- Зависит от тебя, - ответил Павел Федорович. - Тебе нужна информация, которую я могу дать. Это ты настоял на встрече. Возможно, обратишься ко мне еще. Я всегда к твоим услугам, если ты готов платить.
Я не любила шприцы, особенно такие большие, иголки и кровь. Поэтому сейчас старалась не смотреть, но Ком Хен сидел рядом, и сделать это было сложно. Тонкая иголка проколола вену, и на смуглой коже мелькнула маленькая красная капелька. Кровь, темная, тягучая, начала медленно наполнять шприц.
- Итак, что тебе интересно?
- Я упоминал в телефонном разговоре. - У Ком Хена получилось принять вальяжную позу и вести светский разговор. Похоже, шприц мужчину не смущал.
У меня мелькнула мысль, что он привык к этой процедуре. Интересно, почему он завязал? Ведь и квартира, и дорогое авто, скорее всего, результат именно такого сотрудничества, а вовсе не легендарные богатства семьи.
Каждая минута, проведенная в его обществе, позволяла делать новые открытия. Интересно, сколько же всего я про него не знаю? Наверное, еще массу важных и не очень вещей. Казалось, этот мужчина полностью состоял из тайн, и это делало его еще более притягательным.
- Ты интересовался историей пинё, привезенных в начале века в Россию? - задал риторический вопрос Павел Федорович и, дождавшись ленивого кивка, продолжил: - Не знаю. Они ни разу не попадали в поле моего зрения, если бы попали, то сейчас не создали бы таких проблем. Но я могу сказать, что пропало из Хенсона в конце девятнадцатого века. Это единственные пинё, которые могли бы вызвать такой ажиотаж даже спустя сотню с лишним лет.
- Они настолько ценны, что интересуют кого-то даже спустя столетие? - Ком Хен приподнял темную бровь и криво улыбнулся.
- Даже через два их не перестали бы искать.
- Почему?
- Они бесценны. По-моему, это очевидно. Существует легенда. Можно я перескажу тебе без красивостей, если захочешь азиатского колорита и образности, скину тебе оригинал на электронку. Восхитишься - прекрасный образчик народного творчества. А сейчас, уж прости, своими словами. Короче. Давным-давно жила молодая девушка по имени, если не ошибаюсь, Чжин Хо, и полюбила она прекрасного юношу. Но Чжин Хо заприметил местный чингуи - тысячелетний тигр-оборотень.
Он убил ее возлюбленного и напал на саму девушку, намереваясь сделать ее своей наложницей. За красивой историей любви с неба наблюдал дух Лунарного Медведя комсин. Он не успел спасти юношу, но пришел на помощь его возлюбленной, которая не разобралась и приняла высшее существо за врага. Чжин Хо приготовилась к бою, достав единственное оружие, которое у нее с собой было, - костяные пинё. Она ударила Лунарного Медведя, и пинё окропились его кровью. Комсин разгневался, но не стал наказывать неразумную деву, а просто сказал, что теперь не будет ей помогать. Она и так без спроса использовала его кровь, наделив обычную вещь уникальными свойствами. Теперь в наказание за содеянное ей придется мстить за возлюбленного самостоятельно и убить тигра-оборотня, который сеял смерть на земле более тысячи лет. Девушке терять было нечего, и она, вооружившись пинё, убила тигра-оборотня и отомстила за возлюбленного.
- И что? - увлеклась я, заинтересовавшись легендой, которая, правда, в пересказе Павла Федоровича явно потеряла львиную долю своей образности и аутентичности. "Нужно будет попросить у Ком Хена оригинал", - решила я и продолжила слушать.
- И ничего. - Павел Федорович развел руками. - Сама девушка тоже долго не прожила, скончалась от ран и заражения крови, а уснувшие пинё забрал клан чангуи. Там они и хранились вплоть до конца девятнадцатого века, а потом исчезли и объявились только сейчас… Так что эти пинё не просто украшение - это оружие, которое, окропленное кровью комсина, не только может, но и должно убить тысячелетнего тигра-оборотня - нынешнего главу клана чангуи. Неактивированные пинё были полностью безопасны, но сейчас… процесс запущен. С каждым последующим днем ты станешь меняться… - произнес Павел Федорович, взглянув мне в глаза. - Это будет происходить до тех пор, пока не окажешься способна убить тигра-оборотня. Ну, обычно артефакты воздействуют на владельца именно таким образом, - уточнил он.
