Первым делом господин Вернон позвонил Чудодею. Тот, к счастью, уже вернулся, понял все с полуслова и обещал прибыть. Большерук тоже обещал оказать посильную помощь. Особенно когда узнал о том, что Чудодей в этом деле заинтересован. Роман уселся на диван и стал ждать, стараясь двигаться как можно меньше, чтобы не повредить ненароком молекулы Слаевича. Пелена тем временем густела, уплотнялась, превращалась в облако, уже отчетливо видимое на фоне старого светлого шкафа. Еще два или три облачка поменьше кружили возле окна. К счастью, форточка была закрыта. Но вот щели… Роман поднялся, произнес заклинание, два маленьких облачка порскнули в стороны, издали раздраженное шипение: они были явно недовольны наложенными ограничениями. За дверью тем временем раздались голоса: судя по всему, Чудодей и Большерук явились одновременно.
- Чтобы собрать Слаевича, понадобится очень большая энергия… - слышался из-за двери уверенный говор Большерука. - Я прикинул порядок: нужна энергия всей нашей ТЭЦ или пяти сильных колдунов.
- Только воля самого Слаевича, - возражал Чудодей.
- Послушайте, Михаил Евгеньевич, какая же воля, если его самого разнесло на куски.
- Но воля должна была остаться, если душа осталась, - не сдавался Чудак.
Роман на всякий случай обездвижил все органическое в комнате и открыл дверь.
Чудодей и Большерук стояли на крыльце.
- Дальше коврика у порога не ходите, - предупредил Роман, - а то раздавите какой-нибудь важный орган у Слаевича - почку или глаз.
Колдуны были предельно осторожны.
- Нас только трое, - заметил Большерук, - надо вызвать еще двоих.
- Нет, - жестко воспротивился Чудодей. - Я не уверен, что вызванный не окажется хозяином обруча.
- А во мне вы, значит, уверены? - обиделся почему-то Большерук.
Чудодей не ответил, оглядел комнату и сказал:
- Данила Иванович, надо создать небольшой вихрь, облака уплотнить, и тогда воля Слаевича доделает все остальное.
- Ничего не получится, - вновь заспорил Большерук. - Энергии не хватит.
- А стихия? - спросил Роман. - Учли в расчетах стихию? Слаевич - колдун земли. А уж ее энергии на всех хватит.
- А как мы ее захватим, скажите, как! - Большерук потряс в воздухе тетрадкой с записями.
- Я помогу, - сообщил Чудодей. - Начинайте.
- Погодите! - остановил их Роман. - Я пыль и всякие посторонние элементы к стенам и полу заклинаниями прибью.
Он взял бутылку минералки со стола, произнес нужные слова и немного попрыскал, как прыскает хозяйка, чтобы прибить пыль перед метением пола. Теперь можно было начинать.
И Большерук начал. Первым делом пустил по комнате небольшой вихрь. В крутящийся волчок засасывались все новые и новые молекулы, вихрь все усиливался, собирая и уплотняя большое облако и два маленьких, и вот уже слабо проглядывает некий абрис…
И тут под ногами завибрировали доски. Роман успел вовремя отскочить. Доска, сорванная с гвоздей, взлетела к потолку. За ней вырвало вторую.
- Уведи вихрь влево! - крикнул Роман, перепрыгивая через образовавшуюся дыру.
Третья доска, рванувшись, опрокинула стол и стулья.
- На дыру его гони! На дыру! - закричал Чудодей, решительным жестом нахлобучивая свой паричок почти на нос.
Роман подтолкнул разобранного на частички Слаевича к черной ямине. Вихрь закружил над дырой, уплотнился, уже явственно в круговерти угадывался человек. Тут зашатался весь дом. Шкаф опрокинулся, лавиной хлынула на пол посуда, треснуло стекло в окне, Чудодей с Большеруком повалились на уцелевшие доски. А на них сверху грохнулся Слаевич, живой и совершенно голый.
- Мой звездный час, - простонал колдун. - Мой час…
Большерук спихнул с себя земляного колдуна и поднялся. Потом кинулся поднимать Чудодея.
- Аутомагический эффект, - прошептал Чудодей. - Обруч направляет всю колдовскую энергию внутрь, на самого колдуна. - Но зачем?.. Зачем?
