* * *
Когда плот был практически готов, Гость долго ходил вокруг и чесал затылок. Что–то здесь не так: слишком уж лёгок. Стоит встать близко к краю… и всё. Ищите затем, что осталось от неосторожного человека. По слухам, купание в Реке добром не кончается. Хотя вода на вид как вода. Только что цвет: слишком тёмная, почти чёрная. Странно, что никто никогда не рассказывал, что это за Река такая и отчего все её боятся.
И отчего пустыня не смеет пересекать её? Впрочем, что–то о ней всё же говорили… дескать, Норруан не в состоянии отыскать того, кто плывёт по Реке или идёт по её берегу. Хорошо, если это так.
А почему, собственно, хорошо? - недоумённо спросил внутренний голос.
Ответа у Науэра не было. А вот вопросы имелись.
Плот–пушинка вовсе не годится в средства передвижения.
Решение нашлось неожиданно. Науэр в буквальном смысле слова споткнулся об него; споткнулся так, что едва не лишился пары зубов. Два длинных предмета, по цвету почти не отличающихся от гальки. Шесты. Но какие тяжёлые!
Гость присел и осторожно потрогал их. Попытался поднять - и едва смог сделать это! Шест был футов десять в длину и чуть толще большого пальца - но весил, словно стальной!
Нет, не стальной, подумал Гость, с трудом сдвинув предмет с места. И даже не свинцовый. Что–то потяжелее. Он присмотрелся… и ахнул. Шесты были на деле стволами деревьев! Интересно узнать, где Аймвери раздобыл эти штуковины… и как приволок их сюда, раз уж на то пошло!
Теперь понятно, как улучшить плот. Только вот чем прикажете рубить это "железное" дерево?
Похоже, никого в Зивире это не интересовало. Вздохнув, Гость уселся перед шестами и выложил перед собой всё, чем располагал.
Нож и топорик.
Интересно, почему ему не предложили снаряжение? Всяких магических, по словам Правителя, вещиц - полные карманы. Но ни палатки, ни котелка, ничего. Гость некоторое время пытался понять, отчего он не вспомнил обо всём этом в Игле, но - без особого успеха.
XV
В гробовом молчании Унэн распечатал конверт и молча положил на колени плотный лист бумаги с поручением. Вчитался в три строки. И дождался, пока строки не поплыли по бумаге, не превратились в ароматный дымок.
Бумага оставалось бумагой ещё несколько секунд, после чего тоже пожелтела, потемнела и рассыпалась прахом.
Всякий раз, когда Совет поручал Унэну что–нибудь, выглядело это в высшей степени забавно. Тайна на тайне едет, и тайной погоняет. В этот раз текст - без произнесения кодовой фразы - читался без труда, и, действительно, мог считаться заданием. Вот только к подлинному заданию, слова которого всплывали перед мысленным взором по прочтении кодовой фразы, это не имело ни малейшего отношения. Кодовая фраза по прочтении забывалась.
Шассим вопросительно смотрел на монаха, по лбу которого пробежали морщинки. Правая рука Унэна потянулась к затылку - верный признак того, что поручение потребует изобретательности. Ну что же, не в первый раз. После того, как флосс встретился и подружился с неуёмным представителем никогда прежде не виданного Учения, ему пришлось подправить представление о беспокойной жизни и сложных поручениях.
- Любопытно, - произнёс, наконец, монах. Таинственно улыбнулся и покачал головой. - Ну что же, первую часть поручения выполнить как–то можно. А вот вторую…
Флосс продолжал молчать.
- Ну что же, раз ты обещаешь ничего не разглашать, - монах подмигнул Шассиму. - Слушай. "Тнаммо онги Увинхор. Выяснить, кто и откуда. Выяснить, где находится сейчас".
- Кто это такой? - произнёс флосс, подумав с полминуты. "Уши" его при этом пребывали в постоянном движении - знак того, что их обладатель о чём–то сосредоточенно размышляет.
Монах пожал плечами.
- Кто–то, кому захотелось инсценировать свою смерть. Видимо, этому человеку очень не хочется, чтобы его считали живым.
- Что человеку, я понял, - флосс прикрыл глаза. - Звучание речи человеческое. Увинхор… это, случайно, не вид ли грызуна?..
Унэн озадаченно взглянул на спутника.
- Я как раз собирался начать с имени, - пояснил он. - Ну–ка, ну–ка… Что ты можешь сказать об этом?
Теперь флосс озадаченно взглянул на монаха.
- Это… эхо, - объяснил он. - Это не мои мысли. Сам я никогда не слышал этого языка.
- Эхо?! - монах вскочил на ноги и осмотрелся.
Никого.
