– Насчет этого не волнуйся. Сейчас я прошу тебя только удружить мне. А там, если завертится, потолкуем насчет звонкой монеты.
– Хорошо. Раз мне все равно сегодня не поспать.
– Прекрасно! История тут вот какая… У Тавиаллы завелся полюбовничек, из Дома Звездной Диадемы. Риклеорн, молодой эльфик, моложе ее. Представь! Из враждующего лагеря! Ситуация та еще… Любовь у них, видать, знатная, потому что Тавиалла эта, по сведениям разведки, жить без него не может. Но недавно попался он. Пришел на бал-маскарад, который устраивали Сердца. Там его узнали и сцапали. В ответ на сию выходку Диадемы похитили Сиэну, девушку-поэта из Сердец… И где-то держат. Вдобавок Ниинсанда требует покарать Тавиаллу за убийство. По всем законам она имеет право требовать. Тавиаллу не выпускают на улицу, она под домашним арестом. Если выйдет, я могу ее арестовать, внутри – ни-ни. Теперь вот будем решать, что делать… Ума не приложу, как выбраться из этого дерьма… Лодочник, остановись, дальше пешком пойдем.
5
Площадь перед городской ратушей затопил народ. В основном, приезжий. Разноголосая речь, пестрые одежды, субъекты всех сортов и размеров – от троллей до гремлинов. Бесконечное коловерчение, вылупленные глаза, открытые рты. Стаи голубей охотились за любителями бросаться семечками и хлебными крошками. То и дело надоедливые птицы с шумом взлетали на крыши окружающих площадь зданий, бомбардируя по пути шляпы и спины прохожих. Вслед им неслись проклятия. На глазах у Браги один нарядно одетый лепрекон, получивший голубиный автограф на ярко-красный жилет, швырнул вверх пончиком в сахаре, выхваченным с лотка, после чего принялся спорить с продавцом. Продавец требовал возместить стоимость снаряда, а лепрекон прикидывался, будто ничего не знает. Нет на свете больших скряг, чем лепреконы. Гномы со своей жадностью в сравнении с ними курят бамбук.
Окруженный толпой восхищенных зрителей, показывал фокусы заезжий комедиант в несвежем одеянии и явно страдающий похмельем. Фокусы у него, однако, были на уровне.
В стороне ото всех устроились эльфы-музыканты со скрипкой, флейтой, гитарой, бубном и кастаньетами. Ритмичная лихая мелодия привлекала многочисленных зрителей. Однако еще большим спросом пользовался танец. На квадратном деревянном помосте лихо отплясывала, отбивая чечетку туфельками с набойками, длинноволосая эльфка в юбке, рассеченной до бедра. Огр пожалел, что не мог задержаться посмотреть. Дробь, порождаемая божественными ножками, тянула слушать и слушать, а движения бедер, рук и обтянутого тканью бюста смотреть, нет, пожирать глазами…
Тяжела огрская доля.
Дивворн что-то говорил о перспективах получения прибыли от продажи права обзора достопримечательностей.
Туризм, сказал рыцарь. За ним будущее.
– Ага, – сказал Браги, оглядываясь на танцующую эльфку.
Из толпы выскочил Зирвент. Голова у него была обмотана мокрой тряпкой. Одежда, модная и новая когда-то, стала походить на лохмотья. Сапоги просили каши.
Вид у студиозуса был недовольный, несчастный, донельзя обиженный. Зирвент шел вперед, продираясь через массу лагеронцев и гостей города.
Увидев Браги, не успевшего нырнуть в самую глубь толпы, Зирвент издал вопль. Словно ему отдавили дверью палец.
– Браги, дружище! Наконец-то мы встретились! Какое счастье!
– Привет…
Зирвент расцвел, словно волшебный цветок.
– Как же славно! У меня, знаешь… так вышло, совсем кончились де…
Тут бедняга заметил Дивворна из Лурча. Побледнел. Попятился. Начальник стражи усмехнулся, скрестил руки на груди.
– Я… того… шел мимо, знаете ли…
– Выпустили, значит, уже, – сказал Дивворн.
– Ага… Выпустили… Я…
Огр вздохнул и протянул бедолаге три серебряные монеты.
– Держи.