Большерук чертыхнулся, потом пояснил:
- С конкурентами борются. Но такой замок не может держаться долго. Ну, неделя, ну, две максимум. Месяц точно не простоит.
- Чего тут гадать! - раздраженно бросил Роман, стряхивая с куртки комья земли, что вылетели из подвала. - На Синклите ожидается большая драка. "Обрученные" колдуны заранее из потасовки выбывают. Так что все ясно, кроме одного - кто надевает обручи.
- Роман Васильевич, я бы с вами согласился… - Чудодей вздохнул. - Только мне противно думать, что все обстоит именно так.
- А кто весь это бардак прибирать будет? - зло спросил Слаевич.
- Твои поклонники, - буркнул Большерук. - Я на тебя столько энергии извел, что мне теперь вольный воздух придется всю неделю лично для себя собирать. А если учесть, что скоро Синклит… - И Большерук горько пожалел о свершенном добром деле.
Чудодей вывел Романа Вернона на крыльцо.
- Вы отдали осколок Гавриилу, как я просил?
- Вчера еще.
- И что он?
- Обещал помочь.
Чудодей вздохнул:
- У меня сомнения. Я к вам очень хорошо отношусь, клянусь "Мастером и Маргаритой". Но вы не представляете, какие у меня сомнения, Роман Васильевич.
- Насчет чего? - не понял господин Вернон.
- Расстегните куртку, - скорее не попросил, а приказал Чудодей.
- Это еще зачем?
- Я же сказал: расстегните.
Роман пожал плечами и выполнил просьбу Чудака.
- Теперь рубашку… Ну, вот… И откуда у вас эти шрамы? - Чудак коснулся пальцем так и не зажившего пореза на груди водного колдуна.
- Не помню! - огрызнулся господин Вернон.
- То есть?
- Я все забыл, что случилось за последний год. - Роман стал спешно застегивать рубашку. - Одно ясно: кто-то вырезал из моей кожи водные нити. Причем насильно. У меня был колдовской шок.
Чудодей вздохнул, как показалось Роману - облегченно.
- И что вы намерены делать теперь, Роман Васильевич?
- Вспоминать. И кое-что мне уже удалось. Еще дня два-три, и память восстановится полностью.
- До Синклита успеете?
- Должен.
- Тогда торопитесь. - Чудодей положил ему руку на плечо. - И спасибо за Слаевича. Он хороший парень. Кстати, как ваш ассистент?
- Я держу его в кабинете. Наложил дополнительные заклинания, чтобы получить полное экранирование внешней колдовской энергии.
- Да? А если он на вас нападет? Вы в таком случае не сможете воззвать к стихии. Он же вас сожрет… простите за грубое слово. И вы свое ожерелье, в отличие от меня, разомкнуть не можете.
Надо же! Как в воду глядел. Нет чтобы раньше предупредить. Впрочем, умные мысли, видимо, самые тяжелые, потому что приплывают в сознание непременно с опозданием.
- Я сильнее, - кратко сказал Роман.
- Самоуверенность тут ни к чему. Будьте осторожны.
Когда Роман Вернон вернулся домой, то застал Тину на кухне. Она баюкала Казика и бормотала что-то слащаво-сюсюкательное.
- Где Лена?
- В кабинете.
- Что?
- Она попросила, чтобы я пропустила ее туда, внутрь. Я не могла отказать. Он все же муж ей.
- А заклинания?!
- Я тоже кое-чему в этом доме научилась.
- Да? Прежде не замечал!
- Тише, Казика разбудишь, - шикнула Тина.
Роман провел над ребенком рукой. Но ничего шептать не стал. Не знал - можно ли. Ведь у малыша - собственное ожерелье.
- Что ты наделала, а? Понимаешь хоть?
- Ничего особенного. Жена любимого мужа немного поддержит в трудный час. Обычное дело. Я бы для тебя не задумываясь на что угодно пошла.
- Да? Тинуля, милая, что ты знаешь о колдовском вампиризме? - И сам ответил: - Да ничегошеньки ты не знаешь. И я не знаю наверняка, хватит у Лены сил поддержать Лешку или нет. А с двоих я снять порчу не могу зараз. Сил не хватит.
