- Я… Я был там однажды ночью… - начал он. - Мне тогда приснился кошмар. Не исключено, что я ходил во сне. Видишь ли, я очнулся у дверей его комнаты. Я был напуган, и очень хотел, чтобы он сказал мне… сказал, что все хорошо. Я зашел, а его в комнате не было. Слуги спали. Я понял, что он в библиотеке, и вышел на улицу через дверь часовни, где не было стражи. Стояла середина лета, было тепло. Я странно чувствовал себя во дворе в ночной рубашке и босиком, но ощущал полную свободу: могу пойти, куда захочу, даже в другую страну. Мне представлялось, что луна будет светить мне всегда, сколько бы я ни шел, а в конце пути я стану другим человеком. - Он покачал головой. - Полная луна. Как сейчас помню, она была очень большая.
- А давно это было?
- В тот год, когда отвалилась часть крыши Волчьего Клыка. Помнишь, погиб повар, и нам до весны запрещали заходить в кухню.
- Десять лет тому назад. В тот год… ты покалечил руку.
Баррик медленно кивнул. Бриони чувствовала, что он что-то прикидывает и решает в уме. Она старалась не шевелиться, но сердце бешено колотилось. Ее охватил страх.
- Дверь внизу оказалась запертой, но с той стороны был вставлен ключ, - продолжил рассказ брат. - Отец не до конца повернул его, и когда я потряс щеколду, дверь открылась. Я отправился наверх, в библиотеку. В башне не было стражников - ни одного. Я не задумался, что это странно - ночь казалась мне сном, - а следовало бы удивиться, почему он их отослал. Может быть, он сбежал от них, хотел побыть один. Но я не стал размышлять, почему он так поступал. Когда я приблизился к двери, я услышал отца.
- Он плакал?
Баррик помедлил с ответом.
- Да, плакал. Там слышался какой-то шум, но из-за двери я не мог разобрать. Больше всего это походило на смех. Или на разговор. Сначала я подумал, что отец с кем-то спорит, но потом решил, что он заснул и ему снится кошмар - вроде того, что разбудил меня. Тогда я постучал. Сначала наступила тишина, но через минуту шум возобновился. Тогда я забарабанил по двери кулаками и закричал: "Папа, проснись!" Он открыл дверь…
Бриони ждала, что Баррик скажет дальше, но плечи принца затряслись, и он разрыдался.
- Баррик, в чем дело? Что случилось? - Она легла на кровать рядом с братом, обняла его. Мышцы принца были напряженными и твердыми, как железо, словно у него снова началась лихорадка. - Ты не заболел?
- Нет! Не говори! Я хочу… - Баррик всхлипнул и вернулся к своей истории. - Он открыл дверь. Отец открыл мне дверь. Он… не узнал меня. По крайней мере, мне так показалось. Его глаза!… Бриони, его глаза были как у дикого зверя! На нем не было рубашки, а весь живот был расцарапан. Его тело кровоточило. Он посмотрел на меня, затем схватил и швырнул внутрь комнаты. Он нес какую-то чепуху, а я ни слова не понимал. Он тряс меня, рычал. Как животное! Мне показалось, что он хотел меня убить. Я до сих пор так думаю.
- Всемилостивая Зория! - воскликнула принцесса. Бриони не могла поверить услышанному. Весь мир вдруг будто перевернулся. Она чувствовала себя так, словно любимый конь Снежок сбросил ее с седла. У нее перехватило дыхание.
- А вдруг тебе это… приснилось? - предположила она. Лицо принца исказили ярость и боль.
- Приснилось? В ту ночь он покалечил мне руку. Или мне тоже приснилось?
- Что ты хочешь сказать? О боги, это случилось именно тогда?!
