– Не волнуйся. – Турпан потянулся, через стол и накрыл ладонью ее худую, бледную руку. – Им нас нипочем не сцапать. Ешь.
Моа нервничала, но доела свою порцию и еще половину порции Турпана – он сказал, что не голоден.
Они нашли кодировщика и обменяли несколько батареек на монеты и платиновые пластинки. Покинув черный рынок, друзья углубились в путаницу извилистых туннелей. Здесь, внизу, в темноте, разместились целые города, подземные поселения. Люди жили в них всю жизнь. Они даже не спрашивали себя, откуда берется энергия для освещения туннелей, не задумывались о том, что произойдет, если свет вдруг погаснет. Искусственный свет этого сумрачного мира был для них так же вечен, как солнце.
Турпан и Моа старались обходить поселки стороной – не хотели, чтобы их увидели и запомнили. Многие скопления хижин или палаток в старых пещерах, которые они миновали, были знакомы Турпану, но в большинстве из них чужаков встречали неприветливо. Вокруг шныряли бродячие псы, бездомные ковыляли по своей бесконечной тропе от одного поселения к другому, опираясь на посохи. Жили под землей и другие создания – всякие твари вроде моцгов, чудовищные полулюди, рожденные вероятностными штормами. Эти, как правило, держались особняком, скрываясь от солдат Протектората.
Турпан часто сверялся с компасом, чтобы убедиться, что они не сбились с пути. Он знал, куда идти, потому что Моа уже давно рассказала ему, где находится Килатас и как его найти. Она вообще не умела хранить тайны, а от Турпана у нее и вовсе секретов не было. Но с тех пор, как она тут ходила, дорога могла измениться, вот Турпан и поглядывал на компас.
Компасы всегда показывали на центр Оро-коса, где находилась Осевая Цитадель, сердце древнего города. Говорили, что внутри Цитадели скрывается генератор хаоса, машина, которая порождает вероятностные шторма, сотрясающие город. И призраков.
Когда Турпан и Моа наконец вышли на поверхность, они обнаружили, что в городе уже сгустились сумерки.
Они поднялись на служебную подвесную галерею, идущую вдоль Западной артерии. Небо над головой было чистым, мирным, звездным. В нескольких метрах внизу стремительно текла вода, освещенные окна домов на набережной отражались в ней мерцающими огоньками.
– Ты только посмотри, какая красота! – сказала Моа, перегнувшись через перила. Она опьянела от радости, снова оказавшись на открытом воздухе. – Правда, здорово?
– Ничего особенного, – ответил Турпан.
Его сейчас больше всего беспокоила возможная погоня. Он боялся ее куда больше, чем признался Моа. Ему не терпелось двинуться дальше.
Девушка оглянулась на него, прядь черных волос упала ей на лицо.
– Ты никогда не спрашивал себя, кто все это создал? – Она махнула рукой в сторону центра города. – А главное – зачем?
Турпан понял, что на Моа нашло философическое настроение, а когда оно на нее находило, с этим оставалось только смириться. Он вздохнул и присоединился к ней в любовании видом.
– Город построили Угасшие. Это всем известно. А потом они нас покинули, или умерли, или еще что-то, и тогда наступило Угасание, и мы с тех пор все пытаемся вспомнить то, о чем забыли.
Но такой ответ явно не устраивал Моа.
– Но почему? Откуда они пришли? Я хочу сказать, как они попали сюда, если не существует ничего, кроме Орокоса?
Турпан пожал плечами.
– Да какая разница? У людей вроде нас с тобой одна забота – выжить.
Моа заметно загрустила.
– Ты правда думаешь, что Орокос – это весь мир? Что там, далеко-далеко, ничего нет? А как же легенды? Как это ты не веришь в прошлое, когда все было мирным и гармоничным? Стоит только взглянуть на то, что оставили после себя Угасшие, чтобы представить себе, как тогда было прекрасно.
– Генератор хаоса тоже они оставили, – возразил Турпан. – И если они жили в таком распрекрасном мире, как говорят, то какого черта они построили эту штуку? Зачем делать машину, которая насылает вероятностные шторма? И почему Угасшие исчезли и оставили нас разбираться с этим?
