тпот их забодай!
Лестница скрипела под тяжестью тел.
Когда на обрыве стало тесно, Чойс скомандовал:
- А теперь устроим-ка охоту на ведьм!
Оказалось, что Фонсека был буквально набит перьями, как подушка.
- А просто человек я запасливый, - объяснял он, раздавая импровизированное оружие.