- Что ты делал, мой повелитель?
- Сама знаешь, - проворчал Вальгард. - И странно мне, что ты ни разу не попробовала удержать меня.
- Сильный поступает со слабым по своей воле.
Ее руки, лаская, скользнули к нему под одежду, но он будто не заметил этого.
- Да, - сказал он, осклабившись. - Этот закон хорош, пока ты силен. Но тролли теперь разбиты. Скафлок, а судя по всему - это Скафлок, вернулся с оружием, которое сокрушает все на его пути. Как быть теперь с твоим законом? - Он мрачно взглянул на Лиа. - Последние вести, что дошли до меня: главные твердыни пали. Даже если эльфы побеждают в поле, такие стены казалось бы должны остановить их. Мы в свое время захватили часть из этих крепостей с величайшим трудом, другие взяли измором, третьи, вроде этой, сдались без боя. Мы разместили в них сильные гарнизоны, вооружили их до зубов, и вот теперь они пали одна за другой, едва войско Короля Эльфов подступило к ним. - Он покачал своей нечесаной головой. - Почему? - А потом, сжав своими лапищами тонкие плечи Лиа, добавил: - Эльфийский Утес никогда не падет. Никогда! Я удержу его, даже если сами боги выступят против меня. Да, я жажду битвы, ничто так не желанно как битва для меня и моих измученных воинов. Мы разобьем их, ты слышишь? Мы уничтожим их, и я насажу голову Скафлока на копье и выставлю ее на этой стене.
- Конечно, мой повелитель, - промурлыкала Лиа, улыбаясь про себя.
- Я силен, - захрипел Вальгард. - Еще когда я был викингом, я убивал людей голыми руками. Я не знаю, что такое страх, я стал еще сильней. Я одержал немало побед, но одержу еще больше.
Его руки опустились без сил, в глазах потемнело.
- Но что мне с того? - прошептал вдруг Вальгард. - Почему я есть? Потому что таким сотворил меня Имрик. Он отлил меня по образу Скафлока, и только поэтому я живу, все: сила, и облик, и мозг - все Скафлока.
Он с трудом встал и, шаря перед собой точно слепой, пронзительно закричал:
- Неужели я только тень Скафлока?
Молнии били одна за другой, точно адский огонь горел в небесах. Гремел гром. Выл ветер. Дождь рекой стекал по окнам. Сквозняк задул свечи.
Вальгард, шатаясь, побрел на ощупь во мраке, разрываемом вспышками молний.
- Я убью его, - бормотал он. - Я похороню его на дне морском. Я убью Имрика, и Фреду, и тебя, Лиа, - всякого, кто знает, что я не человек, что я дух, по воле колдовства облаченный в плоть по образу человеческому, в холодную плоть, ах, холодны мои руки…
Громовая колесница грохотала по небу. Вальгард завыл:
- Эй ты, швыряй свой молот сколько хочешь! Греми изо всех сил! Я упру мои холодные руки в столбы, подпирающие покои богов, и обрушу их. Я швырну мир к моим ногам. Я спущу на мир бурю и тьму, по моей воле ледники поползут с севера. За мной по пятам будет кружиться только прах. Я - смерть!
Кто-то сильно постучал в дверь, но стук был едва слышен за шумом бури. Вальгард с ревом распахнул дверь. Он схватил за шею тролля, который стоял перед ним, утомленный и вымокший в долгом пути.
- Вот с тебя-то я и начну! - закричал Вальгард.
Пена выступила у него на губах. Гонец попробовал отбиваться, но и троллиных сил не достало, чтоб разжать эту хватку.
Едва бездыханное тело гонца рухнуло на пол, как неистовство берсерка покинуло Вальгарда. Обессиленный, дрожащий, он оперся о дверной косяк.
- Глупо я поступил, - вздохнул он.
- Может, с ним был еще кто-то, - сказала Лиа.
Она вышла на лестницу и позвала:
- Эй, там, внизу! Ярл желает говорить с тем, кто шел следом.