– Откуда я знаю? Это для всех тайна. Мы вообще мало знаем. Просто каждый во что-то верит.
– Вы с Чайкой два сапога пара. Мечтательницы, витаете себе в облаках… С чего вы решили, будто там, за горизонтом, что-то есть?
– Я же рассказывала тебе об огнях в небе, Турпан. Они…
– Вот-вот. Огни – они и есть огни, ничего больше. Огни в небе. Это может быть что угодно. Но даже если – "если", слышишь! – там что-то есть, как ты об этом узнаешь? Никому не покинуть Орокос. Никому. Сам город этого не позволяет. Ты это знаешь лучше многих других.
Моа действительно это знала. Именно так она потеряла отца. Он хотел убежать из Орокоса, уплыть в океан в поисках земли обетованной. Жаль только, далеко он не уплыл.
– Вот именно! Город! – резко вскинулась она.
Турпан видел, что она разозлилась на него. Он никак не мог понять, почему Моа продолжала верить в дело, за которое погиб ее отец. Может быть, она не хотела, чтобы его смерть была напрасной, пыталась доказать его правоту. А может быть, ей просто нужно было во что-то верить.
– Почему Орокос не позволяет никому покинуть его? – гнула свое Моа. – Почему держит нас здесь, как в тюрьме?
– Например, чтобы мы все не уплыли на поиски несуществующей далекой земли и не погибли, – раздраженно предположил Турпан.
Это был давний, очень давний их спор.
– Я не знаю, Моа. Может быть, это для нашего же блага. Может, причины вообще нет. Просто так устроен мир.
Моа сдалась. Ясно, что Турпана не удастся убедить. У него хватало дерзости, чтобы пытаться изменить собственную жизнь, но признать возможность другой жизни, вне Орокоса, он наотрез отказывался. А Моа, наоборот, считала глупостью бороться против мира, где ты родился, зато цеплялась за мысль о том, что где-то там, далеко, есть другая земля. Земля, где нет угнетения, нет Протектората, нет вероятностных штормов, нет призраков… Земля, где таких, как она и Турпан, не упекут в гетто.
Она посмотрела вниз на волны канала.
– Иногда мне просто хочется броситься в воду, – пробормотала она. – Пусть она подхватит меня и унесет по трубам в море, а там и далеко-далеко, за горизонт. Может, меня прибьет к каким-нибудь берегам…
– Только ты к тому времени будешь уже мертва, – резко перебил Турпан в досаде на то, что они так задержались. – Пойдем.
Они некоторое время шли вдоль канала, а потом галерея кончилась и им пришлось снова спуститься под землю и идти по туннелю, который тянулся под каналом. Он оказался пустым и нуждался в срочном ремонте, рев воды наверху отдавался гулким эхом. Никто этим путем не ходил, поэтому Турпан его и выбрал. Они пробирались через груды мусора, увертывались от капель воды, просачивавшейся через трещины в бетоне.
Моа чуть не наступила на Ваго, не заметив его. Голем сидел, скорчившись в тени за грудой битого камня, и не шевелился. Увидев его в шаге от себя, Моа негромко взвизгнула и отпрыгнула назад. Турпан мгновенно оказался рядом с ней.
Испугавшись ее крика, Ваго отпрянул к стене туннеля. В мигающем свете неисправного фонаря его трудно было разглядеть толком. Но и то, что Турпан и Моа увидели, было очень неприятным зрелищем.
Турпан тихо выругался себе под нос.
– Крюч, я так перетрусила! – сказала Моа и смущенно хихикнула.
На самом деле у нее аж сердце в пятки ушло. Турпан потянул ее за руку.
– Оставь его. Пойдем.
– Погоди минутку, – сказала Моа.
Она пристальнее всмотрелась в Ваго, который съежился под ее взглядом, как бездомная дворняжка.
– Что с тобой случилось? – спросила она голема.
– Моа, это не наше дело, – сказал Турпан.
Его жизненный опыт подсказывал, что не стоит сочувствовать каждому встречному. Город – место опасное, всякое может случиться.
