* * *
Крысеныш не помнил, как добрался до Миишки. Ему запомнились только растущая боль и слабость да еще - безмерное изумление. Размышлять над тем, что случилось, сил у него не было - он только чувствовал, как жизненная энергия по капле вытекает из ран на руке и спине, сознавал, что слабеет с каждой минутой. Он сумел собрать волю и остаток сил, чтобы залечить дыру от арбалетного болта, - но не другие раны. Отметины от сабли и следы собачьих зубов не желали залечиваться.
Крысеныша ранили и прежде, но никогда еще он не истекал силою, и, оттого что происходило нечто непонятное, его лишь сильнее охватывал страх. Шатаясь, он привалился к бревенчатой стене какого-то дома, не в силах даже понять, в какой части города находится. Если он совсем обессилит до того, как найдет убежище, настанет день и солнечный жар прикончит его.
В этот предрассветный час в городе было безлюдно и тихо. Вдоль улицы тянулись с двух сторон неказистые ветхие домишки. Крысеныш думал о том, что ему нужно где-то укрыться до того, как наступит рассвет… А еще ему нужна сила. И пища.
Его слуха коснулось негромкое женское пение, и тут же ноздри уловили дразнящий запах теплой плоти и крови. Кровь! Алчная вспышка голода привела Крысеныша в чувство, и он на четвереньках пополз к углу дома. Там пахло еще лошадьми и железом, углем и жженым деревом. Изнуренный ранами, Крысеныш не сразу сумел оглядеться. Справа от него высилась поленница дров, слева, виднелись двери конюшни. На балках навеса были развешаны подковы.
Крысеныш широко открыл глаза, наконец сообразив, куда он попал. Это же единственная в Миишке кузница! Двигаясь на женское пение, Крысеныш подполз к поленнице, за которой оказался невысокий забор. Со всеми предосторожностями Крысеныш взобрался на поленницу и заглянул через забор.
По ту сторону, около поленницы поменьше, которая, как видно, была сложена для нужд Кузнецова семейства, стояла на коленях девушка лет пятнадцати. Ее шелковистые темно-русые волосы были встрепаны. Видно, она только-только выбралась из постели. На ней была лишь ночная сорочка из белого полотна - зрелище, которое в иное время показалось бы Крысенышу весьма заманчивым. Теперь же его привлекали в ней только кровь и жизнь, которые укрепят его силы, чтоб он мог залечить раны, нанесенные псом и охотницей.
Девушка опять тихонько запела, а затем позвала:
- Ну же, Дымка, выходи! Я знаю, что это ты скреблась ко мне в окошко. Хватит баловаться, ступай домой!
Тихое мяуканье было ей ответом, и из щели в поленнице высунула голову молодая кошечка. Крысеныш увидел, как девушка состроила гримаску, изо всех сил стараясь показать кошке, до чего она сердита.
Крысеныш и не подумал, что лучше проникнуть в мысли девушки, чтобы заманить ее к себе, выпить столько крови, сколько потребуется, а потом замаскировать следы зубов. Вместо этого он прыгнул.
Кошка зашипела и исчезла в своем укрытии.
Крысеныш перемахнул через забор и навалился на девушку прежде, чем она успела увидеть его. Одной рукой он схватил ее за волосы и, дернув, откинул назад ее голову, другой крепко прижал девушку к себе. Клыки его в один миг разорвали ее нежное горло, и она не успела закричать. Оказать сопротивление она тоже не успела - ее руки бессильно, точно плети, повисли вдоль тела.
В первые секунды насыщения Крысеныш не сознавал ничего, но затем в голове у него прояснилось.
Темно-алая кровь залила его лицо, руки и рубаху, но на это ему было наплевать. Когда он оторвался от жертвы и швырнул на землю мертвое тело, все его мысли были только об одном: боль в спине и запястьях отступает.
Холод нежити нипочем, но Крысеныш всякий раз наслаждался тем живительным теплом, которое наполняло его плоть после трапезы. Вот и сейчас этот жизненный жар растекался по его жилам, приятно обжигая тело. Никогда еще, даже когда он был жив, ему не доводилось испытывать столь сладостного ощущения. Голод отступил, боль его больше не терзала, и жизненная сила уже не вытекала из заживающих ран.
