Поскорее прогнал из сознания эту мысль, поднялся на борт корабля. Корк уже распекал кого-то за медлительность, а кого-то за неосторожное обращение с факелами, которые, несмотря на близкое уже утро, до сих пор не погасили. Ибраил смотрел в свою книгу Ублы, словно для него не было ничего интереснее и важнее, принц Кола махал рукой какой-то заливающейся слезами девушке, Келга взобралась на оболочку и крутилась около Доры, во весь голос недоумевая, почему им для этого похода не дали хотя бы трёх птиц, а всего лишь Тролову умницу-раскрасавицу. Лукас, перегнувшись через борт, о чём-то таинственным шёпотом, слышным даже в замке, объяснялся с Даремом и Эдисом, Тирен с парой матросов удерживал верёвочный трап в наклонном положении - словом, все были при деле.
Потом суета как-то мигом улеглась. Тролова команда собралась на полуюте, который оказался тесен для такого количества людей, и они поневоле мешали румпельному. Стало почти тихо, даже голос Келги на оболочке, в самой высокой точке корабля, затих. Трол подумал, осмотрелся ещё раз и взмахнул рукой.
- Корк, командуй!
- Принять концы! - Словно пружина, сорвался со своего места у румпеля капитан корабля. - Вёсла - по малой. На румпеле - вверх, паруса левого борта - ставить!..
Тут же забухал барабан, неторопливо, но ровно и сильно. Три пары вёсел по краям летающего корабля, словно одно целое, совершили первый взмах, второй… Какая-то верёвка, протянувшаяся с земли, напряглась, наверное, её забыли снять с колышка, к которым "Некрасавица" была тут привязана. Потом она лопнула, бородатый боцман Тирен уже пытался отвесить за этот недосмотр кому-то кулаком по шее. Потом слева появились паруса, зависшие над крыльями, румпель, управляющий через систему рычагов чуть не всеми рёбрами рулей разом, заскрипел. Трол посмотрел на землю.
Она была уже глубоко внизу, их летающий корабль легко и плавно поднимался к освещённым солнцем облачкам. Их поход к замку архидемона Нахаба с Яйцом Несбывшегося, подвешенным на тросе под кораблём, начался.
Глава 21
Наверное, если кто-либо из непосвящённых увидел бы, как "Некрасавица" несёт по воздуху Яйцо Несбывшегося, он не сумел бы даже осознать, что он видит, что происходит, и, конечно, не разобрался бы в том, зачем это следует делать. Но Трол уже на второй день явственно осознал, что в Империи очень хорошо всё понимают, ничуть не смущены нелепым видом летающего корабля, перевозящего янтарную скалу, и готовы следить за "Некрасавицей", чтобы в нужный момент оказать ей максимальное сопротивление.
Обращённый на Возрождённого луч магического внимания был так силён, что Трол даже задумался, почему он не ощущал его в Новолунгмии, что мешало имперцам и там не спускать с Трола и его помощников этого упорного, злобного, угрожающего давления. Вероятно, что-то было в природе самой Новолунгмии, либо в высоте её гор, либо в той зоне относительного благополучия, которая создалась вокруг Дотимера, когда они разрушили капище д'Авола, да и немало всякой прочей полудемонской нечисти истребили.
Внизу проплывали леса срединной части континента, хотя Трол без труда уже улавливал впереди огромную массу холодной, чистой и солёной воды - то был, конечно, Северо-Западный океан. Он расстилался так широко и свободно, что Тролу даже показалось, что они могут затеряться над его волнами, что никакого магического искусства имперских магов не хватит, чтобы отыскать их на океанском просторе. Но Ибраил проворчал, когда разобрал, какие мысли одолевают Возрождённого:
- На это и не надейся, Трол. Сейчас они сражаются за самые корни существования Империи, если потребуется, рискнут чем угодно, даже летающие корабли с самыми лучшими магами на борту вышлют, и уж тем более не избавят нас от своей слежки.
