- Я - Лиа, сестра Имрика Ярла Эльфов.
- Не зови его так, теперь я, Грум, ярл Волшебных владений на этом острове, а Имрик - последний из моих рабов. Привести пленников!
Пригнали скованную цепями эльфийскую знать: побежденные шли, понурив головы и с трудом волоча ноги. Горечь поражения застыла на их лицах, и тяжесть, превосходившая тяжесть оков, согнула их плечи. Во главе пленников шел Имрик. Его волосы и босые ноги были в запекшейся крови. Эльфы шли молча, они даже не взглянули на своих женщин, когда их гнали мимо донжона. За благородными на целую милю растянулась колонна из попавших в плен простых воинов.
С борта корабля на берег сошел Иллред.
- Эльфийский Утес - наш, - сказал он, - и мы оставляем здесь за себя Грума, а сами отправимся завоевывать остальные области Альфхейма. Тебе, Грум, следует покорить все эльфийские владения в Англии, Шотландии и Уэльсе, в лесах и горах скрывается еще немало эльфов, словом, тебе здесь достанет работы.
Иллред вошел в главную башню.
- Есть еще одно дело, которое мы должны сделать прежде, чем покинем это место, - продолжал он. - Девятьсот лет назад Имрик похитил нашу дочь Гору. Мы должны освободить ее.
Когда свита короля двинулась за ним, Лиа, дернув Вальгарда за рукав, отозвала его в сторону. Устремив на него пристальный взгляд, она сказала:
- Сперва я приняла тебя за Скафлока, некоего смертного, который жил среди нас. - Лиа вздохнула. - Но теперь я чувствую, что ты по своей природе не человек.
- Да. - Губы Вальгарда тронула улыбка. - Я - Вальгард Берсерк из Тролльхейма. Мы со Скафлоком некоторым образом братья, потому что я - подменыш, сын троллихи Горы и Имрика. И он подменил мной дитя, которое вы назвали Скафлоком.
- Значит… - Лиа, непроизвольно сжав его руку, заговорила шепотом. - Значит, ты тот самый Вальгард, о котором говорила Фреда? Ее брат?
- Тот самый. - Его голос стал резче. - Где она? - Он тряхнул Лиа. - И где Скафлок?
- Я… я не знаю… Фреда бежала из замка, она сказала, что отправляется искать его.
- Тогда, если ее не перехватили по дороге, а мне ничего об этом не докладывали, теперь она с ним. Плохие вести!
Лиа, не разжимая губ и потупив глаза, улыбнулась про себя.
"Теперь я поняла, что имел в виду Тюр, - подумала она, - и почему Имрик так хранил эту тайну…" И затем уже вслух, обращаясь к Вальгарду, сказала:
- Что же в этом плохого? Ты уже уничтожил всех потомков Орма, кроме этих двух, а им ты причинил столько зла, сколько смог. Если ты ненавидишь этот род, а так оно и должно быть, тебе нечего желать лучшей мести.
Вальгард покачал головой.
- Я не держу зла ни на Орма, ни на его дом, - пробормотал он.
Он огляделся в замешательстве, точно пробуждаясь от тяжелого сна.
- И все же я должно быть ненавижу их, иначе зачем я причинил им столько зла, столько зла - моей собственной семье… - Он провел рукой по лицу. - Но ведь они мне не родня, разве не так?.. Ведь так?
Он вырвался из ее рук и поспешил за королем. Лиа не торопясь пошла следом, продолжая улыбаться.
Иллред воссел на трон Имрика. Он с нетерпением глядел на дверь залы и счастливо засмеялся, услышав шаги своей стражи.
- Они ведут Гору, - сказал он тихо. - Мою маленькую девочку, что когда-то смеялась и играла у меня на коленях. - И добавил, положив тяжелую руку на плечо подменыша: - Это твоя мать, Вальгард.
Она вползала в палату, истощенная, морщинистая, согнутая столетиями, проведенными во мраке. Ее лицо походило на череп, а пустые глаза туманили безумные видения.
- Гора… - Иллред приподнялся и снова рухнул на трон.