– Нет уж, погоди, – твердо сказала Моа. Сердце Турпана упало. Моа уперлась рогом.
На нее накатил очередной приступ упрямства. Обычно она безропотно соглашалась со всем, что он говорил, но если уж на нее находило… Настаивать будет себе дороже – это ее только раззадорит.
Моа присела на корточки перед страшилищем.
– Это вероятностный шторм так тебя покрючил, да? – спросила она. – Эй, ты говорить-то можешь?
Несколько секунд длилось молчание. Потом уродец ответил:
– Не шторм. Меня таким сделали.
– Сделали?
– Я не знаю зачем, – прибавил он, будто она его об этом спросила.
Моа несколько секунд обдумывала этот ответ.
– Как тебя зовут?
– Хозяин называл меня Ваго, – медленно ответил он.
– Ладно, Ваго. Я – Моа, а это Турпан.
– Вообще мы вроде как должны были держаться тише воды ниже травы! – взъелся Турпан. – А ты только что назвала ему наши имена! Хочешь, чтобы тебя поймали?
– Он в беде! – воскликнула Моа. – Разве ты не видишь?
– Весь этот крючный мир в беде, Моа! Мы сами в беде! У нас нет времени возиться с ним!
– Ну так найди время, – парировала она.
Турпан скривился и с раздражением пнул ногой камень. Когда-нибудь мягкосердечие Моа их погубит. Это только в мире грез незнакомцы платят добром за добро, на деле же они чаще норовят избить тебя и ограбить. А те, кому действительно без помощи не обойтись, как правило, уже сдались и ничего не хотят. Жаль только, Моа с этим не согласится. Она лелеет свою хрустальную мечту о солнечном мире, где можно творить добро и тебе за это будут благодарны.
– А где же теперь твой хозяин? – спросила Моа у Ваго.
Она говорила с ним ласково, словно с напуганной зверушкой.
– Я не могу к нему вернуться, – ответил Ваго.
– Он тебя выгнал?
Ваго отвел глаза и ничего не ответил. Моа решила, что это означает "да". А напрасно.
– Что это у тебя на шее? – спросила она.
В потемках странный предмет на шее Ваго было толком не разглядеть. Услышав вопрос, уродец ревниво прикрыл птицу рукой.
– Что ты, я не хочу отнять это у тебя, Ваго, – заверила его Моа. – Мне просто интересно, что это такое.
Ваго несколько мгновений с подозрением смотрел на нее, потом выпрямился и вышел на свет. Пока он сидел, сжавшись в комок, Турпан и Моа и не догадывались, какой он большой. Чужак навис над ними, словно башня. Девушка попятилась, вдруг пожалев, что не послушалась Турпана. Голем предстал перед ними во всей "красе". Зрелище было жуткое.
Но Ваго хотел, чтобы она рассмотрела то, что висело на его тощей шее, и Моа невольно взглянула на "подвеску". Это оказалась черно-белая птица, слабо пахнущая консервантами. Моа с отвращением попятилась: птица была мертвой. Этот странный тип носит на шее птичий труп. Турпан прав, не надо было с ним связываться…
Но потом она пригляделась получше и благоговейно прошептала:
– Турпан!.. Ты только посмотри!
– Что? – спросил тот, подходя ближе. При виде птицы он с омерзением фыркнул. – Надо же, красота какая! Просто блеск!
Ваго с надеждой смотрел на Моа. Девушку его сокровище заинтересовало не на шутку.
– Нет, ты посмотри как следует! – настаивала Моа. – Можно мне потрогать? – спросила она Ваго, и тот нагнулся, чтобы ей легче было дотянуться.
Турпан подошел. Моа вертела птицу в руке, изумленно рассматривая ее.
– Ну птица и птица, – равнодушно пожал он плечами. Ему было не по себе, когда он стоял так близко от Ваго. – Выглядит она не очень. На что смотреть-то?
– Мой отец изучал птиц, – объяснила Моа. – У него было много книг о всяких пернатых. Когда я была маленькой, то любила смотреть картинки. И папа заставил меня выучить всех птиц. – Она покачала головой. – А таких я никогда не видела. Никогда.
– Значит, это редкая птица.
