От души вмазав обеими кулаками в потемневшие дубовые доски, Торнан плюхнулся на топчан и уселся, повесив голову. Вспышка ярости словно отняла у него все силы. Даже когда через час принесли миску с густым варевом из солонины и несколько ломтей хлеба - завтрак, он же обед, он же ужин, - капитан не стал кидать пайку в лицо разносчику через дверцу, как сделал вчера, а смиренно попробовал это съесть. Но, несмотря на то что брюхо уже подводило, он сумел заставить себя проглотить лишь пару ложек, подумав, что если таков паек привилегированного узника-офицера, то чем же кормят простых смертных? В дни его юности заточенных как будто кормили лучше...
Подтянувшись на ржавой решетке, капитан выглянул в пустой двор.
Высокие каменные стены, сложенные из слегка отесанных валунов, строгие башни и кажущееся тускловатым небо в колодце стен, вызывающее безотчетную тоску. По коридорам таскали арестантов, грохоча железом, проходили стражники. Слышалась перебранка и затейливый мат. Нарочито громко заверещала баба - не иначе, в кордегардии охрана развлекалась с пойманной проституткой.
- Э-э-э! - только и выдохнул Торнан, потому что слов у него уже не находилось.
Солнце перевалило за полдень, когда в дверях его камеры вновь загремел запор. Неужели его опять будут допрашивать треклятые крючкотворы? Или, может, его поведут на прогулку - вроде заключенных иногда полагается прогуливать, чтобы не зачахли от тюремного смрада?..
Но когда увидел, кто вошел в камеру, вмиг забыл о тюремных обычаях.
Еще раз внимательно окинул взглядом гостью. Синее облачение, метущее пол, серебряно-золотой нагрудник, сияющий самоцветами, лицо...
Лицо... Нагрудник... Священное облачение...
"Не может быть!" - только и произнес он про себя.
- Здравствуй, Торнан, это и в самом деле я. Ты не ошибся.
- Здравствуй, Аниза, - улыбнулся он в ответ, внимательно оглядывая ту, что его навестила. Его старая знакомая сохранила красоту, какая была присуща ей в молодости. Стройная, высокая, благородного облика... Изящно очерченный овал лица, с узким прямым носом, чувственным ртом и большими, яркими глазами под пушистыми бровями. Безукоризненная кожа, гладкая и упругая. На пальцах сверкали дорогие кольца. А на шее висела, блестя каменьями, жреческая пектораль.
- Ну и что это за маскарад, киса? - он указал на пышное одеяние.
- Это не маскарад, - с прохладцей уточнила гостья. - Я действительно теперь жрица Великой Матери пятого ранга.
- Ну хоть не Митры...
- Прекрати, - отмахнулась Аниза. - Теперь многое изменилось - я уже не та, кого ты знал когда-то...
- А кто же ты?
- Я проректор Дискалионской школы. Слышал про такую?
- Ага... - кивнул Торнан, многозначительно улыбаясь. - Выходит, не оставил тебя милостями тот брюхоногий настоятель... Понимаю, чего тут не понимать? Правда, ты вроде еще молодая, рано тебе шлюх обучать. Обычно этим те из вас занимаются, кто уже работать не может.
- Не смей так говорить! - вспыхнула Аниза. - Вы, мужланы, все понимаете только в одном смысле! Да знаешь ли ты, что в Дискалионе почитают за честь учиться девушки из самых знатных семей?!
- Да я разве спорю? - примирительно сказал Торнан. - Среди знатных тоже шлюхи попадаются будь здоров.
- Все, не хочу с тобой говорить! - замахала руками его старая знакомая. - Постыдился бы - не меня, так хоть Великой Матери.
- Верно, тебя стыдиться мне нечего. Мы друг друга знаем лучше некуда.
Аниза помотала головой, небрежно садясь на колченогий табурет.
- Котик, неужели ты решил, что я приперлась к тебе сюда, потому что мне не с кем спать? Давай забудем - хотя бы на время - прошлое и поговорим о настоящем. - Тут она словно в первый раз заметила миску с недоеденной похлебкой, брезгливо принюхалась. - Понимаю, - кивнула она. - То-то я смотрю, ты сердитый такой! Известное дело - прежде чем заставить мужика трудиться, его нужно покормить.