Вагант взял деньги, при этом так трясся, что чуть не уронил их. Рот его был открыт, но слова из него не вылетали, а вылетал только хрип.
– Встретимся у меня в гостинице. Помнишь, где это? – спросил Браги.
– О! Ого! Угу!
Пятясь и не спуская глаз с Дивворна, студиозус исчез в толчее.
– Что ты таскаешься с этим стручком? – спросил рыцарь, пока они поднимались по ступеням ко входу в ратушу. – Зачем?
– Не знаю, – ответил огр, – где-то я слышал, что у каждого героя должен быть такой вот спутник. Оттеняющий его достоинства. Болтун, неудачник и клоун…
6
Посреди лопающейся от роскоши залы с полом из черных и белых мраморных плит стоял внушительных размеров круглый стол. На нем – скатерть темно-зеленого дорогого сукна. Вокруг стола – полдюжины резных высокоспинных стульев, блестящих черным лаком. Первым делом огр испробовал один из них. Все-таки ему предстояло провести на нем какое-то время. Для весьма большого существа это тоже было проблемой. Хрупкость вещей.
Их ждали. Высокий человек в темно-синей, отороченной мехом мантии поприветствовал каждого пожатием руки. Начальник стражи представил огра, чем немало удивил высокого. Высокий же оказался бургомистром Лагероны, о чем говорила большая золотая цепь с круглой блямбой, знаком чиновничьего положения.
Звали его Кридарт.
– Я слышал о вас, Рыцарь Железного Кулака. Вы были пять лет назад победителем турнира, устроенного князем Телесом из Марооза. Я не ошибаюсь?
– Нет, не ошибаетесь, – поклонился Браги.
– Двадцать поединков подряд. Конным и пешим, – сказал Кридарт. – Впрочем, немудрено. А я считал, что огр – это нечто… вроде прозвища… Что некоего Браги из Шидама прозвали так за силу и мощь.
Дивворн кашлянул, указующе стрельнув глазами за спину бургомистра.
В залу вошел другой человек. По виду – чародей. Именно такой, какой обычно фигурирует в лубочных картинках и представлениях кукольного уличного театра. Посох, шляпа с широкими полями, длинная борода. Длинные узловатые пальцы перебирают звенья ожерелья из странных камней, что свисает до груди. Балахон чародея словно только что вытащили из шкафа, где тот провисел лет сто. Браги почудилось, что в воздухе поплыл запах нафталина.
– Магистр Оренвейл, – сказал начальник стражи.
Старикан в шляпе, прищурясь, оглядел огра. Его взгляд остановился на рыцарском гербе.
– Очень приятно. – Звучало это примерно как "А день так хорошо начинался…".
– Я пригласил Браги из Шидама, чтобы… то есть, в качестве… специалиста по щекотливым вопросам.
Оренвейл и Кридарт воззрились на Дивворна. Потом перевели взгляд на Браги. Начальник стражи кашлянул.
– Я буду соблюдать конфиденциальность, – заверил чародея и бургомистра Страшила. – Ибо я, специалист по щекотливым вопросам… знаю границы дозволенного.
– Будем надеяться, – сказал Оренвейл. Длинная бородатая физия отвернулась. Кридарт и Дивворн поспешили встретить первую делегацию эльфов.
Это была женщина в длинном платье, излучающем роскошь. Она плыла, словно порожденный иллюзорной магией призрак, и была прекрасной. Красота без возраста, холодная, надменная, недоступная и далекая, точно звезда. У огра слегка отвисла челюсть. Эльфка оглядела всех присутствующих из-под длинных пушистых ресниц. Глаза ее имели цвет спелого меда, волосы уложены фантастическим образом в высокую прическу.
– Мэтресса Ниинсанда Кармондидиал, Дом Звездной Диадемы, – представил Дивворн эльфку. Предназначалась сия презентация Браги. Огр принял самый важный из своих видов. – А это Донкеемар, супруг.
Мрачный, усталый эльф наклонил голову в приветствии. Его одежда была скромнее, без лишних претензий.
– Надеюсь, посторонние не помешают нам вести переговоры, – сказала Ниинсанда певучим голосом, повернувшись к Кридарту.
– О нет.