– Она не редкая, – возразила Моа. – Ее не существует.
Турпан удивленно поднял брови.
– Да, ее больше не существует, – согласился он.
Моа отпустила птицу, и Ваго немного отступил, настороженно наблюдая за новыми знакомыми.
Девушка принялась объяснять:
– Нет, я про то, что в Орокосе нет ничего мало-мальски похожего. Посмотри на оперение, посмотри на строение скелета, посмотри на…
– Что ты хочешь этим сказать? – перебил Турпан, которому все это уже основательно надоело.
– Она прилетела из другого места! – выпалила Моа.
Турпан потер пальцами переносицу и устало вздохнул. Девушка повернулась к голему, подвижная половина лица которого выражала недоумение.
– Где ты ее взял?
– Она влетела ко мне в окно, – ответил Ваго. Моа заволновалась.
– Мы должны показать ее Чайке! – воскликнула она. – Это еще одна! Еще одна птица, такая же, как первая, как та, которую она поймала!
Ваго отодвинулся, прикрыв ладонью свое сокровище. Моа замахала руками и торопливо стала втолковывать:
– Я хочу сказать, что мы отведем тебя к Чайке. Если ты не против.
– Моа… – предостерегающим тоном произнес Турпан. – Этот парень, он… не то чтобы совсем незаметный.
– Это очень важно! – настаивала Моа. Она снова повернулась к Ваго. – Ну?
Он разглядывал ее своим крапчатым желтым глазом. Выбравшись из воды, он решил, что остаток жизни ему придется провести в одиночестве в этом подземном туннеле. Он жалел, что падение не убило его, – похоже, создатель сделал его очень прочным. Человек бы сломал себе все кости, а Ваго уцелел. Может, его скелет был вовсе не костяным – он не знал.
– Я пойду с вами, – сказал голем, рассудив, что лучше уж так, чем вечно сидеть здесь.
– Моа, он будет обузой! – предостерег Турпан.
– Своя ноша не тянет, – отрезала она. Турпан в отчаянии закатил глаза и зашагал вперед. Он понимал, что Моа не переубедить. Вот это в ней всегда его поражало: обычно Моа была тихоня тихоней, но только до тех пор, пока дело не касалось ее мечты. За мечты она цеплялась так, что зачастую совершенно теряла ощущение реальности. Черт возьми, это же всего лишь птица! Кому нужна какая-то несчастная птица?
Но Моа хотела показать птицу Чайке, а Турпан никогда не умел отказать ей. Он слышал, как она уговаривает Ваго идти с ними. Иногда он жалел, что связался с этой девчонкой. Впрочем, не всерьез и недолго.
1. 11
– Вот он, – произнес Турпан.
Моа оглядела город внизу, лабиринт надземных и подземных переходов, переплетение узких мостиков. Улицы кое-где были освещены, кое-где тонули во мраке. Луна скрылась за тучей, и только фонари и светильники разгоняли темноту ночи. Вдалеке, в просветах между шпилями и башнями, можно было разглядеть бледное мерцание Западной артерии.
Налетел порыв холодного ветра. Моа, Турпан и Ваго сидели на каменном мостике, перекинутом между двумя порыжевшими от ржавчины металлическими дымовыми трубами, и прятались за его низкими сплошными перилами.
– Я никого не вижу, – сказала Моа.
На самом деле она немного покривила душой. Освещенные участки время от времени пересекали одинокие прохожие, повозки или всадники на гиик-тиуках. Но никаких признаков погони – ни Грача, ни других воров – не наблюдалось. Между тем Турпан был уверен, что за ними гонятся. Он намекал, что у него есть некий таинственный план, как избавиться от "хвоста", но сначала ему нужно было убедиться, что "хвост" существует. Для этого беглецы вернулись назад по собственным следам в надежде засечь преследователей.
– Вон там, внизу. На маленькой площади, – сказал Турпан.