- Кто находится вокруг нас? - требовательно спросил монах. Флосс прикрыл глаза и монах ощутил нечто вроде лёгкой щекотки под сводами черепа.
- Никого разумного в пределах видимости… - сообщил целитель. - Несколько мелких животных под землёй… насекомые… птицы…
Унэн сосредоточился и прикрыл глаза. Окружающий мир свернулся, исказился, потёк - теперь Унэн смотрел на него словно бы из центра огромного хрустального шара.
- Что это за птица? - "указал" он мысленно. - Летит от нас к северо–востоку. Очень быстро летит.
- О! - в голосе флосса звучало неподдельное изумление. - Постой… не могу войти с ней в контакт.
Ещё через несколько секунд он горестно пошевелил "ушами" и сообщил: - Ушла.
Унэн хранил гробовое молчание. Но улыбка исчезла с его лица, и это уже о многом говорило.
- Похоже, это вообще не птица, - добавил флосс немного погодя и открыл глаза. - Впервые в жизни встречаюсь с подобным.
- Так–так, - голос монаха был задумчивым. - Поручение, возможно, перестало быть секретным. Что делают в таких случаях?
- Что же?
- Я не знаю, - признался Унэн и развёл руками. - Думал, ты знаешь. Я, честно признаться, впервые сажусь в такую обширную лужу. Шассим?
- Да?
- Ты в состоянии следить, кто и когда к нам подкрадывается? - монах пошевелил пальцами, и обвёл пространство вокруг себя обеими руками.
- Конечно же, в состоянии. Но тогда "щит" придётся держать тебе. Оба сразу я не выдержу.
- Идёт, - согласился монах и принялся рассовывать вещи по рукавам. - Для начала забьёмся в какую–нибудь щель.
* * *
Тнаммо вернулся в своё тело и тогда уже расхохотался. Можно было смеяться во всё горло, - всё равно никто не услышит. Стены кабинета не пропустят ни единого звука. Альмрин стояла за спиной, тихая и незаметная, как всегда; Пятый повернулся к ней и ласково погладил по голове.
- Кое–что мы узнали, - сообщил он ей и жестом предложил сесть. - Секретность у этих вояк та ещё. Так что польза от моих полётов всё же есть.
"Я волнуюсь за тебя", - ответили её глаза.
- Пока ты охраняешь меня, ничего не может случиться, - улыбнулся Тнаммо.
"Кто–то знает о нас", - настаивали глаза, а по лицу пробежала тень растерянности.
- Именно этим я и хочу заняться. Посмотри, кто–нибудь приближается к острову?
Девушка несколько мгновений сидела неподвижно, после чего отрицательно покачала головой.
- Ну, тогда я пошёл, - Тнаммо ободряюще кивнул ей и поудобнее устроился в кресле.
Закрыл глаза.
И растворился в сотнях сознаний своих крохотных шпионов. Птиц, пауков, мышей. Многие из них быстро путешествовали по Ралиону, иногда перевозя друг друга, иногда "подъезжая" на попавшемся транспорте - более крупных животных, экипажах, в багаже путешественников и прочими способами. Ибо то были не просто искусственные животные - в конце концов, давно известные магам. Тнаммо умел растворяться в лазутчиках, передавая каждому из них часть своего "Я", а взамен забирая частички их искусственно созданных слабеньких сознаний.
Иными словами, он становился как бы божеством.
Всё, что происходило вокруг его посланников, становилось известным. Он не видел миллиона накладывающихся картинок и не слышал жуткой какофонии сотней ушей. Потоки восприятия не смешивались - он, Тнаммо, как бы расщеплялся на множество своих копий, и каждая из них оставалась им самим.
Что, собственно говоря, и было главным его достижением. То, ради чего к нему приставили этого мальчишку, Хиргола. Ну да ладно. Первый так и не узнает, что он, Пятый, давно уже выследил вожделенный артефакт, за которым охотится Восьмёрка, и - более того - отыскал, где скрывается его владелец.
Восьмёрка не готова немедленно приступать к действиям. А он, Пятый, готов - можно хоть сейчас выкрасть артефакт и истребить столь ненавистного Восьмёрке противника… по крайней мере, попытаться. Но в том то и было дело, что у самого Пятого противник не вызывал ни ненависти ни страха. Если прикажет Первый – другое дело.
Возможно, потому, что перестал бояться с той памятной ночи, когда, по обычаю племени, отправился в страшный ночной поход - из него воин племени Увинхор либо возвращается, получив имя и дар мудрости предков, либо не возвращается вовсе.