- Я вырвался. Отец погнался за мной. Я бежал к двери, но мне приходилось лавировать среди стопок книг, я везде на них натыкался. Все книги библиотеки были сложены на полу в высокие пирамиды, на каждой стопке стояло по подсвечнику. Я сбил штук шесть или восемь, пока добежал до выхода. До сих пор удивляюсь, почему проклятая башня не сгорела в ту ночь. Жаль. Я так этого хотел! - Баррик дышал с трудом, как будто запыхался. - Наконец я оказался у дверей. Он гнался за мной, рычал, ругался, нес чепуху. Догнал и схватил меня у лестницы, попытался затащить обратно в библиотеку. Я… я укусил его за руку, и он отпустил меня. Я свалился с лестницы. Я пришел в себя на следующий день. Со мной был Чавен - лечил мою сломанную руку. Он надеялся правильно сложить кости; по крайней мере, пытался это сделать. От боли я не мог думать - в голове шумело от ударов о ступени. Чавен сказал, что отец нашел меня утром у подножия лестницы в башне Лета - это, по всей видимости, соответствовало истине. Что он донес меня до дома Чавена, что он плакал, умоляя вылечить меня. Наверное, и это правда. Но Чавен говорил, что отец принес меня рано утром - значит, я пролежал под лестницей весь остаток ночи. Официальная версия была такой: ночью я отправился в башню Лета, поскользнулся в темноте и упал.
У Бриони все перепуталось в голове. Как и Баррик в ту ночь, она оказалась в кошмаре наяву.
- Но… отец? - вопрошала она. - Почему он это сделал? Он что, был пьян?
Трудно себе представить, чтобы их благоразумный отец мог напиться до полного беспамятства. Но ничего другого не приходило в голову.
Баррик еще дрожал, но уже не так сильно. Он попытался выскользнуть из объятий сестры, однако Бриони не отпустила его.
- Нет, он не был пьян, - возразил принц. - Я не все рассказал тебе. Боюсь, ты мне не поверишь.
Бриони не хотела слушать дальше, но побоялась, что Баррик уйдет от нее - улетит, как тот сокол, которого ей удалось приручить. Однажды сокола напугал громкий стук, птица взмыла в воздух и больше не вернулась. Бриони еще крепче сжала Баррика в объятиях. Ей пришлось побороться с братом, укутывая одеялом его ноги, пока он не прекратил сопротивляться.
- Мне всегда снились кошмары, - заговорил он уже более спокойно. - Мне снилось, что за мной следят какие-то люди из дыма и крови. Они гонялись за мной по всему замку, поджидая удобного момента, чтобы похитить или сделать одним из них. Я всегда считал, что они мне снятся. Теперь я в этом не уверен. После той ночи я стал видеть сон… гораздо хуже прежних. Сон снился мне постоянно: лицо отца, но совершенно чужое, незнакомые черты. Он преследует меня. И знаешь, он похож… на зверя.
- О, бедный Баррик…
- Возможно, теперь ты будешь более осторожной в своих симпатиях. - Голос принца приглушала подушка, в которой он почти утонул. - Помнишь, я пролежал в постели несколько недель? Ко мне приходил Кендрик, приносил подарки. И ты каждый день играла со мной - по крайней мере, пыталась играть.
- Ты был таким бледным и тихим. Я боялась за тебя.
- И мне было страшно. Отец тоже приходил, но никогда не задерживался дольше пары минут… Знаешь, я бы поверил, что всего лишь видел кошмарный сон, что я гулял во сне и свалился с лестницы. Да вот только отец очень нервничал рядом со мной и старался не смотреть мне в глаза. Однажды, когда я уже поднялся с постели и бродил по замку, отец позвал меня в свою комнату. "Ты ведь все помнишь?" - сразу же спросил он. Я кивнул, испуганный не меньше, чем в ту злосчастную ночь. Я-то думал, что совершил что-то недозволенное, хотя и не знал что. Я начал подозревать, что он убьет меня или бросит в темницу на съедение крысам. Он обнял меня, прижал к груди и поцеловал в голову. И он плакал - от его слез у меня намокли волосы. Он сжимал мою больную руку, причиняя мне боль. Как только я перестал бояться, я возненавидел отца. Если бы у меня была возможность убить его в тот момент, я бы так и сделал.
- Баррик!
- Ты хотела узнать правду, Бриони. Вот она. - Ему удалось высвободиться из ее объятий. - Отец просил простить его, повторял, что совершил ужасный поступок. Я не мог не согласиться, что это именно так: он преследовал меня и заставил свалиться с лестницы, в результате чего я изуродовал руку и теперь никогда не смогу играть в мяч, скакать на лошади и натягивать лук, как другие мальчишки. Но когда он заговорил, я понял, что это не самое страшное. Страшнее всего то, что он зачал меня.