Ваго подполз ближе, вцепился пальцами в перила, сухожилия его при этом тихонько зажужжали. Чтобы хоть немного замаскировать своего спутника, Турпан и Моа купили ему просторный плащ с капюшоном. Однако стало не намного лучше: в этом балахоне Ваго смахивал на пугало для непослушных детей. Теперь беглецы двигались по ночам и выбирали пустынные улицы. Издали голем выглядел почти по-человечески. Главное, не столкнуться с кем-нибудь нос к носу…
– Я их вижу, – сказал Ваго, тыча вниз длинным пальцем.
– Пригнись! – прошипел Турпан, и голем поспешно спрятался за перила, словно ребенок, на которого строго прикрикнул родитель.
Ну вот, с досадой подумал Турпан, сейчас Моа опять будет ругаться, что я его напугал.
– Мы ведь не хотим, чтобы нас заметили, правда? – мягко прибавил он, чтобы успокоить Ваго.
Моа тем временем и сама сумела разглядеть преследователей. Они были еще довольно далеко – пересекали крохотную площадь, втиснутую среди тесного скопища строений с наклонными металлическими стенами. В резком белом свете дуговых ламп подробностей было не разглядеть, но девушка все же сумела узнать фигуру Грача в черном плаще с капюшоном и еще пятерых парней. Вскоре Грач и его бандиты вошли в тень на краю площади и скрылись из виду. Турпан выжидающе смотрел на Моа.
– Ты был прав, – признала она.
– Они напали на наш след, – пробормотал он.
Моа прислонилась спиной к перилам и обхватила руками колени. Ваго съежился рядом с ней, пряча лицо под капюшоном.
– И какой у нас план? – спросила девушка.
– Мы примерно в миле от территории "Запад сто девяносто". Через нее можно быстро попасть туда, куда нам нужно. Вот так мы и пойдем.
– "Запад сто девяносто"? – переспросила Моа. Она на секунду задумалась, вспоминая, где слышала это название. – Это же один из районов, захваченных призраками во время последнего нападения!
– Точно, – подтвердил Турпан. – Туда Грач и компания за нами не сунутся.
Моа устало покачала головой, черные прямые прядки хлестнули ее по щекам.
– Это слишком опасно, – возразила она. Впрочем, она не слишком настаивала. Турпан всегда чувствовал, когда она упрется, а когда нет. Обычно из них двоих именно он принимал важные решения, он знал все ответы. Моа была только рада довериться его выбору и безмятежно плыла в его кильватере. Ей не хотелось брать ответственность за решения.
– Ты сама говоришь: нам нельзя никого приводить в Килатас, – сказал Турпан. – А единственный шанс ускользнуть от погони мы потеряли, когда ты решила усыновить нашего дружка. В конце концов они нас настигнут. Так что придется положиться на удачу.
Моа внутренне возмутилась. Турпан шпынял ее за Ваго с тех пор, как голем к ним присоединился. Он очень ясно давал понять, что думает о компании Ваго. Как это на него похоже: в кои-то веки она приняла решение и не отступила, а он в отместку выставляет ее дурочкой.
– Не по душе мне это, – сказала она. – Слишком уж рискованно.
Турпан снова выглянул из-за перил, ища взглядом преследователей.
– Иногда приходится рисковать, Моа, – бросил он в ответ.
Часть 2
ПРИЗРАКИ
2. 1
Полуразрушенный склад находился на территории "Запад-217". Это был уродливый, грубый блок из кирпича и известки. За ним, освещенное тусклым послеполуденным солнцем, возвышалось колоссальное здание Функционального века, похожее на плавник из зеленоватого металла.
"Сколь ничтожны и примитивны мы по сравнению с Угасшими, – думал Лизандр Бейн, рассматривая этот городской пейзаж. – Словно тупые обезьяны, трепещущие перед божественными силами. Насколько же превосходила нынешнюю та ушедшая в прошлое славная эпоха, когда все работало как следует, когда царили порядок и дисциплина… Какая это насмешка, что нам достался этот непредсказуемый мир, где вероятностные шторма сводят на нет любые попытки построить мирную жизнь. Потому что шторма порождают призраков".
Он шагал к складу через двор, засыпанный мусором и усеянный трупами. На большинстве тел не было ни единой царапины. Мертвецы лежали, глядя пустыми глазами в затянутое тучами небо: мужчины, женщины, дети.