- Но я не хочу!
- Так нечего было нос преподавателю разбивать! - хохотнул Павел Федорович, хотя я, даже в своем замечательном настроении, не видела в этом ничего смешного.
- Изменений нет, - покачал головой Ком Хен и согнул руку в локте, зажав ватку, когда охранник вынул шприц.
- Может быть, ты их не видишь. Может быть, не все условия были соблюдены, - пожал плечами мужчина, который после того, как шприц был наполнен, казалось, полностью потерял интерес к истории. - Тебе нужен мастер-артефактор, который сможет проанализировать произошедшее. Больше никто не скажет, воздействовал ли артефакт на девушку, и если да, то как именно. Я всего лишь рассказал легенду. Ты спрашивал, кто может охотиться за пинё. Я тебе назвал возможного кандидата, остальное не ко мне.
- А к кому же?
- Ты прекрасно знаешь, у нас в городе она одна работает с артефактами такого уровня.
- Наташа… - Ком Хен сморщился, а я насторожилась, услышав знакомое имя. - Не хотелось бы втягивать ее в это.
- И я тебя понимаю. - Павел Федорович улыбнулся. - О сегодняшнем эпизоде уже все гудят. Фейри в гневе, у них отобрали развлечение, остальные заинтригованы. Готов поспорить, ей донесут. И это неприятно. Но и тебя можно понять. Девчонка симпатичная, - мимолетный взгляд в мою сторону, - попавшая в беду. Но Наташа измену не простит, ты ее знаешь. А по работе никто, кроме нее, не поможет. И она не откажет. Дело слишком серьезное, чтобы впутывать в него личные отношения.
- Нет никакой измены, - слишком резко и агрессивно ответил Ком Хен.
- Так еще не вечер. - Павел Федорович подмигнул мне, заставив покраснеть, и тут же повернулся к Ком Хену: - Ты же знаешь Наташу. Она - ведьма и чувствует острее, чем обычные люди. И не откладывай дело в долгий ящик, - сменил тему он. - Клан оборотней чангуи опасен. Ты говоришь, было нападение здесь, в городе - это пешки, но за пинё, думаю, в скором времени приедет Он.
- Он?
- Предводитель, тысячелетний тигр-оборотень, и тогда либо Он вас, либо вы его. Кстати, ты сам понимаешь. Он в курсе, где сейчас комсин, - иначе пробудить пинё нельзя. Хочешь жить нормально, а не в клетке и с катетером в вене, в твоих интересах проследить, чтобы слияние девушки и артефакта прошло нормально, и проблема была решена в ближайшее время. Сам знаешь, иногда наша судьба предопределена. Шпильки ожили не случайно.
- Они выполнят свою миссию и уснут?
- Все верно, и ты принесешь их мне, чтобы я их спрятал как можно надежнее.
ГЛАВА 9
Павел Федорович ушел, и мое хорошее настроение начало возвращаться. Все же он рассказывал слишком серьезные вещи, и во время разговора не думалось о развлечениях. Хоть Ком Хен и назвал меня неадекватной, сама я никаких изменений не чувствовала. Вот сейчас исчез стрессовый фактор, и вновь захотелось на танцпол.
- Проблемы у нас очень серьезные? - поинтересовалась я, с трудом сдерживаясь, чтобы не начать танцевать прямо сидя на стуле. Все рассказанное Павлом Федоровичем казалось далеким, нереальным и не имеющим ко мне прямого отношения.
- Достаточно, - хмуро заметил Ком Хен. Он поднялся и направился в сторону выхода, скомандовав: - Пойдемте. Завтра нам предстоит одна не очень приятная встреча, и после этого будем решать, что делать дальше.
- Я правильно поняла… - Я семенила следом, стараясь не танцевать на ходу. - Мне придется кого-то убить? Это не самая лучшая идея, если честно. Во-первых, не думаю, что способна на подобный поступок, во-вторых, за убийство положено строгое наказание, а я совершенно не хочу садиться в тюрьму. У меня масса планов на жизнь.
