Второй в точности выполнил предписания очаровательной женщины и вправду тут же обернулся соколом. Сойка на окне хитро подмигнула ему и выпорхнула наружу. Сергей последовал за ней.
Такого города он действительно еще не видел. Если Эшинблант и Наггарот можно было сравнить с какими-то земными городами, то у Лорейна точно аналогов не было. Они с Иши спустились на открытую веранду дома рядом с каналом, обернулись пожилой парой эльфов и, не торопясь, по узенькой каменной лестнице вышли на улицу. Собственно говоря, Лорейн и не был городом в привычном понимании этого слова. За чередой внушительных оборонительных строений находился многоуровневый лабиринт узеньких улиц, пересекающихся друг с другом, украшенный тысячами искусно вырезанных из белого камня барельефов. Точнее даже так: в Лорейне не было ни одной стены без какого-либо узора. Сквозь распахнутые двери домов шагающий мимо Сергей видел, как эльфийские мамы рассказывают детям перед сном сказки, а строгие отцы семейств играют на верандах в какую-то карточную игру, со стороны очень напоминающую юкер, или, тихо переговариваясь друг с другом, потягивают из высоких узких чашек ароматный напиток. Освещался город гирляндами разноцветных фонарей, протянутых прямо над тротуарами. И повсюду журчали оплетенные плющом чаши миниатюрных фонтанчиков.
Иши провела своего восхищенного красотой вечернего Лорейна спутника по спиралевидной лестнице на уровень ниже. Улочки здесь были просторнее и прохожих немного больше, в основном молодые пары, гуляющие по тротуарам рядом с каналом.
– Интересующий нас кабачок там, – она показала на раскрытые двери впереди.
Пара вошла внутрь. Помещение походило больше на выставочный зал, нежели на ресторан. Вдоль выложенных разноцветной плиткой стен, на значительном удалении друг от друга, стояли деревянные столики, над ними висели картины, убранные в тонкие рамки. С потолка свисали каплевидные белые лампы.
– Торион, – женщина показала на одну из картин, изображавших рыбу с тремя глазами, и пояснила: – Художник Торион Огненное Сердце, жил в эпоху короля Аэтиса. Может, здесь сядем?
Столик под картиной пустовал.
– У рыбы три глаза? – устраиваясь удобнее, Сергей. – Художественный вымысел?
– Почти, – ответила Иши, жестом подзывая официантку, и, когда та подошла к их столику, попросила по-эльфийски: – Лавено гос ауми чаэль. Колионули ви ту моли.
Миловидная девушка понятливо склонила головку и с достоинством удалилась.
– Что ты заказала? – спросил Сергей.
– Художественный вымысел, – сообщила женщина. – Блюдо из трехглазой рыбы гос и местный вариант кофе. Отлично утоляет жажду, бодрит, но не содержит кофеина.
– Обнадеживает, – поблагодарил за полезную информацию Второй и попросил: – Нельзя ли вернуться к нашей беседе? Я так долго добирался к вам.
– Почему нельзя? Можно, – согласилась Иши.
– Тогда вопрос: ваш Теклис не догадался сразу меня обучить азам "сафери"? Он, как я понял, большой мастер в этих вопросах. Я бы обернулся быстрокрылой пичугой, и мы с тобой пили бы местные напитки без кофеина на несколько дней раньше.
– Обернуться можно было только за пределами Северных Пустошей, быстрокрылая пичуга скоро потратила бы необходимую для поддержания формы энергию и рухнула бы в своем естественном от рождения теле с высоты соколиного полета на землю.
– Пресловутый варпстоун?
– Именно.
– Хорошо, а на драконе нельзя было встретить нужного человека?
– Тоже нельзя. На одном драконе – глупо, а высылать целую эскадрилью – значит объявить начало военных действий. Хотелось тихо. И чем тише, тем лучше. Сейчас смутные времена.
– А если бы меня убили?
– Именно на это мы больше всего и рассчитывали.
– Не понял?!
– Если бы тебя убили, то через несколько минут ты бы и пил тот самый напиток без кофеина. Алтарь Возрождения. Понимаешь? Один из них в Башне Хоэта.