- Да что с твоей Леной случится? Вы, мужики, с начала патриархата за наш бабский счет вампирите, а мы ничего, выживаем. А как только стали вас с загривка ссаживать, так вы сразу завопили: ой-ой-ой, что ж это деется, женщина должна быть женщиной, мужа слушаться, силы в нем поддерживать, дела неинтересные за ним доделывать, дело мужчины - поиск и риск, а женщины - очаг стеречь. Носки стирать, сопли вытирать. И постоянно убеждать: ты самый умный, самый сильный, самый, самый.
- Не знал, что ты феминистка.
- Я не феминистка, а обычная баба. Несчастная баба… - Тина заревела. И, разумеется, разбудила Казика. Тот тоже подал голос.
- Унеси его наверх и уложи!
- Ему есть пора, молочко маменькино сладенькое… - Тина причмокнула, а Казик заревел еще громче. С пеленки на пол полилось.
- Памперс на него надень, - посоветовал колдун.
- Чего ты злишься? Мальчик пописал. Это же естественно. Ах, Роман, вот этот ребенок и есть самое сильное колдовство. Да нет, не колдовство. Акт творения. Казика не было месяц назад. И вдруг - появился. Лежит в кроватке, спит. Плачет, сосет молоко. Смотрит на мир. Скоро начнет ходить, говорить. Почему люди не замечают, какие они удивительные творцы? Счастливые творцы.
- Потому что их творения орут слишком громко и не дают спать по ночам. - Колдун сморщился, уловив запах. - И гадят под себя.
Роман прошел в кабинет.
Ну, разумеется, они лежали в постели.
- Так, без вывертов, раз, два, и дама на выход. Двоих мне вытащить точно не по силам. - Роман бросил Лене ее одежду и отвернулся. - Терпеть не могу самопожертвования. Особенно глупого.
- Что ж тут такого глупого? - обиделась Лена.
- Глупо, когда бесцельно.
- Роман, я старался сдерживаться, - заявил Стен.
- Ага… сказал отец десяти детей, заделав одиннадцатого, - огрызнулся колдун.
Лена и не подумала одеться: собрала одежду в охапку и направилась к двери. Не спешила. После родов она почти не располнела. Нет, пожалуй, бедра раздались немного. Ну и грудь налилась - загляденье. Никакого силикона не надо. Лена открыла дверь и остановилась.
- Теперь ты должен его спасти, Роман.
- Понял. Будет сделано, - отозвался колдун. - А знаешь, брак оказал на нее очень благотворное влияние, - улыбнулся Роман, когда дверь за Леной закрылась. - Во всех отношениях.
- Я тебя когда-нибудь убью.
- Знаешь, сколько раз я от тебя уже слышал эту фразу? Давай выпьем! - предложил Роман и поставил на стол бутылку с пустосвятовской водой.
- Что будем пить? Водку? - Стен оживился. Все-таки свампирил он у любимой женушки изрядно. Впрочем, это и к лучшему: неизвестно, сколько сил ему понадобится, чтобы связь с Беловодьем разорвать, даже если колдун все умение свое приложит.
- По воздействию - чистый спирт.
Роман заговорил стопки и разлил. Высокие фужеры наполнил чистой водой. Стен глотнул и на миг окаменел.
- Ну как? - Колдун рассмеялся.
Выпили, не чокаясь. Чистой воды, обжигающей и мутящей разум, как спирт. Ночные возлияния входили в традицию.
- Лена - молодец, не ожидал от нее такого, - признался колдун. - За нее.
- Точно. - Они вновь выпили. - И за Казика.
После третьего тоста кабинет стал напоминать каюту корабля в девятибалльный шторм. Уж больно сильные заклинания наложил колдун на воду в этот вечер.
- Но так долго продолжаться не может. Не может, и все! - Стен грохнул кулаком по столу. - Я сказал - нет… Я превр… ща… юсь… да, превра… ну, в общем - становлюсь убийцей. Против воли. Людоедом. Не могу больше! А ты смотришь… и смеешься.
- Я не смеюсь. Мне ожерелье шею щекочет, когда я заговоренную на спирт воду пью.
- Ага, вот! Еще и издевается!