Она слепо огляделась, бормоча:
- Кто звал Гору? Кто зовет Гору, тот зовет мертвую. Гора мертва, повелитель, она умерла девять веков тому назад. Ее похоронили под замком; ее белые кости подпирают его башни, достающие до звезд. Неужели нельзя оставить в покое бедную мертвую троллиху?
Вальгард отскочил от нее, закрывшись руками, будто налетел на неожиданное препятствие. Иллред воскликнул, протягивая руки:
- Гора! Неужели ты не узнаешь меня, своего отца? Неужели ты не узнаешь своего сына?
Ее голос зазвучал точно порыв далекого ветра:
- Как может мертвая узнать кого-нибудь? Как может мертвая рожать? В мозгу, где рождались мечты, теперь заводятся черви. Муравьи ползают там, где когда-то было сердце. О, отдайте мне мою цепь! Отдайте мне моего возлюбленного, который держал меня внизу, во мраке! - Она завыла. - Не тревожь бедную покойницу, повелитель, не буди безумицу, потому что жизнь и разум - это чудовища, которые пожирают то, что произвело их на свет.
Прислушиваясь, она подняла голову.
- Я слышу стук копыт, - сказала Гора тихо. - Я слышу, как на краю света кто-то скачет на коне. Это скачет Время: снег летит с гривы его коня, искры сыплются из-под копыт, а когда Время мчится как ветер в ночи, то за собой оно оставляет только палые листья. Оно все ближе, миры расступаются перед ним. Верни мне мою смерть! - завизжала она. - Позволь мне уползти в мою могилу, чтобы там схорониться от Времени!
Гора, рыдая, пала наземь. Иллред отдал приказ своей страже:
- Увести ее и убить. - Затем обратился к Груму: - Повесить Имрика за большие пальцы рук над раскаленными углями. Пусть он повисит так до тех пор, пока мы не закончим завоевание Альфхейма, тогда у нас будет время подумать об особой награде для него. - И в заключение, поднявшись, он провозгласил. - Гей, тролли, готовьтесь в путь. Мы снова выходим в море!
Хотя воины и предвкушали пир в Эльфийском Утесе, ни один из них не посмел возразить, увидев лицо короля, и вскоре большая часть черных боевых кораблей ушла на юг.
- Тем больше нам останется, - смеясь, сказал Грум и, заметив что Вальгард печален, добавил, обращаясь к нему: - Сдается мне, что ты поступишь правильно, если сегодня как следует напьешься.
- Так я и сделаю, - ответил берсерк, - а потом отправлюсь сражаться, как только отдохнет войско.
Вожди троллей собрали женщин захваченного замка, каждый выбрал себе ту, которая ему больше пришлась по душе, а остальных они выдали войску на потеху. Грум обнял Лиа своей единственной рукой.
- Ты была достаточно мудра, - ухмыльнулся он, - чтобы покориться, и за это я сохраню твое первенство. Ты останешься дамой ярла.
Она покорно последовала за ним, но проходя мимо Вальгарда, исподтишка улыбнулась подменышу, Берсерк невольно проводил ее взглядом. Никогда прежде он не встречал таких женщин; да, с ней он смог бы позабыть о чернокудрой ведьме, которая часто тревожила его сны.
Несколько дней тролли предавались обжорству и пьянству, а потом Вальгард повел свою дружину на штурм другого замка, который еще держался. В нем укрылись те эльфы, которым удалось бежать. Хотя он и был невелик, но окружен высокими и толстыми стенами, с которых на троллей так и сыпались стрелы его защитников.
Вальгард дождался дня. На его исходе он, незамеченный усталыми, к тому же ослепленными светом, эльфами, прокрался под прикрытием скал к самым стенам. Мощным броском он закинул за зубец стены крюк с привязанной к нему веревкой. По веревке Вальгард вскарабкался на стену и затрубил в рог.
Часовые бросились на него. Но они были бессильны против его железного оружия. Другие тролли устремились вслед за ним по веревке. Пока одни из них дрались на стенах, другие спускали лестницы. Скоро их сил хватило на то, чтобы прорубить себе путь к воротам и распахнуть их для всего отряда.
Замок был захвачен, а оборонявшие его эльфы подверглись поголовному истреблению. Вальгард, разграбив и разорив окрестности замка, вернулся с огромной добычей.