Сытый и блаженствующий, он едва не позабыл о времени, но тут его спину обожгло пока еще слабое прикосновение совсем иного, смертоносного тепла.
На востоке небо над морем порозовело. Близился восход.
Крысеныш помчался через портовые кварталы к пакгаузу. Ох и много же ему придется объясняться! И уж, пожалуй, кое-что присочинить.
* * *
Лисилу удалось кое-как сгрести разметанные в драке поленья, но огонь до утра так толком и не разгорелся, лишь плясали на углях крохотные язычки пламени. Теперь ему нельзя было пить - а это означало бессонную ночь. Да и вряд ли он смог бы заснуть - все, что нынче произошло, нагоняло не меньший страх, чем его непрекращающиеся кошмары. Впрочем, провести ночь без сна для Лисила труда не составляло - как-то он не спал три ночи подряд, прежде чем изнемог. Он помнил, что мать при необходимости могла не спать и дольше, так что, вполне возможно, Лисил свою выносливость унаследовал от нее. Не иначе это объяснялось эльфийским происхождением матери, о чем она говорила редко и с неохотой.
Малец очень скоро обрел снова свою привычную жизнерадостность, как будто и не стряслось ничего из ряда вон выходящего. Отыскав удобное местечко на земле неподалеку от хозяина, он всю ночь бесшумно вылизывал лапы и даже изредка дремал, но вскидывался, едва из лесу доносился ему одному слышный звук.
Магьер мирно спала, положив голову на колени Лисила, а он все долгие ночные часы мучился, оттого что не может толком разглядеть ее лица. Что если в утреннем свете он обнаружит, что его спутница окончательно преобразилась в неведомое существо?.. Насколько мог судить Лисил, ран у нее не было. К тому времени когда он уже мог без внутреннего содрогания смотреть на лицо Магьер, забрезжил рассвет. Лисил был уверен, что на скуле девушки, куда пришелся удар Крысеныша, он увидит черный кровоподтек и запекшуюся кровь… но сейчас в рассветных лучах его взору предстал пустячный синячок на ее левой щеке. Вместо облегчения Лисил испытал новый приступ страха. Когда солнце поднялось выше и начало пригревать ему спину, ресницы Магьер наконец затрепетали и она открыла глаза.
- Как ты себя чувствуешь? - тихо спросил он.
- Нормально, - неуверенно ответила она, затем добавила: - Зубы болят.
- Неудивительно, - отозвался Лисил. И тут же вспомнил, что удар пришелся не по челюсти, а по скуле.
Больше он ничего не успел спросить, потому что Магьер напряглась. Моргая, она смотрела на него снизу вверх, видимо лишь сейчас сообразив, что лежит у него на коленях.
- Что происходит? - резко спросила она.
- Хороший вопрос, - сказал Лисил, вскинув брови. - В самом деле, мне очень нравится этот вопрос. Я бы с удовольствием спросил то же самое.
Магьер отодвинулась, села, стараясь не опираться на Лисила, но при этом не сводила с него сердитого взгляда.
- Прошлой ночью ты рухнула без сил и вся дрожала, - пояснил он. - Я не хотел, чтобы ты ночью совсем продрогла и обессилела.
- Я вовсе не обессилена! - возразила она сердито и не без труда поднялась на ноги.
Потом поднесла руку к своей щеке - и едва заметно пошатнулась. Лисил взял свой бурдюк, вынул из мешка оловянный кубок и наполнил его вином.
- Другого болеутоляющего у нас нет. Выпей. До дна.
Магьер редко пила что-либо, кроме воды или травяного чая. Она схватила кубок, почти вырвав его из руки Лисила, и пролила немного вина на землю. Затем глотнула, поморщилась и снова схватилась за щеку.
- Ты не хочешь рассказать мне, что произошло ночью? - спросил полуэльф.
Магьер покачала головой:
- А что рассказывать?
Лисил скрестил руки на груди.