- На что ты намекаешь? Будто я могу тебя спасти и не спасаю? Себя берегу? Да? - Романа мгновенно охватило бешенство.
- Нет. Если не спасаешь, значит - не можешь! Ну, бывает… - отступил Стен.
- Врешь! Думаешь! Я бы сам так думал на твоем месте. Не хочешь так думать, но думаешь. Я тебя всегда уважал, хотя ты и дурак. Но пойми, если б я только знал, за что ухватиться, я бы тебя за волосы вытащил. Но не знаю. Честно, не знаю. Ну, к примеру… прихожу я к тебе и прошу решить в три минуты сложнейшую математическую задачу. А ты не можешь… не можешь, и все. И никто не может… и ты тоже…
Стен задумался на мгновение:
- Решение задач… Там все подстроено. Всегда. Ненавижу задачки из учебника. Они - фальшивки. Ненастоящие. Надо лишь знать приемчик, как свести сложное выражение к знакомому, простому. И тогда все эти безумные выражения схлопываются, как карточный домик. Искусственные приемы… В жизни так не бывает. В жизни тысячи задач, вообще не имеющих решения. Бьешься, из кожи вон лезешь, чтобы их решить, а совершаешь только ошибки. Поэтому многие предпочитают ничего не решать… Да, лучше не решать… Выпьем за то, чтобы больше ничего не решать.
Роман замер, глядя в угол комнаты. В сильный дождь по стене стекала струйка воды, оставляя на старых обоях черный змеистый след. Роман смотрел на этот след и изумлялся открывшемуся так внезапно простому выходу.
- Что ты сказал? Свести сложное к уже известному искусственным путем?
- Ну да. Так бывает… Но это если тебе подсказал учитель. У тебя есть кому подсказать?
- Молчи! Не мешай думать. О, Вода-царица! Хорошая, оказывается, вещь математика. То есть…
Роман плеснул воду из бутылки на стол и принялся водить по ней пальцем, будто чертил таинственные письмена. Алексей следил за его движениями.
- Я могу вылечить рану или уродство… свести задачу к излечению раны или уродства…
Стен не сразу понял, что бормочет Роман. Они были так пьяны, что происходящее казалось бредом.
- Ты хочешь представить следы ожерелья в виде ран…
- Не представить, а превратить… устранить… А ведь это можно, точно можно. Следы надо сначала уничтожить, а потом я залечу твои раны… Если дело будет происходить в кабинете, где нет связи с Беловодьем, то ограда не разрушится. Потому как раны тут же заживут. Стен, ты гений. И я тоже гений. Можно, я тебя поцелую?
- Ты гений, - согласился Стеновский. - Я всегда это знал. Но целоваться не надо. Когда мы протрезвеем, то поймем, что мы с тобой два дурака. Прости, я не должен был приезжать.
- Тсс! Заткнись. Шат ап, если ты не понимаешь по-русски. Только что ты говорил прекрасные вещи. А теперь мелешь чепуху! Так уж лучше помолчи. Да, я пьян. Представь, если бы все могли напиваться, как я, родниковой воды, что тогда? Никакого вреда для организма. Одно чистое веселье.
- Все бы упились до смерти.
- Разве можно упиться чистой водой до смерти?
- В-в-все бы были пьяны с утра до вечера и с вечера до утра.
- Может быть. И я бы был среди них первым забулдыгой. Но оказывается, мне пьяному в голову приходят замечательные мысли. А я и не знал. Чтобы вылечить тебя, все, что мне нужно теперь, это кусочек кожи с одного из твоих шрамов. Завтра с утра иду в больницу. У меня там знакомый в лаборатории. Я парню его украденный "жигуль" нашел. Привезу Леньку сюда, он сделает тебе биопсию, и, как только образец ткани будет у меня, все путем… понимаешь, все будет путем.
- Ты не совсем упился? - удивился Стен. - Т-ты вроде как нормально говоришь. Только непонятно.
- Ну, пусть не совсем. А может, и совсем. Но при этом светлые мысли продолжают посещать мою голову. Стен, давай выпьем за твою долгую-предолгую жизнь. Ты доживешь до ста лет, у тебя будут внуки и правнуки. Да, внуки и правнуки. Одного из них ты назовешь Ромой, так и быть. Я, вообще-то, обожаю детей. Только я их боюсь. Вот… Так что выпьем за твоего правнука Рому.