Второй тролль, такой же изможденный как первый, пошатываясь, с кровавым рубцом на щеке, выступил вперед. Не поднимаясь по лестнице, он крикнул:
- Нас было пятнадцать. А уцелели только Хру и я. Разбойники всю дорогу гнались за нами по пятам!
- Что за вести ты принес? - спросил Вальгард.
- Эльфы высадились в Англии, повелитель. А еще мы слышали, что ирландские сиды, а ведет их сам Луг Долгорукий, уже в Шотландии.
Вальгард мрачно склонил голову.
XXVI
Под покровом осенних штормов Скафлок повел лучших эльфийских воинов через пролив. Он был назначен вождем этой дружины, а Король Эльфов с остальным войском должен был окончательно очистить от троллей материковую часть Альфхейма. Король полагал, что захват Британии - нелегкое дело, если бы троллям удалось отразить высадку, то Англия стала бы для них местом сбора сил для новых нападений.
Скафлок ухмыльнулся:
- Мой меч приносит победу.
Король, прежде чем ответить, задумчиво посмотрел на него.
- Будь осторожен с этим оружием. Оно сослужило нам добрую службу. Но не забывай - оно коварно. Рано или поздно этот меч обрушится на своего хозяина, быть может, именно тогда, когда он будет нужней всего.
Скафлок не придал значения этим словам. Не то чтобы он бесповоротно решил погибнуть, в конце концов, в этом мире оставалось немало хорошего, но кто же знает, сколько лет еще ему суждено прожить. Во всяком случае, он не собирался расставаться с этим мечом. Ничто на свете не могло дать ему то, что давал этот меч. Действительно, неистовствуя в битвах, он в то же время не становился берсерком, напротив того, его чувства еще никогда не были так остры, его разум - так быстр и точен. Действуя мечом, он чувствовал себя как бы преображенным, как будто он, его оружие и его деяния составляли одно целое. Он ощущал себя всесильным. Такое же, хотя и по-другому, довелось ему испытать, когда с ним была Фреда.
В укромной бухте на побережье Бретани Скафлок собрал суда, воинов и лошадей. Он послал весть вождям эльфов в Англии, что пора собирать и поднимать эльфов. И вот в одну из ночей, когда буря шумела над всем Севером, он повел свой флот через пролив.
С черного неба, время от времени раскалываемого молниями, шел мокрый снег, вскоре все вокруг побелело. Громовые раскаты то и дело разносились в грозовом воздухе. Волны, набегавшие с запада, закипели, побелели от пены и с яростным ревом бросились на побережье. Дождь и брызги били в лицо, одежда промокла насквозь. Голубые огни вспыхивали на концах весел и на драконьих головах, украшавших корабельные штевни.
Из тьмы стали постепенно проступать берега Англии. Эльфы гребли против ветра изо всех сил, так что мышцы чуть не лопались от напряжения. Ветер налетел на корабли, стараясь столкнуть их друг с другом, швырнуть на береговые скалы. Скафлок, усмехаясь, громко сказал такую вису:
Хладны ласки
и лобзанья
те, что дочки
Ран нам дарят.
Белокуры,
белогруды
в кудрях пены
вы кружитесь.
Стоя на носу своего боевого корабля, Скафлок наконец увидел мыс, который был целью плавания, и в тот же миг почувствовал, как страсть снова пробудилась в его душе. Он сказал такую вису:
Ветер с громким воем
ведет меня к дому.
Скоро я пристану
к скалам английским.
Буруны у брега.
Беда мне - за ними
дева, о которой
душа истомилась.
И далее, уже ни на что не отвлекаясь, Скафлок сосредоточил все внимание на том, как ему обогнуть мыс.
Когда вся его флотилия выполнила этот маневр, за мысом открылась тихая бухта, где можно было пристать, а на ее берегу их ждал небольшой отряд эльфов, который пришел им на подмогу. Корабли причалили, их, вытащив на берег, закрепили.
Команды стали спешно вооружаться. Один из капитанов спросил Скафлока:
- Кто останется здесь охранять корабли?
- Никто. Там, в глубине страны, потребуются все воины.
- Но ведь тролли могут найти наши корабли и сжечь их. Тогда путь к отступлению будет отрезан.