- Давай-ка разберемся. Некто напал на нас без малейшей на то причины. Я выстрелил в него, а он выдернул из живота арбалетный болт, как занозу. Затем он повел себя так, словно укус Мальца - это смертельная рана. Не говоря уже о том, что он безмерно удивился, когда ты ранила его саблей. А потом ты…
Он на мгновение смолк, ожидая хоть какого-то отклика, - но так и не дождался.
- Вот послушай… ты вдруг лишилась дара речи, пнула человека ногой так, что он взлетел в воздух, и рубанула его по спине с такой скоростью, что я ничего не успел заметить… не говоря уж о том, что изо рта у тебя текла слюна, а лицо было мало сказать, что безумное. И что же ты думаешь…
- Я не знаю! - крикнула Магьер. - Не знаю!
Она уселась на землю рядом с тележкой и, привалившись спиной к колесу, так низко опустила голову, что Лисил уже не мог видеть ее глаз. Она вздохнула - яростно и глубоко. А затем почти жалобно.
За те годы, что Лисил провел с этой девушкой, он знал ее сильной, находчивой, целеустремленной, бессердечной, хитрой, осторожной, но никогда еще слабой или уязвимой.
- Я не знаю, что произошло, - сказала Магьер так тихо, что он едва расслышал. - Лисил, если я скажу тебе что-то совершенно немыслимое, ты уж, пожалуйста, не смейся.
- Жду с нетерпением, - огрызнулся он, с удивлением обнаружив, что почему-то злится вместо того, чтобы ей посочувствовать. Быть может, виной тому была длинная и трудная ночь, поставившая множество вопросов, но не давшая ни одного ответа.
- Наверное, мы слишком долго занимались своим промыслом. - Магьер подняла голову, но на Лисила не смотрела. - Вымысел и реальность смешались у меня в голове. Я не хочу больше сражаться… ни с кем и ни с чем. Все это, может быть, прекратится, когда мы заживем спокойно и мирно. Мы займемся честным трудом и не будем совать нос в чужие дела - и тогда все это уйдет само собой.
- Да что - "это"? - Разочарованный, Лисил злился все сильнее.
- Больше я ничего не знаю. - Магьер наконец глянула на него, но тут же отвернулась, покачав головой. - Честное слово, не знаю.
Это был не ответ, а очередная увертка. Магьер так ему ничего и не сказала. Или все-таки сказала? Прошлое раз и навсегда лишило полуэльфа желания заботиться о ком бы то ни было, кроме себя самого. И сейчас он не мог бы ответить, заботится он о Магьер или просто пытается удовлетворить свое любопытство. Лисил знал только, что Магьер по крайней мере, снова становится прежней его напарницей - той хладнокровной, умеренно дружелюбной женщиной, к которой он привык и на которую полагался. Может быть, она и вправду устала от шарлатанского промысла? Эта мысль могла бы его успокоить, по крайней мере сейчас. И все равно - если такое повторится, вопросов, на которые не получены ответы, только прибавится.
- Ладно! - сказал он вслух, выразительно взмахнув руками, точно отсекал лишнее. - Если тебе нечем больше со мной поделиться, будем считать, что нам повстречался еще один чокнутый бродяга. К полудню мы уже будем в Миишке.
- Ну да, - слабо улыбнулась Магьер. - Можно сказать, начнем новую жизнь.
- Заварю-ка я чаю, - проворчал Лисил, опускаясь на колени у костра, чтобы раздуть почти остывшие угли. Искоса бросил взгляд на Магьер и вполголоса повторил: - Новую жизнь.
* * *
На рассвете Рашед втащил покрытого кровью, извивающегося Крысеныша в потайную комнату и швырнул, точно узел с тряпьем, в угол.
Тиша подняла от вышивания почти испуганный взгляд.
- Что случилось?
- Погляди на него! - процедил Рашед.
Подбородок и грудь Крысеныша были покрыты полусвернувшейся кровью. Хотя Рашед всегда считал их младшего сотоварища несносным выскочкой, он никогда прежде не допускал мысли, что Крысеныш - тупица.
- Этот безмозглый ублюдок бросил мертвую девушку с разорванным горлом во дворе ее собственного дома!