– Понимаю.
– Но ты оказался на редкость шустрым парнем, и мы потеряли из-за тебя уйму времени.
– Надо было послать убийцу.
– Мы и послали.
– Не может быть?! Скейвена?
– Его.
– Тогда почему он меня не того?..
– Не знаю. Может быть, где-то рядом был Тзинч, и тот попал под его влияние.
– Тзинч.
– Да – демон Изменения. Он постоянно все путает. А в последнее время с ним происходит совсем что-то странное.
– Теперь я понял, что имел в виду Ракартх в доме Наолы, когда спрашивал Шарскуна – исполнит ли тот свои обязанности? Убьет или нет?
– Ракартх – наш давний компаньон. Он тогда заверил нас, что все идет по плану. Наола – миленькая, но немного сумасшедшая. Носится с безумной идеей переустройства мира. Обычная болезнь молодости.
– А Шарскун – герой?
– В каком смысле?
– В смысле перерождения.
– Этого никто не может знать, пока он не умрет.
– Он умер.
– Вот и хорошо, скоро все само собой выяснится.
– Суровая у тебя логика.
– Здесь суровый мир.
– Скажите спасибо вашему шизоидному, Царство ему Небесное, Магнификусу.
– Магнификус Первый был моим мужем.
– Извини, – смутился Сергей, но на его счастье вернулась официантка с двумя большими блюдами, на которых еще дымились куски жареной рыбы. Следом за блюдами она выставила перед посетителями две чашки с горячим напитком.
Второй сделал маленький глоток и похвалил:
– Действительно есть что-то от кофе!
– Я же говорила! – тоже пригубив напиток, поддержала Иши.
Сергей понял, что воспоминание о погибшем супруге опечалило ее, но он не сдержался и сказал:
– Таал не сказал, что ты была замужем за Первым.
– Мы поженились здесь, когда я забеременела.
– Забеременела?!
– Что, Таал и о моем бесплодии проболтался?
– Проболтался.
– Трепач. Это было не обязательно рассказывать. Хотя. Чего уже терять, – женщина откинулась на стуле и продолжила: – Когда мы оказались здесь, я полюбила Первого. В нем было что-то необыкновенное. Его не интересовали ни деньги, ни власть, ни особые развлечения. Он был настоящий творец. Он любил Нибиру. Он умел любить. Неистово любить. Помнишь часовню на острове, где Цитадель?
– Помню.
– Ирония судьбы – отпевание человека, погибшего в компьютерной игрушке, им же созданной, заказывал эльф. А я ничего не знала. Таал признался мне, что Первый погиб, только через год после того, как я родила Тордиона. Говорил, что Первый что-то там переделывает в системе.
– Того самого Тордиона?
– Того самого.
– Что потом?
– Потом тысячелетия. Тордион вырос. Чтобы ему не было одиноко, я создала людей и поручила своим помощникам помочь им создать пригодную для игры расу.
– Для игры?
– А для чего еще? Не забывай, ты в компьютерной игре, хоть я давно уже ни во что не играю.
– Это я помню, но больно странная эта игра – персонажи выходят в реальный мир, сами собой появляются новые расы.
– Мой муж был гений, он создал игру, которая сама себя совершенствует. Мировой искусственный интеллект, разбитый на сегменты расовых колоний. Еще немного, и он нас проглотит, как мы сейчас эту рыбу. Ешь, пока не остыло, – Иши придвинула к Сергею блюдо с рыбой.
Второй покорно принялся за еду. Его собеседница тоже съела несколько кусочков, но потом отложила в сторону приборы и задумчиво уставилась на картину.
– Что-то не так? – как можно деликатней отвлек ее от размышлений Сергей, здраво полагая, что плохие воспоминания не всегда полезны.
– Напрасно мы тебя втащили в эту авантюру, – не отводя глаз от картины, сказала она. – Я не верю в эту затею. Но теперь уже поздно. Единственное, чем я могу тебе помочь, так это подготовить тебя к назначенной роли электронного божка-героя на несколько следующих тысячелетий.