Грум, который начал завидовать славе Вальгарда, угрюмо приветствовал его:
- Ты бы мог остаться с тем гарнизоном, который разместил в крепости, - сказал он. - Здесь маловато места для нас обоих.
- Я тоже так думаю, - буркнул Вальгард, смерив ярла холодным взглядом.
Однако Груму ничего другого не оставалось, как устроить пир в честь победителя и посадить его на почетное место справа от себя. Эльфийские женщины прислуживали троллям, и Лиа подносила Вальгарду крепкое вино рог за рогом.
Она провозгласила тост:
- За нашего героя, величайшего воина среди людей и Волшебного народа!
Ее серебристое тело просвечивало сквозь тонкий шелк, и от этого голова Вальгарда кружилась сильней, чем от выпитого вина.
- Ты могла бы наградить меня получше, - закричал Вальгард и усадил Лиа к себе на колени. Он принялся неистово ее целовать, и она отвечала ему с неменьшей страстью.
Грум, который до этого молча осушал рог за рогом, вскочил и заорал в гневе:
- На место, бесстыжая шлюха! - И затем, обращаясь, к Вальгарду, проворчал: - Оставь в покое мою женщину. У тебя есть твои собственные.
- Но я хочу эту, - ответил Вальгард, - и дам тебе за нее хоть трех других.
- Я и так могу отнять их у тебя, я - твой ярл. Что я выбрал, то мое. Оставь ее.
- Добыча принадлежит тому, кто сумеет лучше ее удержать, - съязвила Лиа, не слезая с колен Вальгарда. - А у тебя только одна рука.
Грум, ослепленный яростью, спрыгнул с трона, пытаясь выхватить меч из ножен (тролли пировали при оружии).
- Спасите! - закричала Лиа.
Рукоять секиры, казалось, сама прыгнула в ладонь Вальгарда. Пока Грум стремился левой рукой обнажить меч, оружие подменыша вонзилось в его шею.
Он упал, обливаясь кровью, к ногам Вальгарда.
- Ты - злодей, - успел сказать Грум. - Но она хуже.
И умер.
Гул возмущения прошел по палате, тролли, хватаясь за оружие, двинулись к трону. Одни требовали смерти Вальгарда, другие клялись защитить его. Казалось, вот-вот начнется сражение.
Но Вальгард сорвал окровавленную корону Имрика с головы Грума и водрузил ее на себя. Он вскочил на трон и, перекрывая гам своим мощным голосом, потребовал тишины.
Скоро все замолчали, слышно было только тяжелое дыхание столпившихся у трона воинов. Мерцало оружие, в воздухе витал ужас, и все глаза были устремлены на Вальгарда, который надменно возвышался над толпой.
В его голосе зазвучал металл.
- Все это произошло несколько раньше, чем я предполагал, но все равно рано или поздно должно было произойти. На что Тролльхейму нужен был этот Грум, калека, только и годный на то, чтобы жрать, пьянствовать и спать с женщинами, которые должны принадлежать тем, кто получше его? В моих жилах течет самая благородная в Тролльхейме кровь, вы видели, что я умею одерживать победы, и кто, как не я, должен быть вашим ярлом. Кроме того, я ярл по желанию моего приемного отца короля Иллреда. И это будет благом для всех троллей, особенно для троллей Англии. Я обещаю вам победы, богатство и славу, если вы провозгласите меня своим ярлом.
Он вырвал секиру из тела Грума и взмахнул ей.
- Если же кто-то вздумает мне возразить, то он сумеет сделать это только через мой труп. Но тот, кто поддержит меня, будет вознагражден сторицей.
Тут те, кто вместе с ним участвовал в недавнем взятии крепости, возликовали. Остальные тролли тоже не рвались в бой, и вот воины один за другим начали присоединяться к Вальгарду, так что вскоре он спокойно уселся на трон и пир пошел своим чередом. Грум был не слишком любим, а те несколько троллей, которые состояли с ним в дальнем родстве, удовлетворились вирой.
Позже, когда подменыш оказался в спальне один на один с Лиа, он сказал, мрачно уставившись на нее:
- Вот уже второй раз я совершаю убийство из-за женщины. Будь я умней, я бы давно должен был четвертовать тебя.