- Что-о-о?
- Молчи и слушай! - прикрикнул Баррик. - Дело было в сумасшествии отца. Это случилось с ним в ранней молодости. Сначала ему стали сниться страшные сны, потом в него вселился беспокойный злой дух. Когда по ночам дух появлялся, отец не мог противиться ему. Такое случилось и с ним, и с одним из его дядей. Семейное проклятие. По словам отца, злой дух настолько силен, что, когда он возвращался - порой после нескольких спокойных месяцев, - отцу приходилось запираться, чтобы выпускать злобу наедине. В этом состоянии я и застал его.
- Семейное проклятие?
- Не бойся, - произнес Баррик, горько улыбаясь. - На тебе его нет. У Кендрика тоже не было. Вам повезло: у вас светлые волосы. Отец рассказывал, что он изучил историю семейства Эддонов и не обнаружил этого проклятия ни у кого из светловолосых детей. Лишь боги знают почему. Вы - золотые, во всех смыслах слова.
- А у тебя… - Бриони вдруг поняла. И снова почувствовала, что ее ударили. - О, Баррик, ты думаешь, это может начаться у тебя?
- Может начаться? Нет, сестренка, это уже началось. Кошмары стали мучить меня в более раннем возрасте, чем отца.
- У тебя же была лихорадка!…
- Гораздо раньше, чем лихорадка. - Он вздохнул. - После лихорадки они стали тяжелее. Я просыпаюсь ночью в холодном поту, мне хочется убивать, я жажду крови. И еще после лихорадки… у меня появились видения. Во сне и наяву. За мной постоянно следят. Дом полон теней.
Бриони была потрясена, обескуражена. Еще никогда брат не казался девушке таким чужим - очень болезненное ощущение. Как будто отрезали часть ее собственного тела.
- Не знаю, что и сказать… все это так странно, - пробормотала она. - Но… пусть даже у отца было какое-то… безумие. Но он… он всегда был хорошим человеком, любящим отцом. Возможно, ты преувеличиваешь…
Баррик перебил ее:
- Любящий отец сбросил сына с лестницы? Любящий отец заявил, что лучше бы он не производил меня на свет? - Лицо принца окаменело. - Ты невнимательно меня слушала. Мое сумасшествие началось раньше. Значит, оно будет еще сильнее, чем у отца. Ему приходилось прятаться лишь несколько дней в году. Об этом он и написал в письме - поняла теперь? А в плену приступы прекратились. Никаких шуток: он говорит о нашей общей отвратительной беде, о нашей испорченной крови. Но его кровь отравлена меньше, чем моя. Мое безумие будет нарастать, и рано или поздно вам придется запереть меня в клетку, как дикого зверя… или убить.
- Баррик!
- Уходи, Бриони. - Принц снова заплакал, но совсем тихо. Слезы лились из-под полуопущенных век, словно вода сквозь трещины в камне. - Ты теперь знаешь, что тебя ожидает. Больше не могу разговаривать.
- Но я… Я хочу тебе помочь.
- Тогда оставь меня одного.
Туман стал настолько плотным, что они двигались, как слепые пилигримы - держась за плечо идущего впереди. Только Уиллоу шла уверенно и не нуждалась в поводыре. Из-за тумана она двигалась медленнее, но целенаправленно, никуда не сворачивая.
Дэб Доли держался за плащ Вансена. Туман сильно искажал звуки, и порой невозможно было разобрать слова, громко произнесенные всего в нескольких метрах от слушателя. Вансену показалось, что Дэб шептал о чем-то.
Они дважды останавливались на ночлег, а днем шли без отдыха, но жуткому лесу не было ни конца, ни края. Вансен впал в уныние: два дня они не могли отыскать землю людей. Радовало только, что больше не возникало чувства, будто они ходят кругами, как раньше, когда они бродили здесь с Коллумом Дайером.
"Вполне может оказаться, что мы не ходим кругами, а просто идем не в ту сторону. Возможно, я напрасно доверился девушке", - думал Вансен.
Луна, которую он ясно видел в самом начале пути, теперь исчезла, как и солнце.