Тиша встала, оправила складки атласного синего платья. Ее каштановые локоны слегка качнулись, когда она шагнула к Крысенышу, бессильно растянувшемуся у стены. Тиша сверху вниз поглядела на него, склонила голову к плечу, и на ее точеном личике отразилось разочарование.
- Это правда? - спросила она.
- Раз уж вы на меня так таращитесь, поглядите заодно и на мою спину, - проворчал Крысеныш, наконец обретя дар речи. - Вот там, между прочим, кровь не человеческая. Это моя кровь! - Он протянул к ним руки. - А вот эти шрамы не так давно были открытыми ранами. Вы когда-нибудь видели, чтобы у кого-то из нас оставались шрамы?
- Это невозможно! - прошипел Рашед, однако же нахмурился, наклонясь, чтобы внимательнее оглядеть Крысеныша. Рваные белые шрамы, похожие на следы зубов, покрывали руки мальчишки. - Как это случилось?
- Охотница! - бешено скрипнул зубами Крысеныш. - Она - настоящая! Движется она быстрее, чем многие из нас, а ее сабля рассекла мою спину, точно я - простой смертный!
- Чепуха! - отрезал Рашед с отвращением, решительно выпрямляясь. - Эта шарлатанка попросту купила на свои заработки какой-нибудь зачарованный клинок - только и всего. Ты, как видно, ринулся в бой с обычной своей самоуверенностью - вот и получил по заслугам, да еще и сбежал как трус. И что хуже того, ты совсем не подумал о нас. Так ведь? Вместо того чтобы сразу направиться сюда и неспешно залечить раны, ты зажрал до смерти девушку домах в двадцати от своего собственного, да еще и бросил там ее тело, чтоб поднять панику в городе!
Крысеныш задохнулся, услышав это несправедливое обвинение.
- Но ведь у меня шрамы!
Рашед помолчал, в упор глядя на него, затем брезгливо отвернулся.
- Это ты послал его, - негромко сказала Тиша, не поднимая глаз на Рашеда, отчего осуждающий тон ее голоса прозвучал еще выразительнее. - Он еще слишком неопытен, чтобы сражаться с охотником, пускай даже и ненастоящим, - и ты это прекрасно знаешь. Кроме того, никто из нас не знал наверняка, настоящая это охотница или шарлатанка. Тебе следовало заняться этим делом самому.
Если бы такое сказал Крысеныш, Рашед вышиб бы из него дух, но в устах Тиши этот выговор был более чем справедлив. Рослый вожак вампиров снова одарил Крысеныша испепеляющим взглядом, но не стал продолжать свою обвинительную речь.
- Когда она будет в городе? - спросил он.
Все еще злясь на него, Крысеныш нехотя ответил:
- Примерно сегодня. С ней путешествуют полуэльф и… собака. - Он повернулся к Тише. - Насчет собаки Эдван был совершенно прав. От ее укуса мне было больно! Да я просто не был готов к такому! Если б только я знал, чего ждать, я бы наверняка победил. Первым делом сломал бы шею треклятой псине - и готово!
Пламя свечей, похожих на темно-красные розы, трепетало, озаряя комнату. Тиша успокаивающе погладила Крысеныша по плечу:
- Нам всем нужно спуститься в пещеры и поспать. Сними-ка это тряпье, и я осмотрю твою спину. И найду тебе другую рубашку.
От такого внимания Крысеныш сразу растаял и покорно, как щенок, позволил Тише увести его.
Рашед проводил их угрюмым взглядом. Раны этот мальчишка получил по своей же вине, а материнская заботливость Тиши только прибавит ему легкомыслия. Следовало бы маленькому ублюдку так и проспать этот день измазанным в собственной запекшейся крови!
Впрочем, сейчас у них есть более насущные проблемы. Рашед выстроил их благополучие: у них есть и богатство, и безопасность, да такие, что становятся доступны только старейшим и хитрейшим вампирам. Но это после долгих и тяжелых трудов. Сегодня днем, пока он будет спать, в Миишку явится охотница - неважно, шарлатанка или нет, - чтобы все это отнять и уничтожить. От нее надлежит избавиться, причем быстро и без лишнего шума. Тиша совершенно права - он, Рашед, должен был взять это на себя.