- Не смею препятствовать тебе в этом, повелитель, - промурлыкала Лиа, обняв его шею своими белыми руками.
- Ты знаешь, что я этого не сделаю, - хрипло сказал Вальгард. - Пустой разговор. Моя жизнь слишком черна, лишь ты способна утешить меня.
Позже он спросил ее:
- Ты занималась этим с эльфами… со Скафлоком?
Она подняла голову, так что копна ее душистых волос укутала их обоих.
- Будь доволен, повелитель, что я занимаюсь этим с тобой, - прошептала она, целуя его.
Теперь Вальгард правил в Эльфийском Утесе. С самого начала зимы он часто отправлялся в походы, сокрушая последние твердыни эльфов и травя беглецов собаками как диких зверей. Всего несколько усадеб осталось не разоренными во всей стране, и стоило эльфам только попробовать оказать сопротивление, как он без пощады бросал на них свои войска. Те, кто попал в лапы Вальгарда живьем, томились в донжоне или становились рабами, но большинство он убивал, а женщин раздавал своим воинам. Сам он на них не обращал внимания, ни одна женщина, кроме Лиа, теперь не привлекала его.
С юга доходили вести о том, что эльфы бегут, разбитые войсками Иллреда. Тролли захватили все области Волшебной страны, расположенные в Валланде и Фландрии. На севере только эльфы Сконе сохраняли пока свою свободу, но и они уже были окружены, и тролли вгрызались в их земли, продвигаясь вперед настолько быстро, насколько позволяли дремучие леса той страны. Вскоре тролли должны были вторгнуться в центральные земли Альфхейма, во владения самого Короля Эльфов.
До людей доходили только слабые отблески этих событий: далекие вспышки, мчащиеся тени, штормовые ветра, доносящие звон бронзы. Силы волшебства, вырвавшиеся на волю, принесли немало бедствий: падеж скота, неурожай, несчастья. Иногда охотник набредал на затоптанное, залитое кровью поле, на котором призрачные вороны терзали мертвые тела, не похожие на трупы людей. Жители отдаленных хуторов старались не выходить из дому, клали железо под порог и призывали на помощь различных богов.
Прошло несколько недель, Вальгард все реже выбирался из Эльфийского Утеса. От Оркнейских островов до Корнуолла он разорил уже все крепости и замки, а те эльфы, которым удалось скрыться, слишком хорошо спрятались и теперь исподтишка нападали на его воинов, так что то и дело тролли пропадали без вести; эльфы отравляли пищу и воду, подрезали сухожилия лошадям, портили оружие и снаряжение, часто насылали снежные бураны - точно вся страна ополчилась на захватчиков.
Тролли владели Англией, без сомнения, они держали ее в своих руках. И все же никогда Вальгард с таким нетерпением не ждал прихода весны.
XVIII
Фреда и Скафлок укрылись в пещере. Это была глубокая нора в скале, возвышавшейся над морем к северу от эльфийских холмов. За ней простирался заснеженный лес, который становился все гуще к югу, а к северу упирался в торфяники и нагорья. Это была темная и печальная земля, здесь никто не жил, ни из людского племени, ни из Волшебного народа, потому-то именно здесь лучше всего было укрываться от врагов.
Они старались не прибегать к волшебству, чтобы не навести врагов на след, но Скафлок немало охотился то в образе волка, то выдры, то орла, благодаря шкурам, которые ему принесла Фреда, и превращал морскую воду в пиво. Нелегкое это было дело - выжить такой холодной зимой, самой холодной в Англии со времен Великого Оледенения, и поэтому большую часть времени Скафлок проводил, гоняясь за дичью.
Пещера была холодной и сырой. Ветер завывал в ее устье, прибой бил о подножье скалы. И все же когда Скафлок вернулся со своей первой долгой охоты, ему на мгновение показалось, что он попал не туда, откуда ушел за несколько дней до того.
Огонь весело плясал в очаге, дым вытягивался в трубу, сплетенную из ивовых прутьев и шкур. Другие шкуры покрывали пол и стены, а одна закрывала вход от ветра. Лошади были привязаны в глубине пещеры и хрустели сеном, которое Скафлок сотворил волшебством из вереска. Оружие, начищенное до блеска, было развешано по стенам как в пиршественной палате. И под каждым клинком был прикреплен букетик из красных зимних ягод.