- Анжелика, вы слишком много говорите. Сложно бывает уловить суть. Надеюсь, вам никого не придется убивать, но то, что тысячелетний тигр приедет за пинё… думаю, в этом есть смысл. Тогда вряд ли получится избежать кровопролития. И наши желания роли в этом случае не играют.
- Почему?
- А что вы слышали о тиграх-оборотнях чангуи?
- Странные у вас вопросы. Ничего ровным счетом. Неужели вы забыли? До недавнего времени я вообще не думала о сверхъестественных существах.
Мы вышли из тихой ВИП-зоны в основное помещение клуба. И из-за грохочущей музыки я не поняла и половины слов, которые произнес Ком Хен.
- Что? - попыталась я перекричать людей и рвущиеся из колонок децибелы.
- Поговорим дома! - огрызнулся мужчина и начал пробираться сквозь толпу к выходу из зала.
- А мы уже уходим? - обиженно поинтересовалась я. Музыка действовала на меня гипнотически. Настроение повышалось, хотелось танцевать, петь и флиртовать со всеми подряд. Но с Ком Хеном особенно, и это непонятное желание сбивало с толку.
- Анжелика, может быть, вы не заметили, но мы ездили по делам! Отдыхать отправитесь со своими друзьями, когда все закончится!
- А если все закончится плачевно? - из чистого упрямства поинтересовалась я, тут же поймала своего спутника за рукав рубашки и заныла, не давая опомниться: - Ну пожалуйста! Один танец! Как раз медленная композиция. Вы ведь не откажете мне? Ну вам же несложно? - Глаза кота в сапогах из "Шрека" у меня делать всегда получалось хорошо.
Ком Хен замер и посмотрел на меня с удивлением и неприязнью. Весь мой задор прошел, и я потерянно отступила, чувствуя себя маленькой и глупой. Собственно говоря, на что я вообще рассчитывала? Что он согласится и скажет: "Конечно, Лика, я обязательно потанцую с тобой и буду сжимать тебя в объятиях"? Глупо, глупо! Я уже почти извинилась за наглость, когда Ком Хен осторожно, с большими паузами между словами произнес:
- Если я потанцую с вами, вы будете вести себя хорошо? И расскажете мне наконец-то какой коктейль пили? Потому как вещь, судя по всему, забористая. Нужно взять на заметку.
- Так говорила же. - Я пожала плечами, напустила на себя задумчивый вид, усиленно скрывая радость, и шагнула в его объятия, предпочитая не отвечать на предыдущий вопрос и чувствуя себя победительницей. Кто знает, захочу ли я вести себя хорошо после танца?
Уже через минуту я пожалела о своей затее. Ощущение триумфа ушло, сменившись чем-то другим, волнительным и волшебным, даже стало страшно. Ком Хен двигался умопомрачительно - плавно, красиво и непринужденно. Мне нравились его ладони, лишь чуть касающиеся талии. Я с трудом сдерживалась, чтобы не провести сомкнутыми на его шее руками по короткому ежику волос. Растворялась в музыке - сегодня получалось ее прочувствовать особенно остро, как и запах дорогого парфюма. И думала о том, что и правда я маленькая и очень глупая девчонка.
Хотелось соблюдать дистанцию, сделать вид, будто для меня танец ровным счетом ничего не значит, но получалось плохо. Я невольно прижималась ближе, словно лоза, оплетая руками Ком Хена за шею. Старалась поймать темный сосредоточенный взгляд и утонула, когда у меня это получилось. Больше всего я сейчас жалела о том, что не могу потереться щекой о его шею и мурлыкать от удовольствия. Приходилось сдерживаться и контролировать свои порывы.
Совсем недавно Ли-сонсенним представлялся мне кем-то вроде инопланетянина, который не понимает очевидных намеков и не замечает влюбленных студенток. Иначе почему не обратил внимания? Ведь вот же они - на расстоянии вытянутой руки, - всегда готовы идти хоть на край света, нужно лишь поманить пальцем. Та же Ленка. Она очень красива, она могла бы сделать для него что угодно, а он день за днем безразлично проходил мимо, как будто не понимал, для чего две расстегнутые пуговки на воротнике ее блузки. Да и меня в последние дни он игнорировал, точно я пустое место.