Встрял Дивворн, таинственным манером объясняя, что Браги личность незаурядная и имеет опыт участия во всякого рода делах, требующих соблюдения такта и секретности. Под конец рыцарь уже забыл, с чего начинал. Эльфка так и осталась в неведении относительно того, кем является Браги и для чего он здесь. Она просто махнула сложенным веером, прерывая речь начальника стражи.
Вскоре появилась глава Дома Нефритовых Сердец, мэтресса Скаймарра Эствайрэ. Без супруга. Браги попытался сравнить обеих, но при всей схожести не мог найти общих черт. Именно красота, почти невозможная, ставили женщин вне пределов огрского понимания. Скаймарра блистал своим нарядом, Ниинсанда своим. Обе старались не замечать друг друга.
Мужчины нервничали, даже видавший лучшие времена магистр Оренвейл.
Дивворну пришлось повторить Скаймарре все то, что он говорил насчет Браги мэтрессе Диадем. Эльфка вообще не проявила к Рыцарю Железного Кулака никакого интереса.
– Давайте лучше начнем, – сказала она.
Но они не начали до тех пор, пока не пришла третья эльфья сторона – Осса Лоэтарнис, правившая Домом Алых Маков. Платье ее было такого насыщенного красного оттенка, что резало глаз. Сопровождали третью госпожу два мальчика-пажа.
– Итак, обстановочка словно на кладбище, – сходу заявила Осса. – Давайте постараемся это изменить. Не люблю кладбищ. – Она метнула в огра внимательный взгляд. – Люблю праздники и карнавалы… Хм… По крайней мере, надо развеять скуку! Уважаемый Кридарт, велите принести вина!
Переговорщики сели за круглый стол. Появилось вино. Слуга принялся разливать его по кубкам.
– Цель нашего собрания всем, надеюсь, ясна, – заговорил чародей, поднимаясь. – Она аналогична цели собраний прошлых, в которых мы так и не достигли компромисса… Речь идет о Лагероне. Ибо проблема давным-давно вышла за пределы межсемейной вражды. Мы хотим видеть наш город чистым, свободным и безопасным. В интересах всех здесь сидящих прекратить кровавую вражду между Домами.
– Полностью поддерживаю, – сказала Осса. – Мостовые Лагероны уже насытились эльфийской крови, каналы напились ею. До каких пор наша молодежь будет гибнуть в бандитских поножовщинах, уважаемые дамы? – Лоэтарнис посмотрела на своих товарок, сидящих на диаметрально противоположно стоящих стульях.
Уважаемые дамы молчали.
– Я предлагаю прибегнуть к давнему способу. Изгнанию наиболее ярых зачинщиков беспорядков, – добавила Осса, поглаживая ожерелье из крупного голубого жемчуга. – Самых ярых из ярых изгнать из Лагероны навсегда. Проливая кровь соплеменников, они лишаются права принадлежать семье. Мера радикальная, но иного выхода я не вижу!
Кридарт сцепил пальцы.
– Безусловно. Однако разве не можем мы найти иное средство?
– Иное мы искали долго, но ничего не нашли, – ответила Осса. – И вообще, пока мы мелем языками, где-то проливается кровь… – Эльфка поглядела на Дивворна. Тот сглотнул.
Огр подумал, что не в пример нарочитой аристократичности и гладкой манере высказываться, Осса выражается проще и доступней.
– Наших детей убивают именно сейчас, – добавила Лоэтарнис.
– Уж не твоих, – подала голос Ниинсанда. – Определенно не твоих.
– Я имею в виду нашу видовую связь!
– Благородные дамы, не будем перегибать палку, – сказал Оренвейл. – Мы пришли сюда искать мир, а не войну.
– Только изгнание! – отчеканила Осса.
– Герцог не пойдет на это, – сказал Дивворн. – И вам, дамы, это известно. Он даже против того, чтобы я применял к возмутителям спокойствия самые элементарные методы воздействия… Которые, возможно, остудили бы пыл многих… А вы говорите – изгнание!
– Какие же это методы воздействия? – спросила Скаймарра. – Каменный мешок? Плеть? Голодомор? В ваших застенках сгинуло немало так называемых возмутителей!..
