По пути я то и дело поглядывал в сторону далекой-далекой Подковы - оттуда должен прибыть пернатый вестник с посланием из поселения. Моя душа разорвана на две части… нет, даже на три части, если учесть идущий к подкове отряд из хромающих калек и стариков…
Скорей бы дождаться успокаивающего письма…
Отступление первое.
Оно жрало…
Жрало ненасытно, со слышимым лишь Тарису чавканьем, хрюканьем, жадным потусторонним воем. Оно пыталось насытиться, но никак не могло наполнить туманный желудок… Невозможно наполнить бездонную пропасть, так же как невозможно заполнить адское пекло душами грешников - там всегда найдется еще немного места.
Внешне восставший принц выглядел спокойным и уверенным, властным и решительным. Но в его черной выгоревшей душе тускло тлел огонек страха. Явившаяся по его зову тварь пришла не из-за страха, не из-за преклонения, не из-за желания помочь. Нет. Обитатель граничных пределов соизволил прийти, прельстившись сладкими обещаниями. Сто раз по сто жизней было обещано ему в награду за присоединение к грядущей битве. Жизней ярких, сильных, сытных, вкусных - вот что пообещал Тарис в обмен на помощь.
Но за прошедшие дни он не сумел сдержать слово. Лишь жалкие крохи из обещанного изобилия упали на пиршественный стол вечно голодной твари. И это ее не обрадовало. Связывающие их нити договоренностей трещали и лопались одна за другой. Если промедлить еще немного - случится неизбежное. Туманное чудище выйдет из повиновения и начнет собирать обильную жатву, не разбирая где союзник, а где враг.
Сумеет ли он совладать с обезумевшей от голода тварью?
Быть может.
Но только если приготовится загодя. Но как понять по клубящемуся туману его намерения? Силу его голода? Жар его ярости? Лишь хриплые нетерпеливые стоны доносились из сердцевины нутра туманного ужаса. Не угадаешь, когда оно решит нанести смертельный удар…
- Выслать два дозорных отряда - подтащив к себе трясущегося от ужаса седого шурда, велел Тарис Некромант - Пусть ищут добычу! Двуногую добычу! Пусть ищут людей, гоблинов, гномов. Ему нужна пища и он не может больше ждать.
- Да, о Великий, да о Ужасный! Будет исполнено!
- Если к вечеру отряды вернутся без хороших новостей - они сами станут кормом - добавил принц.
- Мудрая мысль, Повелитель.
- Убирайся. Риз!
- Да, Повелитель? - вечно насмешливый и вечно жестокий полководец отшагнул от ствола толстой сосны, коротко поклонился - Велишь осмотреться с высоты?
- Исполняй - коротко кивнул Тарис, ничуть не удивляясь прозорливости полководца - И не забудь принести ЕМУ пару подарков. Живых подарков. Нам нужна его доброта и послушание.
- Господин… - на принца поднялись проницательные глаза со зрачками словно бы скрытыми клубящейся странной дымкой - Не следует шагать рядом с т а к и м союзником. Пусть движется в арьергарде следом за осадными машинами. Если вдруг наш новый друг решит показать характер, это даст нам время, прежде чем он доберется до основных сил.
- Он боле не прислушивается к моим словам - взор Тариса с предостережением скользнул по лицу Риза Мертвящего, голос принца стал гораздо тише - Вот уже как два дня он лишь задает одни и те же вопросы: Еда? Еда? Еда? Еда? Но не дай себя одурачить, Риз. При всей немногословности и животной жадности к еде, он очень умен. Ему больше пяти тысяч лет, как говорят древние записи. Но и это лишь время, когда ЕГО увидели впервые. Тогда он явился вместе со стеной тумана надвинувшейся на большой и хорошо защищенный город. Жалкие горстки уцелевших и поведали о страшной участи горожан, о безмолвном сгустке плотного клубящегося тумана сдирающем плоть со всего живого и дробящего кости в мелкое крошево… Будь осторожен, Риз. Не вздумай принять его за жадную до крови безмозглую тварь. Иначе в предсмертный миг ты пожалеешь об этом.