– Каким образом? – уточнил Второй.
– Тебе нужно научиться выживать, побеждать и создавать, – ответила она и хлопнула в ладоши.
В помещение с улицы тут же вошел могучий блондин с наброшенной на плечи шкурой белого волка и подошел к их столу.
– Ульрик, раздели трапезу с Древнейшим, расплатись, да и расскажи ему все, что он захочет, – приказала она блондину, а Сергею призналась: – Мне нужно побыть одной. Прости.
Сергей кивнул и вспомнил о подарке Фунибара:
– Иши, подожди!
Та остановилась и вопросительно взглянула на него.
Сергей достал кольцо, протянул его женщине.
– Где ты его взял?
– Фунибар подарил, а ему какой-то эльф. Возьми. Я так понимаю, что оно принадлежало твоему мужу, – сказал Второй.
– Да, это перстень Корина, – Иши вернула кольцо Сергею. – Оставь его себе. В мире, который создал мой муж, ничего не бывает случайно, если ты получил это кольцо, значит, Корин этого хотел. Пригодится. И еще, зови меня Валайа, мне так больше нравится.
Она грустно повернулась и вышла.
– Мы с ней еще увидимся? – спросил у блондина Второй.
– Завтра у тебя, Древнейший, аудиенция в Башне Хоэта, – ответил тот.
– Действительно, чего тянуть? – вздохнул "Древнейший" и предложил: – Может, выпьем?
– Я закажу, – сказал блондин, сам подошел к стоящей в глубине зала официантке, что-то вложил ей в руку и перекинулся с девушкой несколькими фразами.
– Сейчас они принесут вам бокал лучшего вина, – сообщил он, присаживаясь.
– Ты что, не пьешь? – поинтересовался Сергей.
– Почему не пью?! Пью, – замялся Ульрик. – Только я пью свои настойки, они крепче. И обычно у себя дома пью. Не хочется потом ходить.
– А где твой дом, если не секрет?
– Ну, это не совсем дом, скорее, это такое уютное и безопасное место.
– Где?
– В лесу.
– Как любопытно! – заинтересовался Второй, принимая из рук подошедшей к столу официантки стеклянный конус, наполненный оранжевым напитком.
Он сделал глоток и поморщился:
– Фу! Приторное. На сливовое похоже.
– Да, сливовое, – подтвердил помощник Валайи. – На Ультиане мало виноградников.
– Слушай, – нахально предложил Сергей, – может, мы твоей настойки попьем? В лесу?! Я, признаться, не люблю десертные вина.
– Твоя воля, Древнейший, – согласно кивнул Ульрик, но предупредил: – Только мой дом в получасе бега.
– Что значит – бега?
– Бега волком. Я для удобства оборачиваюсь волком. Потом так гораздо безопаснее. В местном лесу водятся свои звери.
– Ты не против, если я напрошусь к тебе в гости? Готов тоже обернуться волком, – спросил Второй.
– Наоборот, это высокая честь для меня, – признался блондин. – Я всегда считал, что Древнейшие предпочитают дворцы.
– Я начинающий Древнейший, – объяснил ему Сергей. – И потом, вечерняя пробежка волком поможет прочистить мне мозги. Я слишком уж много узнал за сегодняшний день. К слову, – он ткнул пальцем в картину над столом, – очень похоже на технику Джованни Бацци. Фантастический шалун был, сожительствовал с муравьедом.
– Наш Торион тоже ого-го, с кем только не сожительствовал, помилуй его Азуран, – заверил его Ульрик.
Глава десятая
Помощник Валайи вывел молодого человека самой короткой дорогой из города на широкий тракт, ведущий в сторону леса, темной стеной виднеющегося впереди.
– Перед трансформацией хорошо бы сложить голоса, – предложил он, останавливаясь у двух больших, придорожных валунов, исчерченных указательными стрелками.
– То есть как – сложить голоса? – не понял Сергей.
– В сфере Сафери есть такой знак – две волнистые полоски. Если мы выберем их и потом коснемся друг друга ладонями левых рук, то сможем обмениваться мыслями. Это удобно, когда обернешься в животное. Животные не умеют говорить, – объяснил Ульрик.