"Или мы идем правильно, но Граница Теней продолжает перемещаться. А вдруг все наши земли поглотил мрак?"
От этой мысли Вансена бросило в дрожь.
- Ты уверена, что знаешь, где дом? - шепотом спросил он девушку, когда отряд остановился на выступе скалы, прислушиваясь к звуку ручья и пытаясь определить расстояние до него.
Ручей не то спокойно протекал прямо под ними, не то шумел далеко внизу. Впрочем, им в любом случае не хотелось испытывать судьбу - они просто отдыхали, прижавшись к скале.
Уиллоу улыбнулась. На ее худом перепачканном лице отражалась усталость, но прежнее выражение почти религиозного экстаза, пополам со страхом и растерянностью, исчезло.
- Я найду дом, - ответила она. - Они просто перетащили его подальше.
- Перетащили что?
- Доверься богам, - сказала Уиллоу, качая головой. - Они видят сквозь любую темноту. Они знают твои добрые дела.
"И недобрые тоже", - невольно подумал Вансен.
Они брели в полумраке два дня или больше, и за это время Вансен успел передумать обо всем, в том числе и о своих недостатках как командира. Теперь, когда первое потрясение от потери товарищей превратилось в постоянную тупую боль, он почувствовал жалость к пропавшему племяннику купца Реймону Беку. Печальное лицо юноши стояло у него перед глазами.
"Бедняга понимал, что все будет именно так. Что мы ведем его в сумрак, где он найдет свою смерть. Похоже, он не ошибся".
Но ведь не исключено, что Реймон Бек и остальные солдаты живы. Возможно, они просто заблудились, как Вансен с Дайером. Если повезет, они найдутся, прежде чем отряд покинет сумрачный лес. Эта мысль дарила Вансену надежду, помогала пережить долгие часы пути.
- Что это? - шепотом спросил Доли, возвращая Вансена в реальность, на мокрый склон покрытого туманом холма. - Какой-то топот… Вот, снова! Нет, это скорее похоже… похоже на звук когтей, скребущих по камню.
Едва ли его слова воодушевили людей. Сам Вансен ничего не слышал, но Доли имел самый острый слух в их маленьком отряде.
- Тогда пора в путь, - сказал Вансен, стараясь говорить как можно спокойнее. - Уиллоу! Ты снова поведешь нас.
- Куда же она нас ведет, интересно знать? - поинтересовался Саутстед. - Прямо в логово огромного пещерного медведя? Или кого там еще?
- Ничего подобного, - резко возразил ему Дайер.
Они с Вансеном пытались поддерживать воинскую дисциплину, но она была очень хрупкой и ненадежной.
Отряд осторожно двигался по узенькой тропе. Феррас едва касался платья девушки, чтобы успеть убрать руку, если он вдруг споткнется и упадет. Обрыв казался все страшнее, и им хотелось поскорее миновать его. Вансен всем телом ощущал, как ущелье становится глубже и глубже, как его дно стремительно опускается вниз, будто вода вытекает из дырявого ведра.
- Там что-то есть! - крикнул Бок. Он замыкал колонну, и его голос доносился словно из глубины длинного туннеля. - Вон там, позади нас!
Вансен покрепче уцепился за девушку и оглянулся. Он увидел, что кто-то идет за ними по склону. Причудливое длинное существо напоминало пугало на четырех лапах - потрепанное и странное. Передвигаясь как на ходулях, оно поднялось на недосягаемую высоту вверх по склону холма и исчезло в тумане.
Сердце Вансена бешено заколотилось от ужаса.
- Спаси нас, Перин! - взмолился он. - Вперед, девочка! Она старалась изо всех сил, но тропа была слишком узкой и ненадежной. Шедшие позади ругались, а иногда всхлипывали. Под ногами Вансена скользил гравий.
Чудовище, похоже, вернулось - Вансен слышал, как оно шагает прямо над ними. Поступь его походила на скрежет клешней краба по камню в приливной луже. Туман стал еще плотнее. Капитан теперь почти не видел девушку, только почувствовал, что она поднялась на невысокий уступ. На них градом полетели камни. Вансен посмотрел наверх и увидел, как ярдах в шести от него из клубов тумана возникло чудовище. Вансен видел его морду, напоминающую обрубок кривого дерева, слышал тяжелое сопение, видел лапы, с неприятным звуком скребущие о камень. Вансен отпустил Уиллоу и вытащил меч. Но уродливое создание было слишком далеко от него. Через минуту оно вновь растворилось во мгле.