И только потерявшись в черных глазах, поймав едва заметную хищную улыбку - такую притягательную и совсем незнакомую, услышав сильное гулкое сердцебиение, я очень четко осознала одну вещь - он ведь живой, чувствующий, и он прекрасно все понимает. И этот танец, и эту детскую попытку быть ближе, и чуть участившееся дыхание слышит. Он расшифровывает намеки намного лучше, чем воображают себе влюбленные дурочки. Интересно, когда я превратилась в одну из них?
Только вот он слишком хорош для того, чтобы поддаваться на неумелые, слишком откровенные и безыскусные провокации. Он ведь действительно хорош. Зачем ему глупые студентки? Он может найти себе лучше, опытнее, красивее. Может поманить любую сам, ту, которую захочет. Нет необходимости реагировать на ненужные знаки внимания. Хищники всегда оставляют право выбора за собой.
Стало стыдно за свое поведение и попытку уподобиться той же упивающейся собственной неотразимостью Ленке, и только эйфория, которая не покидала меня, не дала отстраниться. Я решила закрыть глаза и насладиться последними минутами танца. В конце концов, я не позволяла себе ничего такого, о чем потом могла пожалеть. Держалась от него на расстоянии все время, а сегодняшний вечер вполне можно списать на стресс.
- И все же какой коктейль был в вашем бокале, Лика? - шепнул он мне на ухо. Голос хриплый и нежный заставил ослабеть. Теплое дыхание мурашками осело на шее, и я поежилась. Колени позорно подогнулись, ноги стали ватными, а в голове образовался туман. Интересно, Ком Хен это делает специально? Раньше он не говорил со мной так чувственно, волнующе. - А лучше скажите, что именно вы просили налить? Вы ведете себя, мягко сказать… необычно.
- Мне должно быть стыдно? - Я испугалась. - Вдруг действительно со стороны смотрится совсем неприлично? Хотя мне самой казалось - все как обычно. Только настроение лучше, чем должно было быть.
- Нет, прилично. Но… - он задумался, - иначе. Слишком уж вы веселы и легкомысленны. Что было в бокале?
- Так мохито безалкогольный! Я уже говорила и не раз!
- И все? - Подозрительность Ком Хена не знала границ.
- Ну, он спросил, что добавить… - вспомнила я.
- И?
- Попросила чуть-чуть любви и хорошее настроение! - призналась я и пожала плечами. - Ведь в шутку же! К тому же мне действительно было грустно, да и с любовью в моей жизни как-то не очень. Пока… - Последнее слово я пискнула, наблюдая за тем, как меняется лицо Ком Хена.
- Вот как вас оставить одну?! - прошипел он и отцепил мои руки от шеи. - Лика, Лика! Нельзя быть такой наивной!
- А что я сделала-то? - удивилась я, но послушно отступила. Танец закончился.
- Пойдемте на свежий воздух, - сказал Ком Хен, сам взял меня за руку и поинтересовался: - Вы когда-нибудь напивались?
- Как приличная девушка, своему преподавателю на столь провокационный вопрос я должна ответить: "Нет", - не удержавшись, хихикнула я.
- Короче, - со вздохом отозвался он, проигнорировав мою подколку и двусмысленный намек. - Сейчас вам просто замечательно, но вот завтра… Завтра у вас будет такое жестокое похмелье, и мало не покажется. И надеюсь, оно послужит хорошим уроком. Никогда и ничего не просите у фейри!
- Откуда я знала, кто он? И просить даже в мыслях не было! Оно само получилось! - обиженно воскликнула я и засеменила быстрее, чтобы не отстать от Ком Хена, который тащил меня за собой на улицу.