– Поехали, – согласился начинающий Древнейший.
Они одновременно начертили пальцами в воздухе свои имена, вызвали сложение голосов и соприкоснулись ладонями.
– Кажется, получилось, – услышал в своей голове голос Сергей.
– Получилось, – мысленно отозвался Второй. – Мы так все мысли друг друга слышать будем?
– Нет, только те, которые хотим, чтобы услышали, – успокоил его спутник. – Теперь можно трансформироваться.
Сергей вызвал сферу и начал отыскивать на ней значок с изображением волка. К его удивлению значков оказалось несколько. Не решившись выглядеть в глазах блондина полным профаном, он ткнул в первый попавшийся. Его бросило в дрожь, голова закружилась, да так сильно, что он был вынужден опуститься на четвереньки. Когда через секунду он взглянул на свои руки, то вместо них обнаружил перед глазами мощные лапы с длинными, острыми когтями.
– Зачем ты обернулся псом-волкодавом? – услышал он голос Ульрика.
Второй повернул голову и увидел стоящего рядом крупного белого волка.
– Еще не освоил искусство ликантропии, – покаялся он.
– Северные волки выносливей, – подумал белый волк. – Хотя волкодавы, пожалуй, посильней. Но у них плохая репутация в лесу. Ладно, если мы встретим какого-нибудь серьезного зверя, я ему сам все объясню. Побежали.
Сергей послушался и двинулся вслед спутнику по залитой бледным светом молодого месяца дороге. Ульрик скоро соскочил с тракта и помчался прямо сквозь заросли в лес. Второй подивился физическим возможностям своего нового тела – его мощные лапы ритмично молотили землю, увлекая поджарое, мускулистое туловище вперед, со скоростью рейсового автобуса, его глаза ясно различали в полумраке каждую кочку впереди, а слышал он все звуки леса на несколько километров вокруг. Где-то слева хрустнула ветка под чьей-то маленькой лапой, где-то в километре справа по тракту, переговариваясь друг с другом, шли двое мужчин, кто-то крупный, далеко позади, шагал по насту из прошлогодних опавших листьев. И запахи! Какими только запахами не был наполнен лес! Запахи вились вокруг, выдавая каждого своего обладателя, даже если он притаился на ветке в кроне самого высокого дерева. Кстати, запахи растительного происхождения и запахи животных значительно отличались друг от друга. Было совершенно невозможно спутать дух молодого ельника с запахом спящего в нем раненого оленя. Раненого! Почему раненого? Потому что пахло кровью.
– Ты чувствуешь? – услышал он мысль бегущего впереди Ульрика.
– Я чувствую кровь раненого оленя, он спит в ельнике, – ответил ему Второй.
– Да, ты напрасно выбрал волкодава, – посетовал белый волк. – Волкодавы всегда на первое место ставят охоту. Это отвлекает от всего остального.
– Я постараюсь это контролировать, – обещал ему Сергей.
– Да уж постарайся, – посоветовал Ульрик. – Если ты трижды в образе попробуешь чью-нибудь кровь, то навсегда останешься волкодавом.
– Приложу все усилия, чтобы не остаться, – заверил Второй, к своему ужасу понимая, что воспоминание о раненом олене не оставляет его.
– Мы скоро будем на месте. Я специально сократил путь, обычно я обхожу эти места. Старайся двигаться тише, рядом Склеп Казириона Безумного, – проинформировал его спутник.
– Кто такой Казирион? – спросил Сергей.
– Казирион – это я, детки, – послышался в его голове вкрадчивый ехидный голос.
– В сторону! – крикнул Ульрик и ломанулся направо.
Ничего не успевший сообразить Второй повторил его маневр, и они выскочили сквозь заросли багульника на освещенную луной поляну. В центре поляны стоял единорог и смотрел на них.
– Детки, – опять послышался тот же голос, – вы правильно свернули. Мой склеп в другой стороне, но я не в склепе. Я гуляю.