Скафлок оглядел побережье, освещаемое вспышками молний.
- Для меня, - сказал он, - назад пути нет. Я не покину Англию, ни живой, ни мертвый, до тех пор, пока не будет изгнан последний тролль.
Эльфы посмотрели на него не без страха. Он казался уже не смертным человеком, а демоном: высокий, закованный в железную броню, с роковым мечом у бедра. В глубине его холодных голубых глаз вспыхивали волчьи зеленые искры. Эльфы подумали, что Скафлок обречен гибели.
Он вскочил в седло своего великанского коня и крикнул, покрывая голосом ветер:
- Трубите в рога! Охота началась.
Войско выступило в поход. Только треть из эльфов была на конях. Остальные надеялись вскоре добыть себе лошадей. Подобно французам и норманнам, и в отличие от англичан и датчан, эльфы предпочитали сражаться верхом. Дождь хлестал по ним, мокрые палые листья шуршали под ногами, молнии вспыхивали в небе, пронзительный ветер нес холодное дыхание наступающей зимы.
Через некоторое время эльфы заслышали вдалеке медный рев боевых рогов троллей. Они обнажили оружие, в неверном свете молний было видно, что бойцы улыбаются. Отряд сдвинул мокрые щиты и затрубил в трубы.
Скафлок ехал во главе строя. На душе у него было невесело. Он устал от кровопролития, но, зная, что все равно придется вытащить меч из ножен, с нетерпением ждал битвы.
Впереди, точно черная громада, с холма двинулись тролли. Должно быть, они почувствовали приближение неприятеля и выступили навстречу из замка Эльфийский Холм. Их было немало, хотя и меньше, чем эльфов. Половина троллей сидела на конях, и Скафлок услышал, как кто-то из его воинов весело сказал:
- Кажется, дальше я смогу двигаться на четырех ногах, а не на своих двоих.
Командир правого фланга эльфов был настроен не так весело.
- Нас больше, - сказал он, - но не настолько, чтобы смять их одним ударом. Бывало ведь, и не раз, что храбрым воинам удавалось разбить численно превосходящего противника.
- Я не боюсь, что они победят нас, - ответил Скафлок, - но плохо то, что мы можем потерять много бойцов, и тогда следующий бой действительно окажется для нас последним. - Он нахмурился. - Проклятье, где же основные силы английских эльфов? Они должны были встретить нас. Быть может, гонцов перехватили?..
Троллиный рог протрубил к бою. Скафлок выхватил меч и потряс им над головой. Сталь, отразив молнию, вспыхнула ослепительным голубым огнем.
- Вперед!
Скафлок пришпорил коня. Удаль битвы вспыхнула в его душе.
Стрелы и копья, невидимые во мраке бури, понеслись над головой. Порывистый ветер мешал целиться, так что скоро началась рукопашная.
Скафлок рубил врагов, привстав в стременах. Тролль бросился на него. Скафлок один ударом отсек ему обе руки. Следующий попытался замахнуться секирой, но меч снес ему голову. Вражеский пехотинец взмахнул пикой, Скафлок подставил меч, разрубил древко, а конь затоптал неприятеля в грязь.
Секира и меч! Лязг и искры! Рассеченный металл, разрубленная плоть, воины, валящиеся на землю, дьявольский танец молний!
Скафлок прорубал свой путь в грохоте битвы. Его удары крушили доспехи и кости, отдаваясь в его плече. Вражьи клинки бушевали вокруг, но он отбивал их щитом и мечом. Свист его меча перекрывал свист ветра и грохот грома. Никто не мог устоять перед ним, он прошел насквозь строй троллей, развернулся и напал на них с тыла.
Тем не менее тролли дрались упорно. Они перестроились и, заняв круговую оборону, принялись обстреливать неприятеля. Боевые кони метались, утыканные стрелами. Эльфы падали, сраженные секирами и палицами. А подмога все не шла и не шла!
Но тут, точно в ответ, где-то затрубили рога, потом еще, потом еще и еще, потом послышался боевой клич, потом стрелы, камни, копья посыпались градом на врага, и вот уже из мрака сотня за сотней стали появляться бродяги в лохмотьях!