Курточку, прихваченную в гардеробе, натягивала на ходу, стараясь не споткнуться. Сегодня было очень холодно, возможно, даже морозило. Зато прекратился порядком надоевший дождь, и воздух был свежим, даже без примеси выхлопных газов. Я медленно прошлась вдоль здания подальше от толпы, тусующейся у входа. Хотелось гулять и тишины. После слов Ком Хена я поняла - возможно, он прав. Сегодня мне было хорошо, слишком легко и весело. Настроение до сих пор оставалось озорным. Это неспроста. Слишком тяжелым был день, чтобы так беззаботно веселиться вечером. Но, как ни странно, в данный момент я испытывала благодарность к Доброму фею за хорошее настроение, даже если позже меня настигнет расплата. Оно того стоило.
- Выходит, завтра меня ждет безрадостное утро и тяжелый, полный неприятных ощущений день? - хитро поинтересовалась я. - В этой ситуации напрашивается один вывод - "сегодня" просто необходимо продлить! Давайте веселиться? Может, поедем кататься?
- Только вот до завтра еще нужно дожить, - буркнул Ком Хен себе под нос, ни к кому конкретно не обращаясь. - Кажется, этот паразит и мне успел добавить в кофе того, чего я не просил, так как ваше предложение не кажется мне таким уж бредовым и невыполнимым. Видимо, ты ему понравилась. Угодить старался… Ащщ! Ты ходячая неприятность, Лика Романова!
Я отметила про себя новое и занимательное ругательство "ащщ". Интересно, а что оно означает? И, не удержавшись, подколола разгневанно сверкающего глазами корейца, который на минуту потерял над собой контроль.
- О! А мы уже на "ты"! Это правильно, я-то могу и дальше "выкать"… все же разница в возрасте, но ко мне можно обращаться на "ты", я еще деть…
- Значит, разница в возрасте, говоришь? - Эту фразу Ком Хен буквально прошипел. Вид у него был разгневанный. Глаза метали молнии. Точнее, наверное бы метали, если бы у комсина была и такая способность.
- Факт констатирую. Ничего личного. - Я нерешительно отступила, но пятиться на шпильках еще не научилась, поэтому качнулась, теряя равновесие, и упала бы, если бы Ком Хен с руганью не поймал меня за руку и не притянул рывком к себе.
Увидев прямо перед собой разгневанное лицо, ощутив обжигающее дыхание на губах, я испуганно пискнула, вырвалась и шарахнулась к стене. Он преодолел это расстояние одним большим шагом. Прямо у меня за спиной была ледяная, отделанная плиткой стена клуба, а впереди разозленный Ком Хен с прищуренными глазами.
Мы стояли совсем близко. Я чувствовала, как наэлектризован воздух между нашими телами. Казалось естественным податься вперед от пронизывающего холода к обжигающему теплу, закинуть руки ему на шею, прильнуть всем телом и поцеловать, но он не позволил. Предугадал мое желание до того, как успела поднять руки, - перехватил запястья еще внизу и вжал в стену. Так мы и стояли молча: я, прижавшись спиной к стене и дрожа то ли от страха, то ли от желания, и он, вцепившись мне в руки мертвой хваткой. Лед за спиной и огонь впереди заставляли сходить с ума. Я никогда еще не была к Ком Хену так близко. Его запах дурманил. В нем смешался уже знакомый аромат парфюма, кофе и геля для душа, дорогих сигар и разгоряченного мужского тела. От этой смеси кружилась голова, а ноги стали ватными. Я смотрела на его губы не отрываясь, кусала свои, борясь с желанием, и мечтала, чтобы он не устоял. Ведь нужно так немного. Лишь чуть наклониться вперед, преодолевая то незначительное расстояние, которое нас разделяло.
Его дыхание было хриплым и прерывистым, словно после долгого забега, в глазах искрами вспыхивала страсть, а может быть, это шалило мое больное воображение и мне просто казалось. Мучительно находиться так близко и в то же время так далеко. Руки, прижатые к стене клуба, не давали двинуться с места, иначе я бы первая сделала шаг вперед, сокращая расстояние, и прижалась, пусть на секунду, к горячему телу. Этого мало, но больше, чем можно желать.
Я видела, как Ком Хен борется с собой и желанием поцеловать меня, поэтому, не удержавшись, облизнула губы. Он хрипло и едва слышно застонал и отстранился.
- Ащщ, Лика Романова! - выругался он, отдаляясь и физически и эмоционально. - Все, мы едем домой!