- Кто знает, Повелитель - бледно усмехнулся Риз - Когда я умирал в последний раз, то с нетерпением ждал конца сотрясающей меня агонии - я весь пылал желанием и надеждой поскорее встретиться с убитыми мною малышами, дабы вновь насладиться их криками.
- И как? Встретился?
- Того не ведаю… Ибо не помню почти ничего.
- Счастливчик - Тарис злобно ощерился, бледная кожа на его щеке беззвучно лопнула, из раны вытекла густая черная жидкость - А я помню все! Каждый век, год, неделю, день, час! До сих пор слышу завывание ветра над головой, чую смрад моих гниющих заживо пальцев на ногах и руках, слышу отзвуки кашля и хрипов при попытке избавиться от застрявших в моей глотке выпавших зубов и ошметков десен. Я помню все! И как последний насмешливый аккорд я отчетливо помню отзвуки голоса явившегося ко мне живого ключа, что лишь посмеялся надо мной, но так и не открыл замок…
- Не стоит принимать так близко к сердцу, Повелитель - позволил себе шутку полководец, в его глазах появилось предвкушение - он хорошо знал, что если Тариса накрывает волной злобных воспоминаний, то вскоре где-нибудь поодаль истошно и надрывно завопит жестоко пытаемый шурд - что первым попадется под руку. И пока принц вымещает злобу, можно позволить себе насладиться видом чужих страданий. Это будет, пожалуй, единственная отрада за последние дни. Ах… как вопил тот мелкий гаденыш… как бы хотелось снова ощутить те сладостные эмоции…
- Я вскоре вернусь - заторопился Риз, не желающий опоздать на начало представления - Скоро вернусь…
- Не забудь про подарки! На худой конец сойдут и олени. Или волки - они огрызаются, а он любит сопротивление.
- Я разделяю его пристрастия к еде - ухмыльнулся рыжий Риз, спеша к распластавшейся на небольшом пригорке громадной птице нежити - Наши вкусы схожи.
- Поспеши!
- Да!
Тарису не пришлось долго ждать выполнения приказа - слишком хорошо была известна его нетерпеливость и жестокость. Два отряда спешно двигались в разные стороны, намереваясь охватить как можно большую часть местности. Но первым в путь отправился рыжеволосый наездник кошмарной летающей нежити, тяжело поднявшейся в воздух и полетевшей прямо вперед, отбрасывая тень на ухоженную песчаную дорогу.
Отступление второе.
- Ну? - с жадным нетерпением поинтересовался восседающий на мощном жеребце широкоплечий воин с впавшими от усталости глазами, но с решительно выпяченным вперед подбородком - Что?
- Ничего, господин - выдохнул спешившийся всадник в легких кожаных доспехах, отдавая повод подбежавшему соратнику - А может и что-то.
- Ты вздумал повеселиться, Трапиус? - скрипнул зубами задавший вопрос воин.
- Нет, господин! Я бы не осмелился, мой лорд! Но нет уверенности в увиденном и понятом! В той стороне, в шести-семи лигах отсюда, высится большая гранитная скала.
- Знаю - рыкнул главный, подавая жеребца вперед и вперяя взор в разведчика - На картах она отмечена как Подкова. И что с того?
- Мы нашли много следов, господин. Следы как старые, так и оставленные совсем недавно. И большинство из них ведет именно туда, к Подкове, как изволили вы ее назвать, мой лорд.
- Следы оставлены людьми?
- Следы разные - осторожно ответил разведчик, коротко переглянувшись со вставшими за его спиной товарищами - еще двумя десятками воинов в легких доспехах, прибывших вместе с ним из разведывательной вылазки.
- Не томи!
- Есть и людские. Но больше следов других, мой лорд. Шурды. Гоблины. Еще какие-то твари. Вокруг все затоптано ими так сильно, будто неподалеку большое селение. Нашлись и остатки их добычи - рваные шкуры, рога, головы, копыта. Охотились. Следы же людей посвежее будут, оставлены поверх отпечатков тварей вонючих.