С криком "Альфхейм, Альфхейм!" впереди скакал Огненное Копье. С его пики кровь сбегала так же обильно, как дождь с его шлема. Лицо светилось весельем. Рядом с ним мчался с окровавленной секирой Флам Оркнейский. И другие вожди эльфов были там, вставшие точно из-под земли, они шли, чтоб очистить эту землю от захватчиков.
Теперь разбить врага не составляло труда, и к рассвету на поле битвы остались только мертвые тролли. Скафлок, не покидая седла, начал военный совет с Огненным Копьем, Фламом и другими вождями.
- Мы торопились как могли, - объяснил Огненное Копье. - Пришлось задержаться у Рунного Утеса и закрепить его за нами. Когда мы подъехали к нему, ворота были уже открыты, а тролли перерезаны. Женщины отлично поработали! Я думаю, увидев, что большая часть защитников Эльфийского Утеса пала, они расправятся с остальными к нашему подходу.
- Добро, - кивнул Скафлок.
Битва кончилась, меч был убран в ножны, и Скафлок снова почувствовал, как он устал. Буря замирала с жалобным воем, вот уже и ветер утих, и только дождь продолжал лить со светлеющего неба.
- Сиды Эриу тоже вступили в войну, - сказал Флам. - Луг высадился в Шотландии, Мананнан очищает от троллей острова и побережья северных морей.
- Да, он сдержал слово, - Скафлок повеселел. - Настоящий друг, этот Мананнан и единственный из богов, кому я доверяю.
- А все потому, что он - полубог, лишившийся большей части своего могущества и низведенный до обитателя Волшебной страны, - пробормотал Огненное Копье. - Безумие связываться что с богами, что с великанами.
- Пора в путь, чтобы попасть под крышу до зари, - сказал Флам. - Сегодня мы спим в Эльфийском Утесе. О, давненько я не спал на эльфийском ложе подле эльфийской дамы.
Скафлок скривил губы, но промолчал.
Хотя осень началась с небывалой бури, но вскоре установилась мягкая, необычная для этого времени погода, и установилась надолго. Казалось, земля приветствует возвращение своих старых возлюбленных. Кое-кто из них лег в ее объятия навеки, и клены помянули их алой листвой. Остальные деревья украсили туманные холмы, раскинувшиеся под задумчивыми небесами, всеми оттенками золота и бронзы. Белки торопливо делали на зиму запасы; олени трубили и трясли ветвистыми рогами, с неба вместе с листьями несся крик диких гусей, улетавших на юг. По ночам на небе высыпало столько звезд, что казалось, их можно собирать руками с черного купола тверди.
Удача сопутствовала эльфам. На севере и на юге, на западе и на востоке - везде они одолевали врагов без больших потерь. У них не только появились союзники - теперь эльфы были лучше вооружены, а когда Король Эльфов очистил от троллей материк, то пришли и подкрепления, и они начали с легкостью захватывать замок за замком. Тролли же, напротив, оказались отрезанными от главных сил, так как Мананнан блокировал побережье. К концу года эльфам, по существу, уже не с кем было сражаться.
Но Скафлока это не радовало. Прежде всего он знал, что все это значит. Как только Вальгард понял, что его силы будут разбиты по частям в открытом бою, он начал стягивать их как можно быстрей в Эльфийский Утес, и, отступая, они успели все же доставить эльфам немало неприятностей. Скафлок не сомневался в том, что теперь он в состоянии захватить последний оплот врага, но цена, которую пришлось бы за это заплатить, могла оказаться слишком высока.
Не то чтобы это его очень огорчало, но все же штурм требовал немалого полководческого искусства, и он выбирал способ, который позволил бы закончить кампанию с наименьшими потерями. Но не только эти мысли терзали его.
Нечто более серьезное лишало его покоя. Сражений становилось все меньше, наконец, стычки прекратились вовсе. По целым дням, а теперь уже по неделям, его меч спал, не покидая ножен. Зато в Скафлоке проснулись воспоминания. Он надеялся, что время исцелит сердечную рану. Теперь он понял, что этого не произошло. Он не знал, от чего ему было больней - то ли от прежнего самообмана, то ли от нынешних грез.