Рашед принялся задувать свечи одну за другой. Выхода нет, теперь им придется принять бой в самой Миишке. Парко, его несчастный брат, видимо, успел перед смертью о чем-то проболтаться, иначе бы с чего охотнице направляться именно сюда? Вне всяких сомнений, она идет за их головами. Так что Рашед переждет пару ночей, чтобы охотница почувствовала себя в безопасности и ослабила бдительность. А уж тогда… тогда он займется ею лично. Сам.
ГЛАВА 5
Магьер увидела Миишку около полудня и сразу почувствовала неуверенность. Она поставила буквально все на то, чтобы обрести в этом прибрежном городке мирную и спокойную жизнь… Однако мечты у дорожного костра слишком часто отличаются от реальности.
Лисил, в отличие от нее, не проявил ни малейшего беспокойства.
- Ну наконец-то, - бросил он и прибавил шагу, обогнав Магьер. - Поторапливайся!
Подобно ему, Магьер полюбился здешний чистый воздух с привкусом моря, вот только она не могла, как Лисил, признаться в этом вслух. Привычка Лисила говорить то, что он думает, часто приводила ее в смятение, но сейчас она только дернула повод ослика и поспешила вслед за полуэльфом. Она радовалась тому, что Лисил так откровенно любопытен. С ним, быть может, все пройдет проще.
Малец больше не ехал в тележке, а трусил рядом с Лисилом, высоко задрав голову, с таким уверенным видом, точно возвращался домой. После того как они много лет со всем тщанием исполняли свои роли в комедии "Охотница на вампиров", Магьер впервые задумалась о том, какой странной должна казаться со стороны их компания. Интересно, что подумают о них горожане?
- А мне бы хотелось, чтобы мы сначала привели себя в порядок, - сказала она.
- Ты и так выглядишь замечательно, - отозвался Лисил, и эти слова прозвучали куда как странно в устах человека в мешковатой дырявой рубахе и грязных штанах. Он даже и не подумал повязать голову шарфом или прикрыть волосами заостренные кончики ушей. Быть может, теперь, по дороге к новому дому, он не видел необходимости скрывать свое отличие от обыкновенных людей.
Город быстро приближался, и наконец Магьер почувствовала, что они пересекли незримую границу, за которой начиналась Миишка.
Шумно и людно было на главной улице, которая начиналась за небольшим рынком на самой окраине города. Пахло теплым молоком, лошадиным навозом, но сильнее всего, конечно, рыбой - и все эти запахи обрушились на Магьер, едва она подошла к торговым рядам, лоткам и палаткам. Торговец свечами отмерял порции краски в чан с расплавленным воском. Рядом с ним торговец тканями разгружал тележку и развешивал над прилавком свой многокрасочный товар, от которого пестрило в глазах. Со стороны порта доносился пронзительный свист, и охрипший голос десятника подгонял рабочих поскорее разгрузить баржу, только что вошедшую в порт. И само собой, здесь не было отбоя от торговцев рыбой, которые наперебой расхваливали свой товар - сырой, сушеный, вяленый, копченый. Да уж, это была не захудалая деревушка, а многолюдный, кипящий жизнью город.
- Недурно, - усмехнулся Лисил, провожая взглядом фургон, катившийся к небольшому пакгаузу. Задние дверцы фургона распахнулись, и стало видно, что он нагружен бочонками с вином. - Пожалуй, мне тут понравится.
Они миновали небольшую таверну, где тучная женщина выметала за порог накопившиеся за ночь мусор и объедки. Магьер по описанию знала, что это совсем не та таверна, которую она купила, но все же на всякий случай приготовилась одернуть Лисила, прежде чем он легкомысленно шмыгнет в распахнутую дверь.
Даже в этой толпе, где каждый был занят своим делом, все оглядывались на них. Магьер шагала размеренно, выпрямившись и вскинув голову. Чужаки в портовом городе дело обычное, но почти никто из встречных не носил открыто оружие, и сейчас она пожалела, что не спрятала саблю в тележке. Магьер всей душой надеялась, что сабля ей тут не пригодится.