Странно… куда же делись двое забавных следопытов - человечек и флосс? Не могли же они улететь! Его шпион, птица, похожая на стрижа, всё ещё кружила вокруг - и не смогла понять, куда они испарились. Ну да не страшно. Рано или поздно появятся. Вскоре его глаза будут повсюду - а подсмотренное "секретное" задание в принципе не позволяло исполнителям действовать, оставаясь невидимками.
Задание гласило буквально: "разведать местоположение тайных лабораторий Лерея. Выявить все пограничные склады и тайные переходы". Звучит как–то путано, и вообще странное - но вполне разумное. Так что пошлём–ка мы десяток–другой шпионов поближе к Лерею. Не помешает. А в остальном дело сделано - остаётся только ждать.
Странно, конечно, что специалисту такого класса, как Унэн, поручили столь неинтересное дело. Ну да ладно, с этим будут разбираться другие.
…Тнаммо с наслаждением вытянулся в кресле, после чего выпил чашку восхитительного чая, который принесла ему Альмрин. Всё понимает, всё чувствует… умница. Неважно, что готовить чай её научил сам Тнаммо: у него, как бы он ни старался, никогда не получалось такого.
- Спасибо, - поблагодарил он и увидел в ответ смущённую улыбку.
Что там делает Хиргол, интересно?
Впрочем, это не имеет ни малейшего значения.
* * *
- Нечего сказать, - произнёс Гость после того, как ему надоело возиться с плотом.
Собственно, работа была несложной. Тяжеленное дерево оказалось на удивление мягким и пластичным - резалось, хотя и с трудом. Лёгкое же, напротив, было неподатливым, словно камень. Вот тут пришлось повозиться.
…Теперь, существенно утяжелённый, плот был готов отправиться в путь. Так… воду набрал, еды предостаточно. Солнце, поднявшееся из–за Реки, даже до полудня палило беспощадно. Трудно представить, что можно целый день просидеть под его лучами и не пожалеть об этом. Пара шестов, верёвка, весло - всё вроде бы приготовил. Весло получилось корявым, но сломаться не должно.
В книгах всё хорошо, подумал Гость. Там о подобных мелочах не думают. "Срубил дерево", "изготовил лодку", и всё в порядке. Заставить бы каждого автора самому заняться этим… глядишь, хороших книг стало бы намного больше.
Голову пекло немилосердно.
А вода, что плескалась под брёвнами плота, казалась такой прохладной…
"Не прикасайтесь к воде Реки!" - прозвучало в голове Гостя тревожно. Почему, собственно? Ну понятно, подумал он, осторожно отталкиваясь от берега. Так гласят предания. Знаем мы эти предания… и к чему они приводят. Почему бы не попробовать самому заняться их сочинением?
Плот шёл легко, и управлять им оказалось проще простого. Теперь только надо убедиться, что Река действительно спокойная, и нет на ней ни водоворотов, ни порогов, ни прочих препятствий. Всё же он, Науэр, не специалист по таким делам.
Течение было слабым. Стоять над чёрной поверхностью было страшновато, но, стоило немного подгрести, как плот приближался к берегу, и уверенности прибавлялось.
Я Гость, подумал Науэр, изо всех сил стараясь верить в то, что думает.
Вода Реки - самая обычная.
Она не повредит мне.
Я прикоснусь к ней, и ничего не случится.
Он нагнулся и осторожно, кончиком пальца, прикоснулся к чёрной глади. Крохотные круги разбежались во все стороны. Почудилось ему, или же речное дно - обычное и спокойное - показалось сквозь толщу зачарованной воды?
Ничего с его пальцем не случилось.
Науэр рассмеялся и погрозил берегу пальцем.
- Я сильнее вас! - крикнул он камням, скалам и лесу. - Река ничего не сделает мне!
После чего набрал пригоршню воды и смотрел - на то, как вода в горсти посветлела, прояснилась и стала самой обычной водой.
- Вот так–то, - объявил Науэр назидательно.
Тяжкий вздох послышался откуда–то сверху. Гость задрал голову и увидел… звёздное небо! Небосвод над головой потемнел, и на какой–то миг сквозь мрак зенита проступили мерцающие капельки звёзд.
Вода зашипела в горсти.
Страшно, непередаваемо сильно обожгло руку. Науэр вскрикнул и стряхнул чёрную, кипящую и источающую чёрный дым воду…
Слишком поздно. Казалось, что сама кровь закипает в жилах. Боли он не ощущал; зато все мускулы разом стали ватными. Науэр упал, как подкошенный, сильно ударившись затылком о поверхность плота. Ощетинившийся звёздами зенит был последним, что он увидел.