Осень тем временем кончилась, наступила зима. И вот в эти дни Огненное Копье, которому Скафлок рассказывал о своих сердечных делах не больше, чем прочим, - пусть думают, что смертная девушка ему надоела или что он ее отослал к людям, чтобы она была в безопасности, - так вот, Огненное Копье сказал ему:
- Может тебе будет интересно знать: я проезжал в сумерках недалеко от одной усадьбы и видел молодую женщину, похожую на Фреду, дочь Орма. Она ждет ребенка, но мне показалось, что она тоже чем-то опечалена.
Скафлок вечером выехал один. Его вороной жеребец шел шагом, не быстрей, чем бежит смертный конь. Палые листья шуршали под его копытами и кружили, взметенные холодным ветром. Те же, которые еще оставались на ветках, ярким венцом сплетались над головой всадника. Сумерки сгущались, пока он скакал по знакомым лесам.
Скафлок ехал, точно не чувствуя веса шлема, кольчуги и меча с драконом на эфесе. Длинные и светлые волосы выбились из-под головной повязки. Резко очерченные линии загорелого лица были суровы. Но сердце стучало учащенно, кровь шумела в ушах, руки были влажными, губы пересохли.
Постепенно совершенно стемнело. Скафлок пересек не замерзший еще ручей, благодаря колдовскому зрению ему было видно, как воды несут осенние листья точно коричневые кораблики. Тишину нарушал только крик совы да скрип деревьев, но, казалось, громче всего стучит его сердце.
Фреда, о Фреда, неужели ты совсем рядом?
К тому времени как Скафлок въехал во двор усадьбы Торкеля, сына Эрленда, звезды одна за другой вспыхнули в небесах. Он прошептал заклятье, от которого собаки разбежались, не залаяв. Копыта коня не стучали. В усадьбе царил полумрак, только тусклый огонек горел у входа в дом.
Скафлок спешился. У него дрожали колени. Ему пришлось собрать всю свою волю, чтоб дойти до этих дверей. Двери были заперты на засов, и он задержался на минуту, шепча заклинание, распахнувшее их.
Торкель был богатый крестьянин, но все-таки не вождь, а потому горница в его доме была невелика, и в ней обычно не ночевали, если только не было гостей. Фреда по привычке сидела у тлеющего очага. Аудун подошел к ней сзади. Его глаза блестели ярче углей в очаге.
- Не спится, - сказал он. - Все спят, и как это только у них получается, а я вот снова встал, думаю, сейчас мы сможем с тобой спокойно поговорить.
Он присел рядом с Фредой на лавку. Свет блестел на ее волосах. Фреда не покрывала голову, как это было в обычае у замужних женщин, а заплетала косы.
- Прямо не верю своему счастью, - продолжал Аудун. - Через несколько дней возвращается отец и мы сможем сыграть свадьбу.
Фреда улыбнулась.
- Прежде я должна родить, а потом оправиться от родов, - ответила она. - Роды могут начаться со дня на день. - И, посерьезнев, добавила: - Ты действительно не держишь зла на меня или на дитятю?
- С чего? И сколько мне еще убеждать тебя? Это твой ребенок. Мне этого довольно. Значит для меня он, как мой собственный.
Аудун обнял Фреду.
В этот миг засов отодвинулся сам собой. Дверь распахнулась, в комнату ворвался ночной ветер. Фреда увидела, как из мрака выступила высокая фигура. Она, точно онемев, стала пятиться, пока не уперлась в стену.
- Фреда! - голос Скафлока перекрыл треск пламени в очаге.
Ей показалось, будто грудь сдавило железным обручем. Она подняла руки, точно отстраняя его от себя.
Скафлок пошел к ней как лунатик. И она, она тоже сделала шаг ему навстречу, потом еще один.
- Стой!
Крик Аудуна рассек тишину. По стене метнулась его огромная тень. Он схватил стоявшее в углу копье и бросился между Скафлоком и Фредой.
- Стой… я сказал: стой! Кто ты? Чего тебе нужно?