- Следы людей ведут к Подкове?
- Да, мой господин. Прикажете разузнать подробней?
- Нет - качнул головой всадник, с высоты седла оглядывая медленно двигающийся вперед огромный отряд - Сразу двинемся к скале. Единым кулаком.
- Простите мои слова, лорд, но это может быть ловушка. А может там нет и не было никогда принца Тариса Ван Санти. Не угодить бы в гнездилище поганых тварей.
- Вот и разузнайте пока мы идем вслед за вами! - яростно захрипел всадник - Я должен первым предстать перед принцем Тарисом! Я должен первым преклонить пред ним колено и повторить слова древней вассальной клятвы! Первым! И посему поспешим! Смените лошадей, подкрепитесь парой глотков вина и куском сыра, а затем снова в седла и вперед!
- Да, мой лорд!
Повинуясь громогласным властным приказам, большой, очень большой отряд пришел в движение, застучали подкованные копыта по земле, заскрипели колеса тяжело нагруженных повозок, зачавкали по грязи воинские сапоги. Они двигались на северо-запад, направляясь к еще скрытой сгустившимся туманом величественной гранитной скале отмеченной на старых имперских картах как Подкова.
Далеко-далеко позади, во многих днях пути, дотлевали последние угли разоренного и сожженного дотла небольшого пограничного форпоста у Стены. Лорду уже нечего было терять - он одним из последних ударился в бега вместе со своими воинами, преданной челядью, родственниками и их семьями. Он до самого конца малодушно надеялся на милость нового короля, но ее не последовало - в сторону его родового имения выдвинулся ударный кулак имперских кирасиров, подкрепленный боевыми магами. И настало время бежать… Бежать в земли неподвластные нынешнему королю, бежать туда, где можно найти нового сильного господина и покровителя. Такого как принца Тариса Ван Санти последнего из древнейшего императорского рода.
Лорд двигался на встречу не с пустыми руками. Отнюдь. Он приготовил щедрые дары, успев осведомиться о вкусах и пристрастиях Тариса в бытность его наместником Западных Провинций. Несколько повозок несли на себе груз дорого шелка, вышитых золотом одежд, белоснежные простыни из особой ткани, что всегда остается прохладной. Имелся и тяжкий груз золота, серебра, великолепного оружия. А позади отряда, скованные и связанные, шагали десятки пленников захваченных в разоренном форпосте - преимущественно красивые молодые женщины и сильные мужчины. Их захватили на всякий случай… вдруг пригодятся… Много историй ходило о наклонностях Тариса Ван Санти и о его темных умениях. Ведь последние два века его называли не иначе как Тарис Некромант…
Глава вторая
Первая добыча Медерубов. Сведения из уст беглецов
- Р-ра-а! - завопивший Тикса ринулся вперед и… рухнул лицом вниз, не заметив подставленной Рикаром подножки.
- Эй! - возмущенно завопил коротышка, но я легко усмирил его гнев одним суровым взором.
- Пусть они сами - пояснил я, с напряжением глядя на спины бегущих гномов рода Медерубов, наполняющих воздух нестройными боевыми криками.
- Литас приглядит - успокоил меня Рикар, скашивая глаза на стоящих рядом с нами лучников, застывших в напряженной позе - Ах ты ж! Ну куда они поперли, пожри склирс их души?! Сказал же - не перекрывать лучникам обзор!
- Думаешь, они запомнили? - хмыкнул я, усилием воли давя порыв рвануться вперед - Это первая в их жизни битва против врага. Проклятье… Тикса, я передумал! Давай за ними! Покажи, как гномы умеют биться! Рикар, давай и ты за ними. Это не атака, а бег стада в горящем лесу!
- Поздно - вздохнул здоровяк, оставшись на месте. А вот Тикса только и ждал позволения - рванул с места так, что во все стороны полетели куски дерна.
Но Рикар прав - поздно. Слава Создателю, Темному и кому-нибудь еще ежели такой найдется, все обошлось малой кровью. То есть все вышло точно как в прошлый раз, разве что цели были разные.