Не прошло и десяти минут, как тюремщики, не забывая кланяться в сторону Анизы, расставляли на дощатом столе блюда и кубки, за которыми было послано в ближайший трактир.
Торнан не заставил себя уговаривать. В два-три больших глотка выхлебав сразу полкувшина легкого вина, он пододвинул к себе блюдо с молочным поросенком. Мясо было приготовлено просто чудесно, а подливка из душистых кореньев заставила его довольно причмокнуть. Оставив разговоры на потом, узник по старой солдатской привычке жадно насыщался - если представляется удобный случай пожрать досыта, то надо им пользоваться, ибо когда еще представится другой такой?
О том, чем придется расплачиваться за столь сытный обед, он решил пока не думать.
Аниза почти не ела, лишь, чтобы поддержать компанию, отщипнула от сладкой лепешки несколько кусочков и пригубила из небольшого бокала. Она внимательно смотрела на работающего челюстями Торнана, улыбаясь своим мыслям. Наконец северянин оттолкнул опустевшее блюдо, жалобно зазвеневшее, допил вино.
- Ну и зачем я тебе понадобился? - И добавил, не скрывая иронии: - Досточтимая.
- Хочу предложить тебе работу.
- И что мне с этого будет? - перебил ее Торнан.
- Тебе за это ничего не будет, - усмехнулась жрица. - Не бойся - резать верховного архижреца Храма или Великого понтифика Митры тебе не придется.
- А кого? Ты же знаешь - я таким заработком брезговал и в худшие времена.
- Никого... - Аниза помрачнела. - Или многих. Но, прежде чем я буду с тобой говорить о деле, ты должен сказать "да". И после этого ты уже не сможешь отказаться.
- Киса, мне это не нравится, - после паузы сообщил Торнан. - Я не покупаю кота в мешке.
- Значит, я ошиблась, и того Торнана, которого я знала, больше нет, - печально произнесла она, нарочито проигнорировав "кису".
- Не забудь только, что Торнану, чтобы не загреметь на галеры, пришлось потратить почти все свое золото на покупку офицерского чина и поехать на войну с норглингами. Торнан теперь здорово поумнел.
- Тогда, если Торнан поумнел, пусть подумает своим недюжинным умом над тем, что ему, возможно, придется все-таки помахать веслом.
- Шутишь, Аниза! - рассмеялся Торнан, сыто рыгнув. - Чтобы капитана пограничной стражи сгноили на каторге из-за каких-то бандитов?
- Да, власть портит людей, - иронически прокомментировала Аниза. - Стоит человеку выползти из грязи, и он считает себя князем.
- Что-то я тебя не понимаю, подруга, - протянул обиженно Торнан. - Я в князья не лезу, ты что-то путаешь, хотя и к быдлу не отношусь...
- Извини, Тор. Я только хотела тебе кое-что объяснить. Ведь это только тебе кажется, что ты пришил бандита. А вот что будет, если судья решит, что это грязный варвар подло убил в пьяной драке честного логра?.. Вот я и говорю, - взирая на обдумывающего ее слова северянина, продолжила Аниза. - По-разному ведь может обернуться. Вот, например, если судье какие-то солидные люди скажут, что капитан Торнан - человек добропорядочный и законопослушный, а Бо Скорняк - личность сомнительная, то это будет одно. А если окажется, что за Торнана некому замолвить словечко...
- То есть ты хочешь... - недобро глядя на нее, начал он.
- Я всего лишь хочу, чтобы ты мне помог. И хочу, чтобы ты стал богатым и знатным человеком. Торнан, - тон жрицы стал почти умоляющим, - я обещаю тебе - это будет не опаснее твоей нынешней работы... Я не стану тебе грозить - ты и сам понимаешь, в таких делах нет ничего хуже принуждения. Просто помоги мне, а я помогу тебе. - Она стиснула руки на груди. - Ну так как? - спросила она, выдержав долгую паузу.
- Хорошо! Уговорила...
И Торнан ощутил несказанное облегчение.