У огня на корточках сидела Фреда и жарила мясо на вертеле. Скафлок застыл на полпути. Его сердце рванулось к Фреде. На ней была только короткая туника, и вся она, хрупкая, длинноногая, казалась птичкой, готовой вот-вот вспорхнуть.
Фреда увидела Скафлока, и сквозь спутанные рыжие волосы на ее раскрасневшемся и перепачканном сажей личике вспыхнули от счастья огромные серые глаза. Она без единого слова бросилась к нему, и они замерли, припав друг к другу.
Скафлок, потрясенный увиденным, спросил:
- Как ты все это сумела сделать, милая?
Она мягко рассмеялась в ответ.
- Я ведь не медведь и не мужчина, чтобы спать на куче листьев и считать, что это подходящее жилище для зимовки. Кое-что из этих шкур и прочей утвари я привезла, кое-что добыла. О, я хорошая хозяйка. - И Фреда снова с дрожью припала к Скафлоку. - Тебя не было так долго, дни тянулись так медленно. Мне нужно было чем-то заполнить время и к тому же так устать за день, чтобы заснуть ночью.
Когда Скафлок обнял ее, у него задрожали руки.
- Здесь не место для тебя. Жизнь изгнанника тяжела и опасна. Я отвезу тебя к людям, чтобы там ты дождалась нашей победы или забыла о нашем поражении.
- Нет-нет, никогда.
Фреда обхватила его голову и прижала его губы к своим, потом, то ли плача, то ли смеясь, сказала:
- Я уже говорила, что никогда не покину тебя, Скафлок, нет-нет, тебе не удастся избавиться от меня.
- По правде говоря, - ответил ей Скафлок, - я и сам не знаю, что бы я без тебя делал. А с тобой - беда не беда.
- Тогда не покидай меня снова.
- Но, любимая, я должен ходить на охоту.
- Я буду охотиться вместе с тобой. - Она указала на шкуры и жарящееся мясо. - Видишь, я не такая уж неумеха в этом деле.
- Как и во всем остальном, - рассмеялся Скафлок и добавил, помрачнев: - Я ведь выслеживаю не только дичь, Фреда, но и троллей.
- И я буду делать это вместе с тобой. - Лицо Фреды посуровело, как и у Скафлока. - Ты думаешь, мне не за что им мстить?
Скафлок гордо вскинул голову, потом, целуя Фреду, наклонил, как орлан, клюющий добычу.
- Быть по сему! Орм Воитель может гордиться такой дочерью.
Она провела пальцами по его скулам и спросила:
- А ты не знаешь, кто твой отец?
- Нет. - Скафлок, вспомнив слова Тюра, почувствовал беспокойство. - И никогда не узнавал.
- Не важно, - улыбнулась Фреда, - кто бы он ни был, он тоже может гордиться тобой. Я думаю, что Орм Сильный отдал бы все свое добро, чтоб иметь такого сына как ты, а ведь ни Кетиль, ни Асмунд не были слабыми мужчинами. И уж конечно, он был бы счастлив тем, что ты женился на его дочери.
Чем суровей становилась зима, тем тяжелей им приходилось. Голод стал частым гостем в их пещере, и холод пробирался в нее, несмотря на занавешенный вход и очаг, так что Фреда и Скафлок согревались только прижавшись друг к другу под грудой медвежьих шкур. Целыми днями они не слезали с седла, гоняясь на резвых эльфийских конях, которые не проваливались в снег, за дичью по пустынным белым просторам.
То там, то тут они натыкались на пепелища и развалины эльфийских усадеб. Скафлок в такие моменты бледнел и потом еще долго оставался мрачен и молчалив. Изредка им попадался какой-нибудь эльф, исхудавший, одетый в лохмотья, но Скафлок даже не пытался сколотить отряд из таких беглецов. Такой отряд, не способный к настоящему отпору, только привлек бы к ним внимание врага. Вот если бы можно было рассчитывать на помощь из-за моря, тогда стоило бы начать собирать силы.