Ветер подул, поднимая волны на зеркально–гладкой поверхности Реки. Чёрная прореха в небесах дрогнула и затянулась. И вновь небо стало однородным, иссиня–пепельным, постепенно расплавляясь от жара поднимающегося солнца.
Плот плыл и плыл, всё дальше от берега, всё ближе к стремнине. К месту, где река из сонного зеркала становилась неукротимым потоком.
* * *
- Он куда–то делся! - воскликнула Морни, вздрогнув. Со своими сородичами она общалась на расстоянии, не произнося вслух ни слова. Так и сейчас - она напряглась, не обращая внимания на Норруана, что–то оживлённо ей объяснявшего и, прикрыв глаза, выслушала торопливое сообщение издалека.
- Он исчез с поверхности Реки, - пояснила ворона и, не раздумывая, поднялась в воздух. - Попытаюсь его отыскать, - крикнула она, не оборачиваясь.
И скрылась из виду.
- Постой! - крикнул Норруан, раздосадованный. Он мог бы объяснить вороне, что, судя по его ощущениям, Науэр жив. То, что его потеряли из виду - не так уж и страшно. Сам Норруан не раз пересекал Реку; сделает это и вновь. А вот Морни летать над Рекой опасно.
Ибо кто знает - вдруг слухи окажутся верными и магия Норруана бессильна над Рекой?
Владыка Моррон вполголоса выругался и подошёл к северо–восточному окну. Где–то там, замыкая восточную границу, текла Река. Сможет ли Норруан противостоять ей?
Выбора нет. Придётся попробовать.
Норруан уселся за стол и сосредоточился. Он не обратил внимания, что рука его как бы сама собой легла на истёртую обложку Книги. И та тяжело вздохнула в ответ.
* * *
- Нам обязательно было забираться в пещеру? - спросил флосс, когда Унэн в очередной раз прикладывался к бутылочке.
Последние два часа они сидели в сыром и тёмном месте - ну, не совсем тёмном, костёр худо–бедно освещал просторное подземное помещение - и говорили о всякой ерунде. То есть, конечно, будь это обычный разговор обычным вечером в монастыре - он был бы уместен. Но говорить вот так, сразу после получения срочного задания… Шассиму это было непонятно.
- Нам нужно было убраться с поверхности, - ответил монах, оставив сосуд в покое. - Ну как, чувствуешь что–нибудь?
Шассим заметил беспокоившую их тень. Однако следить за ней - даже "мысленным взглядом", который у флоссов был скорее инстинктивным, чем приобретённым, - было непросто. Словно смотреть на тусклое свечение гнилушки в полной тьме: видишь, только если отведёшь взгляд в сторону. Сейчас флосс "видел" именно так. Быстрая, крохотная тень, заметить которую можно, лишь сосредоточившись на её окрестностях.
Тень описывала круги вокруг них. Словно знала об их присутствии. Ну да, разумеется, у этого… существа?.. должен быть хозяин. Кто–то управляет им. Но кто?
- Пытается найти нас, - сообщил флосс.
- Отлично, - просиял монах, чем снова вверг Шассима в растерянность. Вообще он приходил к мысли, что люди употребляют слова небрежно, не всегда осознавая, что в буквальном смысле произносят нелепицы.
- Отлично?
- Похоже, что послание подсмотрел именно тот, кого необходимо найти. Ты смог бы понять, кто управляет этим… соглядатаем?
- Ты тоже понял, что им кто–то управляет?
Монах страдальчески улыбнулся.
- Иногда я тоже бываю умным, Шассим. Конечно, догадался. По выражению твоих глаз. Ну так как же?
Флосс отрицательно повертел головой.
- Никак, - пояснил он на словах. - Для этого я должен войти с ним в контакт.
- Ну так входи. Всё равно он… они нас найдут. Рано или поздно. Мы же не кроты, в самом деле.
- Не могу, - терпеливо возразил целитель. И объяснил, что, собственно, он "видит". Монах присвистнул.
- Вот так дела… Ну что же, тогда вечер воспоминаний продолжается.
- Ты не собираешься выполнять поручение? - поразился флосс.
- Собираюсь, - в голосе Унэна начинали звучать отдельные нотки подступающего раздражения. - Но для этого надо хотя бы придумать, как именно. В таких случаях очень полезно заняться совершенно посторонним делом.
Флосс мысленно воздел глаза к небу и воззвал к Вестнице, с просьбой дать ему мудрости достаточно, чтобы понять, наконец, своего непостижимого спутника. Но либо богиня была занята неотложными делами, либо и ей это было не под силу. Флосс предпочёл думать, что правильно первое предположение.
- Итак, - монах преспокойно опёрся на камень посуше и продолжил беззаботным тоном. - Шёл я, значит, с ярмарки…