- Я знала, что ты послушаешься голоса разума, - кивнула Аниза.
Глава 3
ВОЛЯ ТИАМАТ
Копыта пары золотистых кобылок размеренно цокали по серой брусчатке дороги. Оси, щедро смазанные пальмовым маслом и обмотанные медной фольгой, чтоб быстрее вертелись, легонько поскрипывали.
Горожане с завистью провожали взглядами роскошную колесницу, затянутую тентом с длинной бахромой, с символами великой Тиамат на дверцах и облучке. При виде ее всякий бы понял, что великая богиня одаривает своих смиренных слуг весьма щедро.
Торнан вздохнул. Радость от того, что он вновь на свободе, постепенно сменялась ноющими мыслями все на ту же тему - чем придется расплачиваться. Уж явно не тем, что его спасительница так любила все то время, сколько он ее знает.
Капитан покосился на сидящую рядом Анизу, не преминув восхититься ее изящным лицом, носящим выражение благородной задумчивости.
Как уже успел узнать Торнан, его старая знакомая была не только заведующей пресловутой Дискалионской школой, но также и жрицей, ответственной за сбор "покаянной монеты" - денег, которые жертвовали на храм проститутки, таким образом искупая свою вину перед Великой Матерью, ибо любовь продавать нельзя: не для того была создана женщина.
Вскоре их колесница выехала на площадь, минуя длинный фасад великолепного беломраморного храма Тиамат, перед которым били фонтаны. Но их путь лежал дальше - обогнув исполинское сооружение, они проехали вдоль высокой, почти в два человеческих роста, стены, окружавшей храм, и остановились у невзрачных деревянных ворот.
Анизу и Торнана стража пропустила беспрепятственно. Анизе достаточно было лишь высунуться и небрежно махнуть рукой, и охранница, немолодая, жилистая и плоскозадая, распахнула ворота, одновременно дав отмашку выбравшимся из привратницкой товаркам. Наметанным глазом Торнан окинул их крепкие мышцы и подтянутые животы, оценил слаженные движения. Да, неплохо их вымуштровали. Конечно, случись что, он бы их раскидал - Аниза и до десяти сосчитать не успела бы, но вот что удалось бы сделать это чисто, не получив ран, - уверенности не было...
Они въехали на территорию храма. Тут правил уже не король Корга, Астарим VII, да продлит Небо его дни, а сама Тиамат Неисповедимая. Сад во внутреннем дворе благоухал ароматами и свежестью. Вокруг щебетали птицы, росли цветы и били фонтаны. По аккуратно выложенным галькой дорожкам сада гордо прохаживались диковинные голенастые птицы с цветастым оперением, которые важно взирали на посетителей.
Из сада Аниза вывела Торнана в большой триклиний, отделанный зеленоватым мрамором, с мозаичным потолком и галереями. Они прошли в глубь жилого крыла храма. Высокие потолки, полы, выложенные мозаикой, стены, расписанные фресками и украшенные гобеленами.
- Богато живете, - только и бросил капитан.
- Не бедно, - согласилась его приятельница.
- Ладно уж, что за дело у тебя ко мне? - Не в привычках Торнана было оттягивать неприятные объяснения.
- Ты слишком спешишь, дружок. Сначала тебе надо сменить одежду и вымыться. А разговор подождет.
Торнан согласился с Анизой. И в самом деле, за эти дни он успел изрядно провонять тюрьмой.
В храме мытью явно уделяли особое внимание: купальня сияла чистотой и пахла благовонным маслом. В углу стояла дубовая ванна - огромная лоханка, наполненная теплой водой. Некоторые надежды пробудились в нем, но Аниза лишь проводила его в купальню, а затем оставила одного.
Сидя в лохани, Торнан не переставал обдумывать ситуацию, в которую угодил.
Итак, его старая приятельница, которой он в свое время перетаскал немало золота, добытого обманом Сираксийской таможни, ныне заведовала Дискалионской школой. Это учреждение многие считали (и Торнан принадлежал к их числу) не чем иным, как высшей школой проституции.