– С преступниками надо поступать как положено, – холодно сказал Дивворн. – Между прочим, убийцы в Лагероне даже при нынешних мягких законах отправляются на эшафот! Закон, как предполагается, ко всем одинаково суров! Или уважаемые Дома думают, что они выше этого? Перед законом все равны, однако некоторые желают быть ровнее других… Буквально позавчера убили Ойвату Кармондидиал… Мы знаем, кто это сделал! – Дивворн поглядел на Скаймарру. – А убийца отсиживается у себя во дворце! Домашний арест закончится через пару недель. Тогда убийца выйдет на улицу, так? Если же по закону, то ее надо было бы отправить под топор…
– Мы не станем выдавать своих дочерей вашим мясникам, – ответила Скаймарра.
– Ах вот как? Надо полагать, это официальное заявление главы Дома? О том, что Сердца отказываются подчиняться закону? – загремел Дивворн.
– Сядьте! – сказала ему Осса. – Сядьте, прошу вас! А ты, Скаймарра, придержи язык! Терпение герцога не безгранично, в один прекрасный день он может наплевать на свою любовь к красивым сказкам об эльфах, вечно прекрасных и юных… Бедняга находится в плену стереотипов и не надо этим злоупотреблять. Если бы Бунтейн жил в Лагероне, он бы давно положил конец эту бедламу…
– Согласен, – проворчал чародей.
– Насчет закона я согласна, – продолжила Осса. – По-моему, нам всем пора понять, что мы не живем в этом городе одни. На нас смотрят… и что видят? Что эльф, совершивший убийство, не несет сурового наказания, как понесет его в том же случае человек, гном или лепрекон! Что эльфка, убившая на дуэли, соперницу, хоть и знающая, что дуэли запрещены, отсидит в худшем случае три месяца под домашним арестом, а не в тюрьме… Любому покажется со стороны, что эльфы настаивают на своем привилегированном положении!
– У нас свои законы, – сказал Ниинсанда.
– Вот об этом я и говорю! Вы обе тщательно поддерживаете дистанцию между собой и городом! Требуете к себе уважения и поклонения, не понимая, что этим лишь возбуждаете ненависть! В итоге все эльфы чувствуют результат на своей шкуре!.. Мои дочери в том числе! Вы, уважаемые дамы, носитесь с древними законами, словно дурень с писаной торбой!
Обе дамы стали бледнее обычного.
– Не учи нас, что нам делать, – процедила Скаймарра.
– Боюсь, что больше некому! Все смотрят вам в рот, – отпарировала Осса. – Только и слышно – Домам Лагерона обязана своим существованием, без домов Лагерона бы и яйца выеденного не стоит!.. Тошнит! Может быть, пять веков назад это и было правдой, сейчас – нет. Другие времена настали, девочки, проснитесь! Будьте мудрее. Вам хватило ума наложить взаимное проклятье сорок лет назад. Может, достанет мудрости отказаться от него сейчас?
– Ты требуешь невозможного, – ответила после паузы Ниинсанда.
Мэтресса Алых Маков скривила маленький рот.
– Хорошо. Раз голос разума вам не слышен, я вынуждена настаивать… Все виновные в убийствах и учинении беспорядков, нарушении прочих законов Лагероны, должны быть изгнаны. Если надо, я обращусь, как член городского совета, непосредственно к герцогу! Все остальные эльфы и эльфки должны быть разоружены. Не мешало бы выпустить специальный указ. Ничего, кроме стилетов. Ни мечей, ни кинжалов, ни арбалетов!
– Надо думать, Маки останутся при своем, – фыркнула Ниинсанда. – Ибо якобы не совершают злодеяний, как мы, плохие и сумасшедшие…
– Не останутся. Мои девочки сложат оружие точно так же, как другие.
Донкеемар наклонился к уху жены и что-то прошептал. Ниинсанда побледнела, но ничего не ответила.
– Я бы голосовал "за", – произнес Дивворн, – если бы мы прямо сейчас устроили голосование.
– Без сбора городского совета… – пробормотал неуверенно Кридарт.
– Я поддерживаю мэтрессу Лоэтарнис и уважаемого Дивворна, – сказал чародей. – Я бы отдал свой голос на эту инициативу. А насчет совета. Считаю, мы обойдемся без бюрократической волокиты. Что ни говори, а речь идет об эльфах, ни о ком другом.