- А что они ещё могут против нас сделать? - спросил Кола, когда разобрался, о чём идёт речь.
- Могут, например, элементалей воздуха наслать, тогда нам каюк, - отозвался маг. - Ни одну сколько-нибудь крепкую бурю с такой подвеской под корпусом мы не выдержим.
- А с их кораблями драться не придётся? - спросил Корк. Он очень опасался, что потеряет свой корабль. Вообще, было похоже, что доставку на север Яйца Несбывшегося он принял как долг чести.
- Их я не чувствую, что беспокоит меня больше всего - уж не замаскировали ли они их, чтобы ударить неожиданно? - отозвался Ибраил и замолчал.
Кораблей Империи не чувствовал и Трол, хотя понимал, что его искусство ощущать противника на больших дистанциях не идёт ни в какое сравнение с умением Ибраила. В отличие от мага, это его не пугало, он каким-то образом решил положиться на судьбу, вернее, на провидение, которое всегда было за него.
На третий день стало ясно, что "Некрасавица" может использовать и ветер, а потому пошли ещё быстрее. И как-то разом жизнь на корабле установилась. Матросы грелись в последних тёплых лучах солнышка, если были свободны от вахт, крылья придавали "Некрасавице" дополнителных три-четыре узла, а всего она покрывала за сутки более двухсот шестидесяти миль, словно печатала их равными, прямыми отрезками, которые прокладывал на навигационной карте Корк.
Только одно беспокоило Трола - янтарная скала как-то слишком быстро поглощала канат, даже Ибраил, посчитав длину их каната и скорость подъёма скалы к корпусу корабля, со вздохом вынужден был констатировать, что даже при такой скорости "Некрасавицы" потребуется где-то по пути раздобыть ещё сотню ярдов каната, а то и полторы сотни.
Ещё, должно быть потому, что Трол в эти дни немало упражнялся в использовании той магии, которой обучил его Учитель, его заставляла беспокоиться способность Яйца поглощать все жизненные силы мира, впитывать в себя ту самую растворённую в мире энергию, которую он когда-то тоже умел усваивать. Эта способность янтарной скалы протянулась в неведомые дали и отнимала у всего этого мира тепло, живительную способность воды и воздуха, как иногда казалось, умеряла даже ветер.
Разумеется, он рассчитывал, что маг ощущает эту пока неявную, но такую очевидную угрозу, и знает, как с ней справиться, хотя Ибраил ничего не предпринимал. Трол успокаивал себя тем, что маг рассчитывает: Яйцо не успеет справиться со всем этим миром за короткий срок их перелёта.
Опасность возникнет, если Яйцо почему-либо сорвётся и упадёт, например в океан, откуда его невозможно будет вытащить. Тогда, пролежав на дне несколько столетий, оно, без сомнения, справится с жизненной силой планеты, погубит и человечество, и Империю, и всё, что есть в этом мире, отличного от того мира, откуда его вытащили.
Впрочем, Нишапр же сумел там устроиться, а значит, всё было не совсем безнадёжно… Хотя, с другой стороны, Нишапр был магом, и отменной выучки, он мог создать для себя и своей семьи какие-нибудь исключительные условия, на которые у нормальных людей просто не хватит сил.
Да и дно океана, при некотором размышлении, вовсе не выглядело таким уж недоступным местом. Было известно, что Лотар Желтоголовый с Сухметом Золотым Ошейником как-то умели ходить по дну морей, договаривались с русалками, а потому, даже если дело обернётся худо, можно будет что-нибудь придумать. Хотя это будет и нелёгкой задачей.
Когда они пошли над сверкающей на солнце поверхностью воды, Ибраил впал в какую-то особенную задумчивость. Он не выходил из каюты, колдовал над книгой Ублы и даже просил приносить ему еду, но она куда как часто оставалась нетронутой.