Но авторитет Тиамат, под покровительством жрецов которой школа находилась, придавал Дискалиону известную респектабельность и авторитет. И правда, там учились не только искусству любви, но прочим сопутствующим вещам: музыке, танцам, поэзии, языкам, умению интриговать и располагать к себе, поддерживать умную беседу, и тому подобному. Старые, опытные, отошедшие от дел куртизанки раскрывали перед девицами самые потаенные секреты отношений между женщинами и мужчинами. Ученицы этой школы были причиной кутежей, расточительности и целого ряда других безумств золотой молодежи Корга. Что же до тех, кто прошел там полный курс наук, то перед их чарами были бессильны вельможи, полководцы и даже цари. Сыновья купцов, даже солидные отцы семейств пускали по ветру состояния, одаривая опытных девиц золотом, драгоценностями, дорогими платьями и рабынями. И неудивительно, что даже состоятельные семьи отдавали в Дискалионскую школу своих дочерей - чтобы обучить их умению нравиться и помочь составить хорошую партию.
Его приятельница взлетела весьма высоко. Да, что ни говори, женщине устроиться в жизни проще. Легче, не легче - судить не ему, но что проще - факт. Подцепила верховного жреца храма Матери в Сираксе, и вот - уже высшая жрица, в то время как многие благочестивые потомственные служительницы богини до седых волос прозябают в каком-нибудь дощатом деревенском капище...
И вот теперь бывшая продажная женщина рассуждает о спасении мира. Торнан сделал себе замечание: в конце концов, даже монархи, бывало, брали в жены певичек и танцовщиц, да и нынешняя королева тоже как будто родилась не во дворце... Не говоря уже о том, что как-никак Аниза избавила его от неприятностей.
Когда Торнан насухо вытерся и побрился, то обнаружил, что его одежда исчезла, а вместо нее - вот диво! - на лавке в предбаннике лежит серо-синий парадный мундир Стражи Севера, на который кто-то аккуратно перевесил его капитанский медальон. Лишь пояс, ятаган и куртка остались на месте.
И вот он, чувствовавший себя в форме довольно глупо и непривычно (в Страже считалось особым шиком игнорировать уставное одеяние), в покоях своей знакомой.
- Ну, добро пожаловать, Торнан. Как тебе мое новое жилище? Слушай, сколько же лет прошло после нашей последней встречи?..
За эти годы Аниза, пожалуй, даже похорошела, отметил про себя Торнан. Простое шелковое платье словно обтекало ее статную фигуру, сандалии мягкой кожи подчеркивали стройность ног. В домашнем одеянии она выглядела намного симпатичнее, чем в официальном жреческом облачении.
- Садись, ешь, пей, если хочешь, и слушай... Северянин весь обратился во внимание.
- Итак, мне придется начать издалека. Слышал ли ты о Черной Эпохе?
- Какие-то ваши легенды, - пожал Торнан плечами. - Вроде боги разгневались на людей, или люди отвергли богов, и те напустили на них демонов...
- Ты сколько времени живешь в Логрии? - недовольно спросила Аниза.
- Да годков с дюжину будет. А к чему это?
- Просто за это время мог бы получше узнать прошлое земли, где обитаешь, - наставительно уточнила жрица.
- Только и дела мне было, - бросил Торнан.
- Хорошо, продолжим. Тогда тем более придется рассказывать все сначала. Итак, полторы тысячи лет назад на мир обрушились неслыханные бедствия. Жрецы темного бога Шэтта-Змея в своих темных изысканиях достигли такого могущества, что осмелились бросить вызов небожителям. Эта темная секта поклонников зла, овладев древней магией, призвала великие бедствия на Логрию, да и на весь мир. Наводнения, войны, землетрясения, голод и всеобщее безумие распространялись по земле. И тогда служители Тьмы явились к правителям гибнущих королевств и предложили им свою помощь - мол, только они могут заклясть духов разрушения и смерти. Взамен они потребовали, естественно, объявить культ Шэтта и его темной родни единственным.
- И владыки, конечно, согласились, - с ухмылкой бросил Торнан.
- Не все, - сказала жрица, - но многие. В странах, поклонившихся Тьме, десятки тысяч людей умерли на алтарях Яру - Великого Зверя и Мархи - Ночной Кобылы. А в подземельях храма самого Темного Змея творились ужасы, о которых некому было поведать, но от которых седели и сходили с ума даже его служители...