И колдун притащил с кухни новую бутылку с пустосвятовской водой.
- Завтра я тебя спасу. Итак, план действий: сначала мчу в больницу, а потом - в Пустосвятово, за новой, сильной водой. Так, не забыть, прежде на тебя еще пару заклинаний наложить, чтобы не вампирил.
- Я продержусь, - пообещал Стен.
- За это никто ручаться не может. Все равно что обещать, что при виде голой бабы не будет эрекции. Так, заклинания… И Тине велю Ленку к тебе больше не пускать - пусть с малышом забавляются.
- Как он?
- Чего - как? А, хороший малыш. Когда голодный - орет. Когда сытый - спит.
Роман не стал уточнять, что дал орущему младенцу несколько капель пустосвятовской воды. А про ожерелье и в этот раз смолчал - молодой отец еще успеет порадоваться.
- Лене, наверное, трудно. - Стен уронил голову на стол, но все же пересилил себя, замотал головой, встряхнулся.
- Справится, не волнуйся. Ладно, по последней. За то, чтобы все удалось. А потом я трезвею, очень быстро трезвею - утром дел невпроворот. Главное, сильная вода нужна. Свежая, только из реки. А то старая выдохлась.
- Мы же с тобой так ею упились… Неужели можно еще сильнее?
- Конечно, можно. Если бы не выдохлась, мы бы от такого количества водяры умерли. А мы с тобой что-то еще кумекаем. И даже песни не поем, а ведем философские разговоры.
Роман поглядел на часы.
- Ну, все, держись. Я пошел трезветь. - Роман вдруг рассмеялся.
- Ты чего?
- Всегда мечтал иметь импортную тачку. Теперь на твоем "форде" погоняю.
Глава 8
ЧЕРВЬ
Над водой влажными слоями висел туман, цепляясь за черные ветви прибрежных ив. Река вздохнула, приветствуя своего повелителя.
- Ты мне не нравишься, - сказала река.
- В каком смысле? - Колдун пытался казаться легкомысленным и беззаботным.
- Да в таком, что слишком себя изматываешь. А тебе много силы понадобится в ближайшие дни. Ох как много. Беда висит над Темногорском. Привалила темным облаком. Неужели не чуешь?
- Чую, конечно. Но это еще не повод бросать друзей в беде.
- Эх, Роман, изменился ты сильно. Теперь являешься, лишь когда я тебе нужна. А раньше приходил просто так, без повода: на бережку посидеть, посмотреть на струю бегучую. А теперь все некогда тебе, тревога гложет, дело непосильное…
- Я приду, - пообещал колдун. - Только развяжусь со всем этим безумием, так и приду. Мы с тобой обо всем поговорим. Ведь ты у меня - самая важная, самая главная, дороже никого нет.
Река плеснула волной, довольная. Но тут же встревожилась, зарябила:
- А Надя?
- Не надо сравнивать то, что несравнимо.
- Ты же готов был меня за нее отдать, - настаивала река.
- Не тебя - себя. Я ведь тебя отдать не могу. Дар свой, связь с тобой - могу. А тебя - нет. Не в моей власти.
- Ой ли?
- Не в моей власти, - повторил он.
Она обиженно заплескалась:
- Эх, ну почему я прощаю тебя всякий раз! Почему прощаю!
- Да потому что я тебя люблю.
- Да? А ведь верно! - Река забурлила. Волна подкатила под ноги колдуну. - Верно, противный!
Потом был черед выполнять задуманное. Колдун вернулся в Темногорск, зашел в больницу, взял у Леонида, как было оговорено, приготовленный образец ткани. Вернулся домой.
- Рома, Ромочка, у нас сегодня суп-харчо. Тина готовила. Вкуснятина! - сообщила Лена, распахивая дверь. - Жаль, Казик еще суп не ест.
Она говорила фальшиво, приторно, явно хотела что-нибудь выцыганить. Схватила колдуна за руку. Бесполезный фокус - он умел блокировать ее дар. Вот и сейчас не позволил пробиться, хотя это и отняло много сил.
- Погоди с супом. Я сейчас.