Это наша вторая попытка заставить гномов познать вкус вражеской крови - не в буквальном смысле, само собой.
Как заявил Рикар - пущай обагрят руки по локоть и щедро умоются кровушкой. Такой мол обряд если не посвящения, что проверки на прочность и решимость. Нам ведь от Медерубов в бою придется зависеть, может наши спину они прикрывать останутся. А если у них сила только на словах, а не на деле? А если разбегутся?
Вот и проверяли по пути гномов, в то же время, обучая их хоть каким-то премудростям боя.
Желание Рикара сбылось - гномы и руки в крови вражеской обагрить сумели и умылись кровушкой более чем щедро - причем своей. Впервые десяток Медерубов был послан в бой на вышедшую из зарослей кабанью семейку - но без клыкастого хозяина стада, без матерого кабана, коего заблаговременно убил при помощи арбалета один из ниргалов. На существенно обессиленное таким образом семейство напали гномы, после чего мы стали свидетелями весьма шумного и жутко неумелого свиного побоища. Боги светлые и темные! Никогда до этого я и помыслить не мог, что хоть одной дикой свинье придется умереть в таких диких мучениях и столь нелегкой смертью от неумелых рук! Я мысленно извинился перед всем свиным родом за подобное зверство!
Семь свинок разных размеров, в конце концов, отмучились и сдохли, успев перед этим поранить тринадцать коротышек! Большей частью ранения пришлись на ноги, но двоим откусили по несколько пальцев на руках, другому отхватили ухо! Еще двое получили раны от сородичей - при излишне ретивом замахе приголубили стоящих позади товарищей обухом топора и концом пехотного меча. Поохотились, чтоб их… Тикса ходил красный от стыда за Подгорный народ и держался за голову - он сунулся было помочь и его так толкнули в запале, что он ткнулся макушкой в сучковатое дерево. Умылся и Тикса кровью… Эти Медерубы те еще хищники злобные…
Результат - первая боевая стычка завершилась ужасно, но гномы многое уяснили, многое пережили, почувствовали каково это. На ужин была свинина. Не бросать же мясо, благо отбивать для мягкости не понадобилось - все проделали еще при жизни несчастных свинок. Мясо оказалось вкусным, сочным, победным. На именно такой трапезе настоял Рикар - гномы Медерубы сами освежевали туши под неусыпным надзором здоровяка, разрезали на куски, пожарили, сварили, съели. Первая в их жизни пища полученная не как подачка за рабскую работу, а добытая самостоятельно, с кровью и болью. Такое они не забудут никогда. Вкус и запах горячего мяса и обжигающего сока никогда не ослабнет в их памяти.
Сегодня же нам "подвернулся" малый отряд аж из семи шурдов и двух гоблинов. Разведчики высмотрели их загодя, тихонько мне сообщили, и мы быстро придумали план, сумевший продержаться не больше минуты от своего начала, а потом рухнувший и рассыпавшийся.
Проклятье. Как смотрю на неумелую схватку, так мне нехорошо становится…
Перед тем как "натравить" Медерубов на шурдов, Литас, Рикар и пара воинов провернули небольшое действо по молниеносному захвату обоих гоблинов и двух шурдов что поважнее и поцелее с виду. Все проделали быстро, после чего пугнули завывших врагов, погнав сквозь заросли в сторону основного отряда. Сами успели их обогнать верхами, загодя прибыв к началу боя.
И нам удалось "насладиться" крайне неслаженной атакой на жидкие силы трусливого противника, сумевшего все же огрызнуться перед смертью. Основную часть битвы я не увидел из-за спин сгрудившихся Медерубов, толком ничего не услышал из-за их же криков. Но Тикса вон он - держится за нос, что-то злобно орет, по подбородку стекает кровь. Опять досталось непоседе - а ведь он подбежал, когда все уже закончилось.
- Самое малое шестеро раненых - скорбно вздохнул Рикар.
- Семеро - поправил его Литас столь же печальным голосом.