- Быстро веди нас на открытое пространство! - велел он девушке. Затем обернулся и крикнул остальным: - Держите наготове мечи, но не отходите друг от друга. Доли, у тебя еще есть стрелы?
Вансен слышал, как молодой гвардеец что-то пробормотал, но не разобрал, что именно.
- Постарайся расправиться с этой тварью, если увидишь ее, - приказал он.
Вансен карабкался за Уиллоу по тропе, стараясь держаться у края обрыва, подальше от преследовавшей их твари, хотя здравый смысл подсказывал обратное. Капитан не знал, что делать, а его солдаты, шедшие позади, сбились в кучу. Идти, держась друг за друга, было опасно: легко поранить соседа мечом. Необходимо выйти на открытое пространство, где их клинки и лук Доли обеспечат хоть какую-то защиту.
Вансен поскользнулся, ступил на осыпавшийся край тропинки и чуть не полетел в пропасть, скрытую туманом. Он замахал руками, пытаясь удержаться на ногах, и с трудом восстановил равновесие. Опять послышался тот же звук и треск дерева, а следом раздался вопль, исполненный животного ужаса, - такой, что невозможно было определить, кому принадлежит голос. Все еще держа меч в руках, Вансен оглянулся: огромная тварь скатывалась из тумана вниз, словно паук по паутине. Теперь уже все кричали и размахивали мечами. Чудовище в мгновение ока оказалось среди них. Его длинные тонкие руки напоминали ветви дерева, а свисавшие клочья то ли кожи, то ли меха были похожи на подгоревший пергамент. Никогда в жизни Вансен не видел ничего более безумного и мерзкого. На одно мгновение перед ним промелькнули открытая пасть и пустой черный глаз. Через секунду жуткое существо удирало вверх по склону, держа в передних лапах чье-то дергающееся и вопящее тело. Доли схватил стрелу и, нещадно ругаясь, выпустил ее вслед чудовищу, но оно уже исчезло в тумане.
И утащило с собой Коллума Дайера.
Теперь они брели молча. Вансена переполняло отчаяние. Чудовище утащило их товарища, а вместе с ним и сердца всех остальных. Вансен знал Коллума с первых своих дней в Южном Пределе. В его ушах снова и снова звучал крик Дайера. Феррасу пришлось остановиться на несколько минут - его вырвало тем немногим, что было в желудке.
Задыхаясь, они добрались до конца склона, словно всю дорогу бежали. На самом деле после нападения зверя, то есть последний час пути, они шли очень медленно. Михаэль Саутстед и Бок, бледные от страха, опустились на колени и принялись молиться всем богам. Уиллоу тоже испугалась. Она тихонько сидела на камне, словно наказанный ребенок.
Молодой Доли стоял рядом с капитаном, крепко сжимая в руках лук с последней стрелой. В глазах у него блестели слезы.
- Что это было? - проговорил он.
Феррас Вансен только пожал плечами и спросил:
- Ты попал в эту тварь?
Доли ответил не сразу, словно дожидался, пока затихнет в ущелье звук голоса Вансена.
- Ты попал? - снова спросил Вансен. - Ты же стрелял в нее. Я хочу знать, что произошло и что предпринять, если чудовище вернется. Ты попал?
- Я целился не в него, капитан. - Доли провел рукой по лицу. - Я хотел… хотел убить Коллума… пока его не утащили. Но я не видел, попал я… или нет…
Вансен закрыл глаза, чтобы сдержать рвавшиеся наружу слезы. Он положил руку на вздрагивающее плечо товарища.
- Боги направили твою стрелу, Дэб.
Они уныло брели вслед за девушкой и были так подавлены, что никто не хотел разговаривать. Вновь увидев луну, Вансен ничего не сказал товарищам - он не хотел будить надежду столько раз их обманывавшую. Через час капитан понял, что туман рассеивается. Кроме луны на небе высыпали звезды, словно яркие холодные льдинки.