– Мастер Казирион, мы просто шли домой, – сказал Ульрик. – Я решил сократить путь, потому что со мной совсем неопытный спутник.
– Что ж, идите, детки, домой, – мотнул головой единорог. – Я сейчас сочиняю стихи и не буду вас наказывать, иначе меня покинет вдохновение. Только больше не шатайтесь по чужим территориям. А ты, неопытный, – и единорог явственно взглянул на Сергея, – ты не увлекайся случайными певичками. Тебя любит такая хорошая девушка. А тебя пока любить не за что. Идите.
– Благодарим вас, мастер Казирион! – сказал Ульрик и побежал обратно в чащу.
Когда они отбежали от места встречи с единорогом на порядочное расстояние, Ульрик спросил: – О какой певичке он говорил?
– Меня чуть не совратила одна в Наггароте, – честно ответил волкодав. – Кто такой этот Казирион?
– Один из лучших мастеров Сафери.
– Почему – Безумный?
– Потому что его никто толком понять не может. Говорят, что он когда-то предложил свою любовь одной из Вечных Королев, она родила ему сына, а потом изгнала из дворца и стала жить со своим конюхом. Сын Вечной Королевы и Казириона во время Великого Раскола эльфов ушел с Малекитом. А сам Казирион навсегда скрылся в лесу.
– Вечная Королева – конюха?!
– Чему ты удивляешься? Да. Вечная Королева – конюха. Что, разве королева не может полюбить простого конюха?
– Нет, я как раз удивляюсь закономерности выбора королев. Они почему-то всегда поэту предпочитают конюха.
– Ты не догадываешься, почему?
– Я не хочу даже думать об этом.
– Вот и Казирион, видно, не хотел, но каждая мысль приводила к этой, тогда он перестал думать вообще и стал Безумным. Кстати, мы на месте.
Сергей замедлил бег и огляделся. Впереди стоял огромный дуб, верхушки его корней, словно паучьи лапы, расползлись во все стороны, кое-где переплетясь друг с другом. Белый волк привычно перепрыгнул через один из этих корневых узлов и скрылся под деревом.
– Заходи, мое логово здесь, – услышал Второй.
Перепрыгнув через корни, он обнаружил неприметный со стороны узкий лаз и пополз внутрь.
Лаз привел его в просторную пещеру, устеленную шкурами. Пещеру заливал уютный желтоватый свет, исходящий от шара под потолком.
"Такие же шары я уже видел в Башне Хоэта", – подумал Сергей.
– Именно оттуда я его и принес, мне Валайа разрешила, – поведал ему Ульрик, успевший стать человеком.
– Сукифингам, – с трудом перекрутил свое имя Второй и вернул себе привычный облик.
– Теперь вернем голоса, долго пользоваться этой возможностью опасно, отвыкаешь от нормальной речи, – предложил ему хозяин логова. – Техника возвращения такая же – значок с линиями, потом хлопаем в ладоши, только уже правыми.
Сказано – сделано. Скоро новые знакомые уже лежали на шкурах, а Ульрик разливал по двум медным стопкам из большой берестяной фляги обещанную им настойку.
– Как тебе, Древнейший, мое самодельное питье? – спросил он, когда Сергей опорожнил стопку.
– На кедровых орешках настаивал, – уверенно констатировал гость.
– На них, на скорлупках от орехов, – подтвердил блондин. – Такого здесь не сыщешь! Еще?
– Онегаишимас! – протянул стопку Второй и тут же перевел. – Это значит – с большим удовольствием. По-японски. Сосед айкидока научил.
– Хай! – хитро сощурившись, чокнулся с ним Ульрик.
После четвертой стопки захотелось и побеседовать, тем более что это и являлось основной целью их знакомства.
– Что же, Древнейший, ты хочешь знать? – подперев голову рукой, спросил Ульрик, сидящий на оскаленной медвежьей морде, венчающей огромную бурую шкуру.
– А что ты знаешь? – вопросом на вопрос ответил Сергей.
– Почти все, что знает Валайа.
– Ладно. Перейдем к истории. Как все началось и что происходит сейчас?