Чтобы не терять времени, Трол начал тренироваться с мечами. И неожиданно это оказалось ошибкой. Потому что он, соседствуя с Яйцом, никак не мог сосредоточиться даже на довольно простых упражнениях, янтарная скала ему ощутимо мешала. С этим нужно было что-то делать. На четвёртый день пути, когда Трол пытался на баке отрабатывать простейшие приёмы рукопашного боя, Ибраил позвал его ментальным образом. Трол спустился в бывшую каюту капитана, отведённую теперь магу.
- Трол, - заговорил Ибраил, едва Возрождённый переступил комингс этого помещения, - ты зря стараешься. Ты не сможешь тренироваться, пока Яйцо находится так близко.
- Но ведь мне придётся биться, и, может быть, с лучшими мечниками Империи, когда мы попытаемся засунуть Яйцо в Ключ Власти, - высказался Трол. - А значит, лучше научиться преодолевать этот… неблагоприятный фактор.
- Тут ты ничего не сумеешь сделать, - уверенно сказал Ибраил. - А там… Если всё пойдёт, как я рассчитываю, Яйцо замкнётся именно на Ключе Власти, и его влияние на тебя ослабнет… Хотя, разумеется, хотелось бы, чтобы ты и там не вступал в бой.
- В мире Яйца я мог существовать и даже дышать только около него.
- Так получалось потому, что оно втягивало в себя все жизненные силы того мира и около него, так сказать, концентрация витальной энергии была существенно выше. Сейчас же оно создаёт разряжение около себя, потому что поглощает всё, что необходимо в этом мире для твоего существования. И любые твои тренировки бессмысленны. Трол помотал головой. Он никогда так не думал, но было очень похоже, что в словах мага имелась своя правда.
- Что же делать? - спросил Трол.
- Состояние твоё внушает мне, гм… серьёзные опасения. Уже только тем, что ты находишься на борту "Некрасавицы". Но без тебя всё это предприятие вообще теряет смысл, мы просто окажемся беззащитными, если ты отправишься на север, к замку Нахаба как-нибудь иначе, не в нашей команде… Хотя, судя по тому, как ты тренируешься, мы всё равно беззащитны даже с тобой.
Трол вытер пот, выступивший после напряжённой тренировки, осознал, что продолжения этого самоистязания не будет, и сел на свой рундук, на котором спал по ночам. Он уже понял, что маг что-то придумал, иначе не стал бы теребить его своими тревогами.
- Я предлагаю сделать так, - снова заговорил маг, медленно и веско, может быть, потому, что ожидал возражения Трола. - Я введу тебя в состояние, близкое к медитативной коме. Это продлится долго, может быть неделю, может ещё дольше. Если имперцы нападут на нас, я сумею быстро привести тебя в чувство. Если нападения не будет, ты так и переживёшь этот перелёт, духовно и энергетически отсутствуя в этом мире.
- Это избавит меня от излишнего истощения, вызванного близостью к янтарной скале? - спросил Трол.
- Не только, хотя, конечно, возникнет и этот эффект… - Маг пожевал свои губы. - Думаю, может получиться ещё лучше. Ты восстановишь свои силы, подорванные в бою с ведьмой-привидением.
- Я стану таким, каким был? - с тайной надеждой спросил Трол. - Смогу биться, как бился ещё полгода назад?
- Насчёт того, как ты будешь биться, я ничего не знаю, - сказал Ибраил. - Это попросту не входит в мою компетенцию. Искусство воина слишком сложная, слишком комплексная проблема, чтобы решать её, подправив одно-два качества в человеке… Но обещаю, что с тобой произойдёт существенная метаморфоза.
- Какая?
- Не знаю, как сказать… В общем, ты лучше сумеешь мобилизоваться для победы, в тебе возродится желание одерживать верх, возрастёт нацеленность на решение нашей общей задачи.
Трол опустил голову, подумал. Да, это было важно. Это было то, что заставляло сражаться куда лучше, чем было обусловлено даже подготовкой, это была сила мотива в бою, та самая, которая позволяла применить самый эффективный приём против врага.
И, пожалуй, именно этого у него сейчас не было.