Торнан недоумевающее пожал плечами. Пока что он слышал лишь старое и не очень интересное ему логрийское предание об очередном конце света. У его народа были похожие - вроде легенды о том, как Князь Холода решил покорить весь мир и наслал на людей ледники и зиму в десять лун, и почти весь свет стал похож на Отринутые Земли...
Непонятно - зачем ему все это?
Спохватившись, он обнаружил, что пропустил изрядный кусок из речи Анизы, и теперь она уже перешла к описанию битв богов:
- Но слишком силен оказался Темный, и не удалось силам света одержать верх. Больше того - говорят, что войско нагов захватило в плен светлую богиню Литту и Небесного Воителя Арса, и нелюди принесли их в жертву Шэтту. А царь Гронда, что был на месте Картагуни, по наущению темных колдунов заключил союз с троллями и взял в жены их принцессу. Огромное войско троллей разбило армию трех королевств при Эльгае, истребив всех до одного. Жрецы и колдуны правили людьми, творя ужасное зло. Молодых девушек уводили в темные пещеры, где совершались страшные ритуалы, на площадях городов в адских мучениях умирали тысячи пленников... Тролли разрушали города и убивали тех, кто уцелел в схватке с ордами людоедов. Не помогли ни чары уцелевших магов, ни сила верховных богов - грозного Тия, премудрого Нея, владыки вод Посенода. Выходившие из моря неведомые раньше чудовища сокрушали последние храмы. Лишь слуги зла торжествовали. Они своим чародейством убивали и делали безумными всех тех, кто осмеливался сказать против них хоть слово. Мертвецы вставали из могил, поля гибли, стада чахли после их появления. Женщины, которых они делали наложницами, становились безумными демоницами и рожали ужасных тварей - стрыгаев, богортов и иных, о которых ныне не осталось памяти. Лишь скудные слова остались в летописях о кровавых оргиях и омерзительных пиршествах, да еще иногда находят их древние капища с грудами костей. Они готовились уже и к штурму небес: изыскивали способы гасить светила и управлять ходом звезд, грозя, что по их воле луна падет с неба.
Люди уже приготовились к гибели, но все же Тиамат и светлые боги смилостивились над ними. Жрецы Тиамат, объединившись со всеми светлыми магами и жрецами истинных богов, воззвали к Великой Матери, и та откликнулась. Откликнулись и прочие боги, пожалев неразумных смертных. С гор пришли цверги и принесли оружие, убивающее самых могучих тварей и колдунов. Из страны в Холмах явились отряды светлых сиитхов, владеющие великой магией. И иные удивительные создания были приведены в наш мир. Великие герои - и Ификлий, сын Ификлия, и Арc Красноглазый, и Тумраз, и многие иные вышли на битву со злом...
"А где ж они раньше-то были?" - подумал Торнан.
- И сошелся царь Курана Туc Железнорукий в битве с самим Четырехрогим, спустившись в его пещеры под горой Хорат, и сразил его мечом синего булата, что выковали мастера Дунзага и благословили светлые сиитхи. И хотя сам погиб и погибли спутники его, но сокрушил он предтечу Разрушителя.
"А откуда ж тогда известно, что он этого Четырехрогого сразил?" - вновь спросил Торнан про себя.
- И за один год добро сокрушило Тьму, наползавшую на мир и грозившую его поглотить. В том помогли чародеям и жрецам великие талисманы, хранившиеся в храмах со времен, когда небожители ходили по земле, и созданные по советам бессмертных...
Глядя на серьезное и строгое лицо Анизы, Торнан чуть не рассмеялся. Он вспомнил, что не так уж и давно эта женщина весьма любила одно занятие - усевшись к нему на колени в чем мать родила и нежно обхватив его за шею, "поиграть в слова" - придумывать новые названия для того, чем они занимались прошедшей ночью...
Видимо, выражение лица его выдало.
- Ты меня слушаешь? - резко оборвав рассказ, спросила Аниза.
- Слушаю, - кивнул Торнан.
- И что скажешь?