- Да вы шутите! - в бессильной злобе зарычал я - У них же доспехи! Шурдов было пять и они едва не померли при одном только виде несущейся на них толпы! И при этом семерым нашим пустили кровь? Ох…! Помогите раненым. Объявляйте стоянку!
- Дгуг Ковис, Дгуг Ковис - пробубнил подошедший Тикса, глядя на меня с крайне несчастным видом и по-прежнему не отпуская разбитый нос.
- Чего?
- Медевубы вплавивают - шувдов тозе кушать надо?
- Этих кушать не надо - с трудом разобрался я в гнусавых словах коротышки и дал успокаивающий ответ.
- Надо-надо! - громко загундосил мстительный Тикса, обращаясь к столпившимся сородичам - Вироко! Вироко!
- Не надо! - рыкнул я, раздраженно сдирая шлем - Разбиваем лагерь! Тикса, уйми кровь из носа, утри слезы обиды и ступай за хворостом! Но не один! Лени! Пойдешь с Тиксой!
- Да, господин!
- Литас, куда засунули пленников? Пойду душу отведу, пообщаюсь с ними.
- За теми кустами, господин. Связаны. С ними двое наших.
- Отлично - кивнул я, шагая к зарослям. Следом за мной отправились ниргалы, не пожелавшие оставить меня в одиночестве.
Плененные шурды и гоблины лежали смирно. Во рты заткнуты кляпы вырезанные из одежды, колени и локти туго перехвачены ремнями. Поодаль лежат поясные сумки, мешки, оружие. Сразу можно охватить взглядом всю картину. Мои воины постарались, приготовили все для меня. А вон и два охранника, начавших присматривать за пленниками после завершения горе схватки.
По искаженным лицам обычных пещерных гоблинов сразу становилось ясно - эти расскажут все что знают и все что смогут придумать. Сделают что угодно ради сохранения жизни. В неистовой жажде жизни обвинить их не могу, равно как и в прислуживании уродливым собратьям.
Шурды… мерзкие лица глядят на меня со страхом, но мелькает и слабый оттенок ненависти в глазах. Они до чертиков испуганы, но многовековая ненависть к людям никуда не могла исчезнуть, ее невозможно скрыть. Но все же главным чувством у всей четверки пленников был страх.
- Они не разведчики - подытожил я, оглядев чересчур разную одежду врагов, выложенные из сумок пожитки, продовольствие, тяжелый кособокий котелок, развязанный мешочек с непонятным зерном.
- Да, господин - подтвердил мое предположение один из воинов, тот, что постарше и шире в плечах - В разведку вяленое мясо берут, да краюху хлеба. А не крупу и котелок.
- Дезертиры - усмехнулся я, подходя к воинам и говоря шепотом - Как пить дать. Ни одного костяного паука рядом, нет и захудалого мертвяка. А гоблины… они рабы, им приказали, и они пошли, таща на себе пожитки. И шли в сторону моря, на юго-юго-запад, тогда как Тарис идет на северо-запад. Вот это да… Что же они от любимого бога убегать начали, а? Вытащите им кляпы.
Сначала возможность говорить вернули гоблинам, и я содрогнулся от обрушившегося на меня жалобного верещания. Гоблины не рассказывали ничего, не спрашивали ничего. Он молили лишь об одном - о сохранении жизни.
- Тихо! - крикнул я, заставляя мелкий народец умолкнуть - Слушайте сюда, гоблины. Не тряситесь за свою жизнь. Вас отведут прочь, дадут поесть, посадят у костра, вы согреетесь. Потом приду я и начну задавать вопросы, а в обмен захочу услышать подробные ответы. Уберите их.
На двух пленников стало меньше, но это к лучшему. У шурдов куда более развито воображение, искореженным темной магией уродцам не занимать фантазии. Вдруг да придумают что-то, а гоблины подхватят, по простодушности своей, приняв за чистую правду. Пусть мозги гоблинов останутся незамутненными.
Я нагнулся, выдернул из клыкастых ртов жеванные слюнявые тряпки и снова сморщился. Опять послышалось истошное визжание и мольбы сохранить жизнь. Шурдов трясло от страха, на лицах написано только одно: мы не хотим умирать.