Где и как он потерял это важнейшее качество воина, он знал. Во время второго боя с привидением нумидской ведьмы. Но вот почему это произошло и как вернуть Тролу прежние кондиции - этого не понимал даже Ибраил, иначе уже давно предпринял бы что-нибудь.
- Кажется, она, так сказать, "научила" тебя поражению. Даже сильные бойцы из-за этого ощущения могут… расклеиться. Собственно, именно самые сильные бойцы и теряют из-за этого свою ауру непобедимости. - Маг хмуро разглядывал что-то в иллюминатор, отвернувшись от Трола. - В утешение могу сказать одно - если это преодолеть, тогда воин становится по-настоящему сильным. Потому что уже ничто на свете, даже более сильный противник, не сломает его.
- Что же, если так… я готов, - проговорил Трол.
Он не верил, что такая эфемерная вещь, как "умение" проигрывать, сыграла тут какую-то роль. Уж он-то столько раз проигрывал Учителю и только учился на этом, пока не превратился в того несгибаемого бойца, которым был. Но если маг верил в это объяснение, что же, пусть так и будет. Возможно, что-то из всего этого и могло получиться, хотя, разумеется, совсем не то и не так, как ситуацию расценивал Ибраил.
- Тогда… Иди поешь, сколько в тебя вообще влезет. И даже когда тебе покажется, что ты не можешь съесть ни кусочка, всё равно попытайся ещё немножко набить желудок. Это поможет тебе, если транс получится глубоким и ты не сможешь усваивать новую пищу вовсе. А я сделаю так, что съеденное тобой сейчас будет усваиваться очень долго. - Маг даже руки потёр от вспыхнувшего в нём возбуждения. - И нам придётся думать только о том, как подавать тебе воду… Возможно, самым элементарным способом, через катетер.
Трол наелся, потом немного пострадал от обжорства, но на всякий случай съел ещё изрядное количество зелени, солонины и гречневой каши. А потом, когда он вернулся к Ибраилу, маг принялся колдовать.
Он осмотрел Трола, удовлетворённо похмыкал, уложил его на рундук, промассировал ему ноги, живот, от чего Трола даже немного затошнило, потом руки и, наконец, грудь. А когда Возрождённый расслабился, вдруг толчками стал вливать в него какие-то невероятно упругие, почти вещественные порции энергии.
Трол довольно быстро потерял способность слышать заклинание мага, отвлёкся от необходимости дышать, лишь иногда чувствовал биение своего сердца и совсем медленный, ненатруженный ток крови в жилах. А потом и это ощущение куда-то пропало, он остался сам по себе, висящим в некоем нечувствительном и огромном пространстве, в одиночестве. От самого этого нечувствия и общей своей незначительности мысли его вдруг остановились, он ощутил мягкое, медленное погружение в мало знакомое ему состояние - высшего отсутствия в этом мире, доступного всё ещё сохраняющему жизнь существу.
Он погружался в это состояние, вдруг восприняв его как пространство, хотя не мог сказать, сумеет ли преодолеть его и нужно ли преодолевать его вообще. А потом он понял, что находится перед некоторой стеной или уже на дне этого мира, у вязкой, непробиваемой массы, ровной поверхностью расстилающейся перед остатками его способности воспринимать хоть что-нибудь. Иногда с этой поверхности срывались какие-то похожие на пузырьки воздуха под водой переливчатые шары и начинали подниматься туда, откуда пришёл сам Трол, возможно, к поверхности мышления и жизни. По мере подъёма они увеличивались в объёме, становились как бы крепче, в них возникала неприятная сейчас Тролу определённость… Он сделал странное усилие, противоположное самому пониманию силы, и растворился в этом мире ещё больше, до неспособности видеть даже эти пузыри. И тогда они исчезли. А он остался парить у поверхности, иногда даже погружаясь в неё, но осознавая, что, если уйдёт ещё глубже, под это мягкое, как илистое дно, колыхание, он уже никогда не вернётся к жизни.