– Стойте, – подняла руку Скаймарра. – Разве мы собрались для этого?
– Мы собрались, чтобы решить, как прекратить смертоубийство, – уточнил Оренвейл. – А формальные меры, кои будут изложены на бумаге, покажут всю нашу решимость… Если Дома, разумеется, сами и без предварительных условий не разоружатся…
– Это мы еще не окончательно решили, – вставил Кридарт. – Что скажет герцог Бунтейн?
– Герцог далеко, – сказал Дивворн. – В любом случае, когда мы поставим его перед фактом, он не будет возражать. Восстановление законности и порядка в Лагероне – такова моя конечная цель. Для того, хочу напомнить, сюда и поставлен.
Диадема и Сердце скривили губы, но ничего не сказали. Осса наблюдала за ними с саркастической усмешкой.
– Ладно, ладно! – Чародей бросил суровый взгляд на Ниинсанду и Скаймарру. – Что вы скажете, благородные дамы? Есть два пути. Первый – вы добровольно выдаете нам всех, кто преступил закон, и разоружаете свои отряды. Второй – мы принимаем официальное решение, возможно, даже на городском совете, и разоружаем вас насильно. Первый вариант предпочтительней…
– Хрен редьки не слаще, – отозвалась Скаймарра. – Так, кажется, говорят торговцы на рынке, да, Осса? Ты обожаешь подобные обороты!
Оренвейл и бровью не повел.
– Первый путь сохранит ваше лицо, благородные дамы. Преступники будут высланы из Лагероны. Тайно. Без огласки. Второй вариант будет предполагать аресты и препровождение в тюрьму. И тогда… будет суд. Будет эшафот.
– Именно так, – подтвердил Дивворн.
– Значит, вы предъявляете ультиматум? – спросила Ниинсанда.
Кридарт хотел ответить, но бургомистра перебил чародей.
– Обстоятельства вынуждают нас.
– Торопитесь, господа, торопитесь! – резко сказала Скаймарра. – Кое о чем забыли! О заложниках. Лично я пришла сюда для того, чтобы потребовать немедленного освобождения Сиэны!
Дивворн склонил голову. От огра не укрылось, что он шевелит губами, произнося явно не салонные выражения.
– Сиэну схватили средь бела дня, когда она прогуливалась на лодке в обществе подруг. Это не иначе как открытый вызов, на который я вынуждена ответить!
– Вызов был, когда ваша охрана схватила на балу Риклеорна и посадила под замок!
– Риклеорн тайком проник к нам во дворец, – сказала мэтресса Сердец, поднимаясь.
Встала из-за стола и Ниинсанда.
– Потише, девочки. Не то прольется кровь. Я не допущу, чтобы вы драли здесь друг другу волосы! – прошипела Осса.
– Ты встаешь на ее сторону? – спросила пунцовая Скаймарра.
– Я на своей собственной стороне, советую запомнить! Нам известны обстоятельства этих двух похищений. Меня удивляет, как до сих пор эта дурацкая традиция сохранилась! Мальчишку, который влез к вам через забор, следовало отхлестать розгой и отпустить на все четыре стороны!
– Он знал, что делал! – фыркнула Скаймарра. – И поплатился за это…
– Поплатились вы! – крикнула Ниинсанда. – Я бы не отдала приказ задержать Сиэну, если бы…
– Значит, признаешь, что это ты приказала!
Чародей взял свой посох и стукнул им об пол, привлекая внимание эльфок. Обе они попытались испепелить Оренвейла взглядами, но ничего не вышло. Магистр хранил олимпийское спокойствие.
– Взаимные обвинения, как показывает опыт, не дают положительного результата, – сказал он. – Прошу вас, благородные дамы, сядьте.
– В самом деле, – произнес Кридарт. – Поменьше бы эмоций…
– Поддерживаю, – кивнула Осса.
Благородные дамы сели на свои места. Донкеемар положил свою руку на запястье жены. Та поджала дрожащие губы.
– Я считаю, что нужно произвести обмен заложниками и на том завершить это дело… – сказал чародей.
– Кровь Маэтан взывает к мести, – отозвалась Ниинсанда. – Убита моя старшая дочь. Наследница…