В целом это было приятно, если бы в его нынешнем существовании ещё имелось такое понятие, как удовольствие. Он действительно ощущал, что в нём что-то меняется, и чем дольше он пребывает в этом мире, тем явственней, необратимей становились эти изменения. И ещё, ему уже не очень-то и хотелось возвращаться к жизни, хотя он знал, что должен вернуться, что он нужен изрядному количеству людей, что всё, что он сделал до сих пор, будет провалено, если он всё-таки не вернётся. Но то и дело возникало состояние, что это его уже не касается… Возможно, именно в этом и была ловушка, а значит, вся соль, вся терапевтическая начинка магии Ибраила.
Вспомнив про мага, Трол сообразил, что ещё немного, и он, пожалуй, останется тут навсегда, хотя и не подозревает, где именно находится. Тогда он стал всплывать. Сначала это было трудно. Но спустя какое-то время появилась радость оживания, ощущение возвращающейся силы, удовольствие от того, что мертвенное спокойствие проходит и начинается что-то другое, обещающее пусть труд и боль, опасности и страх, муку и разочарования, но обещающее и радость свершений… А потому он возвращался.
Он уже проделал немалый путь наверх, когда стал слышен голос, который говорил ему, кажется, следующее:
- Трол, вернись, это становится опасно. Ты уже две недели в трансе, я не уверен, что ты вообще вернёшься…
Он не узнавал голос, хотя был уверен, что говорит кто-то знакомый и обладающий невероятной магической аурой. Он почти не понимал слов, словно разучился, как младенец, понимать их. Но это было неважно. Он знал, что сила и энергия возвращаются к нему и станут полными, когда он коснётся своим сознанием той границы, что разделяет мир жизни таких же людей, как он, и мир, в котором он только что побывал, который оставался внизу или позади… И в который упадёт снова с приходом его смерти.
Он не успел толком даже ощутить этот новый мир живых существ, как что-то очень опасное, грозное и невероятно сильное коснулось его. Он проверился и понял, что находится на борту деревянной гондолы, подвешенной под оболочкой, наполненной летучим газом, полученным опять же с помощью какой-то сложной магии. При желании он мог бы осознать её сейчас, но гораздо важнее было защититься от этой неожиданной угрозы.
А ею оказалась янтарная скала, которая хищно и жёстко впитывала в себя всю его силу, все его умения, все его способности. И тогда он с лёгкостью, которая на миг поразила его, защитился от этого влияния, попросту прекратил все утечки энергии в янтарную скалу и понял, что теперь они возникнут не скоро. А вот как он это сделал, осталось тайной уже через несколько мгновений даже для него самого.
Но это было неважно, гораздо интереснее было то, что он возвращался. И был более сильным, умелым, точным, защищённым и свободным, чем когда-либо прежде… Если это "прежде" всё-таки существовало, в чём Трол был не вполне уверен.
Последней мыслью, перед тем как проснуться после своего транса, было чувство голода и жажды. Но их так просто было теперь усмирить… Вернее, теперь Трол мог усмирить всё, что угодно. Даже своих врагов, сколько бы их ни было и какой бы силой они ни обладали. В этом он был теперь уверен.
Глава 22
Море внизу сменило свой цвет, стало из глубоко-зелёного белесым, словно бы хорошо выстиранным, и в нём появилось ощущение близкого дня. "Некрасавица" вошла в Кермальский залив, который тут ещё назывался Кермальским морем. Принц Кола очень этому порадовался, потому что они проходили его море, то самое, на берегу которого стоял его родной Кадот, столица Зимногорья.
Он сидел у основания мачты, на которой держался носовой парус, где у обычного корабля полагалось бы быть бушприту, и делал вид, что смотрит вниз, но куда чаще его голова сама собой поворачивалась на север, ему хотелось увидеть хоть краешек берега, хотя бы намёк на сухопутные облака. Каким бы сильным бойцом он в действительности ни был, но домой ему, вероятно, хотелось больше всех. Остальные-то, включая Трола, и забыли, каково это - помнить дом, друзей, с которыми взрослел, видеть лица родных.